<< На главную страницу сайта

Летняя школа по типологии фольклора

О.Н. Филичева

Записки для Ксении Блаженной: позиция церковнослужителей и народный обычай

Довольно часто исследователям для того, чтобы определить происхождение того или иного явления (например, религиозных практик), приходится использовать метод реконструкции с неизбежными для него допущениями и оговорками. Если говорить о генезисе религиозных практик, связанных с почитанием святых, то, как правило, реконструкция не позволяет выяснить, где проходит грань между "народным" почитанием святых и "официальным" или церковным (Лавров 2000: 185). Для того чтобы ответить на этот вопрос в отношении практики, рассматриваемой в настоящей работе, - записки для Ксении Блаженной, не нужно обращаться к реконструкции. Ситуация с записками для Ксении Блаженной является в этой связи уникальной, поскольку о происхождении этого обычая можно с достаточно высокой степенью уверенности сказать, что он стихийно возник "снизу" без участия церкви.

В качестве предварительных замечаний следует сказать несколько слов о том, как давно существует обычай писать записки для Ксении Блаженной. В какое точно время он возник установить трудно, однако существуют документальные свидетельства, благодаря которым известно, что эта практика имела место в 1930-е годы. В фондах Центрального Государственного архива истории Санкт-Петербурга хранятся записки, собранные у часовни в 1938 году (Черепнина и Шкаровский 1999: 306). Более ранних упоминаний не удалось обнаружить, что, конечно же, не означает, что до 1930-х люди таких записок не писали. Вместе с тем в популярных изданиях и публицистике конца XIX-го и первого десятилетия XX-го столетия (ВГП 1847, Опатович 1873, Петербургский листок 1897, Жизнеописания 1906 и др.), в которых достаточно подробно описывается происходившее у часовни, и ничего не говорится об этой практике. Наиболее вероятным представляется, что этот обычай возник в период с 1910-х до 1930-х годов, как раз в то время, когда часовня Ксении Блаженной была закрыта. Здесь же следует добавить, что традиция почитания Ксении Блаженной насчитывает около двухсот лет, но канонизирована святая была лишь в 1988 году¹ . Итак, получается, что обычай возник задолго до канонизации и имеет продолжительную историю бытования (по крайней мере около семидесяти лет).

После канонизации святой в 1988 году число посетителей часовни резко возросло, возможно, отчасти на это повлияла популяризация культа Ксении Блаженной в средствах массовой информации. По всей видимости, канонизация, возросший интерес к святой подвигли церковных служителей к тому, чтобы уже сложившуюся практику почитания Ксении Блаженной привести в соответствие с общими церковными установлениями. В настоящей работе речь пойдет о взаимодействии церковных служителей с разными группами посетителей часовни на примере отношения к обычаю писать записки Ксении Блаженной.

Обычай оставлять записки у святыни не является исключительной принадлежностью почитания Ксении Блаженной. В Санкт-Петербурге на Никольском кладбище находится склеп Матфея Татомира, стены которого исписаны просьбами посетителей, кроме того, у этого склепа принято оставлять записки. В Москве существует ряд почитаемых мест, к которым также приносят записки. Наиболее известная святыня столицы - это часовня Матрены Московской. По материалам Т.Б. Щепанской крестьяне Северо-Запада России оставляют у почитаемого места "пелену", которая функционально является той же запиской. Щепанская пишет, что "пелена - кусок ткани с аппликацией креста; иногда вместо креста шариковой ручкой или карандашом пишут текст молитвы или просто просьбу к святому" (Щепанская 1995: 177). Кроме этого известно, что из-за ограничения доступа паломников к Николаю Залетскому сложилась практика писать записки старцу и существовала до его смерти. Отдельно стоит упомянуть бытование такой практики почитания святынь в католицизме и традиции писать и оставлять записки в стене плача в Иерусалиме. Таким образом, записки - это один из универсальных способов, к которому люди прибегают для осуществления коммуникации со сферой сакрального.

