М.Л. Лурье

Посиделочные игры святочного ряженья: опыт морфологического описания

Диссертация выполнена на секторе фольклора Российского института истории искусств МК РФ, РАН. Нуачные руководители: к. иск. Л. М. Ивлева, к. иск. А. Ф. Некрылова. Ведущая организация: Карельский педагогический университет. Официальные оппоненты: д. ф. н. Е. А. Костюхин, к. иск. И. П. Уварова.

Защита состоядась 26 мая 1999 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 092.19.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата искусствоведения в Российском институте истории искусств.

Предметом исследования в диссертации является действие в святочных играх рженых в его обрядовой направленности на неряженых участников обряда. В работе выявляется морфологическая система, лежащую в основе действия в святочных играх ряженых и определяющую ритуальный минимум их сюжетных типов.

Аннотация диссертационного исследования

В работе показано, что ритуально-игровое действо ряженых на посиделке подразделяется на отдельные части, которые отграничиваются друг от друга во времени или в пространстве и сюжетно. По завершении одного игрового эпизода завершается, достигая своей цели, единичный фрагмент ритуала. Ежегодное воспроизведение в рамках каждой локальной традиции всего набора окрутницких игр, устойчивых в сюжетно-персонажном отношении и в известной мере характеризующихся ритуальной самостоятельностью, дает основания говорить об играх как о минимальных единицах посиделочного обрядового игрища в целом. Для обозначения такой сюжетно завершенной единицы святочного действа окрутников используется термин "игра". Необходимым условием для проведения ряжеными на святочных посиделках той или иной игры является создание игровой ситуации, складывающейся из игровых образов участников (персонажей), обстановки и обстоятельств (ситуации), предметов и самого действия. Происходит рождение "второй реальности" посиделок, новой для каждой очередной игры. Эта "вторая реальность" по отношению к бытовой действительности гулянки не альтернативна. В ритуальной игре окрутников значимо не только что представляют ряженые (сюжет игры), но и как они это представляют (совершаемое на самом деле). В ситуации игрового двоемирия тот и другой планы вместе и образуют синкретический ритуальный текст игры.

Принадлежащими этому тексту оказываются как ряженые, так и все присутствующие на гулянке, включаемые в игру и получающие в ней свои "роли". Роль включенного в игру неряженого признается исполненной лишь после того, как им в отношении одного из персонажей либо, наоборот, ряженым по отношению к нему будет совершено конкретное действие (удар, поцелуй, обливание водой, словесное "обличение" и т. д.). Игры, предполагающие такой контакт ряженых со "зрителями", обозначены как контактные, другую же часть игр, остающихся для неряженых чистым зрелищем, уместно определить как неконтактные (зрелищные). В играх этих двух типов, по мнению автора, по-разному реализуется ритуальное содержание святочного действа ряженых.

Автором выделено и описано 8 форм ритуального контакта между ряжеными и неряжеными: удар (битьё), поцелуй, фаллический контакт, вербальный контакт, нерасчлененный эротический контакт (обнимание, валяние, щипание и т.п.), обливание, пачкание, кормление. Набор данных разновидностей в целом составляет тот морфологический максимум, выход за пределы которого при появлении новых контактных игровых форм невозможен. Эта же совокупность определяет одновременно и ритуальный минимум форм контакта зрителей с окрутниками, полная ежегодная реализация которого была обязательна. Контакт с окрутниками вызывал у включаемых в игру физический и эмоциональный стресс, что подчеркивает испытательно-посвятительное значение контактных игр. Участие в контактных играх, особенно эротического характера, требовало от неряженых владения кодексом поведения в бытовой и игровой ситуациях, и эти игры, помимо иных ритуальных функций, выполняли задачу социальной индикации личности.

Отдельная глава посвящена выявлению и описанию типологического минимума функциональных игровых сюжетов, обеспечивающих выполнение "ритуального заказа" той части святочного посиделочного обряда, которая предполагает непосредственное воздействие на неряженых. Анализу предпосланы следующие принципы типологизации игрового действия в контактных играх посиделочного ряженья: во-первых, имеет смысл рассматривать развитие игровой ситуации в той ее точке, где происходит непосредственное взаимодействие ряженого и неряженого, т. е. анализировать не весь сценический сюжет, а его ритуальное ядро; во-вторых, необходимо соотнести положения до и после ритуального контакта, или, иначе говоря, "завязку" игровой ситуации и ее "развязку", наступающую после кульминации-контакта; в-третьих, выделив и описав такую модель, необходимо убедиться в ее продуктивности, являющейся показателем не только ритуальной содержательности (актуальности), но и морфологического потенциала. На этих основаниях вычленяются 4 сюжетных модели, условно обозначаемые автором как "агрессия" (ряженые проявляют сюжетно не мотивированную агрессивность по отношению к неряженным); "наделение" (неряженые "получают" от ряженых какие-то "материальные блага"); "починка" (неряженый приводит ряженого в деятельное состояние: "чинит", "лечит" или "оживляет" и т.п.); "дознание" (неряженый подвергается допросу и/или обличению со стороны ряженых).

По наблюдениям автора, материал показывает, что, за редким исключением, все контактные игры (части игр) обнаруживают в своей основе один из названных типических сюжетов, а некоторые - два, реализуемые одновременно или последовательно. Совокупность четырех выявленных сюжетных типов определяется как парадигматическая основа, за рамки которой не выходит все многообразие конкретных сюжетов контактных игр в святочном посиделочном ряженье. Продуктивность этих моделей в расширении сюжетного фонда (в частности и неконтактных игр) свидетельствует в пользу данного вывода. В этих рамках обозначенная сюжетно-ролевая парадигма во многом определяет картину святочного обряда, закономерности, границы и механизмы ее изменения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Лурье М. Л. О некоторых функциях словесного текста в святочном ряженье // Судьбы отечественной словесности XI - XIX веков: Тезисы докладов научной конференции молодых ученых и специалистов (ИРЛИ, 20-21 апреля 1994г.). СПб. 1994. С. 6.

2. Лурье М. Л. "Страшно, но и ничего, потому что шутки" (Персонажи ряженья Торопецкого района) // Живая старина. 1995, N 2. С. 34-37.

3. Эротические игры ряженых в русской традиции (по дореволюционным публикациям и современным записям). (Статья и публикация М.Л.Лурье) // Русский эротический фольклор: Песни. Обряды и обрядовый фольклор. Народный театр. Заговоры. Загадки. Частушки / Составление и научное редактирование А. Топоркова. М. 1995. С. 177-222.

4. Ивлева Л. М., Лурье М. Л. Ряженый-демон, ряженый в демона... // Исследования по славянскому фольклору и народной культуре. Studies in Slavic Folklore and Folk Culture. Выпуск 1 / Под редакцией А. Архипова и И. Полинской. Oakland: Berkeley Slavic Specialities, 1997. С. 63-82.

5. Лурье М. Л. Ряженый и зритель: формы и функции ритуального контакта (битьё). // Судьбы традиционной культуры: Сборник статей и материалов памяти Ларисы Ивлевой / Редактор-составитель В. Д. Кен. СПб. 1998. С. 106-127.

6. Лурье М. Л. "Раз святки - значить святки" (Два рассказа о ряженых на святочной посиделке) // Судьбы традиционной культуры: Сборник статей и материалов памяти Ларисы Ивлевой / Редактор-составитель В. Д. Кен. СПб. 1998. С. 314-321.