<< На главную страницу

С.Б. Адоньева

Социология фольклора. 20-е годы ХХ века

Задача сообщения состоит в общем обзоре исследований социального контекста фольклора в 20-е годы, выделении их основных идеологических и методологических оснований, а также в представлении одного из рукописных фондов Российской национальной библиотеки, содержащем интересные материалы указанной проблематики.

А.С. Архипова

"Постфольклористы" 20-х годов

В период 20-х годов (а именно -- 1917-1932 гг., до убийства Кирова, когда исторические обстоятельства были еще относительно благоприятными про сравнению с последующим периодом: "железный занавес" еще не захлопнулся, еще существовала некоторая свобода слова) фольклор вдруг становится объектом пристального внимания. Социальные обстоятельства этого вполне очевидны и закономерны, однако их следствием явилось 1) нахождение "своего фольклора" у совершенно различных социальных групп (например, публикуется ф-р красноармейцев и белогвардейцев (Недзельский, Шкловский)); 2) выявление исследователями в самом фольклоре неожиданных и до сих пор неизвестных функций - фольклор начинает использоваться как мощное агитационное средство (это в первую очередь, частушки (Недзельский), антибольшевисткий (!) анекдот (Драйден "17 год в сатире"); крайний способ такого использования - с одной стороны, забрасывание немцами песенников в окопы русским солдатам (Колоницкий), а с другой - массовое уничтожение (сжигание) на фабриках песенников рабочих; проект создания нового "народного гимна" (на известную фольклорную мелодию); "псевдофольклорное" ритуальное действие хорового пения, начинающее и заканчивающее каждое политическое собрание, массовое издание песенников (только в 17 году было издано по крайней мере 82 песенника [Колоницкий 2001: 323]). И этот "новый фольклор", в отличие от фольклора традиционного, плотно "окружает" исследователя -- поэтому так важна проблема дистанцирования от него, отсюда почти все постфольклористические исследования 20-х годов построены на самозаписях и только (даже на редкие примеры, предоставленные коллегами, нет ссылок!), с другой стороны - приветствуется изучение и фиксация именно спонтанно возникнувших речевых культур и фольклорных практик, игнорируется исследование жанров, имеющих хорошо описанную историю.

И.С. Веселова

Рождение мотива: от мемуаров 20-х к фольклору 90-х

В докладе рассматривается механизм образования топики городских легенд. На материале мемуаров, дневников и биографий 20-х гг. ХХ века выявляется данный в опыте, переживании субстрат нарратива, то, что представляет собой, по выражению С.Ю. Неклюдова, дотекстовую (вернее дофольклорную) стадию бытования легенды.

Точкой отсчета в этой ретроспективе служит современная городская легенда о машине-невидимке, появляющейся около дома Берии и др. зданий "госстраха-госужаса" (каламбур, лежащий в основе анти-советского анекдота или "практического" розыгрыша). Материалы 20-х гг. обнаруживают повторяющийся мотив нечеловеческого страха ночных уличных звуков: "...особенно это чувствовалось в продолжение ночи; топот лошадей, скачущих галопом по улицам, заставлявший вскакивать с кровати и быстро бежать к окну, чтобы удостовериться: не у наших ли ворот они остановятся; снующие легковые автомобили, наполненные матросами, вооруженными с ног до зубов всяким оружием, вплоть до бомб, прицепленных к их поясам, производящими аресты опасных для революции лиц; шествие толп арестованных горожан, окруженных сомкнутой цепью солдат и рабочих с ружьями наперевес и револьверам в руках; грузовые автомобили, наполненные ребятами с двенадцатилетнего возраста и выше, с ружьями, направленными на проходящих, с позами довольно курьезными, взятыми со старинных французских гравюр революции 1793 года; вооруженные солдаты в серых шинелях и папахах, бродящие по глухим улицам и переулкам, врывавшиеся в квартиры как бы для ареста спрятавшихся офицеров и розыска скрытых продуктов питания" (Варенцов Н.А. Жуткие годы).

