<< На главную страницу сайта

Летняя школа по типологии фольклора

М.А. Летарова-Гистер

Сказка о "добром дикаре": "Простодушный" Вольтера и тип 425 АТ

Сказочный тип 425 по указателю Аарне-Томпсона (далее АТ) является одним из наиболее распространенных в мировом фольклоре. Литературные обработки народного сюжета о волшебном супруге The Monster (Animal) as a Bridegroom (Cupide and Psyche) также весьма многочисленны. Это и сказки об Амуре и Психее Апулея, Лафонтена или Богдановича, и различные варианты сказки о красавице и чудовище (в частности, прозаические версии мадам де Вильнёв и мадам де Бомон, драматические версии Мармонтеля и мадам де Жанлис, а также и "Аленький цветочек" Аксакова). Менее очевидные вариации этого же сказочного типа встречаются и у Шарля Перро ("Рике с хохолком") , и во многих литературных сказках других европейских авторов.

"Простодушный" Вольтера, казалось бы, меньше всего претендует на роль переложения народной сказки. К этому произведению применимы многообразные жанровые определения: философская сказка, сентиментальный роман, наконец, роман воспитания. В нашей работе речь пойдет о структуре и тематике народной волшебной сказки в данном произведении.

Исторический контекст.

Главный герой "Простодушного" подчеркнуто необычен. Необычным является, прежде всего, его происхождение: он чужеземец, гурон, сирота, ничего не знающий о своей семье. Интерес к гуронам приходит в французскую литературу с выходом в свет, в1632 г., записок брата Габриэля Сагара о путешествии в страну гуронов¹ . С тех пор интерес к гуронам и к американцам вообще во Франции возрастает. Тема индейца, "доброго" или "благородного дикаря" появляется в произведениях Лесажа, Мобера де Гуве, Себастьяна Мерсье² . В сказке Сен-Ламбера "Абенаки", написанной раньше, чем "Простодушный" Вольтера, главным героем также оказывается "благородный дикарь" ³ .

В отличие от вышеназванных авторов, как и от своего главного оппонента Жан-Жака Руссо, Вольтер не питает нежности к образу "благородного дикаря". Этнографического интереса к примитивным культурам он тем более не испытывает. Дикарь для него - недочеловек, и в его образе Вольтер не видит ничего романтического⁴ .

2. Выбор героя и народная сказка.

Индеец, к тому же сирота, ничего не знающий о своих корнях, Простодушный для Вольтера - tabula rasa, материал, из которого лишь предстоит вылепить человека. Эту "лепку" начали англичане, научившие молодого гурона говорить по-английски и по-французски. Продолжает ее бретонский священник, аббат де Керкабон. По портрету-талисману, который дарит ему Простодушный, он узнает в юноше своего племянника, чьи родители погибли в дальнем плавании, оставив младенца на попечении доброй индианки. Узнавание родственника, потерянного во младенчестве, по таким опознавательным знаком, как драгоценности или семейные реликвии - мотив, часто встречающийся в народной сказке. Характерен этот мотив и для романа, в частности, для античного романа, столь близкого по своей структуре к волшебной сказке⁵ .

Гурон может быть язычником, но племянник бретонского священника не может оставаться некрещеным. Его крестной матерью становится прекрасная Сент-Ив (что роковым образом скажется на судьбе обоих молодых людей). При крещении ему дают легендарное имя Геракл (Hercule). В момент создания простодушного это имя имело скорее либертенские, чем героические коннотации: "Иезуит, отличавшийся большой ученостью, объяснил, что это был угодник, совершивший двенадцать чудес. Было еще тринадцатое, которое одно стоило остальных двенадцати, однако иезуиту не пристало говорить о нем: оно состояло в превращении пятидесяти девиц в женщин на протяжении одной ночи. Некий находящийся тут же забавник стал усиленно восхвалять это чудо. Все дамы потупились и решили, что Простодушный, судя по внешности, достоин того святого, имя которого получил" ⁶ .

