Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика

Толкование на анекдот про девятых людей это попытка на основе фольклора и с обращением к Михаилу Бахтину "демифологизовать", разбаснословить идею бога.

Предисловие

Толкование на анекдот про девятых людей развертывалось у меня с начала 1980-ых и стало самым длинным отступлением в моей книге Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски(ТС, теперь дополнена); оно состоит из примечаний трех порядков к абзацу

б12: Каждый для себя иной. В анекдоте АТ 1287 =Тм J2031 десятеро не могут досчитаться одного, они девяты люди, потому что каждый "себя-то в счет и не кладет", и только прохожий, посторонний сосчитывает их всех. Чтобы девяты люди стали десятерыми, нужен одиннадцатый; здесь представлены все три типа фольклорных чисел, а именно неполное число, круглое, т.е. полное, и сверхполное. Этот анекдот про глупцов вчуже смешон, но ведь все мы такие дураки, это и притча о человечестве. Каждый сам для себя— иной по отношению ко всем другим людям, а чтобы включить себя в счет, нам нужно увидеть себя со стороны, с точки зрения иного и для меня и для других. ј1 (т.е. б121, итд.): Анекдот про девятых людей.—2: Собственная исключительность.—3: Круглое число, неполное и сверхполное.—4: Включение иного во всё.—5: Заморышек.—6: "Если нет Бога, то я бог".—7: Включение себя.

За стрелкой -> здесь даны отсылки к примечаниям первого порядка. Кбк соподчиняются все абзацы-примечания, видно в оглавлении. Приложение составили другие абзацы ТС, где упоминаются девяты люди. Промежуточный вариант работы издан в 1999 брошюрой как "arbejdspapir" Института славистики при Орхусском университете (Дания). Я признателен Левону Абрамяну, Гранту Аракеляну и Араику Гуляну за противостояние в нашем давнем обсуждении значимых чисел, из которого выросла эта работа.

б121: Анекдот про девятых людей. Анекдот про глупых людей, которые не могут сосчитаться, сохранился по меньшей мере в шести русских записях. В сказке сборника Старая погудка на новый лад1794–95 годов, скорее пересказе чем записи, сын ищет по свету людей умнее его матери, а находит еще глупее;

(1) потом лежала ему путь-дорога мимо лесочка, где, увидев несколько человек, сидящих в кружке и обедающих, подошел к ним и поклонясь сказал: "Хлеб да соль вам, добрые люди!" Они пригласили его к себе обедать. Прохожий, садясь подле них, рассуждал сам в себе, что нашел умных людей. И как только все пообедали, то мужики просили прохожего, чтобы он пересчитал их, все ли они тут. "Мы уже раз двадцать считались сами, —говорили крестьяне, —но всё одного не досчитались". Сие самого прохожего привело в удивление, и он спросил их: "Сколько вас было?"—"Нас из двора, батюшка, пошло десятеро, —отвечали мужики, —а теперь по нашему счету только осталось девятеро: и мы не можем домекнуться, кого из нас нет; кажется, по виду мы все, а по счету не все". Прохожий велел им при себе сделать счет, и который считал, тот себя никак в число не включал. Прохожий, засмеявшись глупости сих людей, перечел их, и они были сим довольны.

(Ск. ранн., 51). Такая же составная сказка Лутонюшка, записанная в Тамбовской губернии, есть в собрании Афанасьева (НРС, 406). Найдя много разных глупцов, Лутоня повернул домой, к матери, и

(2) набрел на дороге на артель работников; сидят вместе да обедают. "Хлеб да соль!"—"Садись с нами". После обеда стали они считать, все ли налицо. Но сколько ни считали, всё одного не досчитываются. "Пожалуйста, добрый молодец, пересчитай нас; отпустил нас хозяин всего-навсего десять человек, а теперь сколько ни считаем—всё одного не хватает".—"Да вы этак никогда не досчитаетесь! Каждый из вас как станет считать, себя-то в счет и не кладет: полно хлопотать попусту, вы все налицо!"—"Спасибо, добрый человек!"

Отдельный вариант анекдота из Олонецкой губернии известен в пересказе (Сл. олон., с. 18, —в АТвс не учтен):

(3) Девяты люди (Заон.) дразнят обывателей с. Кузаранды в Заонежье. Причиной этой клички, по уверению крестьян, служит старинное предание: обыватели с. Кузаранды в количестве 10 человек отправились в путь; после какой-то переправы они вздумали проверить, все ли они налицо, но сколько ни считали, кто ни принимался считать, всех участвующих в путешествии оказывалось уже не 10, а 9 человек. Как погиб один из товарищей и кто он такой, они никак не могли припомнить и сильно горевали. Кто-то уже посторонний пересчитал их, нашел, что они все налицо, и объяснил им, что все считавшие забыли сосчитать самих себя.

В 1926 Ончуков записал на Урале сказку Вбньцы, составную, где сменяются глупости одних и тех же глупцов.

(4) Отправилися в полё, вышли—гречуха расцвела белая. Они думали, что озеро.

Их было десять человек. Разделись, покупались, вышли, оделись.

Считали-считали, одного нет—сам себя не считат. Пересчитали, всё одного нет. Идет мужик.

—А вот купались в озере, да человека не хватат, один, видно, утонул.

—А не верите, дак тычьте носами в говно, после дырочки пересчитам.

Перетыкались носами в говно, сосчитали—все Ваньцы.

(изданные только сейчас Завет. ск., 71). Еще одна запись сделана в Литве в 1964, это сказочка Глупый сынок(Литов., с. 332) с признаками вырождения; здесь мальчик идет искать людей глупее не его матери, а его самого:

(5) Ишел-ишел, видит—десять человек стоят и плачут, за головы хватаются и думают, как жить на свете—не бедовать. Мальчик подходит и говорит:

—Одного товарища втеряли. Вчера было десять, а сегодня девять.

