<< На главную страницу

А.В. Тарабукина,
Санкт-Петербург

"Хорошие девчата, заветные подруги..." (эротический текст пожилых заводчанок)

Для советского человека завод является неотъемлемой принадлежностью города. Более того, редкий город (а может быть, таких вообще нет) не имеет своего завода, и горожане видят прямую зависимость благополучия своего города от состояния завода.

Современные заводские нарративы, послужившие материалом для работы – это биографические рассказы, строящиеся на основе устойчивых мотивов или вообще имеющие устойчивые сюжеты. Причем, по нашим наблюдениям, особенно популярны короткие анекдотические тексты. Представляется, что в основе всех заводских текстов лежит тот или иной концепт, определяющий место завода в городской жизни. Например: "завод- кормилец" ("Вот я заводской мужик. Держусь за заводскую трубу. Какая бы ни была плохая, а она меня прокормит" (СПб, осень 2000г.)), "завод – коллектив" и т. д. Именно ценность завода как коллектива явилась текстообразующим концептом для рассматриваемых нарративов.

Предметом данного исследования являются "эротические" нарративы, записанные в основном в Старой Руссе осенью 2000 года от женщин 65 - 70летнего возраста, в прошлом (до пенсии) проработавших в среднем более двадцати лет на местном Авиаремонтном заводе.

Наблюдение за бытованием текстов позволяет утверждать, что звучат они исключительно в женском коллективе (в отличие от скабрезных песен, которые могут исполняться и в смешанных компаниях) в ситуации праздника, общего веселья, для которого календарная приуроченность не имеет особого значения ("соберемся с девочками, выпьем..."), и являются одним из принятых способов коллективного отдыха, подобно хоровому пению. Знакомство большинства участвующих в застолье дам с сюжетами рассказов, как и стройная композиция текстов, указывают на неоднократную их повторяемость и, соответственно, на прогнозируемую реакцию аудитории (обязательный смех после каждого рассказа). Очевидное, на первый взгляд, сходство с функцией рассказываемых в компании анекдотов, однако, как нам представляется, не объясняет бытования "эротических" нарративов. Дело в том, что все они повествуют либо о личном эротическом опыте (ни в коем случае не интимном), либо о коллективных игровых действиях с использованием эротической символики, что в любом случае требует нарушения определенного табу (сексизм времени молодости наших информантов не раз был отмечен социологами и исследователями культуры) как от исполнительницы, так и от слушательниц. Возникающее в результате чувство личной смелости и свободы позволяет, как утверждают наши информанты, "по-настоящему расслабиться". Информанты, как правило, рассказывают об исполнении эротических нарративов в одном контексте с нетрадиционным исполнением политических песен (например, пение "Интернационала" соло на праздничном столе в одной из компаний стало знаком завершения удавшегося вечера). По-видимому, объединять в своем восприятии эти виды времяпрепровождения позволяет маркированность и того, и другого как действий, переходящих границы "дозволенного".

Рассказы о коллективных игровых действиях с использованием эротической символики (танцы с ряженьем на пикниках во время заводских экскурсий, публичное использование обсцентной лексики во время праздника и т.п.) призваны означить особую роль рассказчицы (она же - главная исполнительница действий) в коллективе ("без нее и веселья нет"). В рассказах об индивидуальном эротическом опыте героиня (рассказчица) подобно мифологическому трикстеру либо сама оказывается в неловкой ситуации, либо своей находчивостью и смелостью ставит в нее других. Характерно, что такие тексты преисполнены чувства девичьей стыдливости или инфантильного восторга (героине в них от 20 до 40 лет). Эту-то стыдливость и преодолевает 65-летняя рассказчица, традиционно по-девичьи повизгивая и хихикая. Объединяет же все эти тексты тема и героиня-рассказчица.

Следует заметить, что роль исполнителя эротических нарративов в каждой компании постоянна и чаще всего объединяется с ролью "заводилы", "тамады", "культмассового организатора". Слушательницы уважают рассказчицу и нуждаются в ней, они слегка завидуют ее внутренней свободе и подсмеиваются над ней. Она же смеется над собой и снисходительна к слишком "воспитанным" подругам.

В стране "имплицитного секса", где праздничным проявлением личной свободы становится вербализация по-детски наивных эмоций, сформировалась культура людей, оторванных государственной волей от всяческих традиций и знаний. Наш материал, при всей своей ограниченности, заставляет поставить вопрос о культурном знании этих людей, сложившемся в опыте одного, много двух поколений.