<< На главную страницу сайта

Летняя школа по типологии фольклора

Матвеева Татьяна Ивановна

Исполнительское мастерство в причетной традиции старообрядцев Забайкалья*

Ритуально-вербальная система похоронной обрядности старообрядцев Забайкалья представляет собой сложную совокупность взаимообусловленных элементов, функционирование которых определено традиционными нормами и правилами. Похоронная причеть является одним из важных ритуальных элементов. Обрядовыми правилами определены место и содержание причети, традицией сохраняются форма и исполнительское мастерство.

С тех пор, как причеть была выделена и воспринята в науке как особый жанр, присущий русскому фольклору, в фольклористике поднимался вопрос о профессиональных плакальщицах, о существовании школ плакальщиц. Севернорусская причетная традиция, которая стала предметом особого внимания исследователей, давала повод для высказывания противоположных точек зрения: от утверждения о существовании воплениц-профессионалов до отрицания профессиональной школы плакальщиц, так как последние, по словам М.К. Азадовского, не были зафиксированы "ни в одной местности России"¹. Собранный в XIX веке материал не дает веских оснований для утверждения наличия профессиональной школы плакальщиц, так как записывались исключительно вершинные образцы причетной поэзии. В поле зрения собирателей попадали народные поэтессы, не столько носители традиции, сколько талантливые импровизаторы. Пример тому народная поэтесса И. Федосова и ее плачи. "Федосова - личность необыкновенная, даровитая, способная к творчеству, и это еще более убеждает нас о том, что в плачах, от нее записанных, следует допустить известную долю личного создания и видеть нечто большее, чем обыкновенные причитания"², - писал Л.Н. Майков, анализируя причитания, собранные Е.В. Барсовым. Эти причитания сочинялись независимо от обряда и исполнялись на похоронах как уже готовые, заученные произведения. Причеть такого рода выходит за рамки привычных фольклорно-бытовых причитаний и оформляется как целостные причетные поэмы.

Существование профессиональных плакальщиц в старообрядческих селах Забайкалья нами зафиксировано не было, но сама по себе традиция голошений сохраняет поэзию, сопоставимую с плачами - поэмами народных поэтесс Русского Севера.

Описывая бытование похоронной обрядности и связанных с нею причитаний по материалам фольклорно-этнографических экспедиций 1960 г. в Забайкалье, Н.И. Савушкина отмечала, что в семейских селах не принято было специально зазывать плакальщиц на похороны³. Очевидно, в 1960-е годы причетная традиция настолько была сильна, что имела массовый характер. Причитать должны были уметь в каждой семье. Отсутствие плакальщиц среди близких считалось позором. Как же обстоит дело в старообрядческих селах в конце ХХ века.

В селах Шаралдай, Куготы, Никольское, (Мухоршибирского р-на), Хасурта (Хоринского р-на), Тарбагатай, Десятниково, Куйтун (Тарбагатайского р-она), по рассказам информаторов, хороших плакальщиц приглашают, но не за плату. Это известные своим исполнительским талантом соседи, родственники: "Меня (недавно старушка умерла) попросили - поголосила. Ну, видишь чо, она же одиночка" (Н.А. Данилова с. Хасурта). Будучи функционально-ритуальной, причеть все больше ориентируется на эстетику исполнения: "Браво голосит". Нередко одинокий человек при жизни просил хорошую плакальщицу "поголосить" - исполнить причеть, "заказывал для себя": "Ну вот, говорит, я умру, по мне голосить будете - это хорошо" (М.В. Мартынова с. Хасурта). В с. Куготы талантливая песенница и исполнительница причети П.Е. Калашникова, зная наперед, что оплакивать ее будут все дети, но голосить по ней дала наказ одной из своих дочерей, той, которая хорошо поет: "Когда будешь голосить, то все будут больше плакать". Предполагая, что дочь, живущая вне традиционной среды, могла и отойти от причетной традиции, носительницей которой она сама была, мать записала для нее текст похоронной причети.

