<< На главную страницу

Д.М. Михеева (ИВГИ РГГУ)

Летняя школа
"Формальные методы анализа и дескрипции фольклорного текста"

(Псков, 1-11 мая 2004)

С 1 по 11 мая 2004 г. в г. Пскове (гостиница "Турист") проходила Летняя школа "Формальные методы анализа и дескрипции фольклорного текста", проведенная Институтом высших гуманитарных исследований РГГУ при финансовой поддержке Фонда Форда.

В качестве слушателей школы на конкурсной основе (по результатам отбора научных работ, присланных в Оргкомитет школы) было выбрано 21 человек из Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска, Калининграда, Вятки, Ульяновска, Петрозаводска, Перми, Киева, Болоньи (Италия).

К участию в преподавании на школе было приглашено 23 специалиста по фольклористике, истории, лингвистике, информатике из Москвы, Санкт-Петербурга, Ижевска, Екатеринбурга, Гента (Бельгия), Софии (Болгария).

Первый день работы Летней школы, 1 мая, начался со вступительного слова Руководителя школы С.Ю. Неклюдова. Сергей Юрьевич говорил об особенностях применения формальных методов в фольклористике.

Н.П. Гринцер прочитал две лекции (1 и 3 мая) по теме "Фольклорные основы раннегреческой лирики". Николай Павлович осветил ключевые вопросы, стоящие перед исследователем архаической греческой лирики: проблема лирического "я", жанровая принадлежность текстов и определение жанра, соотношение письменной / устной культуры. Один из главных путей в современных исследованиях античной лирики - соотнесение ее с предшествующей ей эпической традицией. В поэзии Архилоха и других ранних поэтов обнаружено большое количество прямых словесных и тематических соответствий поэзии Гомера (1/3 словаря Архилоха совпадает со словарем Гомера). Николай Павлович предложил свой взгляд на природу лирических "цитат" из эпоса, считая изучение этого аспекта ключевым для понимания специфики раннегреческой поэзии.

Е.Л. Березович посвятила лекцию и семинар теме "Культурно-языковой портрет как жанр этнолингвистического описания". Термин "портрет" (введенный в отечественное языкознание Ю.Д. Апресяном) предложен Е.Л. Березович в качестве более структурно определенного по сравнению с популярными образными терминами "картина мира" и "фрагмент картины мира". Составление лингвистического портрета - это метод систематизации языкового материала в целях получения информации об особенностях менталитета носителей языка. Единицей языкового портрета является мотив.

Семинар Е.Л. Березович - первый семинар Летней школы - был посвящен портрету репы в русском языке. Языковой портрет составлялся на материале русских пословиц, поговорок, загадок, в которых упоминается репа. Совместными усилиями слушатели обнаружили, что репа соотносится как с головой, так и с задом, как с дубом, так и с мышью, репа маркирована и как постная еда, и как аналог мяса, и как малоценный продукт, и как привлекательный, для репы важны хтонические и сексуальные коннотации. В результате участники семинара пришли к выводу, что репа - это, по меньшей мере, мировое древо. Семинар затянулся до позднего вечера и произвел на слушателей неизгладимое впечатление. В память о первом семинаре Валерия Колосова из Европейского Университета в Санкт-Петербурге в последний день Летней школы подарила Александре Архиповой вышитую репу - мировое древо.

Второй день Летней школы начался с лекции В.В. Напольских "Реконструкции исчезнувших мифологических структур с помощью лингвистических методов (на примере пермских языков)". В.В. Напольских говорил о словах, означающих медведя, в пермских языках. Одно их этих слов сохранилось в удмуртском языке только в названии месяца апреля (апрель - месяц, когда медведь вылезает из берлоги). Другое удмуртское название медведя в языке коми - название сказочного Змея-Горыныча. Методы сравнительного языкознания помогают выяснить, какое из двух значений слова должно считаться первичным. В пермских языках очень много аланизмов, и пермское слово для медведя/сказочного змея, скорее всего, заимствовано из какого-нибудь аланского языка. На это указывает наличие в осетинском языке сходного слова для дракона, но никак не для медведя - следовательно, и в пермских языках использование этого слова для медведя вторично.

