И.С. Веселова Санкт-ПетербургО степенях достоверности фольклорного рассказаСо времен "Немецкой мифологии" Я. Гримма принято, что существует проза, "в которую люди верят", и эта проза называется несказочной в противоположность сказке. Недостоверность и вымышленность сказки вроде бы сомнению не подлежит, в ней "время подчеркнуто внеисторично ("некогда"), а место действия неопределенно" (Новик 1986, 39). Концовки сказок также подчеркивают их "ложь": "Да и сказка вся, да больше врать нельзя". Где же кроется механизм веры в рассказ? Общепринято, что достоверность текста доказывается указанием времени, места и участников, но таким образом доказывается только реальность события. Наблюдения над текстами показывают, что рассказчику важно доказать не только факт события, но и убедить в своей интерпретации. Градация веры в стереотипное знание была предложена О.В.Овчинниковой на примере актуализации традиционных представлений и верований в современных культурных моделях. По мнению исследовательницы, к верованиям можно апеллировать при помощи прямой цитации, негативной цитации - негации, ослабленной негации, и цитации с рациональной мотивировкой – рационализации (Овчинникова 1998, 218). Ту же градацию с некоторой корректировкой можно проследить и в нарративах (Bennet 1999), особенно в причинно-следственных. В них может доказываться достоверность и событий и интерпретации. Веру в интерпретацию можно подтвердить прямым и непреложным утверждением: "Я так верю", "Я так считаю". Утверждение имеет целью убедить слушателя в интерпретации. Такой же механизм взаимодействия работает, когда говорящий "не комментирует" ни интерпретацию, ни события, в чем выражается не только непреложность его уверенности, но и "доверие" слушателю. Негативная оценка (негация) как событий, так и интерпретаций редко может стать основой для наррации. Негация скорее возможна как реплика в беседе или как предварительное испытание собеседника. Чаще всего уверенность (в фольклористике именуемая достоверностью) или сомнение проявляется в т.н. операторах неуверенной оценки. Большинство рассказчиков демонстрируют ослабленную негацию, что выражается в применении дискурсивных слов-импрессивов типа кажется, видимо (сомнение в перцептуальной информации) и слов-квотативов говорят, слышал, будто (сомнение в источнике информации). Квотативным значением также обладают обороты ходили слухи, по легенде и пр. К последнему типу примыкают и фольклорное обозначение нарратива говорящим как байки, слуха, сплетни (т.е. текста сомнительной достоверности) – Хочешь, расскажу тебе байку. Слова-квотативы демонстрируют нежелание говорящего брать всю полноту ответственности за произносимый текст. Ответственность за интерпретацию передается некоему индивидууму (друг моих друзей) или обществу (которое говорит, от которого слышал). Искренность рассказчика, пользующегося подобными вербальными "масками", значительно ниже. Он предлагает вариант интерпретации, но сама эта интерпретация для него не жизненно важна. Возрастает значение фатической стороны общения. Все эти приемы отражают отношение говорящего как к тексту, так и к слушателю, для которого этот текст произносится. Таким образом, степень достоверности является определяющим фактором наррации, по ней можно судить о целях рассказчика, каковыми могут быть убеждение, развлечение, объяснение. Литература Новик 1986 - Новик Е.С. К типологии жанров несказочной прозы Сибири и Дальнего Востока // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. Горно-Алтайск, 1986. С 36 – 48. Овчинникова 1998 - Овчинникова О. Что нам стоит дом построить: Традиционная крестьянская культура как основа построения современных русских популярных текстов и культурной практики. Tampere, 1998. Bennet 1999 – Bennet G. "Alas, Poor Ghost!" Traditions of Belief in Story and Discourse. Itah State University Press, 1999.
Материал размещен на сайте при поддержке гранта №1015-1063 Фонда Форда.
|