<< На главную страницу

В мировой фольклористике накоплен немалый опыт классификации произведений несказочной прозы (сказаний). В опубликованных национальных каталогах и в крупных сборниках текстов разных народов этиологические сказания обычно группируются по объектам, происхождение которых они объясняют¹1 . Мифологические сказания классифицируются по изображаемым или упоминаемым в них мифическим существам²2 , а предания – по природным или историческим памятникам, с которыми они связаны³3 . Затем выделяются типы сюжетов, которые группируются по тематике или по другим сходным признакам. Такие принципы классификации сказаний предложены и международной Комиссией⁴4 .

Международный опыт и рекомендации Комиссии использовались и автором этих строк при создании Каталога литовского повествовательного фольклора в Институте литовской литературы и фольклора в Вильнюсе. В картотеке Каталога автором систематизировано свыше 85 тысяч вариантов сказок, сказаний и народных анекдотов (часть вариантов представлена не одним, а несколькими рукописными и печатными текстами). В это число входят около 3 тысяч этиологических сказаний, более 24 тысяч мифологических сказаний и свыше 4 тысяч преданий.

По объектам, происхождение которых объясняется в этиологических сказаниях, выделены следующие разделы: Небесные тела; Явления природы; Земля и ее поверхность; Домашние животные; Дикие животные; Птицы; Рыбы и пресмыкающиеся; Насекомые; Человек. По мифическим персонажам или группам сходных персонажей выделены такие разделы литовских мифологических сказаний: Судьба, доля, счастье, несчастье; Смерть; Духи болезней; Души умерших, покойники, упыри; Привидения; Запреты; Домашние духи; Лауме, богиньки; Духи природы; Мифологизированные животные, растения, предметы; Люди, обладающие магическими и другими особыми свойствами; Черт; Клады. Выделяются предания о памятниках природы и памятниках истории. В первом разделе преданий выделяются следующие подразделы: Великаны и следы их деятельности; Особые камни; Особые озера и реки; Особые деревья. Во втором разделе выделяются: Происхождение городищ, войны; Затонувшие города, поместья, костелы; Спящее войско; Утонувшие колокола; Жертвоприношения во время строительства; Населенные пункты и их названия.

Эти принципы классификации помогают раскрыть некоторые национальные черты литовских сказаний. Например, появляется возможность наглядно показать, какие именно объекты окружающей среды привлекли повышенное внимание и вызвали потребность в объяснении их происхождения. Раскрывается система мифических персонажей. Устанавливаются конкретные особо почитаемые горы, камни, особые озера и пр. Однако применение данных принципов классификации вызывает серьезные трудности.

Довольно часто происхождение различных объектов объясняется по сути дела совпадающими сюжетами этиологических сказаний (иногда варьируют лишь персонажи и отдельные детали, связанные с их особенностями). В совпадающих сюжетах мифологических сказаний нередко фигурируют различные мифические персонажи (например, в 29 сюжетах литовских сказаний повествуется либо о черте, либо о каком-нибудь другом мифическом существе). Иногда в вариантах того же сюжета изображаются три и даже четыре мифических существа (например, ночью верхом на лошадях ездит айтварас, коклик, слогуте, лауме и черт). Варианты ряда сюжетов преданий также приходится помещать в разные подразделы (например, почти одинаково рассказывается о попытках спасти провалившиеся под землю города и затонувшие в озерах колокола). В итоге получается, что группировка текстов по объясняемым ими объектам и по мифическим персонажам в значительной мере препятствует выделению сюжетных типов произведений⁵5 .

Недостатки рассматриваемой классификации особенно очевидны при сравнительном изучении сказаний разных народов. В зависимости от географических условий и жизненного уклада конкретных народов внимание в них обращается на различные природные объекты. Значительные различия наблюдаются и в системах мифических персонажей. Например, в русском фольклоре весьма популярны сказания о встречах людей с водяным или лешим, а в сходных сюжетах литовских сказаний фигурируют черт, старик, чудище и т.п. Поэтому при поисках близких аналогов какого-либо сюжета приходится просматривать все описанные в каталогах сюжеты данного жанра.

В текстах сказаний мифические персонажи часто вообще не называются: исполнитель надеется на понимающих слушателей или уже сам не знает, с кем именно человеку довелось столкнуться. Такие тексты включаются в определенный подраздел по аналогии с другими вариантами данного сюжета. Классификатору легче определить место текста, когда в остальных вариантах сюжета действует какой-нибудь один персонаж. Однако если мифические персонажи в том же сюжете варьируют, составитель каталога поневоле вынужден принимать субъективные решения.