Считают-считают, не могут сосчитать. Мальчик сметил, что каждый других считает, а сам себя пропускает. Он и говорит:

—Ой-ой, если поможешь, сколько денег проси, все отдадим.

—А я не возьму. В Америке и то людям помогают.

Встретились девяты люди и в Карелии 1980ых как "насмешливое прозвище жителей д. Суйсарь Прионежского р-на", по отдаленному пересказу Л. Михайловой (ЯРФ, с. 119) оно

(6) связано с преданием о том, что на сарае одного из домов деревни десять мужчин шили лодку; желая проверить, сколько человек работает, считающий всякий раз находил девять человек, забывая о себе (в роли считающего побывал каждый из работающих, и результат счета был у всех одинаков).

Ср. пословицу Друг на дружку, а все на Петрушку (ПРН, с. 228 и 405). ј1: Сюжет Десятеро без одного.

б122: Собственная исключительность. Кажется, по виду мы все в записи 121(1): говоря о людях, мы естественно не имеем в виду себя; себя никак не могли припомнить считавшие (3): "Как про кого говорят, себя не помнят" (ПРН, с. 620). "Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит" (с. 308, ср. на с. 704), а в анекдоте как раз хотят узнать, все ли налицо (2)/(3). Вот в точности свидетельство мальчика шести с половиной лет: Я себя не вижу, а других вижу! Мне только счастье видеть других. ""Я-то один, а они-то все", —думал я и—задумывался", признаётся "антигерой" Достоевского (Записки из подполья, 2.1) и добавляет: "Из этого видно, что я был еще совсем мальчишка." Сюда же насмешливые пословицы (ПРН, с. 733, и Р. нар. посл., с. 139) "Все равны бобры, один я соболек" и Всем по семь, а мне восемь. Эта собственная исключительность—"первичный факт человеческого сознания и человеческой жизни", говоря выражением Бахтина из его заметок о чужом слове (ср. там же "первичные реальности"—БСС 6, с. 406сл.). Я иной, мы иные по отношению ко всем людям, другим для меня и чужим для нас. Есть пословица-тип Люди то, а мы другое, обобщающая множество пословиц (ППЗ, с. 94), ср. людской ‘чужой’ (СРНГ 17, с. 244), господское название слуги человек или испанское nosotros ‘мы’, этимологически ‘мы-другие’. Я, считающий, сам не в счет, понадобился прохожий (1), посторонний (3), иной, чтобы учесть нас всех: со стороны-то виднее; вот шутка (ПРН, с. 465, 624 и 850): Отойдем да поглядим, каково-то / хорошо ли мы сидим. Лишь потом мы включаем в людей себя—И я такой же человек или Все мы люди, все человеки (с. 303), —и мне или нам противостоят уже не люди, а другие или чужие. ј1: К "Я-то один, а они-то все". —2: Из Бахтина об отношении "я"—другие.—3: Примеры на "Люди то, а мы другое".

б123: Круглое число, неполное и сверхполное. Считающихся в анекдоте по всем шести источникам 10, заведомо круглое (К), полное число, но поскольку каждый из них самому себе иной, для каждого людей всего 9, неполное (К – 1) число, а чтобы стать 10ым, мне нужен иной для всех включая меня, 11ый; 11 сверхполное (К + 1) число. Датских считающихся пошехонцев семеро (Мудрые деяниЯ, 8), есть варианты с таким же круглым 12, относительно которого 11 уже неполное. Круглое число с его общезначимым прообразом—для 10 это пальцы рук, а пальцы в фольклоре связаны с детьми, —число всех членов ряда, всех частей целого, завершено и потому совершенно. Это оно служит единицей счета, получает особое, несоставное имя, например русское сорок или датское snes ‘20’, считается счастливым. В волшебных сказках герой замыкает собою ряд как носитель полноты-целостности или же находится вне ряда как особенный, иной: герой не становится К-той жертвой сказочного "вредителя" (к этому термину Проппа см. Вайскопф в НЛО, N° 24, с. 53–58) или забирает его К-тую дочь, а сам остается К-тым или даже К + 1ым среди своих помощников. А неполное число выражает лишенность, ущербность, предзнаменует поражение и гибель вредителя. Например в сказке НРС, 159 (Марья Моревна) кругом дома бабы-яги 12 шестов, на 11 по человечьей голове, только один незанятый; герой приходит к ней за конем и не лишается головы, наоборот он добывает лучшего коня, а баба-яга его не догоняет и падает в огненную реку. Другой случай: купец нанимает героя копать золото на неприступной горе, оставляет его там на голодную смерть вслед за 99 нанятыми, но герой спасается и делает сотым самого купца (НРС, 243). И когда в предании Про Мамая безбожного (НРС, 317) Мамай посылает против русского посла "сильных, могучих богатырей тридцать человек без одного", уже этим сказано, кто кого побьет. Без круглого числа нет сказочной задачи на узнание с ее тождеством, то есть совпадением лиц во всём (волос в волос, голос в голос) кроме их мест. В одном варианте сказки Морской царь и Василиса Премудрая у морского царя 13 дочерей (НРС, 222), сверхполное число, а не круглое 12, 3 или 77 (НРС, 219, 220, 224 и 225, где и задача на узнание), Василиса Премудрая—13ая, и Иван-царевич не узнаёт по примете, а просто выбирает ее (из-за этого у морского царя оказывается без Василисы Премудрой круглое число дочерей вместо положенного ему неполного). В силу своего вхождения в один ряд все его члены однородны и могут отождествляться, ср. в Первоосновах теологии Прокла "Всякое множество тем или иным образом причастно единому." "Если же многие причастны единому, они тождественны в отношении этого одного."^П (1 и 66); задача на узнание предполагает такую одинаковость и круглое число. А сверхполное число обозначает иного. Это один, единственный в своем роде, он же другой, отличный от всех (само слово иной общего происхождения с один, праслав. *jьnъ(jь) : *ed-inъ), некто и никто. Иное двойственно, в нем сходятся крайности: 13 "несчастное число" (ПРН, с. 556), чертова дюжина, но недюжинный человек, изрядный, а не рядовой, тоже ведь 13ый, как Василиса Премудрая в одном случае или Иисус Христос над двенадцатью апостолами, caput omnium ipse tertius decimus, у Кассиодора (Майер и Сунтруп, Сл. числ. знач., стб. 647), вот и Набоков назвал один свой сборник Nabokov’s Dozen: 13 Stories, а 5лепестковый цветочек сирени—"счастье". О неполноте и сверхполноте ср. Гонда, Избыт. недост.; к мифологической семантике чисел см. Топоров, ИЭС 1, с. 226–361, и его же статью Числа в МНМ 2. ^ППеревод Лосева. ј1: Круглое число.—2: К 29 богатырям Мамая.—3: Порядковое число.—4: К сверхполному числу.

