<< На главную страницу

С. И. Рыжакова

Повествования о жизни – между жанром, методом и инструментом

ТЕЗИСЫ ДОКЛАДА

Среди прочих фольклорных жанров устных традиций (oral history) особое место занимает рассказ (повествование) о жизни. Его можно рассматривать как повествовательный жанр, как метод сбора информации (часто хорошо помогающий в трудных случаях), как исследовательскую модель, как инструмент коммуникации, наконец, как апологию жизни информатора. В нем выражаются человеческая повседневность, "история изнутри": субъективная, эмоциональная часть истории, связанная с психологией - взаимоотношениями, ценностными ориентациями, мотивациями поведения.

В повествовании о жизни ярко проявляется само искусство жизни, которое проявляют информаторы. Здесь рассказчик особенно активен творчески: он изобретает, переживает, действует, чувствует, оценивает, воссоздает картину прошедшего, конструирует ее. Слушатель (и исследователь) не пассивен, он тоже словно бы участвует в становлении рассказа.

Хотя повествования о жизни связаны с реальными событиями, они создаются по законам повествовательных жанров. Выстраивая рассказ, человек прибегает к определенному квази-жанру, например, похожему на эссе, комедию, волшебную сказку. В рассказы о жизни часто встраиваются отдельные устные жанры, и их можно опознать, это, например, былички, пословицы, анекдоты, сплетни.

Как содержание, так и сам процесс рассказа выполняют определенные социально-культурные функции - воспитательную, образовательную, информационную, манипулирующую, психоаналитическую (роль исповеди).

Человек, прибегающий в разговоре или интервью к рассказу о жизни, семиотизирует случившееся: придает смысл произошедшему (конструирует значения), или манипулирует собеседником, выстраивает ситуацию на будущее. Повествование о жизни является важной моделью устной традиции, нацеленной на переживание – то есть осмысление события, случившегося. С помощью повествований о жизни человек создает и переживает свое "прошлое". История конструируется в повествовании о жизни как взгляд конкретного человека.

Воспоминания о событиях жизни отдельного человека получают смысл, когда встраиваются в некоторый семиотический ряд, например, национальная история, история художественного течения, история выдающейся семьи.

Чтобы структурировать рассказы о жизни, рассказчики используют различные термины (связки, категории, блоки). Они оформляют своего рода мосты между личным и всеобщим, историческим и мифологическим.

Хотя повествования о жизни могут быть существенным историческим источником, его использование в рамках собственно истории затруднено значительной субъективностью, специфическим способом выстраивания фактов и их интерпретации. Поэтому при анализе устных текстов – рассказов о жизни нужно использовать междисциплинарный подход, нужно привлекать методы социологии, фольклористики, культурной антропологии (этнографии).

Интересным и важным опытом сбора и исследования материалов повествований о жизни является Национальный Архив Устной истории, работающий при Институте философии и социологии Латвийской АН. Особого внимания заслуживают работы Виеды Скултане, Аугуста Милтса, Майи Хинкле, Мары Зирните, Роберта Килиса, Гунтиса Пакалнса.

Тема настоящего доклада инспирирована мыслями Ю.М. Лотмана, высказанными в работе "Культура и взрыв". Важными вопросами всякой семиотической системы является отношение к вне-системе, к миру лежащими за ее пределами, и статики к динамики. То есть как система, оставаясь собой, может развиваться.

Каким образом функционирует историческая память? Как повседневная реальность становится частью исторической памяти?

Прежде всего, посредством перевода мира, лежащего за пределами языка, на языковую картину мира. Путем присваивания себе или постоянного создания, рождения (и это происходит постоянно, не один раз, как любовь – то, что нужно доказывать каждый день).

Это происходит посредством актуализации "сгустков", узлов, образующихся между событиями реальности, и категориями языковой модели мира. Это можно выразить с помощью двух метафор: "рождения" или "пищи". Только то, что организм в состоянии усвоить, переварить, становится его внутренним достоянием, строительным материалом. Это постоянное создание, творение текста. Сохраняет же – идентификация, то представление, что один текст тождественен другому. Сохранение суть постоянная конвенция - "тат твам аси".

В устных традициях культуры процесс перевода мира, лежащего за пределами языка, на языковую картину мира можно наблюдать когда, например, человек начинает что-то рассказывать, и рассказ его претендует на некоторую историческую достоверность.

Среди прочих фольклорных жанров устных традиций (oral history) особое место в этом смысле занимает рассказ (повествование) о жизни.

Примеры:

Мотивация - "истина" и "ложь": как латыши сейчас (после 1950-ых гг.) объясняют вступление в Легион, и как это было в 1943 г. (героизация прошлого).

Шаманский конгресс 1994 г. и рассказы о нем, ставшие эстрадными номерами участников.

Моя история – "Тайный лик божества (как меня били в индуистском храме)".

Например, судьба.

Изменение исторической парадигмы: история как слияние настоящего и прошлого. История конструируется в повествовании о жизни как взгляд конкретного человека. (метафора зеркала).