Для части фольклорных нарративов характерно стабильное отсутствие имен мифических персонажей. Как правило, их нет в сказаниях, повествующих о людях, которые не подозревают о том, что животное или предмет нереальны, и вдруг убеждаются, что это – существа "иного мира". Часть рассказчиков в конце поясняет, с кем человеку довелось столкнуться или кого наблюдать. Обнаруживаемые в конце сказаний суждения (например, "Это был черт", "Это была душа некрещеного человека" и т.п.) появляются и потому, что собиратели настойчиво просят исполнителей объяснить, что это было. Такие суждения не связаны со структурами сюжетов сказаний и легко заменяются другими утверждениями или пропускаются. Они отражают общепринятое в момент записи текста мнение или же являются индивидуальными домыслами рассказчика. Когда сказания группируются на основе таких пояснений, затрудняется даже изучение системы мифических персонажей.

В некоторых классах сказаний, выделенных по мифическим персонажам, необходимо образовывать группы сюжетов. Разумеется, классификаторы опираются на определенные признаки мифических существ или особенности их поведения (например, учитывают, как мифическое существо относится к человеку – помогает ему или вредит). Однако сказания варьируют – изменьчивы не только незначительные детали, но и структура сюжета; с измнением сюжета меняется и результат столкновения. Например, в одних вариантах говорится, что человек стал читать "черную книгу" – собрались черти и замучили его, а в других вариантах сказано, что человек рассыпал маковые зерна и велел чертям их собрать – черти не тронули человека. Ели группировать эти тексты на основе поведения черта, то они окажутся в различных группах сюжетов, что затруднит анализ развития и всего произведения в целом, и изменений в оценках магических предметов.

Системы классификации обычно бывают более эффективными, если они основаны на понимании назначения произведений. Объяснительная функция этиологических сказаний очевидна, однако она на единственна. Изучение структур произведений помогает раскрыть другое не менее важное их назначение – иллюстрацию и "пропаганду" правил поведения. Правильным поведением какого - либо животного или человека во время творения мира обусловлено то, что все особи того же класса живых существ (напр., все раки или все ласточки, все люди того же пола) имеют положительный признак и благоприятные условия жизни, а неправильное поведение вызвало соответствующие негативные последствия. Для объяснения происхождения объектов и их признаков важны лишь результаты изображаемых конфликтов (например, человека превращают в животное, а животное наказано или вознаграждено). Этиологические концовки произведений (например, "Поэтому крот не может переходить через дорогу", "Поэтому у ласточки хвост как выкусанный") как будто резюмируют сюжеты, но напрямую они не связаны с изображаемым конфликтом. В то же время правильное или неправильное поведение персонажа, чья судьба прослеживается в сказании, образует основу сюжетной структуры; от него зависит и результат столкновения.

Назначением мифологических сказаний иногда считают информирование о существах иного мира. Однако нетрудно заметить, что о внешнем виде мифических существ и их привычках очень редко говорится вне связи с сюжетом. Признаки этих персонажей проявляются при их реагировании на действия человека. Оказание помощи или нанесение вреда человеку отражает не столько противоречивость образа мифического существа, сколько правильность или неправильность поведения человека при столкновении с этим существом. Все-таки в мифологических сказаниях человек бывает и случайным наблюдателем странных явлений. На основе определенных признаков в конце делается вывод, какое именно мифическое существо довелось наблюдать, или же такой вывод не делается: само собой разумеется, что человек присутствовал при нереальном, cверхъестестественном событии. В этих сказаниях поведение человека нейтрально, а результат – подтверждение или пополнение информации, накопленной коллективным опытом.

Нетрудно заметить, что изображаемые в мифологических сказаниях столкновения происходят в особое время (в календарные праздники или во время праздников, связанных с жизненным циклом человека, в определенное время суток) и в особом пространстве (в местах совершения обрядов, на месте гибели или захоронения человека и в других "страшных" местах). Это позволяет сравнивать сказания не только с верованиями, но и с обычаями. Одни сказания утверждают необходимость соблюдения определенных обычаев, правомерность каких-либо взгядов и представлений, в других отражаются сомнения по их поводу, а третьи всем своим содержанием убеждают в том, что данный обычай вреден. Когда внимание в первую очередь обращается на поведение человека при столкновении с нереальным миром и на последствия этого поведения, появляется реальная возможность проследить развитие народных воззрений и обычаев, а также самих сказаний.