Однако и в контексте героического мифа у Простодушного прослеживаются некоторые черты сходства с его героическим тезкой: во-первых, он носит шкуру убитого ми дикого зверя (медведя, съевшего его первую возлюбленную, Абакабу, и жестоко за это поплатившегося), во-вторых он не лишен воинственно-героического духа: в главе 7 он один прогоняет из Бретани англичан и с тех пор начинает мечтать о карьере офицера. Благодаря своим героическим качествам и своему таинственному, окутанному романтическим ореолом происхождению, Простодушный идеально подходит как на роль героя приключенческого романа, так и на роль героя волшебной сказки.

Простодушный и структура волшебной сказки.

В народной волшебной сказке бывает, как правило, один активный герой - "искатель", который движется к своей цели, проходя через различные испытания. Путь героя волшебной сказки можно описать схемой, предложенной В. Я. Проппом в его книге "Морфология сказки" ⁷ . Пропп отмечает наличие сказок с двумя искателями (как, например, "Два Ивана - солдатских сына"), но в этом случае пути искателей расходятся на время, а затем снова сливаются в единый "ход" ⁸ . В противном случае Пропп говорит о "двухсказочности" ⁹ . Однако в "Простодушном" Вольтера мы имеем дело с двумя героями, в равной степени активными: самим Простодушным и его возлюбленной, м-ль де Сент-Ив. Последняя из объекта поисков героя сама превращается в искателя. С момента, когда героиня начинает действовать самостоятельно, ее история больше не сливается в единый ход с историей героя. Можно предположить, что в этой сказке присутствуют две принципиально разные последовательности функций, выполняемых двумя разными героями соответственно. Чтобы подтвердить эту гипотезу, рассмотрим сюжет "Простодушного" по системе пропповских функций.

Попытки подобного анализа уже предпринимались исследователями. Одним из первых разобрал сказку Вольтера по схеме Проппа Эглаль Хенеин¹⁰ . Этот автор не заботится о единстве искателя в сказочном ходе, не считается с тем, что последовательность функций, по Проппу, должна быть одинакова¹¹ , а беспорядочно приписывает выполнение различных сказочных функций всем подряд героям вольтеровской сказки. Так например, герою - искателю, каковым, очевидно является Простодушный, Хенеин приписывает функции антагониста (выведывание и получение информации), в ситуации, когда последний получает от дядюшки с тетушкой информацию о своем происхождении.

Более последовательно поступают Кэрол Шерман и ее соавторы¹² . Их цель - не просто проследить возможное родство "Простодушного" с народной сказкой. Авторы указывают, что наложение пропповских функций на вольтеровский сюжет позволяет вычленить специфические особенности вольтеровского философского нарратива.

Наша работа преследует подобные же цели. Мы предполагаем, что схема Проппа поможет нам вычленить жанровые особенности сказки Вольтера, а также определить, каким образом структурное родство с волшебной сказкой влияет на философский подтекст "Простодушного". В данном случае нас будет интересовать возможность вычленения в сюжете сказки Вольтера не нескольких отдельно взятых функций, а их последовательности, одинаковой в волшебных сказках. Далее, за отдельный сказочный ход мы будем считать лишь последовательность функций, в которой действует один и тот же герой. Именно наличие постоянной последовательности функций с одним и тем же героем - искателем является характерным признаком волшебной сказки. Но этот же признак, как мы убедимся, характерен и для философской сказки Вольтера.

3.1. История героя волшебной сказки.

После неудачной реакции на действия дарителя Простодушный не получает ничего, что могло бы помочь ему ликвидировать недостачу, т. е. жениться на прекрасной Сент-Ив и получить офицерский чин. Напротив, антагонист приобретает над ним силу и оказывается наказан только благодаря действиям героини. С момента заключения в Бастилию герой пассивен. Как мы увидим ниже, с главы 13 начинается активность героини, и именно она становится двигателем сюжета.