В настоящей работе будут использованы материалы полевых исследований, которые проводились на петербургском Смоленском кладбище, где находится часовня Ксении Блаженной. Временные рамки привлекаемого материала - с ноября 2001 года по апрель 2002 года.

Во время полевых исследований складывалось впечатление, что обычай писать записки является одной из основных тем для обсуждения среди посетителей часовни. Вероятно, это связано с тем, что этот обычай широко известен и распространен среди посетителей часовни, и кроме того существуют различные варианты того, как и что надо писать: можно писать записку дома, можно около часовни, писали на стенах (что не так распространено), оставляли на песочнице, заталкивали в стену, сжигали, приезжие привозили с собой записки от своих знакомых и родственников и т.д. Нередко приходилось сталкиваться с тем, что среди информантов не было единой точки зрения на то, следует ли обращаться к Ксении посредством записок, хотя у большинства посетителей часовни (людей, не занимающих активную религиозную позицию) эта практика не вызывала сомнения. Мнение церковнослужителей было однозначным: они считали, что этот обычай языческий, следствие невежества людей.

Непродолжительный период времени, рассматриваемый в настоящей работе, представляется показательным и заслуживающим внимания. Именно в течение этого отрезка времени можно было наблюдать за процессом, в течение которого церковь вместо пассивного наблюдения за тем, что происходит у часовни (до весны 2002 года), брала на себя инициативу, которая состояла в том, чтобы отучить людей от этого "языческого" обычая. В то же время было зафиксировано изменение точки зрения некоторых посетителей часовни на то, как следует себя вести по отношению к этому обычаю.

Появляется возможность попытаться ответить на следующие вопросы: удается ли священнослужителям повлиять на отношение паломников (имеются в виду все посетители часовни) к обычаю? Если нет, то следует ли в нашем случае говорить о том, что существует противостояние сторон: позиции церковных служащих и посетителей часовни в отношении к практике писать записки.

Работа в поле показала, что достаточно трудно дифференцировать людей, приходящих к часовне Ксении Блаженной, делить их на группы. Это связано с тем, что посетители часовни - это горожане самого разного социального, образовательного уровня и приезжие. Все они имеют различный религиозный опыт. Однако если использовать предложенную А.В. Тарабукиной категорию "прихрамовая среда" ² (Тарабукина 1998) в качестве точки отсчета, то люди, которых приходилось наблюдать, делятся на три вполне отчетливые группы: (сразу следует оговориться, что определения, выбранные для названия групп, являются условными) прицерковный круг, буферная (промежуточная), "обычные" посетители. Разделение на группы проводится по степени включенности людей в церковную культуру.

В группу прицерковный круг входят люди, которые являются постоянными прихожанами какой-либо церкви, (посещают не реже раза в неделю и соблюдают церковные таинства), они знакомы с церковными правилами, мнение священников является для них абсолютным авторитетом.

При всей условности и спорности определения буферная группа, мне кажется, что оно отражает текучесть, неустойчивость состава группы. Кроме того, она является промежуточной для посетителей святыни между первой и третьей группами (прицерковным кругом и обычными посетителями). Люди этой группы не являются представителями прицерковного круга, однако они знакомы с церковными установлениями и религиозными обычаями и живо интересуются позицией священников. С одной стороны, это промежуточное состояние может продлиться некоторое время, после чего человек переходит в группу прицерковного круга, с другой стороны, этот переход, возможно, так никогда и не состоится.

Есть люди, которые находятся на другом полюсе по отношению к прицерковному кругу, и с известной долей условности они могут быть названы обычными посетителями. Они приходят к часовне с целью решить свои проблемы посредством совершения определенного набора действий, и зачастую они мало что знают о Ксении Блаженной и не особенно интересуются не только историей Ксении Блаженной, но и отношением священников к тому, как следует осуществлять почитание святой.