На мой взгляд, обнаруживаются начальная и конечная точки текстообразования: от имени опыта (социального стресса и мистических переживаний) через выговаривание его в письме non-fiction к образованию фольклорного нарратива, в данном случае - легенды (см.: Ellis B. When is Legend?: An Essay in Legend Morphology // Perspectives on Contemporary Legend. IV: The Questing Beast / Bennet G., Smith P. Sheffield. 1989). Социологические данные и анализ рассказов о неправедной смерти-погибели близких в 20-х гг. из биографий ХХ века дают возможность судить о характере социального стресса и сломе системы представлений о правильной и неправильной смерти. Совокупность психологических переживаний обывателей и идеологических установок новой власти образовало концепт "Госужаса" и его атрибутов - ночных звуков машин, связанных со страхом ареста и смерти.

Ф. Визани

Другие поручики Ржевские...

Анекдоты о поручике Ржевском входят в серию так называемых "кинозависимых" анекдотов. Однако попытки восстановить их культурного прототекста показывают, что эти анекдоты отличаются от подобных циклов, например, о Штирлице и о Чапаеве неочевидностью и сложностью самого прототекста, образование котрого осуществляется при помощью приема монтажа.

В докладе анекдоты о Ржевском будут рассмотрены с целью определить их текстовые источники и показать каким образом создается протекст. Он сложился во второй половине 60-х годов вследствие накопления информации, пришедшей из различных письменных и в основном кинематографических источников. Удачный синтез в прототексте элементов разного происхождения осуществляется при тремя условиях. Во-первых, необходимо, чтобы данные элементы появились практически одновременно, т.е. чтобы первоначальные тексты, из которых они происходят, возникли в ограниченном временном промежутке. Во-вторых между этими деталями должна существовать некая тематическая точка пересечения. В третьих, действует фактор тиражирования элементов, повторяющихся с некоторой регулярностью.

М.В. Калашникова

Альбомы 20-30 х годов ХХ века

Доклад посвящен описанию альбомов 20-30 х годов ХХ века. Материалами для доклада являются:

- гимназический альбом Кнопфмиллер Ирины Освальдовны, 1905 г.р. (г. Санкт-Петербург). 23.06.1915 - 04.02.1925;

- альбом Нечипоренко Веры Дмитриевны, 1908 г.р. 05.05.1918 - 06.12.1923.

- альбом Галины Б. (г. Рыбинск). 31.01.1913 - 05.08.1922.

- альбом неизвестной ученицы школы крестьянкой молодежи (до 1934 г., тексты не датированы).

- записная книжка Зеленова Леонида Ильича, 1902 г.р. (пос. Мстера Владимирской губ.).

- дополнительно привлекаются опубликованные материалы: альбомы В.А. Сутугиной и Р.В. Руры. А также описание гимназического альбома Ариадны Константиновны Шенк (с 1915 г.) и др.

В ходе анализа альбомной структуры альбомов 20-30 годов, выяснилось, что единицей альбомного пространства является страница. Это характерно для альбомов различного типа и не зависит от времени создания альбома.

В альбомах начала ХХ века предпочтение при заполнении отдается правой стороне разворота. Формат альбомов - А5. Для гимназических альбомов покупается специальная книжка, которая так и называется "Альбом". Когда они (книжки для альбомов) выходят из употребления, используется обыкновенная школьная тетрадь, только разрезанная пополам: она по формату становится такой же, как гимназический альбом.

Жанровый состав альбомов характерен для мадригальных альбомов предшествующего и последующего времени: пожелания - главным образом, стихи "На память", афористика.

Хронологическое расположение текстов не соблюдается.

При рассмотрении особенностей записи стихотворных текстов возникает вопрос: влияет ли грамотность на соблюдение при записи стихотворных строк поэтического оригинала (см: Кулакова И. "Я царства не имею, корону не ношу..."// Отечественные записки № 1, 2003. С. 309-325).

При использования традиционных альбомных клише и авторских произведений наблюдается определенное сходство с современными альбомами.

Постепенно в литературе и публицистике 20-30 годов (о 20-30 годах) формируется пренебрежительное отношение к альбому как к фрагменту "буржуазного" быта.