В Бастилии Простодушного просвещает добрый янсенист Гордон. Если бы изначальной целью героя было просвещение, то Гордон выполнял бы здесь функцию помощника или prestateur meritant (достойного благодетеля) по терминологии Клода Бремона (см. ниже). Однако, поскольку цель у героя другая, его беседы с Гордоном остаются вне сказочной схемы. Тем не менее можно говорить как минимум об одной функции, связанной с Гордоном - о трансфигурации. В главе 19 прекрасная Сент-Ив говорит о нем:

Да, вы с ним увидитесь (…) но это уже не тот человек (курсив мой - М. Л. Г.). Осанка, образ мыслей, ум - все стало у него другим. Насколько прежде он был несведущ и простоват, настолько теперь достоин уважения¹³ .

Кроме того, здесь можно говорить и об инициации¹⁴ . Версаль (столь чуждый не только для гурона Простодушного, но и для его бретонских родных) оказывается таким образом в роли таинственного леса (того света), а Бастилия - в роли большого дома в таинственном лесу.

В больших домах (или мужских домах) мальчики проходили обряд инициации и затем обучались необходимым для зрелого мужчины знаниям. Подобное обучение отразилось в сказках разных народов. Часто в сказках о подобном обучение героя присутствует мотив запродажи - мальчик с рождения обещан тому, кто впоследствии будет обучать его своей хитрой науке. Простодушный проходит обучение и своего рода инициацию в Бастилии. Его учитель Гордон замечает ему, что это заключение, столь благотворное для героя, было ему изначально предопределено:

-Должно быть, - сказал янсенист гурону, - бог предназначает вас для каких-то великих дел, раз он привел вас с берегов озера Онтарио в Англию и Францию, дозволил принять крещение в нижней Бретани, а потом, ради вашего спасения, заточил сюда (ВОЛЬТЕР, op.cit., с. 517).

Инициация Простодушного состоялась, его просвещение только начинается, однако,

путь его как искателя подходит к концу. Остается всего три последние функции:

Положение героя улучшается, антагонист наказан. Тем не менее, схема волшебной сказки коренным образом нарушена. Простодушный не прошел пути героя волшебной сказки, не добился своей изначальной цели.

Иначе выглядит путь его возлюбленной, м-ль де Сент-Ив.

3.2. История героини.

В десятой главе активность Простодушного как главного героя "волшебной сказки" заканчивается. Он заключен в Бастилию, лишен возможности действовать. Его духовное совершенствование, которому посвящено три главы повести, не влияет на развитие сюжета. С главы 13 начинается активность героини, которая будет выполнять функции главного героя в новом сказочном ходе, новой последовательности функций. Не случайно один из исследователей называет м-ль Сент-Ив "a constant catalyst" (постоянным катализатором) сюжета "Простодушного" ¹⁵ .

Отправка героини на поиски своего возлюбленного - ситуация весьма часто встречающаяся в "женской сказке", сказке об активной героине. Чтобы оценить структурное сходство истории м-ль де Сент-Ив с историей героини народной волшебной сказки, проанализируем по схеме Проппа главы VIII - XX "Простодушного":

История м-ль де Сент-Ив, как и история Простодушного, не заканчивается свадьбой, однако, в отличие от героя, героине удается ликвидировать недостачу - найти и освободить своего возлюбленного.

Из приведенной выше таблицы видно, что последовательность функций в случае героини практически не нарушается, и по этому более соответствует схеме народной волшебной сказки, чем в случае героя. Действительно, начиная с функции VIII (вред, недостача) и до функции XV (перемещение в пространстве), последовательность функций в истории героини безупречна. Заканчивается эта последовательность функцией XIX (ликвидация недостачи). Отсутствующие функции XVI - XVIII (битва - победа) не обязательны для "женской" сказки. В последовательности, относящейся к героине, также отсутствуют такие группы функций, как XXI-XII (преследование - помощь) и XXIII - XXIX (приезд инкогнито - трансфигурация). Однако, схема волшебной сказки не страдает от их отсутствия. Пропп отмечает, что "далеко не все сказки дают все функции". Развивая теорию Проппа, Клод Бремон указывает, что полное отсутствие комбинации взаимосвязанных функций не нарушает схемы¹⁷ . Совсем иначе обстоит дело с отсутствием двух последних функций (XXX наказание вредителя и XXXI свадьба). Без этих последних функций волшебная сказка невообразима, как невообразим в традиционной волшебной сказке трагический конец.