Прицерковный круг

На протяжении довольно длительного времени (до марта 2002 года) церковь³ предпочитала не выражать свое отношение к этой массовой практике открыто. Например, служащая в церковной лавке на Смоленском кладбище на вопрос, зачем надо писать Ксении Блаженной записки, неохотно ответила, "что раз уж спросили, то она расскажет. Писать записки - это народное. В уставе этого нет. Батюшка этого не благословляет. Ксения и так (без записок) услышит. Надо заказать молебен" (Полевой дневник, записано 23.01.2002).

В отличие от других групп люди из прицерковного круга всегда знали о позиции священства касательно этого обычая даже в то время, когда эта точка зрения не высказывалась явно. Осенью 2001 года во время коллективной беседы у входа в часовню одна женщина сказала, что "записки писать нельзя, это бесовские дела, сказали. (…) А вот работница (сказала) оттуда (из часовни)". Остальные участники разговора ничего об этом не слышали и не знали. Эту женщину поддержала паломница из Сибири, которая уже не просто сослалась на авторитетное мнение церковной служащей, а мотивировала запрет. По ее мнению, необходимо, чтобы записка побывала в руках у священника, и заплатить за записку (имеется в виду плата за заздравные и заупокойные записки в церкви) (Неизвестная женщина 60 лет и паломница 55-60 лет из Сибири, записано 14.10.2001). Зимой 2002 года в день памяти Ксении Блаженной молодая паломница, которая собирала пожертвования на церковь в Гдовской области, на вопрос о записках ответила: "зачем их писать, ведь Богу молишься - записок не пишешь". По ее мнению, этот обычай связан с языческим прошлым и настоящим России: "Россия раньше была языческая. И хотя Русь сейчас и крещенная, она так и осталась языческой. (…) Почему ремонтируют часовню? Потому что здание расковыряли этими записками" (Полевой дневник, записано 06.03.2002). Из вышеприведенных высказываний становится очевидным негативное отношение представителей данной группы к массовой практике.

Эти примеры подтверждают, что осенью и зимой (2001-2002 гг.), когда церковь еще не эксплицировала своего отношения, люди из околоцерковной среды уже были знакомы с церковной позицией. Они не только располагают информацией об этом запрете, но могут мотивировать его. Значимым для них является посредничество священника между посетителями часовни и святой, а практика написания записок отменяет его необходимость. Кроме того, люди из этой группы способствуют распространению информации о позиции священнослужителей среди остальных паломников.

Буферная группа

Осенью 2001 года и весной 2002 года были записаны интервью от двух женщин, которых "батюшка" благословил на то, чтобы они просили милостыню у часовни, но поставил им условие разъяснять посетителям часовни, что писать записки не нужно. Надежда и Ольга примерно одного возраста, им около пятидесяти, обе являются представительницами буферной промежуточной группы. На материале их интервью будет предпринята попытка проследить динамику взаимодействия позиции священников и отношения людей из этой группы касательно обычая писать записки Ксении Блаженной. Соблюдая хронологию, следует начать с Надежды, разговор с которой состоялся осенью 2001 года.

Надежда

Интервью с Надеждой проводилось дважды. Во время первой беседы информантка рассказала, что батюшка разрешил ей просить милостыню около часовни с тем, чтобы она разъясняла людям, что писать записки и засовывать их в стену бесполезно. Мотивировала она это тем, что необходимо, чтобы батюшка прочитал записку , а иначе их просто замуруют в стену или сожгут - тогда "все бесполезно".

Инф: Пишите записки, пишите. Вот. Ну не в стеночки пихайте. Пишите. Я вечером буду относить (батюшке - ОФ). Там ручка есть, листы есть. Пишите. А что вы в стенки пихаете - всё бесполезно.

Соб: То есть записки должен кто-то прочитать обязательно?

Инф: Конечно!