б124: Включение иного во всё. Все и иной, или еще один, всё и иное. Всего без иного нет, как нет правила без исключения, но есть включение, приобщение иного, отраженное в схеме натурального ряда n ®n + 1, то есть К ® К+ 1. Малый ряд рано или поздно оказывается неполным: находится дополняющий его иной, включаемый в счет и делающийся рядовым. Ряд растет, круглое число становится всё круглее (К+ 1 = К ў ). Но большинство математиков под давлением "догмата натурального ряда" (Рашевский, Догм. нат.) готовы переходить к следующему натуральному числу слишком последовательно, до бесконечности. Безудержное, не признающее смысловых границ обобщение приводит в основаниях математики к противоречиям. Вот одно из них—парадокс Рассела в шутливой передаче. Деревенский парикмахер по указу должен брить всех тех и только тех мужчин деревни, которые не бреются сами. А кто будет брить парикмахера? Спрашивающий не находит непротиворечивого ответа. Тогда он решает, что указ нелеп, отменяет его и впредь таких указов силится не допустить; отсюда расселовская теория типов и другие средства. Но не указ сам по себе виноват, а спрашивающий математик, включивший иного во всех. Вопрос математика не возникнет при "исключающей интерпретации переменных" по Хинтикке (Тождество), при гуманитарном возврате к меньшему ряду и восстановлении в правах иного.—"Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится всё-всё."—так, повторив naitinaiti ‘"не", "не"’ Брихадараньяка-упанишады, описал Набоков (Дар, 5) чувство иного и стремление, тягу к нему. Флоренский: "Святой—это прежде всего "не"." (Освящение реальности в Филос. культа, с. 203), то есть прежде всего иной. И в Беседах Эпиктета(1.9.4): "если кто понял устроение мироздания и постиг, что самое великое, самое главное и самое всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей и бога"^П, а бог у Эпиктета — "иной", allos (1.25.13, .30.1, 2.5.22, 3.1.43, .3.13, .13.13 и 4.1.103). ^ППеревод Тароняна. ј1: Всё и иное.—2: Иное и рост.—3: Пример на "чертову дюжину".—4: Тяга к иному.—5: Святой и бог.

б125: Заморышек. Включение иного в число, мена типа числом происходит в сказке про Заморышка (НРС, 105). Вот начало сказки:

Жил-был старик да старуха; детей у них не было. Уж чего они ни делали, как ни молились Богу, а старуха всё не рожала. Раз пошел старик в лес за грибами; попадается ему дорогою старый дед. "Я знаю, —говорит, —чту у тебя на мыслях; ты всё об детях думаешь. Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и посади на те яйца клушку; что будет, сам увидишь!" Старик воротился в деревню; в ихней деревне был сорок один двор; вот он обошел все дворы, собрал с каждого по яичку и посадил клушку на сорок одно яйцо. Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, —а из тех яичек народились мальчики; сорок крепких, здоровеньких, а один не удался—хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена; всем дал, а последнему не достало имени. "Ну, —говорит, —будь же ты Заморышек!"

Здесь, как в анекдоте про девятых людей, две точки зрения, со стороны в "ихней" деревне 41 двор, но для самого старика, "обошедшего все дворы" кроме своего, их 40, заведомо круглое число. Из своего-то, заведомо сверхполного 41ого яйца—приходит догадка—и родился у старика со старухой неудачный мальчик по прозванию Заморышек: свое-иное не в счет и безымянно. "Сорок молодцев в поле возятся, а Заморышек дома управляется", но дальше этот Заморышек по-богатырски ловит морскую кобылицу, которая пожрала один из 40 смётанных его братьями стогов сена. Он пригоняет домой 41 жеребенка кобылицы, ее награду, и говорит: "Здоруво, братцы! Теперь у всех у нас", т.е. у каждого, "по коню есть; поедемте невест себе искать." Отроду иной, герой впервые сам через попарное соотнесение "всех нас" с морскими конями вошел в число. Именно однородные, составившие круглое число братья способны долго искать по белому свету 41 невесту от одной матери (однородных невест) и заехать за тридевять земель к бабе-яге, у которой как раз 41 дочь.. Братья справляют свадьбу, ночью баба-яга пытается их погубить, а губит своих дочерей, головы дочерей попадают на спицы—число не названо—кругом стены (палаты бабы-яги обведены стеной) вместо голов братьев. Круглость числа, необходимую в пути, ведь "В дороге и отец сыну товарищ", то есть должен помогать (ПРН, с. 275, 775 и 834) как брат, как равный, тем более необходимую за тридевятью землями, в ином месте, сообщили братьям кони, а поддерживают эту нестойкую круглость 41 столб у ворот бабы-яги, 41 ее дочь и столько же наверно спиц кругом стены. Сперва спиц не было, был 41 железный столб у ворот и братья привязали к столбам коней, но когда дело дошло до голов, появились железные же спицы, числом 41, если это бывшие столбы. Такие переделки на ходу встречаются в сказках, а слово кругом подтверждает, что спиц столько; 41 внутри сказки круглое число, поэтому 40 неполное. Случай с шестами, спицами или тычинками для голов у дома вредителя как и задача на узнание требует круглого числа (чтобы самих жертв было К – 1, положенное вредителю неполное число), и его круглость наглядно сказывается в расположении спиц вокруг дома. Устойчивый тип числа похож на главное значение слова, неустойчивый на неглавное: 41 сверхполное взято готовым, а 41 круглое сложилось внутри сказки, там оно и остается. ј1: Круглое 40 и круглое 41.—2: Тридевять.—3: Пушкинские 33 богатыря.