Структурно-семантический анализ и классификация текстов. Изложенное понимание назначения произведений побудило нас применить к анализу и классификации сказаний структурно-семантическую методику, которую мы создали на материале литовских волшебных сказок⁶6 . Опишем процедуры этой методики на примере анализа конкретного литовского сказания.

1. В сюжете нарратива выделяются элементарные сюжеты (ЭС), т.е. такие самостоятельные сюжеты или фрагменты сложных сюжетов, в которых изображается одно столкновение двух персонажей или двух групп персонажей при достижении героем одной цели. Иногда герой сталкивается с объективными условиями или закономерностями. В сложном сюжете элементарные сюжеты могут быть расположены в линейной последовательности, два ЭС могут иметь общие действия или ситуации, один ЭС может быть вставлен внутрь другого и детализировать какой-либо его структурный элемент, в ЭС включаются отдельные действия другого ЭС, один или несколько ЭС находятся внутри обрамлений, которые не могут существовать самостоятельно. Поэтому при выделении ЭС необходимо подробно представить в воображении описываемый "возможный мир" и все эксплицитно (лексическими средствами) не выраженные, но само собой разумеющиеся ситуации. Нередко сложные тексты приходится прежде всего превратить в последовательность действий и ситуаций (обычно ситуация описывается лишь в самом начале текста, а позже ее необходимо вообразить на основе действий персонажей).

Опишем следующее литовское мифологическое сказание:

Одна девка ткала в субботу вечером. Видит – из под печки вылезла очень седая старушка. Она говорит девке: "Дай, дочка, я за тебя немного потку". Старушка ох быстро ткет! И упал челнок на землю. Говорит: "Подай мне". Девка нагнулась и видит – с хвостом и копытами эта старушка. Она поняла, что это черт. Она быстро побежала, залезла под печку и схватилась за петуха. Петух пропел. Эта старушка говорит: "Твое счастье, девка, а то я бы показала тебе, что такое ткать в субботу вечером".

В сюжете сказания выделяем ЭС и описываем их словами текста; подразумеваемые и недостаточно ясно охарактеризованные в тексте действия или ситуации описываем в квадратных скобках. При описании мифологического сказания используем одно – настоящее историческое – время. Для краткости пояснений элементарные сюжеты обозначаем буквами.

А. Субботний вечер.[ В субботу поздно вечером нельзя ткать, прясть и пр.] Девка ткет. Девка видит, что из-под печки вылезает седая старушка. Старушка начинает ткать вместо девки.

В. Вылезшая из-под печки старушка очень быстро ткет. Падает челнок. Старушка просит девку подать челнок. Девка нагибается, [чтобы взять челнок], и видит, что старушка с хвостом и копытами. Девка понимает, что старушка – это черт.

С. Седая старушка с хвостом и копытами быстро ткет. Девка убегает, залезает под печку и хватается за петуха. Петух поет. Старушка говорит, что девкино счастье, ибо она наказала бы девку за то, что та ткала в субботу вечером. [Старушка исчезает.]

2. Опишем структуру и семантику каждого выделенного ЭС на первом уровне. Для этой цели устанавливаются роли персонажей, изображаемых в каждом ЭС, их признаки и взаимоотношения. Тот персонаж, судьба которого прослеживается в ЭС, называем героем, а тот, с которым герой сталкивается, – антиподом. Опираясь на изменения состояния героя, выделяем структурные элементы ЭС – начальную ситуацию, соответствующие акции и результат. В любом ЭС обязательна акция героя (ее образуют действия героя и антипода, от них зависит результат ЭС). Если в ЭС изображается испытание героя, обязательна еще и акция распоряжения. В ЭС сказок бывают факультативные акции получения информации, получения средства и побуждения (нередко бывают два побуждения: один персонаж побуждает героя поступать правильно, а другой – неправильно). ЭС сказаний довольно лапидарны – в них выделяются лишь обязательные акции; причем вместо акции распоряжения упоминаются или подразумеваются регламентированные обычаями запреты или повеления поступать определенным образом.

При описании ЭС на первом семантическом уровне персонажи называются по их роли в ЭС, объекты – по назначению в действиях персонажей, а действия – словами текста. Опишем выделенные ЭС на первом уровне:

А. Начальная ситуация: Субботний вечер, герой – нормальных возможностей, молодой.

Акция распоряжения: [В субботу вечером ткать нельзя.]

Акция героя: Герой ткет в субботу вечером. Из места, где обычно люди не бывают, вылезает антипод – старый,[ больших возможностей], чужой герою, [желающий наказать героя]. Антипод ткет вместо героя.

Результат: Герой оказывается рядом со странным антиподом.