Соб: А дак, а люди думают, что это как молитва Ксении. Напишут, да в стеночку.

Инф: Это всё, знаете, замуруется, и всё. Там ремонт идёт. Уже половина, где в окошечки пихали, там всё, там сколько записок было! Это ужас! Там достали сколько записок.

Соб: И куда их все?

Инф: Никуда. Спалили, и всё. (Н., женщина 45-50 лет, ур. г. Минска, записано 14.10.2001)

По прошествии нескольких дней (полторы недели), видимо, поняв, что же "на самом деле правильно", Надежда уже демонстрировала иное отношение к этому обычаю. На вопрос, пишет ли она записки, сказала, что пишет каждый день, и то, что их замуровывают в стену - это даже хорошо, ведь их там "Ксеня читает". Для большей убедительности она ссылается на свой сон: к ней приходила сама Ксения, и говорила, что все записки читает.

Соб: Думаете, что она эти записки читает?

Инф: Да, она читает. Она мне даже один раз во сне приснилась.

Соб: И что?

Инф: Говорит, что она эти записки все читает.

Соб: И нужно, чтобы… эти записки замазывали?

Инф: Ну да, их нельзя ж снимать. Просто замазывают их там и все. Потом Ксеня читает, помогает все. (Н., женщина 45-50 лет, ур. г. Минска, записано 25.10.2001)

По всей видимости, больше она с батюшкой не встречалась, и с работниками, служащими в церкви и часовне, тоже. Массовый характер обычая во многом способствовал тому, чтобы она как-то естественно забыла о том, почему ее благословили просить милостыню, и в чем заключается ее задача. Надежда сама стала писать записки каждый день. Очевидно, что это произошло вследствие того, что она видела около часовни: большое количество людей приходили на Смоленское кладбище, как правило, только для того, чтобы оставить записку для Ксении Блаженной.

Ольга

Прежде чем обратиться к другому примеру (Ольге, разговор с которой состоялся весной 2002 года), следует сказать несколько слов о том, насколько изменилась ситуация к этому времени. С весны 2002 года можно было наблюдать, как церковные служащие предпринимают определенные меры, чтобы привести уже сложившееся почитание Ксении Блаженной в соответствие с тем, как это должно быть с их точки зрения.

Первое, что сразу бросалось в глаза, это то, что песочница (приспособление для свечей) отодвинута от стены на полтора метра, сама стена за ней плотно закрыта пленкой, таким образом, доступ к обычному месту для записок оказался перекрыт. На песочнице практически не было записок, их регулярно убирали. Правда, если отойти в сторону, то записки можно было увидеть за досками, крепящими полиэтилен. Уже несколько месяцев шла реставрация часовни, поэтому она была вся в лесах и покрыта полиэтиленовой пленкой (Полевой дневник, записано 27.03.2002). Было заметно, что теперь (весной 2002 года) записки находились на периферии по отношению к местам, где раньше их было наибольшее количество (к входу в часовню и песочнице). Записки стали оставлять там, где обычно бывает мало людей. Кроме того, если пройти к правой стене со стороны входа, где находится несколько могил, то можно было увидеть записки в одном из памятников. Он сделан в виде небольшой арки, записок там раньше никогда не было, за исключением 6 февраля - дня памяти святой (Полевой дневник, записано 02.04.2002). То есть люди так же пишут записки, просто не оставляют их в центральных местах общего паломничества (это подтверждают и наблюдения, сделанные уже осенью 2002 года: записки появились на могиле старца Григория, чего раньше не было, а у самой часовни их количество было минимальным).

Кроме того, что стал ограничиваться доступ людей к стенам, в которых они привыкли оставлять записки, служители церкви начали более открыто выражать свое отношение к этому обычаю. Об этом можно, как кажется, судить по тому, что большинство людей, с которыми удавалось поговорить, начиная с марта, знали о том, что записки писать не нужно, ведь "Ксения и так все слышит". При этом некоторые обращали внимание на то, что об этом стали говорить недавно. Все это свидетельствует о том, что, возможно, в последнее время церковь отказалась от позиции пассивного наблюдателя и стала предпринимать некоторые действия, которые указывают на стремление контролировать происходящее у часовни.