Тем не менее история м-ль де Сент-Ив кончается трагически, и этот трагический конец важен для понимания жанровых особенностей вольтеровской сказки, о которых речь пойдет ниже.

3.3. Женская сказка.

Как было сказано выше, история м-ль де Сетн-Ив имеет много общего с народной сказкой "женского" типа. Этот тип сказки включает в себя два основных подтипа: сказка об активной героине и о страдающей героине. Оба типа подробно описаны в статье Хеды Ясон "The Fairy tale of the active Heroine: an outline for discussion" . В своей статье Хеда Ясон показывает, каким сказочным типам по Аарне - Томпсону соответствуют подтипы "женской" сказки:

В случае м-ль де Сент-Ив мы имеем дело с волшебной сказкой об активной героине, т.е. с типами 425 или 510 АТ. Тип 425 - это сказки о "необыкновенном супруге" (такие, как "Амур и Психея", "Красавица и чудовище" и все возможные вариации сказок на тот же сюжет). К типу 510 относятся такие сказки, как "Золушка" или "Ослиная шкура". Обратимся прежде всего к типу 425 (сказки о необыкновенном супруге), т. к. именно в сказках этого типа героиня отправляется на поиски жениха или супруга.

Сказки типа 425 АТ очень широко распространены в Европе. Во французском фольклоре этот тип представлен тремя следующими основными версиями, по каталогу Деларю - Тенез²⁰ : АТ 425 А: The Monster (Animal) as a Bridegroom (Cupide and Psyche) - арьежская версия "Courbasset " - Petit Corbeau, c. 72, AT 425D The Disenchanted Husband: the Witch's Tasks - гасконская версия La Fille du Pellegrilleur, c. 77, и наконец АТ 425 С Beauty and the Beast - La Belle et la Bete, c. 81.

Помимо этих сказок, полностью приведенных в каталоге Деларю - Тенез, в различных французских регионах встречаются и другие версии для каждой из трех форм этого сказочного сюжета. Отсюда следует, что этот сюжет (поиски пропавшего супруга) очень популярен во Франции.

В истории м-ль де Сент-Ив по крайней мере четыре важных элемента соответствуют этому сказочному сюжету:

Необыкновенный супруг, т. к. Простодушный, чужак, дикарь, гурон, при этом необыкновенно красивый и учтивый, действительно кажется героине необыкновенным.

Поиски пропавшего супруга.

Соединение супругов, ради которого героине приходится пройти через трудные испытания (для героини народной сказки это - трудные, практически невыполнимые задания, которые дает ей злая колдунья, а для героини сказки Вольтера - требования соблазнителя Сент-Пуанж).

и наконец Концовка: пропавший супруг найден и освобожден.

Статья Е. Мелетинского, С. Неклюдова, Е. Новик и Д. Сегала показывает, что сказочный тип 425 и смежные с ним типы (АТ 510 - "Золушка" и АТ 313 - забытая невеста) исторически связаны с проблемой экзогамии - эндогамии²¹ . Отметим в связи с этим, что союз прекрасной Сент-Ив с Простодушным одновременно оказывается и эндогамным, поскольку, согласно католической доктрине, брак крестника с крестной матерью считается инцестом, и экзогамным, т. к., будучи дикарем, гуроном, Простодушный слишком чужд и далек для бретонской девушки.

Народный сказочный сюжет об активной героине на поисках пропавшего супруга приобрел популярность в французской литературной сказке XVI - XVIII вв. Он использован в сборниках сказок мадам д'Олнуа, мадам де Вильнёв, мадам Лепранс де Бомон и других. Все эти сказки могли быть прочитаны Вольтером.