Во втором и третьем ЭС тот же герой сталкивается с тем же антиподом, поэтому в их описаниях признаки персонажей повторять не будем.

В. Начальная ситуация: Антипод выполняет работу героя быстрее героя.

Акция героя: Падает вниз орудие труда. Антипод просит героя подать его. Герой нагибается, [чтобы взять орудие труда, которое находится у ног антипода]. Герой видит, что антипод обладает признаками, характерными для опасного мифического существа.

Результат: Герой опознает опасного антипода.

С. Начальная ситуация: Герой знает, что он находится рядом с опасным антиподом. Антипод очень быстро ткет.

Акция героя: Герой убегает и залезает в место, где находится нейтральный персонаж, птица, которая пением объявляет наступление времени, когда мифические существа становятся неопасными. Герой хватает нейтральный персонаж, тот поет [раньше срока]. Антипод говорит, что собирался наказать героя за то, что тот ткал в субботу вечером, но герой избежал наказания. [Антипод исчезает.]

Результат: Герой устраняет антипода.

3. Основываясь на особенностях структур ЭС и признаках персонажей, установим класс и подкласс каждого ЭС. В ЭС А имеется акция распоряжения. Ее мы восстановили не только на основе знания запрета работать в субботу вечером, но и опираясь на высказывание странной старушки в конце сказания – она намеревалась наказать девушку. Поскольку мы восстановили акцию распоряжения, в данном ЭС правомерно усматривать испытание героя. В сказках такие ЭС имеют признаки, свидетельствующие об их связях со старинными обрядами инициации. В роли антиподов-испытателей в сказках выступают старшие члены рода, тотемные животные или другие антиподы, от которых зависит герой или даже все люди. Антипод первого ЭС анализируемого сказания связан с домашним очагом (он вылезает из-под печки), он старый. Эти признаки структуры ЭС, героя и антипода позволяют отнести ЭС к третьему классу ("Стремление к равноправному или высокому положению в роде, семье или обществе"). Отрицательный результат столкновения показывает, что ЭС принадлежит ко второму подклассу ("Неправильное поведение") упомянутого класса.

Во втором и третьем ЭС сталкиваются те же персонажи, но в них подчеркивается то, что антипод – чужой для героя. По достигнутому результату восстанавливаем цель героя второго ЭС – опознать антипода. Не столь важно, что герою это удается случайно, из-за оплошности антипода. ЭС принадлежит к первому классу ("Стремление к свободе от чужих или к господству над ними") и первому подклассу ("Правильное поведение"). В третьем ЭС герой тоже достигает цели – устраняет опасного антипода. ЭС относится к тому же классу и подклассу, что и предыдущий.

4. Те же ЭС опишем на втором семантическом уровне. В более абстрактной форме описываются начальные ситуации и результаты, а действия, которые составляют акцию героя, обобщаются так, чтобы стали ясными семантика и обстоятельства поступка героя.

А. Начальная ситуация: Особое время, герой.

Акция распоряжения: [Действует запрет работать.]

Акция героя: Герой демонстрирует, что он не соблюдает запрета работать в особое время.

Результат: Герой попадает в непрогнозируемую ситуацию.

В. Начальная ситуация: Герой находится рядом с незнакомым антиподом, обладающим большими возможностями.

Акция героя: Герой оказывается в ситуации, в которой замечает особые признаки антипода.

Результат: Герой получает информацию.

С. Начальная ситуация: Герой находится в опасной ситуации.

Акция героя: Герой воздействует на антипода особым средством, способным устранить антипода.

Результат: Герой освобождается из опасной ситуации.

5. Те же самые ЭС опишем на третьем семантическом уровне. Поскольку описания начальных ситуаций и результатов меняться не будут, мы не будем их повторять. Опустим информацию об обстоятельствах поступков героев и признаках объектов. Опишем акции героев трех ЭС:

А. Герой демонстрирует, что он не придерживается обычая.

В. Герой создает ситуацию, в которой проявляются истинные признаки антипода.

С. Герой воздействует на антипода особым действием или средством.

Все ЭС, акции героев которых на третьем семантическом уровне интерпретируются по существу одинаково, принадлежат к одному и тому же типу ЭС. Если акции героев интерпретируются одинаково не только на третьем, но и на втором семантическом уровне, ЭС принадлежат к тому же типу и к той же версии типа. На основе анализа десятков тысяч текстов литовских сказок, сказаний и анекдотов образованы 152 типа ЭС, каждый из которых имеет более или менее многочисленные версии.