б126: "Если нет Бога, то я бог". Считающихся в анекдоте 10, устойчиво круглое число, причем по записи 121(1) они сидят в кружке, а по (2) это артель с ее круговой порукой: Все за одного и один за всех (артель ярко изображена у Мельникова-Печерского—В лесах, 1.15). К тому же они в пути, а путникам необходима круглость числа, равенство. Но без иного для всех каждый для себя иной, вот идея анекдота. Своим "Если нет Бога, то я бог" высказал эту идею Кириллов Достоевского (Бесы, 3.6.2), ср. у него же "атеисты, ставшие богами" в черновике речи о Пушкине или ""Я сам бог"—и заставляет Катю себе поклоняться." в набросках Житие великогогрешника, еще ср. заборную надпись "Бог это я" бунтующих парижских студентов в мае 1968, Nimaоtre, niDieu. Dieu, c’estmoi. (Граффити, с. 152), "Бог—я" помешанного Батюшкова или "Я Бог" помешанного Нижинского и то же самое, но в сослагательном наклонении у Декарта, Размышления о первой философии, 3. ј1: "Бог это я"..—2: Религиозность герменевтики.—3: Не я и не все, а чужой.

б127: Включение себя. В противоположность "еще совсем мальчишке", думавшему "Я-то один, а они-то все" (Записки из подполья), старый механик Платонова знает: "А без меня народ неполный!" Допустим и я, артельщик из анекдота, понял наконец, что я сам—десятый; что произошло? Я самоотчужденно, глазами встречного Лутони, он же бог-спаситель, или отпустившего нас хозяина, он же бог-творец, —

я и другие движемся в разных планах (плоскостях) видения и оценки (действительной, конкретной, а не отвлеченной оценки), и чтобы перевести нас в одну и единую плоскость, я должен стать ценностно вне своей жизни и воспринять себя.как другого среди других. Но это предполагает авторитетную ценностную позицию вне меня.

(Бахтин в Авторе и герое, с. 135)—самоотчужденно "положил себя в счет", для меня наконец сложилось круглое 10 и сменило тип, стало неполным круглое 9. Память о таком включении иного хранят слово сам-десят, вообще сам-‘последний’, правило поведения "Я—последний" и даже схема натурального ряда. Но пока включения себя не произошло, пока сосуществуют круглое для артельщика 9 и круглое для постороннего 10, мены типа нет. Так же нет ее в начале сказки про Заморышка, где сосуществуют 40 и 41, с той разницей, что число дворов, яиц и мальчиков без иного—устойчиво круглое, а число артельщиков без иного—неустойчиво круглое. 9 у девятых людей есть дурацкое 10, как 13 есть "чертова дюжина", сюда же неполный ‘глупый человек’ (СРНГ 21, с. 117) и не все дома у кого; 9 предполагает 10, первенствующая точка зрения у человека не нашего десятка, 11ого. "Никто не может, так Бог поможет", "Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех"—печется, "Перед Богом все равны" (ПРН, с. 35сл. и 39). Чем я должен быть для девятерых, тем одиннадцатый является для меня, это и есть "завершение" по Бахтину: "Но я-для-себя—другой для Бога.Чем я должен быть для другого, тем Бог является для меня." (Автор и герой, с. 133), ср. в дневниковой записи Льва Толстого под 27.3.1910 "Ты о людях, а Б[ог] о тебе."—Анекдот-притча про девятых людей говорит слушателю "Десятый это ты", он как зеркало или как лубочная картинка с подписью "Два дурака дерутся, а третий смотрит", но без третьего на картинке (ПРН, с. 267 и 437, ср. на с. 574); вариант с подписью "Трое нас с тобою шальных, блажных дураков" воспроизведен на обложке Рус. толк., такая же картинка (отметил А. Марков) упоминается у Шекспира в Двенадцатой ночи, 2.3. Это "de te fabula", а по-русски "Над собою смеетесь!.." ј1: Парадокс собственной исключительности.—2: Порядковое числительное.—3: Последний и первый.—4: Не все дома.—5: Десятеро.—6: Люди, "я" и бог..7: "Я дурак".

б1211: Сюжет Десятеро безодного :каждый не присчитывает себя(глупцы решают, что один из них утонул) по указателям АТ (тип 1287) и Тм (мотив J2031) распространен от Индонезии до Великобритании. Его усвоила индийская философская школа ньяя, но без приходящего на помощь одиннадцатого (Бетти Хайман, Грани инд. мышл.., 4.1), такой же неполный вариант с десятью слепцами после переправы через бурную реку пересказывают слушатели Раджниша в Пуне. Сюжетные разновидности: Глупцы вдавливают свои носы в песок и потом считают ямки—Тм J2031.1, кроме записи 121(4) сюда относится история Носы про жителей Мольса—датских пошехонцев (Мудрые деяния, 8), тоже с коровьей лепешкой вместо песка; Тут десять лошадей, а когда садишься верхом, их почему-то всего девять—J2031.2; Культурный герой разбросал кокосы по островам (ова Кука), но забыл тот, на котором стоял сам, поэтому их там нет—J2031.3. В записи 121(4) счет мотивирован предыдущим анекдотом АТ 1290 = Тм J1821 Плавают в поле льна.