Следует также отметить, что одним из важных источников сюжета об активной героине на поисках пропавшего супруга было для Вольтера произведение Лафонтена " Les Amours de Psyche et de Cupidon " ("Любовь Психеи и Купидона"), сюжет которого также соответствует сказочному типу 425 А²² .

История героини "Простодушного" легко сопоставима с сюжетами многих народных волшебных сказок, а последовательность функций в этой истории почти точно соответствует схеме, предложенной Проппом для описания волшебной сказки. Наоборот, в истории героя оказывается слишком много эпизодов, не вписывающихся в картину волшебной сказки. Кроме того, в ней отсутствует множество необходимых для волшебной сказки функций, что говорит о том, что Простодушный не может играть роли главного героя сказки.

Герой волшебной сказки - побеждающий герой, а Простодушный таковым не является, т. к., в отличие от своей возлюбленной, он оказывается неспособен ликвидировать недостачу. Однако же, можно предположить, что истинной целью Простодушного, истинным объектом поисков (в итоге обретенным героем) оказывается не прекрасная Сент-Ив, но просвещение.

3.4. Добрый награжден, злой наказан.

Для описания в общих чертах системы персонажей традиционной волшебной сказки, Клодом Бремоном была предложена следующая схема²³ :

Затруднение у А улучшение у А

Благодаря достойному благодетелю С награда С

Из-за недостойного вредителя В наказание В

Буквой А обыкновенно обозначается герой. В данной схеме отражен оптимизм классической волшебной сказки, где для героя все кончается хорошо. Проанализируем по этой схеме систему персонажей "Простодушного", чтобы проследить, в чем она соответствует схеме волшебной сказки и в чем расходится с нею.

Мы начнем с анализа истории м-ль де Сент-Ив, т. к. предполагается, что именно она выполняет функцию главной героини сказки.

Исходная ситуация1.

Затруднение у А улучшение у А

Благодаря достойному благодетелю С награда С

Из-за недостойного вредителя В наказание В

/Простодушный заключен в Бастилию из-за письма его антагониста - судьи, что вызывает страдания м-ль де Сент-Ив. Сен-Пуанж помогает девушке освободить ее возлюбленного. Простодушный освобожден, Сен-Пуанж получает желаемое, судья вынужден скрыться./

Вот наиболее часто встречающаяся в волшебных сказках схема. Действительно, формально, улучшение наступает, и тот, благодаря кому наступило улучшение, достоин награды. Подобным же образом "благодетелями" прекрасной Сент-Ив оказываются и версальская богомолка, получившая в награду алмазные серьги, и отец Тут-и-там, получивший шоколадные конфеты, леденцы, цукаты и т.п. Однако же, подобная схема не может быть воспринята без иронии. Вне перспективы волшебной сказки "благодетели" оказываются вредителями:

Финальная ситуация1.

Затруднение у А улучшение не наступает

Из-за недостойного вредителя В вредитель не наказан

/Потеряв невинность, прекрасная Сент-Ив страдает и умирает. Виноват в этом Сен-Пуанж. Он не наказан, т. к. Простодушный не убил его/.

Эта последняя схема соответствует той, что дана в статье Клода Бремона под номером 6.1-3²⁴ . Сказка подобного типа названа автором "трагической", "пессимистической" и "безнаказанной". Действительно, как только "достойный благодетель" превращается в "недостойного вредителя", вся история героини из волшебной сказки превращается в трагедию.

Рассмотрим теперь историю героя.

Исходная ситуация2.

Затруднение у А отсутствие улучшения

/Простодушный хочет жениться на м-ль де Сент-Ив, но не имеет на это права. Он так и не женится на ней, она умирает/.

Это - минимальная схема "трагической сказки" - 6.1., "пессимистическая" концовка.

Однако же, невозможность жениться на крёстной - не единственный ущерб или недостача в истории героя.

Промежуточная ситуация2.