Стабильные описания акций героя на третьем семантическом уровне мы используем в качестве названий типов ЭС. ЭС тех же типов выделяются в текстах разных жанров повествовательного фольклора. Некоторые типы, часто встречающиеся в одном жанре, в других жанрах используются редко или вообще отсутствуют. Имеются и такие типы ЭС, которые характерны лишь для одного жанра. Разумеется, в зависимости от жанра нарративов название типа ЭС незначительно варьирует. Поэтому в сводной классификации типов ЭС всех повествовательных жанров фольклора формулировки названий типов чуть шире и охватывают незначительно варьирующие названия типов ЭС конкретных жанров.

Каждый тип ЭС обозначается постоянным номером из четырех цифр. Первая цифра означает класс ЭС, вторая – подкласс. Как мы уже отмечали, это устанавливается при анализе конкретных ЭС. Третья цифра обозначает группу типов в подклассе. Если такие группы не образуются, третья цифра "0". Хотя группы типов образованы по характеру цели героя ЭС, которая устанавливается по достигнутому результату (напр., герой стремится сохранить имеющийся объект, он добивается преимущества или хочет ущемить свободу антипода), эти более конкретные цели варьируют в ЭС того же типа. Поэтому группы типов образованы несколько условно, по наиболее часто встречающимся целям героев. Поэтому третью цифру (номер группы типов в подклассе) и четвертую цифру (порядковый номер типа ЭС в группе) желательно запомнить. Многие ЭС и их типы имеют семантические пары (в ЭС совпадают обстоятельства столкновения героев и антиподов, но противоположны поступки героев и результаты ЭС). Номера парных ЭС различаются лишь второй цифрой, которая указывает на подкласс.

6.Устанавливаются взаимосвязи ЭС и их иерархическое положение в структуре текста. ЭС В анализируемого сказания находится внутри ЭС А, т.е. ЭС В является частью ЭС А и детализирует его результат. При описании сюжетной структуры текста или группы текстов такую связь мы отражаем следующим образом: детализирующий ЭС пишем в скобках вслед за тем ЭС, внутри которого он находится. Детализирующие ЭС обычно бывают не во всех сходных вариантах произведения; ЭС В действительно отсутствует в других вариантах анализируемого сказания. ЭС А и С соединены сильной логической связью: результат первого ЭС обусловливает присоединение ЭС с противоположным результатом. Эти два ЭС важны в структуре текста.

7. В структуре текста выделяются простые структуры. На основе анализа множества текстов нами установлены шесть типов простых структур. Когда структура текста исчерпывается одним ЭС или ЭС, внутри которого имеется детализирующий ЭС или ЭС внутри несамостоятельного структурного элемента – обрамления – это простая структура первого типа. Пять других типов простых структур образуют два ЭС, соединенные сильной логической связью (первый тип связи). Семантическая пара ЭС (герой первого ЭС поступает неправильно, а герой второго – правильно) – это второй тип простой структуры. Третий тип от второго отличается лишь последовательностью ЭС: сперва изображается правильное поведение, а затем – неправильное поведение в тех же обстоятельствах. Четвертый тип простой структуры – в первом ЭС герой что-либо теряет или попадает в опасность, а во втором герой сам возвращает потерянный объект, освобождается или же его освобождает другой герой (такая простая структура обнаруживается в анализируемом сказании). Пятый тип простой структуры – в первом ЭС герой что-то получает, а во втором он сам или его близкий поступает неправильно и теряет объект. Шестой тип – в первом ЭС герой получает преимущество, а во втором он пользуется преимуществом и еще раз добивается положительного исхода столкновения. Соединения простых структур образуют сложные структуры, которые характерны для сказок. В большинстве сказаний обнаруживаются лишь простые структуры.

8.Устанавливается главный ЭС структуры текста. Главным является тот ЭС, который организует все остальные элементы в единое целое или обусловливает присоединение определенного второго ЭС. Если структура текста исчерпывается одним ЭС, он и является главным. Все тексты какого-либо жанра повествовательного фольклора, в структуре которых главный ЭС относится к одному и тому же типу ЭС, считаются родственными семантически и относятся к тому же структурно-семантическому типу произведений. Эти типы помечаются номерами и названиями главных ЭС.

Представляем иерархическое описание структуры анализируемого сказания (номер и название главного ЭС выделены черным шрифтом и подчеркнуты, номер и название детализирующего ЭС написаны в скобках простым шрифтом под детализируемым (главным) ЭС, а номер и название второго члена простой структуры четвертого типа выделены черным шрифтом):

3.2.0.3. Герой демонстрирует, что не придерживается обычая.