Жанна Кормина

УЕЗДНЫЕ ГАЗЕТЫ 1920-Х ГГ. КАК ФОЛЬКЛОРНО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК

В докладе пойдет речь о специфике местной прессы 1920-х годов как фольклорно-этнографического источника. Материалы по традиционной культуре регулярно публиковались еще в губернских ведомостях. Эти публикации (до сих пор, кстати, не вполне освоенные в фольклористике) принадлежали перу профессиональных или полупрофессиональных фольклористов и призваны были показать "живую старину" - сохранившуюся традиционную культуру. Появление этнографической информации в местных крестьянских газетах 1920-х годов продиктовано совершенно иными причинами и преследует иные цели. Авторы, чаще всего сами крестьяне, описывают собственную повседневность, критикуя "дикие нравы" и агитируя за "новую жизнь". Этнографический материал возникает в этих публикациях в виде случаев, которые демонстрируют отсталость и невежество крестьян. Вырабатывается довольно однообразная риторика: авторы публикаций апеллируют к здравому смыслу, противопоставляя ему неразумность и иррациональность традиционной культуры. Например, вместо того, чтобы ловить в поле зажинщика, рекомендуют обратиться к агроному; обсуждается экономическая невыгодность престольных праздников; призывается милиционер, чтобы обуздать местную колдунью. Не менее ценны свидетельства об опыте преобразования традиции. Они показывают, с одной стороны, действительную повседневную жизнь того времени и, с другой стороны, позволяют делать выводы о механизмах преобразования культуры. Нововведения касаются календаря, топонимики, ландшафта, но чаще всего происходят посредством не реструктурации, а лишь смены значения. Таким же образом узнаваемые по современным записям belief stories превращаются в газетных публикациях о, например, наказании кощунников в disbelief stories.

Газеты, тем более советского времени, - безусловно идеологическая продукция, выполняющая конкретный социальный заказ. В соответствии с резолюциями совета секретарей обкомов, оббюро и губкомов РКП "Об усилении местной печати" и одиннадцатого съезда РКП(б) "О печати и пропаганде" (1921 г.) основным типом уездной газеты должна была стать популярная, рассчитанная на крестьянина-читателя, ему понятная и интересная. Этнографическая составляющая местной прессы уменьшается к концу 1920-х гг. пропорционально росту внешней информации, от событий внутри страны до международных событий и практически исчезает с начала 1930-х гг. после реорганизации сети газет в связи с реорганизацией административных округов и изменении задач местной печати, сформулированных в постановлении ЦК ВКП(б) от 18 января 1931 г.

В основу доклада положены материалы газеты "Гдовские известия" (1922-1927 гг.).

С.Г. Леонтьева

Возникновение нового мифа: от Павлика Морозова к Лене Голикову

Cистематическое и фокусированное исследование массовых советских текстов, носителями которых являлся без исключения каждый советский человек, дает возможность определить функционирование "смеховых" механизмов, работавших в низовых фольклорных жанрах: антисоветских анекдотах, частушках.

Доклад посвящен возникновению и развитию традиций почитания пионеров-героев. Она формируется в конце двадцатых и в тридцатые годы, когда в массовой пионерской печати появляются многочисленные публикации, посвященные "героическим поступкам юных ленинцев". С одной стороны, это ретроспективные повествования о "юных участниках революционной борьбы пролетариата" (имеются в виду дети, участвовавшие в дореволюционной политической деятельности), "юных участниках вооруженной борьбы в октябре 1917 года" и "детях-героях гражданской войны". С другой стороны, это описание "подвигов вчерашнего дня", совершенных пионерами в годы строительства социализма. Сюжеты первой группы -- это в основном подвиги конспирации или баррикадное геройство. Вторая же группа, наряду с общенравственными поступками (спасение тонущей девочки или спасение ребенка на пожаре) содержит собственно советские сюжетные инновации: выступление против расхитителей социалистической собственности и опознавание и поимка иностранных агентов, перешедших государственную границу. Особняком стоит сюжет проявления идейной стойкости (он может входить в состав двух последних в качестве одного их мотивов), когда как героический поступок трактуется заявление и отстаивание своих политических убеждений, обычно эта заявка имеет подтверждение внешними признаками -- демонстративное ношение пионерского галстука. Вообще демонстрация своей принадлежности к пионерской организации в более поздних текстах (о пионерах-героях Великой Отечественной войны) станет маркером "своего" и "чужого", непременным атрибутом героя.

Большинство повествований о пионерах-героях 30-40-х гг. обладают сходными чертами: в начале описывается детство героя, в котором он проявляет задатки будущей неординарной судьбы (особость рождения, -- напр., в день Великой Октябрьской революции; подчеркивается наличие советских добродетелей: почитание родителей, любовь к чтению, отличная учеба, участие в общественной работе, авторитет у товарищей), затем следует описание героического поступка и в заключение приводятся факты почитания героя. Таким образом, сюжетный каркас находится в русле агиографической традиции. К ней же восходит и наличие кратких и пространных редакций сюжетов; и те и другие сохраняют общность структуры и топики.