Инф: Это нужно свою душу вложить (…). Свою душу вложить во что… это самое веришь.

Соб: То есть нужно записочки написать?

Инф: Ну теперь (выделено автором - ОФ) отказали, чтоб записки не писали.

Соб: Кто отказал?

Инф: Церковные работники, потому что их никто не читает эти записки, нужно словами, вот, словами, да.

Соб: А я видела, сегодня много людей писали записки.

Инф: Писали?

Соб: Да.

Инф: Ну тогда не знаю, кто…

Соб: Это батюшка сказал или кто сказал?

Инф: Ну кто-то из церковных работников сказал, что (…). лучше… лучше словами, да, просить о помощи. (Анонимное интервью, женщина лет 60, неоднократно просила милостыню у центрального входа на Смоленское кладбище, записано 27.03.2002)

Нетрудно заметить по репликам информантки, что она лишь пересказывает услышанное от лица, которое обладает в ее глазах авторитетом. То есть для нее это пока указание, руководство, она не может мотивировать этот запрет, и ее было легко смутить фразой о том, что записки у часовни все же пишут.

Примерно в это же время (конец марта) около часовни появилась женщина (Ольга), которая (так же как и некоторое время назад Надежда) получила от священника благословение убирать записки и разъяснять людям, что писать записки - это "языческое".

Инф: (…) У меня такие скорби. Я прошу Ксению Блаженную, чтобы она уладила. Мне благословенье (батюшка дал), объяснил, чтобы записочки не писали, это язычество.

Cоб: А вы объясняете?

Инф: Я объясняю, так очень мягко. Так ведь люди не должны… они могут обидеться, сейчас люди очень нервные - щитовидка у всех, да? Я как медик…

Соб: А вы считаете, что нельзя записочки тоже писать?

Инф: Я так думаю, что это не разумно, я сама медик, я понимаю, что раз душа, она же не видит, она… Когда человек еще только едет к ней (Ксении блаженной - ОФ), она уже знает, что едет, она чувствует душой. Вот по молитвам. Вот как я читала Житие святых. Так вот она…не надо уже ей записочки, это уже просто оставляют, оскверняют, мусорят. Люди не понимают. Не дошло еще до них, а с медицинской точки зрения, с богословской, что это язычество, вот в записках, что попало писать, ну это от лукавово.

Соб: От лукавого?

Инф: Да. А молитва и акафист ее - это как раз то, что надо, это сказал батюшка. И я так понимаю.

(…)

Соб: А вас батюшка благословил?

Инф: Да.

Соб: А так нельзя без благословения здесь (милостыню просить - ОФ)?

Инф: Не.

(…)

Соб: И про записки он вам тоже сказал?

Инф: Да, сказал, благословил, чтобы убрать. Ну так ничего не говорить, молится: "Господи, вразуми их, чтобы они не писали". Это же язычество, некоторые чувствуют и тут же понимают. (О. 1939 г.р., ур. г. Ленинграда, записано 31.03.2002)

Если Надежда через непродолжительный отрезок времени оставила свои попытки рассказывать людям о бесполезности писать Ксении записки и стала их писать сама, то с Ольгой ничего подобного не произошло. Через неделю она все так же разъясняла людям "языческое" происхождение этого обычая. Мне представляется, что "стойкость" позиции Ольги объясняется тем, что она видела реальное подкрепление словам священника (записки регулярно убирали, доступ к стенам перекрывался и пр.). Когда же она начинала говорить о бесполезности и "языческом" происхождении этого обычая, ее нередко поддерживали другие посетители, которые также уже знали об этом.