(1.1.3.7. Герой создает ситуацию, в которой проявляются истинные признаки антипода.)

?1

1.1.1.17. Герой воздействует на антипода особым действием или средством.

9. Описываем макроструктуру текста. Те ЭС, которые составляют простые структуры любого типа, служат основными элементами семантических блоков макроструктуры. Другие ЭС входят в блок макроструктуры вместе с тем основным ЭС, с которым они связаны или с которым связаны более сильной связью, нежели с другим ЭС. Названия блоков макроструктуры – обобщенные результаты основных ЭС. Если в блок входит детализирующий или другой вспомогательный ЭС, он может видоизменить или уточнить результат основного ЭС и название соответствующего блока (в анализируемом тексте результат второго ЭС уточняет результат первого).

Каждая макроструктура может иметь две разновидности. Первая разновидность – когда ее основу составляют простые ЭС (обрамления отсутствуют), а вторая – один или несколько ЭС, составляющих основу блоков макроструктуры, включены в обрамления (трансформированы). Простые макроструктуры помечаются номером типа ее основы – простой структуры (первая цифра) и номером разновидности (вторая цифра). Макроструктура анализируемого сказания такова:

4.1. Герой попадает в опасную ситуацию. -> Герой освобождается.

Уровень макроструктуры используется при выделении и даже прогнозировании версий структурно-семантического типа произведений. Поскольку число простых структур ограничено, одинаковые макроструктуры бывают в различных типах произведений. Поэтому во избежание путаницы важно не забыть, что основу главного блока макроструктур определеного структурно-семантического типа составляют лишь ЭС того типа, который является главным в структурах вариантов. Этот блок в различных версиях типа произведения варьирует меньше всего: в главный ЭС иногда включается детализирующий ЭС или к нему присоединяется вспомогательный ЭС. Элементарные сюжеты, которые составляют основу других блоков макроструктуры, могут заменяться эквивалентами – ЭС других типов; другие блоки могут и отсутствовать.

Можно прогнозировать три закономерные версии структурно-семантического типа, к которому относится анализируемое сказание. Макроструктуру первой версии составит один блок: не придерживающийся обычая герой наказан (известны и реальные варианты этой версии типа). Поскольку у главного ЭС имеется семантическая пара – положительный ЭС типа "Герой демонстрирует, что он придерживается обычаев", – могли быть еще две версии, основанные на простых структурах второго и третьего типов. Реальные литовские варианты этих версий отсутствуют. Поскольку имеется версия, основанная на простой структуре четвертого типа, это означает, что ЭС об испытании стал восприниматься как столкновение с опасным антиподом (ЭС перешел из третьего класса в первый). На основе прогнозирования теоретически возможных версий и сравнения прогнозов с реальными версиями можно судить о тенденциях развития сказаний.

Специфика классификации сказаний. ЭС всех трех жанров сказаний чаще всего принадлежат к первому классу ("Стремление к свободе от чужих или к господству над ними"). Реже встречаются ЭС второго класса ("Добывание средств существования или объектов, создающих удобство") и третьего класса ("Стремление к равноправному или высокому положению в роде, семье или обществе"). Поиски идеального брачного партнера и отношения членов семьи в сказаниях практически не изображаются. Единичные сюжеты, в которых обнаруживаются эти цели героев, весьма близки к сказкам. Герои ЭС сказаний иногда добиваются двух целей или терпят две неудачи. Например, принесшая огонь ласточка получает особый признак и разрешение гнездиться рядом с человеческим жильем; человеку удается забрать деньги черта и укрыться от собственника клада; не сдержавший любопытства человек превращается в аиста и вынужден питаться лягушками и т.п. Многие ЭС об испытаниях, которые героями не выдержаны, кончаются не их гибелью (эквивалентом полной потери прав члена рода или общества), а попаданием в опасную ситуацию, из которой можно освободиться. Эти наблюдения позволили нам сделать вывод, что, в отличие от сказок, в сказаниях правильность или неправильность поведения героев важнее различий их целей. В мифологических сказаниях изображаются также герои – случайные наблюдатели проявлений иного мира; их поведение нейтрально. В сказках такие ЭС крайне редки.

После определения жанра сказаний (Этиологические сказания, Мифологические сказания, Предания), их тексты относятся к структурно-семантическим типам на основе принципов, описанных выше. Структурно-семантические типы группируются по характеру поведения героев главных элементарных сюжетов первого, второго или третьего класса, а в этих подразделах располагаются по порядку номеров (1.1. / 2.1. / 3.1. Правильное поведение; 1.2. / 2.2. / 3.2. Неправильное поведение; 1.3. Нейтральное поведение).