б1221: К "Я-то один, а они-то все" подпольного человека, когда он "был еще совсем мальчишка", любопытную параллель заметил Аарон Штейнберг (Своб. Дост., с. 88сл.) в письме самого Достоевского Майкову от 9/21.10.1870: "мы одни, а они-то все", т.е. Россия и Европа. Сюда же "Я не мог мыслить о себе как о ничтожной твари, и хоть маленьким, но был богом."—Флоренский в детстве (Детям моим, 4), "Я это иное", Jeestunautre шестнадцатилетнего Рембо из двух его "писем ясновидца" (13 и 15.5.1871, см. Письма ясн.), не менее знаменитый "Единственный" Штирнера и "Я божком себя вижу---" Набокова (Слава)^П. ^ППолнее приведено в д5853.

я чувствует себя исключением, единственным я в мире (остальные все другие) и живет этим противопоставлением. Этим создается этическая сфера абсолютного неравенства я всем другим, вечного и абсолютного исключения я (оправданного исключения).Большинство людей живет не своей исключительностью, а своей другостью. Исключительность материализуется и становится паразитической (эгоизм, честолюбие и т.п.).

—набросок К вопросам самосознания и самооценки (БСС 5, с. 73); "Да, между мною и другими—для христианина бездна; деление происходит нацело: я и другиеВне этого основного факта религии (уединение себя) ни одно религиозное явление необъяснимо."—доклад Проблема обоснованного покоя в записи Пумпянского (1, с. 329). Главной на эту тему осталась ранняя бахтинская работа Автор и герой.

б1223: Примеры на "Люди то, а мы другое":"Кому клюковка, а нам тукманка", "Кому телята, а нам ребята", "Кому пироги да пышки, а нам желваки да шишки", "Кого/всех мимо, а меня в рыло", "Вам Бог дал, а нам посулил", "У людей долото/шило бреет, а у нас и бритва не берет", "Люди пировать, а мы горевать", "Кому веселье, а мне и полвеселья нет", "Ваши скачут/пляшут, а наши плачут", "Люди пьют, так честь и хвала; а мы запьем—стыд да беда", "Все люди такие, только мы вот эдакие / мы сякие", "Чьи грехи закрыты, а наши все наружу", "Чужой талан скоро растет, а наш ни лезет ни ползет" (ПРН, с. 58, 62сл. и 192сл., еще см. на с. 672–74).

б1231: Круглое число, например знакомые и значимые для нас с детства сказочные числа 3, 7, 12, 40 или "пальцевые" числа 5, 10 и 20, обязано своим названием кругу как ряду, за последним членом которого снова идет первый. Вот пословица про неделю, по-блатному круглую/ круглуху: "Осьмой день что первый" (Сл. блат., с. 118, и ПРН, с. 556); в Сказке Набокова тринадцатая избранница героя оказалась первой, круг замкнулся. Правда, в представлении числа камешками, ср. латинское calculus‘(счетный) камешек’, 3 будет треугольным числом, но 10 = 1 + 2 + 3 + 4 тоже, как 4 и 9 будут квадратными, и тогда удобнее название "полное". Круглое число назначено приобщать счетное, множественное к единому, это оно служит единицей при счете и становится основанием счисления (не наоборот вопреки популярной брошюре Фомина Сист. счисл., § 1сл.). Будем различать считающее лицо, предмет счета—количество ("сколько штук", предмет собственно счета) или величину ("сколько раз", предмет измерения), единицу счета—круглое число, вырастающее в систему счисления, и итог—точное число, число как таковое. Единица не число, ведь (натуральное) число имеет дело со множественностью членов ряда, частей целого, а "Один раз / одновб не в счет" (ПРН, с. 549 и 556), единица способна обозначать само целое. И двойка не вполне число, иначе языкам не нужно было бы особое двойственное число в отличие от множественного и слово ‘оба’ в отличие от слова ‘все’. А судя по окончаниям русских форм 1 брат, 2—3—4 брата и 5 итд. братьев, настоящие числа начинаются с 5. Нуль, 1 и 2—эти числа, вернее нечисла, способны каждое по-своему обозначать иное как ничто, как одно и как другое или двойственное, а 3 наименьшее круглое и просто наименьшее (натуральное) число. Об одном как целом см. Топоров, Числ. арх.., с. 18–20/233сл., и в MHM₁ 2, ст. Числа, с. 630; к 2—3—4 он же, Число и текст (1), с. 319–26, и Семант. четверичн., с. 128–30/305сл.; к числу 3 он же, Семант. троичн. ј1: Круглое число и точное.—2: Почти.

б1232: К 29 богатырям Мамая, которых побивает русский посол (НРС, 317): фольклорист Татьяна Новичкова поспешила опровергнуть этот пример гибельности неполного числа своим мнением, будто "случайно попавшая в сказку о Мамае былинная формула "тридцать молодцев без одного"в былинахимеет прямо противоположный смысл, характеризуя дружину богатырей (обычно с продолжением: сам Илья, Садко или Вольга "во тридцатыих")"—Числа был., с. 144, к 29 дружинникам см. Гиппиус в Жив. ст., 1997, N° 3, с. 21–23, —и даже не заметила, что продолжение в скобках говорит в мою пользу. Вот былина про Василия Буслаева из Сб. Кирши Дан..(л. 14об.–16об..), где тоже

Герой с дружиной сильнее мужиков новгородских, но без него, без К-того и первого, дружина побить их не смогла; только когда Василий пришел мулодцам на выручку, мужики покорились. И Повела девка (помощница) Василья со дружиною | на тот на широкий двор, | привела-та их к зелену вину, | а сели оне, молодцы, во единой круг—здесь 30 человек уже наглядно круглое число. А 30 без одного, носителя полноты, это дурная множественность. Так и девяты люди. О "круглом числе минус один" ср. Гонда, Триады в Веде, с. 16, прим. 61; Избыт.. недост., с. 31сл./339сл. с прим. 83.