Во время одного интервью был записан подобный разговор. Ольга говорила о том, что не следует писать записки, и, услышав, о чем идет речь, к разговору о записках присоединилась другая женщина, которая использовала в качестве аргумента сравнение часовни с храмом, в стены которого никому не приходит в голову засовывать записочки (Полевой дневник, записано 06.04.2002).

Люди, которые относятся к промежуточной (буферной) группе, знали и знают о точке зрения священников, поскольку для них важно быть в курсе церковных правил и установлений. Однако раньше они могли из-за отсутствия реального подкрепления своей позиции церковными служащими и под влиянием масштабности обычая принять сторону большинства. Сейчас в связи с тем, что церковь позиционирует свою точку зрения на это явление открыто и регулирует ситуацию у часовни через людей прицерковного круга, они остаются в рамках церковных норм. Таким образом, отношение представителей данной группы во многом зависит от внешних обстоятельств, они не готовы поддерживать авторитетное для них мнение священников, если для этого придется противостоять большинству.

В завершение обратимся к группе обычных посетителей часовни и тому, как складывается их взаимодействие с церковными служащими.

Обычные посетители

В ходе полевых исследований создавалось такое впечатление, что большую часть паломников составляли "рядовые" посетители. Они не включены в церковную жизнь и не знакомы с церковными правилами и установлениями, и специально этим не интересуются. Кроме того, их знание об обычаях, связанных с почитанием Ксении Блаженной, также ограниченно и крайне путано.

Показательны в этом отношении следующие примеры. Девушка лет двадцати написала записку, оставила ее в стене, обошла часовню три раза. Во время разговора с ней выяснилось, что она у часовни впервые, но слышала о том, что Ксении Блаженная помогает. Сказала, что не знала о том, что надо писать записки, но увидела, как это делают другие, и поступила так же (Полевой дневник, записано 14.10.2002). В день памяти Ксении Блаженной (6 февраля) одна женщина подошла спросить, что нужно делать. Оказалось, что она узнала о празднике из календаря. На вопрос, кто такая Ксения, очень удивилась и со знанием дела стала объяснять: есть Ксения Петербургская, а есть Ксения Блаженная, и это две разные Ксении. Ксения Петербургская - покровительница Ксении Блаженной, это ее икона находится в церкви Смоленской иконы Божией Матери. Ксения Блаженная находится в этой часовне, и она святая петербургская покровительница. И завершила свой рассказ: "не зря же люди ходят" (Полевой дневник, записано 06.03.2002).

Характерно, что обычные посетители как раньше, так и сейчас пишут записки. Однако в нашем распоряжении нет никаких свидетельств о том, почему они так делают, является ли это следствием недовольства или сознательным противостоянием позиции церковных служащих. Скорее всего, следует говорить о том, что рядовые посетители не знают, не замечают усилий церкви. Для них Ксения - это одна из возможностей решить свои проблемы. Закрепленная за часовней практика написания записок является для большей части паломников едва ли не единственным им известным способом обратиться к святой. Вероятно, их "верность" этому обычаю объясняется еще тем, что, во-первых, большая часть посещающих часовню не знает церковных установлений о традиции почитания святых вообще. Во-вторых, для многих обычай обращаться к святой посредством записок не является входящим в сферу "церковного", поэтому не может противоречить церковной норме. Как писала Ив Левин относительно Средневековья: "святые почитались в первую очередь не как образцы христианской жизни, достигшие вечной славы, а как небесные личности, которых можно вовлечь в действие на стороне людей на земле. Мощи святых, святая вода, ладан, просфоры содержали реальную мистическую силу, которая оставалась действенной безотносительно к духовному состоянию и побуждениям прибегающего к ним" (Левин 2001: 277). В этом отношении с эпохи Средневековья мало что изменилось.