Для сказаний характерны простые сюжетные структуры: доминируют произведения, сюжеты которых исчерпываются одним ЭС (первый тип простой структуры). Сказания, в которых обнаруживаются простые структуры из двух ЭС, встречаются реже, а сложные структуры (соединения двух простых структур) крайне редки. Поэтому для большинства сказаний нет необходимости в описании уровня макроструктуры.

Принципы описания сказаний. Вслед за названием группы типов каждого жанра сказаний (например, "Правильное поведение") пишется номер и название структурно-смантического типа (они совпадают с номером и названием типа главного ЭС в структурах текстов). Рядом в квадратных скобках указывается количество систематизированных вариантов. Если имеются тексты, в которых сказание данного типа соединено со сказанием другого типа (в структурах текстов выделяются два главных ЭС), то в квадратных скобках после точки с запятой пишется вторая цифра – количество таких вариантов.

Ниже пишется номер и название версии типа главного ЭС. Как типы ЭС, так и их версии имеют постоянные номера для всех повествовательных жанров. Если в каком-либо жанре тип или его версия отсутствует, их номера и названия пропускаются (поэтому версии типа главного ЭС довольно часто начинаются не с первого номера).

Далее описываются типы конкретных сюжетов сказаний, главный ЭС которых относится к данной версии типа ЭС. Варианты конкретного сюжетного типа объединяет не только семантическое родство, но и сходство действий персонажей главного ЭС; сами же персонажи могут быть и различными.

Варианты одного и того же сюжета, в которых объясняется происхождение различных объектов или фигурируют различные мифические существа, в одно описание не объединяются. Это делается по двум причинам. Во-первых, так читатели, которые интересуются определенными объектами или мифическими персонажами, быстрее найдут источники рукописных вариантов в третьем томе "Каталога литовского повествовательного фольклора" или описания текстов в картотеке Каталога (напр., в разделе Мифологические сказания в подразделах Лауме и Черт просмотрят сюжеты типа 1.1.1.17. ). Во-вторых, так мы показываем, отличаются ли друг от друга какими-нибудь деталями эти группы вариантов одного сюжета.

Описания некоторых сюжетов этиологических сказаний помечаются символом "х". Это означает, что автор сомневается в аутентичности текстов. Перед описанием ряда преданий иногда имеется символ "*". Так помечаются локализованные варианты сюжетов, имеющихся и в разделе мифологических сказаний.

Каждый конкретный сюжет описывается словами из текстов, при этом отражается варьирование второстепенных ЭС (в некоторых вариантах они отсутствуют или заменяются ЭС другого типа), названий персонажей, действий и объектов любого ЭС. Варьирующие ЭС или их детали отделяются косой чертой "/" (или). Если в одних вариантах сказания выделяется один ЭС, а в других к нему присоединен вспомогательный ЭС, повторяющийся ЭС описывается однажды, а затем его представляет номер типа.

Особое внимание уделяется описанию действий, которые составляют акцию героя ЭС. Кратко описываются начальные ситуации, акции распоряжения (если они имеются) и результаты. Все элементы ЭС, которые не выражены лексическими средствами, а только подразумеваются, описываются в квадратных скобках.

Если сюжет сказания исчерпывается одним ЭС и произведение не имеет других версий, вслед за описанием номер типа ЭС не указывается (само собой разумеется, что он совпадает с номером структурно-семантического типа, к которому отнесено сказание). Если сюжет состоит из нескольких ЭС, они описываются в соответствии с их последовательностью в текстах, но детализирующий ЭС описывается в скобках вслед за тем ЭС, в который он входит. Если два ЭС имеют общие действия или ситуации, эти элементы повторяются в обоих описаниях. Во всех случаях, когда сюжет состоит не из одного ЭС, вслед за описанием каждого из них указывается номер типа ЭС; номер главного ЭС выделен черным шрифтом.

Описания всех второстепенных ЭС повторяются в качестве отсылок в структурно-семантических типах и их версиях, к которым они принадлежат (после стрелки указываются номера структурно-семантических типов, в которых этот ЭС имеется в качестве вспомогательного элемента). Благодаря этому интересующий ЭС легче найти в контекстах различных сказаний.