б1233: Порядковое число. В сказочной задаче на узнание все равны, все как один: нет своих собственных лиц, имен, мест, нет порядка, только количество. Нет и собственных (неусловных) номеров, то есть порядковых чисел, ср. порядковый номер, только круглое количественное число. Естественное имя номера—порядковое числительное, например трамвай номер пятый, но теперь уже привыкли говорить номер пять.

б1234: К сверхполному числу—диалектные косой десяток ‘11’, ‘очень много’ или косая дюжина ‘13’, ср. чертова дюжина, и лишний двадцать/тридцать ‘21’ или ‘31’ (СРНГ 15, с. 64сл.; 17, с. 92). А вот строфа из Дактилей Ходасевича со сверхполным числом:

Был мой отец шестипалым. Бывало, в сороку-ворону

Станем играть вечерком, сев на любимый диван.

Вот, на отцовской руке старательно я загибаю

Пальцы один за другим—пять. А шестой—это я.

Шестеро было детей. И вправду: он тяжкой работой

Тех пятерых прокормил—только меня не успел.

(3)—здесь фольклорные пальцы-дети, причем маленький лишний мизинец (4) это "я"-иной. Всё как одно тоже иное по отношению ко множественному всему (к различию между единым целым и множественным всем см. Цел. расчлен. Топорова, с. 218; Гонда, Всё цел. ШБ, с. 1/145), поэтому сказочный герой может сохранять свое значение К-того, носителя полноты, и будучи К+ 1ым. Это как в древнеиндийских текстах целое из К частей может считаться за К + 1ое. Например в Шатапатха-брахмане не раз сказано, что есть 33 бога, а творец всего сущего Праджапати—34ый; по толкованию Гонды "Это значит, что он как тридцать четвертый не только превосходит, но и охватывает тридцатитрехчастную целостность, составленную другими богами"—Триады в Веде, с. 8, ср. на с. 117сл. и его же Числа Прадж. Так что и круглое число и сверхполное подобны единице в своей способности обозначать целое. ј1: "Аксиома Марии".

б1241: Всё и иное. Все такие-то и "вненаходимый" (Бахтин) им иной, всё такое-то и внеположное ему иное—единичное исключение из общего правила. "Нет правила без исключения", В семье не без урода (ПРН, с. 849 и 725, ср. на с. 388), иное всегда найдется; Семен Франк: "Подлинный состав нашего знания есть всегда: "всё такое-то—и еще что-то иное, неизвестное""—Непостижимое(1.1). Это иное в игральных картах представлено джокером, шутом, который заменяет любую карту. Вот несколько выражений типа К + 1 или К + 1ый. Центральный хозяйственный магазин в Ереване назывался по-русски 1000 мелочей, а по-армянски 1000 umimanruk ‘1000 и одна мелочь’; второе сильнее, то есть врет сильнее: армянская вывеска обещает нам всё-всё как русская и сверх того иное. Похоже усилило пословицу "В Москве всё найдешь кроме птичьего молока" после насмешливого "Говорят, (что) в Москве кур доят" (ПРН, с. 331, и РПП, с. 247) название московских конфет и торта Птичье молоко (не так в Кулин. сл. Похлебкина, с. 343), еще ср. вагон и маленькая тележка или двадцать раз с разом ‘очень много’. Двадцать первый / одиннадцатый палец это мужской член (Завет., с. 490 и 498): "Бог и пальцев на руке не уравнял" по принципу индивидуации, но "В кулаке все пальцы равны", их не видать (ПРН, с. 856 и 849), но Сравнил хуй с пальцем!—т.е. иное несравнимо с рядовым. Сказочное тридесятое царство затридевятью землями, явно иное, предполагает счет не десятками как девяты люди, а девятками, то есть устойчиво круглое 9, и магический множитель 3, ср. триблагий или треклятый; поэтому в формуле за тридевять земель, в тридесятое царство/государство за 27, не точным, а усиленным круглым числом, следует сверхполное 30. Формула в тридевятом царстве, в тридесятом государстве должно быть вторична. И еще античная квинтэссенция—пятая после земли, воды, воздуха и огня, иная сущность, эфир. Есть и выражения типа К + 2, см. ‘Один’ и ‘два’ Гонды, с. 46сл.; 2 может обозначать иное как двойственное.—Но у математиков фольклорная идея иного вырождается в "одноэлементное множество" и отдельно в "пустое"—подмножество любого множества. "Множество всех множеств", без иного. ј1: В семье не без урода.