В тот же день В.В. Напольских прочитал свою вторую лекцию "Проблема человеческих жертвоприношений у удмуртов XIX в. в свете системной интерпретации фольклорных текстов". В русских деревнях, соседствовавших с удмуртскими, существовали рассказы о человеческом жертвоприношении у удмуртов. Рассказывалось, что кто-то (не сам рассказчик) видел, как в удмуртской деревне много людей собираются в одном доме и тыкают вилками жертву, раздетую и подвешенную за ноги. Эти рассказы относятся к жанру былички и несут в себе черты, демонстрирующие недостоверность сообщаемых сведений. Прежде всего, на недостоверность указывает то, что подобный рассказ никогда не ведется от первого лица. Жертвоприношение описывается как происходящее в доме, но это не соответствует разделению у удмуртов семейной и общественной религии. Семейные обряды совершали в домах без участия жреца, но жертвоприношения относились к общественным обрядам и совершались в священных рощах или святилищах, жертвенное животное закалывал специальный жрец.

В конце 19 в. несколько раз возбуждались судебные дела о человеческих жертвоприношениях у удмуртов. Получившее широкую огласку Мултанское дело (1892) закончилось выяснением того, что убийство было совершено с целью ограбления и "замаскировано" под ритуальное. Такая маскировка удавалась именно благодаря устойчивому бытованию рассказов о ритуальном убийстве у удмуртов.

С другой стороны, большего доверия заслуживают рассказы от первого лица, например рассказы путешественников. Некоторые такие рассказы свидетельствуют о реликтах человеческих жертвоприношений у удмуртов, а именно убийства стариков. Следы этих жертвоприношений (совсем не похожих на те, о которых рассказывают былички) сохранились также в некоторых обрядах и играх у удмуртов, коми и мордвы. Таким образом, определить достоверность сведений помогает четкое различение жанров, к которым принадлежат свидетельства.

На двух семинарах И.Б. Иткина (2 и 5 мая) речь шла о двух берестяных грамотах, содержащих тексты фольклорных жанров. Первый семинар "Берестяная грамота № 292: десять имен или одна стрела?" был посвящен разбору древнейшего текста на прибалтийско-финском языке, записанного на берестяной грамоте кириллицей (в 12 в. эти языки еще были бесписьменными). Это текст заговора или оберега. Перед исследователями встает вопрос, кем был написан текст - русским или карелом. Анализ передачи в грамоте прибалтийско-финских звуков показывает, что писал, скорее всего, русский. Но отраженное в грамоте свободное владение языком позволяет предположить, что текст был продиктован карелом и записан русским. И.Б. Иткин предложил дополнение к уже существующим чтениям грамоты: в первой строчке читать знак "I" не как "и" десятеричное в числовом значении, а как пиктограмму, обозначающую стрелу и иллюстрирующую непосредственно предшествующее словосочетание "божья стрела". Тогда первая строчка грамоты будет читаться не "Божья стрела (т.е. молния), десять имен твоих", как у А.Е. Хелимского, а "Божья стрела, имя твоё".

На втором семинаре И.Б. Иткина "Берестяная грамота № 10: проблема языка" рассматривалась загадка на библейский сюжет, написанная на ободке берестяного туеска. Перед участниками семинара была поставлена задача: определить, на каком языке написан текст - это может быть древненовгородский диалект, стандартный древнерусский и церковнославянский языки. После того, как каждое слово грамоты было записано в соответствующую колонку, было обнаружено, что грамота написана на смеси древненовгородского диалекта и церковнославянского языка, а стандартный древнерусский в грамоте отсутствует. Языковые особенности грамоты (в том числе некоторые архаизмы) позволяют предположить, что загадка имеет книжный первоисточник (возможно, из апокрифической литературы), но в тексте также отразились особенности диалекта, на котором говорил человек, записавший загадку.

Лекция К.З. Рангочева "Формальные, лингвистические и статистические методы анализа болгарского народного героического эпоса" (2 мая) была очень насыщенной, так как в ней была дана и общая информация о болгарском юнацком эпосе, его функционировании в народной традиции, и специально рассказано о применении формальных методов в исследовании юнацкого эпоса.

Частотный анализ лексики юнацкого эпоса позволяет отметить особенности эпической картины мира. Так, в группе слов, обозначающих время, семантические доминанты - это сегодня, светлое время суток, лето (зима отсутствует), праздник (в Болгарии эпос поётся только по праздникам, и время действия эпоса - праздник). Что касается эпического пространства, то в нем отмечены центр и периферия (или граница), но отсутствует середина. Высокочастотные слова - путь, мост. Из употребляемых в эпосе топонимов 85% - это названия городов, самые частотные топонимы - Прилеп (город Марко), София, Стамбул, Святая гора (Афон). Таким образом, время и пространство юнацкого эпоса можно обрисовать как день-праздник-лето-город.