Повествования о пионерах-героях, помимо первичного письменного(печатного) бытования, имели и устное хождение: проводились специальные пионерские сборы, посвященные пионерам-героям, на которых пионерам рассказывалось о том или ином пионере-герое.

Традиция почитания пионеров-героев складывалась постепенно и имела не только письменный корпус постоянно накапливающихся текстов, но и ритуальную поддержку. Помимо регулярных пионерских сборов, существовали и другие формы, закрепляющие "память" о детях-героях: это борьба пионерского отряда за право ношения имени героя, которая выражалась в сборе материала о конкретном пионере-герое, установление связи с его родственниками и паломничество к месту проживания героя и месту совершения подвига с обязательным посещением родственников, "могилки", музея героя.

Именник героев тоже не оставался стабильным и в 50-е годы подвергся окончательному упорядочиванию и официальной канонизации, чему служило создание Книги почета пионерской организации. Одновременно создавались такие же книги на местах, куда заносились имена "местночтимых" пионеров-героев.

С.Ю. Неклюдов

Рождение постфольклора:
историко-культурные обстоятельства

Отличия современного городского фольклора (постфольклора) от архаических и "классических" традиций - более глубокие, чем только жанровые, сти-листические, содержательные. Постфольклор иначе функционирует, занимает другое место в культуре и даже в научном знании. Его отличия от традиционного - систем-ные, парадигматические. Важнейшие условия формирования этой новой фольклорной парадигмы суть следующие.

1. Социально-экономические и культурные перемены в послерефор-менной России. Урбанизация, массовые переселения крестьян в город, изменения соци-ального состава городского населения, его расслоение (с одной стороны, люмпениза-ция, формирование нового облика "дна" общества, а с другой, стремительно растущий "средний класс" со своими культурными ценностями и претензиями).

2. "Индустрия" массовых развлечений. На смену традиционным яр-марочным зрелищам еще с 1880-е гг. приходит новая ресторанная и садово-парковая эстрада (зимой она перемещается в кинотеатры в качестве кинодивертисментов), рес-тораны с концертной программой ("кафе-шантаны"), "театры улиц" с их куплетами, затем печатающиеся в "Песенниках" и т. п.

3. Принципиально новые информационно-коммуникационных тех-нологий: запись, хранение, трансляция звука и изображения - граммофон и кинемато-граф. С ними связаны переход c "естественного" на "технический" способ культурной коммуникации, а также смена "активно-коллективной" формы на "пассивно-коллективную".

Новый фольклор изменяет облик самой фольклористики, опираю-щейся на совсем иные собирательские и эдиционные принципы, сложившиеся на осно-ве изучения архаических и "классических" традиций. Опыт изучения культуры, макси-мально близкой исследователю (практически - "своей"), демонстрирует необходи-мость его дистанцирования от материала, перехода на позицию "внешнего наблюдате-ля". Именно поэтому новая фольклористика так бедна аутентичными записями, а начи-нает она с детского фольклора, предполагающего внешнюю по отношению к материалу позицию исследователя.

Е.Н. Пономарева

У истоков альбомных традиций. (Мужской альбом XIX века)

Современные исследователи обращают внимание на бытование в молодежной среде альбомов, уходящих своими корнями в традиции предшествующих веков.

Альбомы составляли часть дворянской культуры XVIII - XIX веков и велись не только барышнями, но и молодыми людьми.

К сожалению, сведений о мужской альбомной традиции совсем немного.

В этом контексте определенный интерес может представлять мужской альбом, найденный в отделе редкой книги Ульяновской областной библиотеки. Это сборник рукописных текстов на русском, французском и немецком языках.

Тексты на французском языке в основном посвящены теме любви, тексты на русском языке имеют сатирическую направленность, тексты на немецком языке косвенно указывают на происхождение хозяина альбома.

Найденный рукописный сборник был востребован его хозяином в течение длительного периода. Этот факт может являться свидетельством значимости мужской альбомной традиции в XIX веке.

Содержательная же сторона сборника позволяет предположить, что подобная тетрадь могла стать прародительницей современных альбомных форм.