б1242: Иное и рост. В схеме К ® К+ 1 отражен постепенный рост ряда за счет иного, а рост, возрастание-нарастание, идет снизу вверх. Иное это вырост, нарост, прирост, например гномон—угольник или нечетное число, который/-ое в сложении с квадратом или с квадратным числом дает больший квадрат, но это и знамя (: gnomon), часто красное, развевающееся наверху, на древке (к инакости знамени-знака см. Топоров, СлуЧай *g. en) .. Еще примеры: загадка про сосульку "Что вверх корнем" или "вниз вершиной растет?" (Заг.., 501 и 504), предполагающая направленность роста вверх, пословица Стоя растешь вдвое (ПРН, с. 515, и СВРЯ, под вдвое) и эпитет дерева, дурака и мужского члена стоеросовый ‘здоровенный’, выражения высокая/превосходная степень, идти в гору, сойти/свести на нет. Лестница с ее ступенями (Бытие, 28.12сл.—лестница Иакова), четки (: считать-читать-почитать) и лйстовка ‘кожаные четки староверов’ (: лестница), их молитвенное перебирание как духовный подъем, "подъем" у Мейера (Религия и культура и Заметки о смысле мистерии, здесь же о ритме, — МФС, с. 31слл. и 105слл.), "восхождение" и "нисхождение" у Вяч. Иванова (Символика эстетических начал), сюда же Топоров, "Стоять", и Сыркин, Спуст. возн. Роствверх на месте и движение вперед по пути—таково противопоставление. Смысловой переход ‘поднимать(ся)’ > ‘двигать(ся)’ в части продолжений праслав. *dvigati (Трубачев в ЭССЯ 5, с. 168) должно быть переход именно от роста к движению. Это как Илья Муромец сидел сиднем ("Сидень сидит, а всё растет"—ПРН, с. 304), рос дураком до тридцати лет, а потом вышел в путь, на по-двиги. А путь судя по загадкам про дорогу "Когда свет зародился, тогда дуб повалился и теперь лежит" и "Лежит брус на всю Русь, а станет—до неба достанет" (Заг., 2700 и 2719) это лежачее бревно, упавшее мировое дерево.

б1243: Пример на "чертову дюжину"..Дурацкое включение иного при представлении людей шариками дало в осложненном варианте анекдота Тм J2031.1 из Швейцарии (по Кристенсену, Мудрые деяния, с. 182) "чертову дюжину": Двенадцать человек, которые не могут досчитаться одного из своих, по совету постороннего считаются при помощи шариков: каждый кладет по шарику, но посторонний тоже, так что на этот раз получается не 11, а 13; они решают, что тут замешан нечистый.

б1244: Тяга к иному. Набоков о футбольном вратаре, последнем и первом в команде из 11 игроков:

Как иной рождается гусаром, так я родился голкипером. В России и вообще на континенте, особенно в Италии и в Испании, доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма. В его одинокости и независимости есть что-то байроническое. На знаменитого голкипера, идущего по улице, глазеют дети и девушки. Он соперничает с матадором и с гонщиком в загадочном обаянии. Он носит собственную форму; его вольного образца светер, фуражка, толстозабинтованные колени, перчатки, торчащие из заднего кармана трусиков, резко отделяют его от десяти остальных одинаково полосатых членов команды. Он белая ворона, он железная маска, он последний защитник.

(Другие берега, 12.3). Оборотная сторона тяги к иному как единственно своему у Набокова—отвращение к тому, что этот писатель "потусторонности" обзывал пошлостью. Так и Бердяев в Самопознании о своей "тоске по трансцендентному" с "отталкиванием от обыденности"^П. Но нет ничего обыкновеннeе тяги к иному. Каждый рождается иным и потому нуждается в ином; все мы девяты люди. Согласно Маритену (Ответственность художника, 3.1) человек есть "животное, питающееся трансцендентным". ^ППриведено в г721.

б1245: Святой и бог. "Святой—это прежде всего "не"" Флоренского (так о святом уже Розанов в статье Русское церковноевоспитание) значит, что святость вид инакости, ср. "dasGanz andere", священное по Рудольфу Отто. От инакости святого его связь с красным цветом и с ростом (см. Святость 1 Топорова, с. 441слл.)—как у дурака, и между ними юродивый, "святой дурак"; к "эксцентричности" юродивого см. Сыркин, Спуст. возн., 3. А "система из людей и бога", to systema eks antropon kai theou (Арриан, Беседы Эпиктета, 1.9.4), соответствует русской формуле мир да Бог, "выражающей идею высшего согласия, гармонии, равновесия, блага (характерно, что с этой формулой, между прочим, обращаются с поздравлением к новобрачным)"—Топоров, Мир и волЯ, с. 44. Перед Богом все равны, друзья и враги, свои и чужие, я и другие: Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех, т.е. печется, или Всяк за своих стоът, а один Бог за всех или Всяк про себя, а Господь про всех (ПРН, с. 39, 35 и 610).

б1251: Круглое 40 и круглое 41. Мену типа числом я определяю меной точки зрения считающего на предмет счета (о "точках зрения" см. Поэтику комп. Успенского и Федоров, Поэт. реальн..). Правда, сказочник легко перемежает точки зрения на число, но не в таких включениях и исключениях дело. Еще раз обратимся к началу сказки про Заморышка: ""Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и посади на те яйца клушку" Старик воротился в деревню; в ихней деревне был сорок один двор"—это точка зрения постороннего; "вот он обошел все дворы, собрал с каждого по яичку"—а это старика—"и посадил клушку на сорок одно яйцо. Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, —а из тех яичек народились мальчики" —посторонний; "сорок крепких, здоровеньких, а один не удался—хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена; всем дал, а последнему не достало имени."—старик. Здесь сосуществуют две точки зрения и нет мены типа, круглое для постороннего число 41 лишь названо со стороны, раньше чем оно для самого старика с его круглым 40 успело сложиться. Единственная мена типа в сказке происходит дальше, когда Заморышек впервые сам входит в число, попарно соотнося "всех нас" с морскими конями. Попарное соотнесение это простейший счет. Первоначально считать это с-равнивать четами, попарно, ср. сочетать, а нечетный это не идущий в с-чет—СРНГ 21, с. 207. Включение-невключение в счет по Томасу Манну, Иосиф и его братья, 4.7, гл. Их семьдесят. Детские считалки, исключающие последнего; противозначные частицы только и даже. О фольклорном счете Богданов в РФ 32, с. 162–71.