Эта группа включает самых разных людей, которые не имеют ничего общего друг с другом в повседневной жизни, они практически никак не связаны со сферой "церковного", поэтому повлиять на их отношение к обычаю и поведение у святыни крайне трудно. Специфика взаимоотношений этой группы с церковью сводится к тому, что ее представители, как правило, обходятся без посредничества священников, когда обращаются к Ксении Блаженной для решения своих проблем. И это не принципиальная позиция. Скорее всего, если довести до их сведения, что церковные служащие не одобряют практику написания записок, то многие из них не захотят нарушать церковные установления и станут интересоваться, каким образом следует обращаться к святой, чтобы остаться в рамках церковных правил. Тем не менее, как уже говорилось, большинство из них не относит себя к группе религиозных или церковных людей, и не будет проявлять интерес по своей инициативе к тому, как следует вести себя около часовни. Возможно, для них более релевантен опыт знакомых и родственников, и что здесь "так всегда было", "так все делали" (например, писали записки), чем мнение священников.

_______

То обстоятельство, что практически все информанты, с которыми удавалось поговорить в последнее время, однозначно высказывались по поводу данного обычая писать записки, свидетельствует о том, что пока церкви удается повлиять на обычай, уже давно закрепившийся за часовней. Тем не менее, церковные служители не могут охватить всех посетителей часовни и воздействовать на людей, которые не интересуются церковной жизнью, но обращаются за помощью к Ксении Блаженной "традиционно". Эти люди представляют собой пассивное большинство из общего числа всех паломников, приходящих к часовне. Священство может оказывать свое влияние только на определенные группы посетителей святыни (прицерковный круг и буферную группу), хотя характер взаимодействия с этими группами различен.

Люди из прицерковного круга знали и знают о позиции церковных служащих относительно этого обычая и сами придерживаются ее, кроме того, они являются проводниками точки зрения священников среди остальных посетителей часовни. Важным представляется отметить, что отношение этой группы к практике писать записки оставалось неизменным (в отличие от промежуточной группы) в течение того периода времени, когда проводились полевые исследования. То есть представители прицерковного круга руководствуются в своем отношении к этому обычаю исключительно мнением священников.

Отношение к запискам со стороны промежуточной группы во многом обусловлено тем, насколько широко известна позиция священства, и подкрепляется ли она какими-либо действиями извне (организация пространства, контроль над известными местами хранения записок). И это несмотря на то, что люди из данной группы в большинстве случаев знакомы с мнением церковных служащих, которое является для них авторитетным. Таким образом, получается, что отношение представителей промежуточной группы к тому, следует или нет писать записки святой, зависит от внешних факторов.

Третья группа была постоянной в своем отношении к обычаю. Однако в отличие от прицерковного круга, который также не изменял свою позицию, она выстраивала ее, не руководствуясь точкой зрения священников. Как представляется, однозначное следование рядовыми посетителями практике писать записки для святой продиктовано опытом обращения к Ксении Блаженной близких им людей и рассказами об этом. В результате эта группа противостоит позиции священства и не осознает это. Так происходит в силу того, что люди из этой группы не включены в церковную культуру.

Список литературы

Антонов, Кобак 1996 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга. Историко-церковная энциклопедия в 3-х т. СПб., 1996. Т. 3.

ВПГ 1847 - Ведомости Санкт-петербургской полиции. 1847, № 272.

Ведомости 1898 - Фельетон. Смоленское кладбище // Ведомости С-Петербургского градоначальства. 1898. № 161.

Ведомости 1901 - У могилы "блаженной" Ксении // Ведомости С-Петербургского градоначальства. 1901. № 219.

Жизнеописания 1906 - Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков. Январь. Репр. М., Изд. Афонского русского Пантелеймоновского монастыря. 1906. Введ. Опт. Пустынь. 1999. С.127-134.

Кладбища 1993 - Исторические кладбища Санкт-Петербурга. СПб., 1993.

Лавров 2000 - А.С. Лавров Колдовство и религия в России. 1700-1740 гг. М. 2000.

