Элементы локального текста: методика контекстного анализа

В рамках антропологического подхода в городских исследованиях локальный текст понимается как система ментальных, речевых и визуальных и стереотипов, устойчивых образов, сюжетов и поведенческих практик, связанных с каким-либо городом и актуальных для сообщества, идентифицирующего себя с этим городом.

В существующих работах о городских локальных текстах наиболее распространены два подхода. В одном случае исследователи пытаются, анализируя материал, прежде всего обнаружить общие идеи (или мотивы), доминирующие в городском самосознании и формирующие его специфичность. Это позволяет в обобщенном виде воспроизвести «образ места» как сумму его основных семантических характеристик и образных кодов. Другой путь состоит в выявлении максимального репрезентативного ряда единичных объектов (напр., район города, прославленный земляк, изображение на гербе, эпизод городской истории и т.п.), которые в данном локальном тексте становятся предметом семантизации и фактором текстопорождения. Этот путь приводит к выявлению актуального тезауруса местной культурной традиции и, в пределе, – к идее описания каждого локального текста в словарно-энциклопедической форме.   

В обоих случаях на периферии остаются вопросы путей формирования и функционирования отдельных составляющих (фрагментов, элементов, единиц) локальных текстов – например, одного сюжета городского фольклора, одной речевой формулы, группы представлений вокруг одной знаковой фигуры, система представлений вокруг одного городского локуса. Чтобы понять, как в реальности «творится» и «живет» локальный текст, необходимы case study на материале отдельных фрагментов каких-либо локальных текстов, в которых детально прослеживалась бы механика и логика их генезиса, трансформирования, варьирования, прагматические аспекты их существования и система связи с другими элементами того же локального текста. Для осуществления таких исследований удобно применять методику, предполагающую выявление и описание системы контекстов, так или иначе определяющих происхождение, бытование прагматику интересующего нас фрагмента локального текста, и его в этих контекстах. Опишем их кратко.

1.      Контекст бытования

Для городской культуры типична ситуация, при которой некоторый стереотип или сюжет обращается в местном сообществе одновременно в книжной (краеведческие публикации) и устной (предания и анекдоты) формах. Публицистическая и фольклорная разработки сюжета или образа могут совершаться вполне автономно, поскольку каждая осуществляется с опорой на свою традицию и использует соответствующие дискурсивные модели. При этом краеведческая литература и устные тексты обращаются в социальном пространстве города не изолированно и в некоторой степени трансформируют друг друга как на содержательном, так и на дискурсивном уровне. Это особенно хорошо заметно в тех случаях, когда автор / рассказчик того или иного варианта принадлежит к двум конвенциям одновременно (например, рассказы учителей, журналистов и музейных работников). Прагматический потенциал локального нарратива (формулы, образа и т.д.) реализуется по-разному в рамках различных социальных дискурсов и, соответственно, в различных формах бытования текста.

2.      Общекультурный контекст

В структурном отношении локальные нарративы, равно как и неповествовательные тексты, возникают не с нуля, в их конструкции используются сюжеты, мотивы, текстовые модели, формулы, наработанные в рамках более широких культурных традиций. Следует иметь в виду, что, поскольку конкретные тексты формируются не только в рамках спонтанных фольклорных процессов, но и как результат целенаправленного индивидуального или институционального творчества, то наряду с национальной фольклорной традицией в качестве культурного бэкграунда могут выступать далекие от устного фольклора пласты культуры (публицистика, научная и художественная литература). Наличие в городском репертуаре единичных, в целом не характерных для местной традиции вариантов означает лишь то, что из арсенала существующих форм были позаимствованы те, которые ранее не приурочивались к местному материалу.

3.      Локальный социально-культурный контекст

Локальный текст города пронизан внутренними связями. Во-первых, это связи предметно-тематического характера, объединяющие нарративы, речевые формулы, стереотипные суждения и практики, связанные с одним объектом. Эти связи предопределяют направления возможной группировки и циклизации текстовых единиц в процессе их воспроизведения (в разговорах, главах краеведческих работ, текстах экскурсий и т.п.), иначе говоря – синтагматику локального текста. Во-вторых, это смысловые связи между различными элементами локального знания, в частности, определяемые их соотнесенностью с той или иной семантической доминантой образа города (географической, исторической, этнической, профессиональной и т.д.). Система этих связей формирует парадигматическую структуру локального текста. Жизнеспособность конкретного элемента локального текста в культурном обиходе города обеспечивается, в частности, его внутренними связями с другими элементами целого.

Рекомендуемая литература:

[Алексеевский М., Жердева А, Лурье М., Сенькина А.] Словарь локального текста как метод описания городской культурной традиции (на примере Могилева-Подольского) / Под ред. М. Лурье // Штетл, XXI век: Полевые исследования / Сост. В.А. Дымшиц, А.Л. Львов, А.В. Соколова. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2008. С. 186–215.

Алексеевский М., Жердева А., Лурье М., Сенькина А. Материалы к «Словарю локального текста Могилева-Подольского» // Антропологический форум. № 8. 2008. С. 419–442.

Ахметова М.В. «Русскость» как топос «локального текста»: случай Мурома // Вестник РГГУ. Сер. «Филологические науки. Литературоведение и фольклористика». 2009. № 9. С. 207–215.

Ахметова М.В., Лурье М.Л. «Маленькая столица между двух столиц» // Отечественные записки. 2006. № 5. Т. 32. С. 207–217.

Ахметова М.В., Лурье М.Л. Материалы бологовских экспедиций 2004 г. // Антропологический форум. 2005. № 2. С. 336–357.

Кулешов Е.В. «А Тихвин тогда маленький был…» // Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 161–178.

Леонтьева С.Г., Маслинский К.А. Город и турист: механизмы самопрезентации «классической» провинции // Провинция как реальность и объект осмысления: Материалы науч. конф. 29.08–01.09.2001. Тверь, 2001. С. 76–86.

Литовская М. А. Бажов и символическое пространство Екатеринбурга // Региональные культурные ландшафты: история и современность. Материалы Всероссийской научной конференции. – Тюмень, 2004.  – С. 32–33.

Литягин А.А., Тарабукина А.В. К вопросу о центре России (топографические представления жителей Старой Руссы) // Русская провинция: миф – текст – реальность. М.; СПб.: Изд-во «Тема», 2000. С. 334–347.

Литягин А.А., Тарабукина А.В. Специфика исследования культуры малых городов // Живая старина. 2001. № 1. С. 12.

Разумова И. А. Культурные ландшафты Кольского Севера: города у «Большой воды» и Хибин. Социально-антропологические очерки / [науч. ред. О.Р. Николаев]. СПб.: «ГАМАС», 2009.

Разумова И. Р. Про академика Ферсмана, «обманный камень» и «лунный пейзаж»: современный фольклор заполярного города // Живая старина. 2004, № 1. – С.16–19.

Разумова И.А. «…Как близко от Петербурга, но как далеко» (Петрозаводск в литературных и устных текстах XIX–ХХ вв.) // // Русская провинция: миф – текст – реальность. М.; СПб.: Изд-во «Тема», 2000. С. 324–334.

Разумова И.А. Несказочная проза провинциального города // Современный городской фольклор. М.: РГГУ, 2003. С. 544–559.

Савоскул С.С. Локальное самосознание современного русского населения Центральной России (на материале Переславля-Залесского) // Очерки русской народной культуры. М.: Наука, 2009.