У семейских существует различие между плачем как физическим состоянием человека во время похорон или поминок и причетью как поэзией, которая по правилам не должна сопровождаться слезами. Основа голошений - это "плач голосом", речью. Голосить - значит "излить душу", выплеснуть свои эмоции. Такой расклад, возможно, был отнесен к голошениям как к вербальному потоку, символизирующему слезы, так как вода в традиционной народной культуре являла собой горе, слезы, печаль⁴, "А слез потом не бывает, она просто, видимо, ассоциируется, ведь это надо же всю программу заложить - голосить-то" (В.Ф. Иванов Хасурта). В июле 2001 года в с. Шаралдай Мухоршибирского р-она автор была свидетелем похорон молодого мужчины, оплакивали которого мать, дочь, жена и другие родственники. Исполнила причеть - "голосила" только его пожилая мать. Наклонившись у изголовья сына, раскачиваясь из стороны в сторону, мать тихим спокойным голосом без слез исполняла причеть. Она как бы абстрагировалась в этот момент от происходящего, ничто не могло ее вывести из этого состояния: ни плачь дочери умершего, переходящий в крик, заглушающий ее голошение, ни обращения к ней окружающих с вопросом о самочувствии. В голошении шло описание жизни сына, сопровождаемое риторическими вопросами, упреками, сожалением и проч.

У каждого причитывающего своя манера исполнения причети. Многие исполняют причеть эмоционально, сопровождая ее слезами. Исполнительница то и дело прерывает причеть плачем, не может сосредоточиться на образе, причетная структура при этом нарушается.

Чем талантливее плакальщица, тем богаче образная система ее причети. Она использует символику, связанную с окружающим ее миром природы и жизненными реалиями, метафоры, сравнения, глаголы-сказуемые в зависимости от содержания, объекта причети, и от эмоционального настроя. Так диктует традиция, так "принято". Хорошая исполнительница как правило отключает эмоции и исполняет голошение без слез. В с. Куготы мы записали причеть от М.И. Овчинниковой. Исполнительница рассказала, что в ее семье голосили все сестры, в том числе и она сама. Вспоминают односельчане и о ее матери, как великолепной исполнительнице причети. Начала голосить Мария Ивановна молодой: "Мне 13 лет было. Вот я там ходила по сопкам". Исполнительница обращалась к своей матери: "Упаду и думаю". Дальше Овчинникова начала воспроизводить голошение, которое она исполняла в детстве: "Ой, родимая ты моя мамонька, // Живешь-то ты там со всеми, // А я-то тут одна // Ой, не знаешь ты, моя мамонька, // И как мене тут чижало. // И зачем ты мене только, мамочка, родила// И пустила мне по етым сопочкам". Войдя в причетное поле, Мария Ивановна уже стала исполнять голошение по матери полностью: закрыв лицо рукой, без слез, ровным спокойным голосом. Причем, надо отметить, голосила исполнительница без нашей специальной просьбы.

Существенным фактором в сохранении причетной традиции является преемственность. Младшее поколение с детства слышит причитания, и подсознательно воспринимает их и постигает.

Из трех дочерей М.И. Овчинниковой поддерживает причетную традицию ее 37- летняя дочь: "Голосят - слышит же все". Начала она голосить, по словам матери, маленькой девочкой: "Она еще лучше меня (голосит - Т.М.) У ей голос чистый".

В селе Куготы славится своим причетным талантом не только Овчинникова Мария Ивановна. Односельчане отмечают мастерство и ценят исполнительский талант Овчинниковой Ирины Трифоновны и Овчинниковой Ефросиньи Ипатовны.

И.Т. Овчинникова так же как и М.И. Овчинникова, стала голосить еще в молодости. Переняла причетную традицию исполнительница в первую очередь от мамы, а также от пожилых женщин: "Как люди старые тоже хоронили, голосили, так у нас такое поколение". Начала в первый раз голосить исполнительница по отцу в 27 лет. "Ну мама умерла, братья умирали - по всем голосила". Но еще в девичестве на покосах "с подружками еще репетировались. Ну кто как живет знаем ведь - кто хорошо, кто плохо. Вот мы кусты собираем, и я начала голосить об ёй (подруге -Т.М.): "И родимая тымоясосе-едушка, // И как ты только живе-ешь…// И как же тебе невзлюбила свекро-овушка. // Все она тебе ругает (не за что) // А и ты же ни к кому не хуже, // Все сделаешь бравенько - ой, оне (подружки - Т.М.) плачут ". Все сестры Ирины Трифоновны также умеют причитать, "но не так. Оне как-то голосят как-то маленечко, слово - два-три скажут". На наш вопрос, чем отличается хорошее голошение от плохого, исполнительница объяснила: "В Загане похороны были, теи (сестры - Т.М.) голосят - не так люди плачут. Как я заголошу, так все речкой слезы льются горькими слезами". Настоящее голошение тем и ценится, что стимулирует плач окружающих. Чем талантливее голошение исполняется, тем меньше остается равнодушных на похоронах, тем больше отдается ему должных почестей. Исполненная И.Т. Овчинниковой причеть производит сильное впечатление на окружающих. "Видимо у мене такой голос, оне все рыдают, мене успокаивают. Не дают мне голосить - сестры". Исполнительница "изливает душу" в голошении, освобождает ее от страданий: "им-то тяжело, а я будто выскажу все".