Левин 2001 - Ив Левин "Двоеверие" и народная культура // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Период Киевской и Московской Руси. Самара. 2001. С. 259- 283.

Опатович 1873 - С.И. Опатович Смоленское кладбище в Санкт-Петербурге в XVIII и XIX веках // Русская старина. 1873. Т. VIII. С. 168-200.

Петербургский листок 1897 - Петербургский листок. 1897, № 266, № 277.

Санкт-Петербург 1992 - Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград. Энциклопедический справочник. М., 1992.

Тарабукина 1998 - А.В. Тарабукина Эсхатологические рассказы "церковных людей" // Антропология религиозности. СПб. 1998. С. 397-455.

Щепанская 1995 - Щепанская Т. Б. Кризисная сеть (традиция духовного освоения пространства) // Русский Север. К проблеме локальных групп. СПб. 1995. С. 110-177.

Черепнина и Шкаровский 1999 - Черепнина Н. Ю., Шкаровский М. В. Часовня Блаженной Ксении // Черепнина Н. Ю., Шкаровский М. В. Православные храмы Санкт-Петербурга. 1917-1945. Справочник. СПб. 1999.

Примечания

1. Традиция почитания часовни начала свою историю с 20-х годов XIX века, о чем свидетельствуют различные издания (Ведомости 1898 № 161, Санкт-Петербург 1992: 579, Кладбища СПб 1993: 24). Пока еще часовня не была установлена над могилой, ее насыпь дважды разбирали, и уносили по домам. После чего сделали могильную каменную плиту, однако ее также разбили, и кусочки от нее также уносили домой. В результате, могилу обнесли оградой, а к ограде была прикреплена кружка для сбора пожертвований. На собранную таким образом сумму, поставили часовню (в 1830-е годы - Ф. О.) из известкового камня с железной крышей (Ведомости 1898, № 161; Антонов, Кобак 1996: 186). Часовня в 1894 году была расширена стеклянной галереей (Антонов, Кобак 1996: 186). В 1901 году на пожертвования прихожан была сооружена большая каменная часовня (Ведомости 1901, № 219). В ХХ веке во время ее дважды закрывали: в 1940-м году (через семь лет ее снова открыли) и в 1960 году (Черпнина, Шкаровский 1999: 306). Кроме того, вокруг часовни был установлен забор, чтобы препятствовать почитанию святыни, однако и он стал местом паломничества.
2. Используя определение группы верующих, введенное А.В. Тарабукиной, представляется необходимым уточнить, какое семантическое наполнение этой категории актуально при работе с нашим материалом. Прихрамовая среда, прицерковный круг - это группа людей, у которых распорядок жизни подчинен жизни церкви, выстраивается исходя из абсолютного подчинения духовному отцу. Зачастую они отказываются от использования в быту достижений цивилизации и светской культуры, регламентированными оказываются в их жизни не только внешний вид и манеры поведения, но и речь (Тарабукина 1998).
3. Здесь и далее "церковь" обозначает священников и церковных служащих церкви Смоленской иконы Божией Матери на Смоленском кладбище.
4. Это очень похоже на то, что в этот же день говорила паломница из Сибири. Для нее оказывается принципиальным, как для представителей прихрамовой среды, попадают записки в руки батюшки или нет:
5. Соб: А то, что все вот в стенку туда кладут (записки), так не делали?
6. П: Не, не, не. Это нельзя. (...) Надо пожертвовать, жертву. (надо заказывать молебен, важно, что за него необходимо платить, поскольку деньги нужны на восстановление часовни).
7. Соб: То есть эти записочки. Это не по-церковному, да, которые - в стенке?
8. Инф: Нет (...) тут будет батюшка молитвы читать. А уже записочка в руках у священника побыла - это великое дело. Он даже только в руках подержит. (Паломница 55-60 лет, из Сибири, записано 14.10.2001)