На трех семинарах С.А. Бурлак "Формальные методы решения гуманитарных задач" (3, 6 и 10 мая) слушатели учились решать лингвистические и фольклорные задачи. Задачи в качестве разминки были даны слушателям еще до начала Летней школы, и в течение всего времени работы школы слушатели получали всё новые и новые задачи, которые решались самостоятельно в свободное время, а затем решение обсуждалось на семинарах С.А. Бурлак. Кому-то этот вид работы был уже хорошо знаком, у кого-то, напротив, вызвал удивление и непонимание. Прежде всего, Светлана Анатольевна объяснила, какую пользу может принести ученому-гуманитарию опыт решения таких задач. Практически каждая лингвистическая задача воспроизводит некое открытие, и каждый человек, решающий эту задачу, повторяет это открытие - и осваивает те методы, которыми такие открытия совершаются. Те принципы исследования, которые вырабатываются в процессе решения задач, пригодятся каждому в его собственной научной деятельности.

Если лингвистические задачи - уже давно разработанный жанр, то задачи по фольклористике были сравнительно недавно изобретены А.С. Архиповой по аналогии с лингвистическими задачами. Многими слушателями Летней школы была отмечена разница между этими двумя видами задач: если лингвистические задачи являются самодостаточными, то есть не требуют никаких дополнительных знаний кроме информации, данной в условии, то задачи по фольклористике не самодостаточны, и многие из них невозможно решить, не имея общей подготовки в области фольклористики. Задачи по фольклористике - это скорее метод контроля усвоения теоретического материала.

А.Б. Мороз на лекции "Полевая фольклористика и критика источников" (3 мая) говорил о проблемах, с которыми сталкивается каждый фольклорист: как в собственной полевой работе не исказить сведения, получаемые от информантов, и как определять степень достоверности материалов, собранных другими исследователями. Уже сама ситуация диалога информанта с собирателем зачастую провоцирует искажение информации, информант оказывается в противоестественных условиях. Передача информации в традиционном обществе обычно происходит от знающего к незнающему, от учителя к ученику, но собиратель зачастую знает больше, чем информант, и знает, какую информацию хочет получить. Собиратель задает сценарий диалога, зачастую задает и термин. В нарратив, в рассказ превращается то, что в естественных условиях никогда не функционирует в такой форме (например, "поверье"). Зачастую информант пытается говорить на языке собирателя, специально адаптируя реалии. Играет роль и то, насколько информант считает себя включенным в традицию - или наоборот стремится отстраниться от нее.

Затронутая в лекции проблема включенного наблюдения была прокомментирована С.Ю. Неклюдовым: должен ли собиратель максимально стремиться к включенному наблюдению, маскироваться под носителя фольклора, или оставаться собой и ждать, когда к нему привыкнут? По словам Сергея Юрьевича, опыт изучения современного городского фольклора показал, что иногда полезно отойти на шаг от материала, объективировать его, потому что изнутри многого не видно.

В двух лекциях О.В. Беловой "Этнокультурные стереотипы в картине мира славянских народов" (3 и 4 мая) рассказывалось о восприятии евреев славянами в регионах тесных этнокультурных контактов. В рассказах об этнических соседях совмещается бытовое знание с универсальной мифологией чужого, включающей такие устойчивые признаки, как чернота чужих, слепота их младенцев, необычный запах, людоедство, исторически низкое социальное происхождение, колдовство, анти-ритуалы. Религия чужих непосредственно связывается с миром демонического, и допускается использование приписываемых чужим сверхъестественных способностей. Колдуны-иноверцы считаются более сильными, чем свои; специальные приметы, поверья и магические практики связываются с чужими религиозными праздниками.

А.В. Юдин в лекции "Современные методы дефинирования фольклорных концептов" (4 мая) подробно осветил историю исследования языковой картины/модели мира и современное положение дел в области лексической семантики. Речь шла о концептуальном анализе в российской лингвистике и о применимости понятия "концепт" к фольклору. Были рассмотрены конкретные примеры концептуального анализа народной культуры: этнолингвистический словарь "Славянские древности" под редакцией Н. И. Толстого, а также исследования читавших лекции на Летней школе С.Е. Никитиной и Е.Л. Березович.

В лекции "Проблемы семантического анализа" (4 мая) С.Ю. Неклюдов рассмотрел теоретические положения различных исследователей вторичных моделирующих систем, особо остановившись на структурной семантике Греймаса.