Если варианты сказания группируются в версии (как говорилось выше, они выделяются на основе макроструктуры), то версии описываются начиная с самой простой. В таких случаях в виде исключения описывается уровень макроструктуры даже тех вариантов, сюжет которых исчерпывается одним ЭС: черным шрифтом пишется номер первого типа простой структуры и ее разновидности, а курсивом – название семантического блока (напр., 1.1. Герой попадает в опасную ситуацию). После двоеточия описывается ЭС и указывается номер типа (поскольку ЭС главный, его номер выделен черным шрифтом). Для читателя это служит сигналом, что описание сказания еще не закончено. Следующая версия получает номер в соответствии с типом простой структуры; затем описываются блоки макроструктуры. В том блоке, который уже представлен в предыдущей версии, повторяющийся ЭС не описывается, а лишь указывается его номер; новый ЭС описывается. Если макроструктура сказания состоит из двух и более блоков, она описывается и в тех случаях, когда сказание имеет лишь одну версию. Номера не оформившихся макроструктур пишутся в скобках. Редкие макроструктуры, состоящие из нескольких блоков, номерами не помечаются (они весьма разнообразны и нет возможности выделить типы).

Вслед за описанием каждого сюжета или версии сказания в квадратных скобках указывается количество имеющихся вариантов. Источники рукописных вариантов не указываются. Поэтому в случаях, когда нет опубликованных вариантов, ставится точка, а если таковые варианты имеются, после двоеточия пишутся сокращения их источников и номера текстов. Если в издании тексты не пронумерованы или нумерация не сплошная, после сокращения "р." указывается страница издания. Сведения о вариантах контаминированных сказаний пишутся после слова Various ("Разные"). Рукописные источники вариантов можно найти в третьем томе Каталога литовского повествовательного фольклора (нами он подготовлен к печати на литовском языке), а подробные описания или копии вариантов – в картотеке упомянутого Каталога, составленной нами в Институте литовской литературы и фольклора в Вильнюсе. Там же можно найти индивидуальные детали текстов, которые не отражены в обобщенных описаниях, пояснения рассказчиков и сведения о них, имена собиратей и время записи, а также примечания систематизатора.

Хочется надеяться, что разработанная автором структурно-семантическая классификация сказаний и подробное описание литовских вариантов будут способствовать более точному сравнению и более глубокому изучению воззрений и обычаев разных народов в их развитии.

Поскольку семантика элементарных сюжетов повествований разных жанров во многом совпадает, их сравнение может способствовать углубленному изучению особенностей и взаимоотношения жанров. Классификации и описания конкретных ЭС разных жанров литовских сказок можно найти в опубликованном первом томе Каталога литовского повествовательного фольклора⁷7 и нами подготовленном к печати втором томе того же Каталога.

Те читатели, которые овладеют методикой анализа текстов и интерпретации элементарных сюжетов, довольно быстро найдут соответствия своих вариантов в классификации литовских сказаний и смогут их сравнить, выбрав тот уровень (конкретный или один из абстрактных), который наиболее эффективен для целей их исследования. Без овладения этой методикой подобные соответствия можно найти лишь прочитав соответсвующий раздел данной книги в полном объеме (зачастую именно так аналогичные сюжеты обнаруживаются и в каталогах, в которых сказания классифицируются по объектам и мифическим персонажам).

1. Jonas Balys. Lietuvio pasakojamosios tautosakos motyvo katalogas. -- Tautosakos darbai, 2. Kaunas , 1936.
2. Reidar Christiansen. Migratory Legends. -- FFC, N 175. Helsinki, 1958; Lauri Simonsuuri. Typen-und Motivverzeichnis der finischen mythischen Sagen. -- FFC 182. Helsinki, 1961.
3. Bronislava Kerbelyte. Lietuvio liaudies padavimo katalogas. The Catalogue of Lithuanian Local Legends. Vilnius, 1973.
4. Fabula 1960, Bd. 3, S. 299.
5. Б.Кербелите. Принципы систематизации сказок и произведений несказочной прозы в Каталоге литовского повествовательного фольклора. – Lietuvos TSR Mokslu Akademijos darbai, serija А,.1983, 1(82).
6. Б.Кербелите. Методика описания структур и смысла сказок и некоторые ее возможности. — Типология и взаимос.вязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика. Ред. В.М.Гацак. Москва: Наука, 1980.С. 48-100.; Бронислава Кербелите. Историческое развитие структур и семантики сказок: На материале литовских волшебных сказок. Вильнюс : Вага .1991.
7. Bronislava Kerbelyte. Lietuviu pasakojamosios tautosakos katalogas, 1. Pasakos apie gyvunus. Pasakecios. Stebuklines pasakos. Vilnius: Lietuviu literaturos ir tautosakos institutas, 1999, p. 79 - 96, 111 - 118, 321 - 429.

<< Оглавление Этиологические сказания >>