<< На главную страницу

O. Николаев

Бред и миф в пространстве самоидентификации

Размышляя о феноменах "бреда" и "мифа", прежде всего наталкиваешься на факт их включенности в некие области взаимодействия: пересечений, взаимозамен, конфликтов.

1. Область сходств.

1.1. В речевой повседневости слова "миф" и "бред" могут использоваться синонимически для обозначениия чего-либо "не-истинного", при этом различна степень эмоциональной реакции, как и степень осмысленности. "Бред" в первичном восприятии по размышлении входит в состав "мифологии", понятой как "мифология"; "миф", определенный как миф в предвосхищении результата грядущего объяснения, может так и остаться необъясненным и перейти в разряд "бреда".

1.2. В эпистемологическом контексте и миф, и бред противостоят феномену открытого знания; сами по себе они его не могут породить, они замыкаются на собственной истинности, завораживая чарами завершенности и окончательной "найденности" смысла.

1.3. Субъекты как "бредового", так и мифологического дискурсов, очевидно, находятся в позиции "не-сознательного", то есть в позиции, когда невозможна рефлексия. Ср.: размышления А.М. Пятигорского о "не-сознательном" как объективном элементе мифологической ситуации.

1.4. И "миф", и "бред" могут быть идентифицированы как "миф" и "бред" только внепололожным субъектом (психиатром, антропологом и т.д.). Нахождение в сферах "мифа" и "бреда" не дает возможности их идентифицировать как либо иначе, кроме как "истину".

1.5. В отношении содержания (парадигматический аспект) "бред" довольно часто (если не всегда?) использует мифологический фонд сюжетов, символов, формул, причем как "архетипического", так и "историко-культурных" изводов. Ср. "бредовое" утверждение "Я – Наполеон" и явление "наполеоновского мифа" и т.д.).

1.6. В отношении дискурсивного развертывания (синтагматический аспект) "бред" также вполне соотносим с "мифом". Ср.: повседневное утверждение о "бессвязности" "бреда" и хорошо описанную наукой "противоречивость" (или "алогизм") "мифа".

1.7. С точки зрения внеположного конкретному "мифу" типа культуры этот "миф" может быть определен как "бред" (ср.: оценка просветителями народных "суеверий"; оценка носителями разных идеологический мифологий концепций друг друга и т.д.).

1.8. "Бред" и "миф" кажутся похожими и в аспекте малой проницаемости для понимания, "труднопостижимости". И "бред", и "миф" в основном даны нашему познанию, во-первых, только в овнешненных формах (речь, поступок, но не сама "плазма" "бреда" или "мифа", заполняющая сознание); во-вторых, чаще всего уже в рационализированных, а не спонтанных формах (проблема фиксации, как мифологического, так и "бредового" дискурсов).

1.9. И "бред", и "миф" существенно связаны с явлением самоидентификации. Ср.: 1) самоидентификация на мифологической основе: "Я – русский, потому что Пушкин для меня – наше все" (вариант: "Я – русский, следовательно, Пушкин для меня – наше все"); 2) "бредовая" самоидентификация: "Я – русский [скорее всего некий "гиперрусский". – О.Н.], потому что Я – Пушкин".

2. Область различий.

Возникает вопрос, а в чем же различие между "мифом" и "бредом"? Является ли это различие сущностным, или речь идет только об относительном несходстве: степень бессвязности; ракурс оценки (с разных позиций один и тот же дискурс может быть определен как "бредовы" или "мифологический"); пафос оценочности (эмоционально воспринятый "миф" идентифицируется как "бред" и т.д.); наличие/отсутствие психической патологии, подтвержденной/неподтвержденной психиатрическим диагнозом

Кажется в первом приближении, что тезис о связи "мифа" и "бреда" с механизмами самоидентификации может быть вполне продуктивным в наших размышлениях. Фраза "Я – русский, потому что Пушкин для меня – наше все" означает мое существование в национальном культурном мифе, то есть значимое присутствие в моем сознании этой конфигурации "коллективного бессознательного". Фраза "Я – русский, потому что я – Пушкин" явно указывает на другой механизм: я присваиваю себе право на личное абсолютное обладание мифом, я не живу в мифе, я – сам есть эта истинная реальность.

В порядке гипотезы предполагаю:

2.1. Сам концепт "бреда" имеет место в культурах с развитой личностной парадигмой; только в них возможно индивидуальное похищение мифа.

2.2. Механизмы идентификации/самоидентификации, существующие в традиционных ("безличностных" культурах), не порождают "бред" ни субъективно (дискурс "безумца" ограничен одной традицией), ни отстраненно-оценочно (традиция содержит достаточное количество объяснительных моделей, способных включить то, что мы назвали бы "бредом" в свою "картину мира").

2.3. Кажется, "бред" принципиально связан со смешением разных стратегий самоидентификации, что и создает личностную конфигурацию "бредового дискурса".

2.4. Индивидуальная концепция, воспринятая с точки зрения некоей мифологической доктрины как некий индивидуальный миф (очевидно, для этого есть основания в самом дискурсе), может быть квалифицирована как "бред". Ср. объявление Чаадаева "сумасшедшим"; работа моделей "враг" или "безумец" в отношении "инакомыслящих" в советское время и т.д.

2.5. В этой связи склонность к индивидуальному мифологизированию оказывается штукой весьма рискованной . "Индивидуальный миф" наиболее близок к тому, что может быть идентифицировано как "бред" особенно в глазах носителей массового мифа. Кажется, именно несовместимостью массовой и индивидуальной мифологий можно объяснить скандал с "Прогулками Пушкина" А. Синявского, последняя фраза которых может быть истолкована и как проявление (при невосприимчивости к иронии, что свойственно мифологическому восприятию) "бреда величия". Впрочем, в скандале вокруг книги сработат прежде всего модель "врага" нации.

3. Предполагаю, что типология "бредов" может основываться на типологии уровней самоидентификации, количество которых вполне обозримо: половая, возврастная, семейная, родовая, локальная, региональная (в разных масштабах регионов – от области то континента), этническая, национальная, социальная (сословие, группа, класс, статус, профессия и т.д.), эстетическая, конфессиональная, идеологическая и т.д.