После теоретической лекции С.Ю. Неклюдов провел семинар "Цыпленок жареный", посвященный городской песне. На семинаре были рассмотрены пять версий известной песни "Цыпленок жареный", некоторые версии прослушаны в аудиозаписи. В разных версиях песни обнаружены различные метки, указывающие на время создания песни (так, цыпленку велели показать паспорт; советская паспортная система сложилась позже возникновения песни, следовательно, песня появилась, когда в ходу еще были дореволюционные паспорта).

А.Я. Шайкевич прочитал две лекции (5 и 6 мая) по теме "Дистрибутивно-статистический анализ текстов". На конкретных примерах было продемонстрировано, как применяется в анализе корпусов текстов формула для вычисления математического ожидания и формула для вычисления степени отклонения от математического ожидания. Если частота употребления какого-либо слова сильно выше ожидаемой, это указывает на маркированность слова; когда исследуется корпус авторских художественных текстов, выявляются "любимые" слова данного автора (что было наглядно продемонстрировано на примере Достоевского). Такой метод может быть очень полезен для установления авторства текстов. Важно, что результаты применения этого метода объективны, независимы от воли исследователя.

5 мая состоялся доклад слушателя Летней школы Н.Д. Москина "Теоретико-графовая модель анализа фольклорных песен и математические методы их анализа". Была представлена разработанная докладчиком компьютерная программа для анализа народных песен. Этот доклад вызвал бурную дискуссию; слушатели и преподаватели высказали докладчику пожелания продолжать работу над программой не в одиночку, а в паре с фольклористом или лингвистом, чтобы соединить продемонстрированное докладчиком владение техническими средствами со знанием достижений и проблем современной фольклористики.

Е.С. Новик в лекции "Структура сказочного трюка" (6 мая) показала, что сюжет повествования о трикстере всегда диалогичен. Такой сюжет развертывается по принципу "трюк-контртрюк", триктер и его антагонист меняются ролями. Главная особенность трикстера - умение управлять антагонистом, не используя грубой силы. Успех трикстера зависит от действий его противника, поэтому задача трикстера -направить эти действия в выгодную для себя сторону, а для этого он должен учитывать интересы противника. Глубинная структура трюка состоит в моделировании ответного поведения. Трикстер и антагонист связаны друг с другом отношениями взаимности, причем успех одного из них есть всегда поражение другого.

М.А. Летарова и А.В. Козьмин провели три семинара по народному стихосложению (6, 8 и 10 мая), на которых слушатели вспомнили, чем отличается ямб от хорея, метр от ритма, а пиррихий от спондея.

Лекция О.Б. Христофоровой "Формальные методы классификации паремий" (7 мая) была посвящена одному виду паремий - приметам. В лекции было отмечено, что приметы не всегда четко отграничиваются от других паремий, и многие тексты, которые называют поверьями или пословицами, на самом деле оказываются приметами. О.Б. Христофорова относит к приметам собственно приметы-прогнозы (сообщающие информацию о будущем), приметы-толкования ситуаций (сообщающие информацию о настоящем или недавнем прошлом), толкования снов. В то же время от примет надо отличать правила (делящиеся на предписания и запреты).

Другому жанру паремий была посвящена лекция О.Е. Фроловой "Пословица в лингвистическом зеркале". О.Е. Фролова предложила классифицировать пословицы с точки зрения заполненности/незаполненности в них актантных позиций. Выделяются три типа пословиц: с заполненными актантными позициями, с незаполненными актантными позициями и промежуточный тип.

7 и 8 мая Ю.Е. Березкин прочитал три лекции на тему "Фольклор на фоне дописьменной истории". На этих лекциях речь шла о конкретных группах фольклорных мотивов (например, представления о собаке и загробном мире, собака-первопредок, смена кож как условие бессмертия, происхождение половых различий и др.) с точки зрения реконструкции истории их распространения по ареалам. Мотив понимается как единица, встречающаяся как минимум в двух текстах (не обязательно наименьшая единица).

Лекция А.С. Архиповой ""Как нага высокая нога". В погоне за формулой юмора" (7 мая) была посвящена природе смешного; во второй части лекции теоретические положения (идеи Кестлера о шутке как тексте, в котором присутствует пересечение двух скриптов в точке бисоциации) рассматривались на примере анекдотов про Штирлица.