Затруднение у А улучшение у А

Благодаря достойному благодетелю С отсутствие награды С

Из-за недостойного вредителя В наказание В

/Из-за происков судьи Простодушный посажен в Бастилию. М-ль де Сент-Ив освобождает его. Судья спасается бегством. Героиня умирает/.

По Бремону, мы сталкиваемся здесь с моделью 6.2. "трагической" сказки - сказкой "неблагодарной".

Финальная ситуация в этом случае ничем не отличается от той, что мы видели выше. Это схема 6.1. - 3, "пессимистическая" и "безнаказная": Простодушный теряет свою возлюбленную; виновник Сен-Пуанж не наказан.

Из приведенных схем видно, что в истории прекрасной Сент-Ив (при всем ее трагизме) все-таки встречаются ситуации, которые соответствуют классической сказочной схеме, тогда как к истории Простодушного схема классической волшебной сказки неприменима. В то же время, если считать настоящей целью Простодушного не обретение возлюбленной, а просвещение, то эту ситуацию можно описать следующим образом:

Затруднение* у А улучшение у А

Благодаря достойному благодетелю С награда С

/Герой простодушен и необразован. Гордон занимается его просвещением. Он освобожден из Бастилии вместе со своим учеником, остается с ним навсегда. Затруднение в данном случае помечено звездочкой, т. к. сам герой не отдает себе в нем отчета/.

Нельзя сказать, что Простодушный не достигает своей цели, но цель эта не имеет ничего общего с объектом изначальной недостачи. Из приведенных нами схем видно, что у героя есть еще дона цель, кроме женитьбы на м-ль де Сент-Ив, и ее он достигает.

Можно сделать следующие выводы:

Истории героя и героини принадлежат к двум разным последовательностям функций (двум сказкам), которые не следует смешивать.

Наличие двух автономных последовательностей функций в "Простодушном" Вольтера доказывает наличие в нем двух героев - искателей (Простодушного и прекрасной Сент-Ив). Наличие двух или нескольких равноправных героев характерно для романа. В "Простодушном" Вольтера отмечают черты сентиментального романа (для героини) и романа воспитания (для героя).

Сходство истории героини с "женской" сказкой говорит о том, что жанровое определение conte philosophique (философская сказка) не случайно, что по своей структуре "Простодушный" соответствует как роману так и сказке.

История героя плохо соответствует схеме народной сказки. То, чего добивается герой, не является объектом его изначальной недостачи. Для такой цели, как "развитие дарований" нет места в народной сказке, зато есть место в романе воспитания. Именно это жанровое определение наиболее хорошо соответствует линии героя.

История героини соответствует не только жанру сказки, но и жанру сентиментального романа. Возможно, Вольтер чувствовал, что сентиментальный роман ближе к сказке, чем роман воспитания.

Цви Леви отметил в своей статье "L'Ingenu ou l'Anti'Candid" два центральных эпизода в "Простодушном" - эпизоды в Бастилии (эпизод героя) и падение прекрасной Сент-Ив (эпизод героини) ²⁵ . Эти моменты мы отмечаем в качестве инициации для героев. В "Простодушном" два заключения. Одно из них, оптимистичное, сделанное Гордоном ("Нет худа без добра"), соответствует линии героя, другое, пессимистичное ("Из худа не бывает добра") - линии героини. Можно добавить, что оптимистичен "Простодушный" в качестве романа воспитания (герой становится просвещенным человеком), а пессимистичен - в качестве сказки, т. к. не заканчивается обязательной для сказки свадьбой.

Прекрасная Сент-Ив остается в сказочном пространстве. При этом именно ее линия наиболее хорошо соответствует определению "сентиментальный роман". Может быть, героиня терпит поражение именно из-за того, что оказывается с героем "в разных жанрах". В "Простодушном" мы видим торжество романа воспитания над сказкой.