В исполнительской манере (нами записано три причетных текста) мы отметили некоторую закономерность. Перед тем, как исполнить причеть, плакальщица в начале как бы вводит слушателя в ситуативный контекст. Внеобрядовое голошение "о тяжелей жизни", в котором исполнительница вспоминает свое трудное детство, было исполнено с зачином. Текст был записан нами в 1999 году. Спустя три года - в 2001 году мы записали голошение по племяннице. Оно также было исполнено с зачином, хотя перед этим с информанткой шел разговор, и мы уже были знакомы с ситуацией.

Знакомя нас с обстоятельствами смерти племянницы, исполнительница тем самым сама настроилась, постепенно входя в мир причетных образов, после чего исполнила причеть по всем правилам.

Во время исполнения причети слез у И.Т. Овчинниковой не было. Мы сталкивались неоднократно с такой ситуацией, когда в начале беседы с собирателем исполнительница неохотно соглашалась поголосить, но в процессе разговора о голошениях (или после того, как плакальщица исполнила причеть), она предлагала поголосить по своим близким. В разговоре о матери Ирина Трифоновна сама заголосила, причем проверила, включен ли диктофон.

Известных у односельчан своим причетным талантом исполнительниц в современном селе не так уж много. Большинство исполняет причеть по необходимости.

Во время экспедиции мы были свидетелями надмогильного голошения на кладбище. Исполняла причеть по сыновьям З.Е. Федорова со слезами. Возле первого сына: "…<неразб.>-то мои сыночки, // Лежите-то вы бравенько. // Ой, а я-то как страдаю, // И как не взгляну на эту го-орочку, // Ой, жду-то я вас с етой горочки. // Ой, не дождусь никогда-а (наверно). // Ой, возьмите-то вы мене-е, // Под пра-авое кры-ылышко. // Ой, …тут лежать (мои бравые). // Ой, как мене только трудно (так). // Ой, ты ж … " - не разборчиво. Исполнительница плачет и подходит ко второй могиле, где лежит ее другой сын: "… он говоре-ел мене, // Ой, мамочка, я тебе-е не бро-ошу. // Ой, почему же ты так сде-елал-та? // Ой, не слушался-то ты нас, // Ой, как мы тебе говоре-ели (сыночек), // Береги-ись-ка ты (сыночек мой, ой нету сил)…". Как видим, в отличие от первого, в котором исполнительница плачет по двум сыновьям, второе голошение более конкретизировано. Федорова обращается к одному сыну.

Тексты причитаний отражают причетную традицию последних десятилетий ХХ в. одной локальной группы. Многое из похоронно-поминальной обрядности ушло безвозвратно, не осталось и свидетелей, чтобы восстановить все утраченные звенья, но даже и то, что сохранилось в живой традиции или в воспоминаниях местных знатоков, дает достаточно полное представление об основных элементах этой обрядности, о сохранении высокого искусства исполнения.

Похоронную причеть старообрядцев Забайкалья и на рубеже ХХ - XXI вв. по прежнему можно назвать "живым поэтическим явлением".

Примечания

*Работа выполнена в рамках проекта РФФИ №010697204

1. Азадовский М.К. Ленские причитания. Чита 1922. с. 13.
2. Майков Л.Н. Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым. Ч.II. 1886. С.75.
3. Савушкина Н.И. Народное устно-поэтическое творчество в русских селах. // Быт и искусство русского населения Сибири ч. II Забайкалье. Новосибирск 1975. с. 117
5. см Потебню …