А.К. Байбурин в лекции "Формальное описание обряда" (8 мая) показал, что сюжет свадебного обряда можно описать через пространственное перемещение двух партий - партии жениха и партии невесты. Эти перемещения демонстрируют асимметрию мужского и женского сюжета свадьбы: если женский сюжет является линейным и однократным (перемещение из своего дома без возвращения), то мужской - круговым, экскурсом в сферу чужого для ликвидации недостачи. Однако свадьба резко делится на две части, и в середине пути невесты путь начинает восприниматься как путь в другую сторону - домой, но уже в дом жениха. Линейный путь невесты принимает значение кругового пути. В лекции шла также речь о других обрядах перехода - похоронах и родинах. Была подчеркнута проблема разных героев в обряде, разных точек зрения: так, родины являются обрядом перехода не только для младенца, но и для его родителей, причем если для младенца это обряд крайний, то для них - срединный.

9 мая С.Е. Никитина прочитала две лекции: "Лингвистическое в фольклористике" и "Фольклорный человек глазами лингвиста". В лекциях было показано, как строятся тезаурусные словари фольклорных жанров. Такие словари нужно строить именно по отдельным жанрам, а не по всему фольклору, потому что в разных жанрах разные ключевые слова. На ключевых словах, в свою очередь, строятся концепты. Такой словарь становится не только способом представления, но и способом исследования своего объекта.

В лекции А.П. Минаевой "Контент-анализ в фольклористике" речь шла о методе формального анализа, первоначально использовавшегося социологами для работы с большими массивами письменных текстов (например, с газетами). Контент-анализ подразумевает определение частоты употребления в текстах ключевых понятий (которые произвольно выделяются исследователем). А.П. Минаева показала, как этот метод применяется к текстам бытовой письменности (письма, дневники, записки, воспоминания).

9 и 10 мая А.И. Давлетшин прочитал две лекции на тему "Особенности построения текстов в дописьменных и смешанных культурах". В лекциях подчеркивалась важность для дописьменных культур и культур смешанного типа понятия ритуального языка, противопоставленного в традиции разговорному языку. Ритуальному языку присущи формульность, вращение смыслов, особый словарь, сакральный референт. Эти положения были рассмотрены на примерах полинезийских и майясских текстов.

Е.Е. Левкиевская в лекции "Формальные методы изучения мифологического текста" (10 мая) говорила о том, что для изучения славянской мифологии нерелевантны идущие от развитых мифологий представления о мифологическом персонаже (представляющем собой совокупность признаков и функций, наделенную устойчивым именем). При изучении низшего уровня мифологии речь идет не о персонаже с устойчивым именем, а о пучке функций. Только перейдя от персонажа к функции, можно создать общеславянский мифологический тезаурус и атлас.

На Летней школе было проведено пять видеолекций. 4 мая К.З. Рангочев показал участникам школы полевые видеозаписи с праздника святого Пантелеймона в Болгарии. С 6 мая начались видеолекции О.Б. Христофоровой, было показано четыре этнографических фильма, посвященные разным культурам и снятые в разных стилях. Фильм "Путь к святилищу" (Россия, 1997. Автор А. Головнев) рассказывал о ненцах Ямала, "Дилемма Дуки" (Германия, 2001. Антрополог Дж. Лидалл, оператор К. Штрекер) - о жизни эфиопской семьи, "Помочь Федору" (Россия, 2000. Автор Е. Александров) - о старообрядцах Пермской области, "Лес блаженства" (США, 1985. Автор Р. Гарднер) - о погребальной культуре в Бенаресе (Индия). После показа каждого фильма следовала оживленная дискуссия, затягивавшаяся далеко за полночь, что было неудивительно, так как О.Б. Христофорова ставила интереснейшие вопросы для обсуждения, например: "Может ли фильм быть аналитическим?", "Фильм - результат и/или способ проникновения в чужую жизнь?", "Проблема адекватности языка кино языку культуры".

Отдельно следует отметить культурную программу на Летней школе. Прежде всего, школа проходила в гостинице "Турист", расположенной на берегу реки Великой, напротив Псковского Кремля; расписание занятий составлялось так, что у участников школы ежедневно было свободное время для прогулок по городу, посещения музеев, осмотра достопримечательностей. Также были проведены две экскурсии: 5 мая в Изборск - Печоры, 10 мая - в Пушкинские Горы. Слушателям Летней школы была предоставлена уникальная возможность ознакомиться с местной фольклорной традицией в изложении экскурсоводов Изборского музея-заповедника, Псковско-Печорского монастыря, Михайловского и Тригорского.