Вольтер не случайно говорит о правдоподобности "Простодушного как о его преимуществе перед "Кандидом" (" L'Ingenu vaut mieux que Candid, tn ce qu'il est infiniment plus vraisimblable ", Best. D. 14279) ²⁶ . Именно правдоподобность "Простодушного" часто противопоставляется исследователями оптимизму "Кандида". Мы видим, что правдоподобность и соответствие сказочной схеме в "Простодушном взаимосвязаны".

Отметим, наконец, что философский подтекст особенно сильно проявляется в "Простодушном" в главах, посвященных Бастилии и просвещению героя, а также в концовке, т. е. именно в тех местах, где сказочная схема нарушается. И "Простодушный" - не единственная сказка Вольтера, где фольклор и философия оказываются в отношениях дополнительной дистрибуции.

Примечания

1. Le frere Gabriel Sagard (Theodat), "Le grand voyage au pays des Hurons".
2. LESAGE, Les aventures de Monsieur Robert Chevalier, dit Beauchene, 1732; Maubert de Gouvest, Lettres Iroquoises, 1752; Sebastien Mercier, Homme Sauvage, ~ 1767.
3. Anthologie du conte en France 1750-1799. Philosophie et coeurs sensibles, 1981, Paris, pp.250-254.
4. См. статью Вольтера Homme в Questions sur l'Encyclopedie.
5. RUIZ-MONTERO (C.), 1980, "The structural pattern of the Ancient Greek Romances and the Morphologie of the Folktale of V. Propp", Fabula, pp. 228-239.
6. ВОЛЬТЕР, Орлеанская девственница. Магомет. Философские повести. Москва, 1971, с. 504.
7. ПРОПП В. Я. Морфология сказки. М., 1998.
8. Op. cit., c. 70.
9. Op. cit., c. 71.
10. HENEIN E., 1981, " Hercule ou le pessimisme. Analyse de L'Ingenu ", Romantic Review, No 72, pp. 149-195.
11. ПРОПП В. Я., op. cit., c. 21.
12. SHERMAN C., Stephenson K., Davis K., 1980, "Folkloric intertexts in Voltaire's Ingenu", Romance notes, pp. 193 - 199.
13. ВОЛЬТЕР, op. cit., c. 539-
14. См. ПРОПП В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л. 1946., главы "Таинственный лес" и "Большой дом".
15. WELLINGTON M., 1995, "Mlle de Saint-Yves: a constant catalyst", Studies on Voltaire and the eighteenth century, Oxford, t. 322, pp. 1211-132.
16. В данном случае мы имеем дело с ассимиляцией функций дарителя Д1 с трудной задачей З. Эт ассимиляция отмечена Проппом как наиболее частотная. Именно поэтому за функцией XIII (реакция на действия дарителя может следовать функция XXVI - помощник помогает решить трудную задачу.
17. BREMOND C., 1970, Logique du recit, Paris-
18. JASON H., 1984, "The Fairy tale of the active Heroine: an outline for discussion", Le conte. Pourquoi? Comment? Folktales… Why and how? CNRS, Paris, pp. 79-97.
19. Под карнавальной формой автор понимает комическую или же травестированную форму сюжета.
20. DELARUE P., TENEZE, M.-L., 1976, reed. 1996, Le conte populaire Francais. Catalogue raisonne des versions de France, Paris, Larousse.
21. МЕЛЕТИНСКИЙ Е., НЕКЛЮДОВ С., НОВИК Е., СЕГАЛ Д., 2001, "Проблемы структуронго описания волшебной сказки", Структура волшебной сказки, М., с. 11.
22. SWAHN, 1955, The tale of Cupide and Psyche, Lund.
23. BREMOND C., 1973, " Les bons recompences et les mechants punis ", Semiotique narrative et textuelle, Paris, pp. 96 - 121.
24. Op. cit, c. 119.
25. LEVYZ, 1980 "L'Ingenu ou l'Anti-Candid", Studies on Voltaire..., Oxford, vol. 183, p. 51, 58-59.
26. См. CARROL M. G., 1980, "Some implications of "vraisemblance" in Voltaire's Ingenu", Studies on Voltaire.., vol. 183, p. 35.