б1252: Тридевять. К обороту за тридевять земель см. Кузнецова в Неизв. изв.., с. 58–62. Усиленное утроением круглое число тридевять—ср. tris enneaв Илиаде, 16.785, или латышское trejdeviFi‘трижды девять’, т.е. ‘очень много’, —часто встречается в заговорах, например Великор. закл., 14 (в закрепке), 28 (вместе с круглыми 12 и 70) и 43. Сюда же тридевя(т) из новгородской берестяной грамоты 715, см. Зализняк, Загов. текст. Дальнейшее усиление: Запру я этот наговор тридевяти-треми замками, тридевяти-треми ключами (Великор. закл., 211)—это 9 ґ 3 ґ 3 показывает, что устойчиво круглое 9 и само есть трижды три, а счет девятками, давший поверье про девятый вал (об этом выражении см. Богородский в СРЛ80, с. 112–20), происходит от архаичного счета тройками, давшего тре-волнение по образцу греческого trikymia. А неназванное место за тридевятью землями, куда заехал Заморышек и его братья и где живет злая баба-яга, это иное тридесятое царство, ср. в другой сказке (НРС, 139) заехали за тридевять земель в тридесятое царство, в иншее государство или в заговоре (Великор. закл., 120) отгони злую лихоманку за тридевять земель, в тридесятое пустое царство. За круглым 27, утроенной девяткой, здесь следует сверхполное 30, утроенная десятка. Нашелся считатель, который избавился от скачка через две единицы, заменив таблицу умножения бухгалтерскими счетами: тридевять по Виленчику в РР, 1981, N° 4, с. 157сл., обозначает 3 десятка да 9 единиц, итого 39, а тридесять—3 десятка да 10 единиц, итого 40. Несмотря на одобрительный отзыв Игоря Добродомова (там же, с. 158) эта "новая теория"—у нее кстати есть старый предшественник Бестужев-Марлинский: "Так не хочешь ли, братец любезный, чтоб яотдал мою дочь за человека, у которого нет тридевяти снопов для брачной постели" с примечанием "Постель стлалась на тридцати девяти снопах разного жита" (Роман и Ольга, 1)—служит примером того, как не надо толковать фольклорные числа. Насильное уточнение глубокого потеряло магический множитель 3, ср. заговорное трисветлое царствои среди того трисветлого царства трисветлые великие светлицы солнечные (Великор. закл., 299), сюда же свcтлое и тресвcтлое слънце из плача Ярославны в Слове о полку Игореве, потеряло счет девятками и инакость тридесятого. Отрицает счет девятками Шустов в РР, 1998, N° 2, с. 120–27.

б1253: Пушкинские 33 богатыря.Но вот другой случай неточности. В пушкинской Сказке о царе Салтане число богатырей 33, заметил Левон Абрамян (Подступы, с. 169), оказывается четным: все равны, как на подбор;идут витязи четами, | и блистая сединами | дядька впереди идет; старый дядька Черномор | с ними из моря выходит | и попарно их выводит, будто пересчитывая. Четность 33 богатырей скорее недосмотр Пушкина чем неподчинение фольклорного числа здравому смыслу. Для Царя Салтана Пушкин использовал кратко записанную им народную сказку про то, как младшая из трех сестер похвалилась, что с первого года родит 33 сына—усиленное круглое число, в котором проглядывает сверхполное 11; царь женился на ней, и "после девяти месяцев царица благополучно разрешилась 33 мальчиками, а 34й уродился чудом—ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке" (на затылке? на груди?) "месяц". А дальше у чудесного, иного царевича 30 братьев, не 33: "из моря выходит 30 отроков точь-в-точь равны и голосом и волосом и лицом и ростом", "вышли 30 юношей и с ними старик" (отсюда тридцать витязей прекрасных и с ними дядька их морской во вступлении Руслана и Людмилы). Вполне возможно юноши выходят четами, а сказка учитывает это, отказывается на ходу от нечетного числа, как ради инакости Василисы Премудрой, 13ой в НРС, 222, —от задачи на узнание.

б1261: "Бог это я". Кириллов из Бесов сказал "Если нет Бога, то я бог", но у Пастернака тринадцатилетний гимназист приходит к тому же заключению из противоположной посылки: "Бог, конечно, есть. Но если он есть, то он—это я."—Доктор Живаго (1.1.8, здесь же про гимназиста: "Он был странный мальчик.. В состоянии возбуждения он громко разговаривал с собой."); это связано контрапозицией с выводом Заратустры-Ницше (2, гл. На блаженных островах) "Но я хочу совсем открыть вам свое сердце, друзья мои: если бы существовали боги, как удержался бы я, чтобы не быть богом! Следовательно, нет богов."—но дальше (4, гл. В отставке ) он же "Лучше совсем без Бога, лучше на собственный страх устраивать судьбу, лучше быть безумцем, лучше самому быть Богом!" и ему в ответ: "Какой-нибудь Бог в тебе обратил тебя к твоему безбожию."^П Во всех случаях подразумевается собственная исключительность, инакость. А у Хармса в Комедии города Петербургатвердит "Бог —это я!", "Бог—это я", "Я Бог", "Я Бог но с топором!!", "Бог это я" персонаж с выразительной фамилией Обернибесов, ср. заглавие Бесы.. Но мусульманский мистик аль-Халладж тоже сказал "Я есмь Истина", т.е. Аллах, и его казнили как еретика. ^ППеревод Антоновского. ј1: К Заратустре Ницше.

б1262: Религиозность герменевтики. Чтобы самому попасть в счет, каждому считающему дураку нужен другой считающий, а всем вместе нужен иной, ср. пословицы Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех, Бог не как свой брат, скорее поможет, но и Бог не свой брат, не увернешься; Человек так, а Бог инак /да Бог не так (ПРН, с. 35–37 и 39). Этот образ иного для всех нас, благодаря кому мне удается включить во всех себя-иного, принадлежит естественной, неофициальной религии фольклора, которую исповедовать призван толкователь. Герменевтика не может не быть религиозной, говорят мне; да, но какая это религиозность? Достоинства всякой учрежденной религии измеряются для меня как толкователя тем, насколько несвоевольно и бескорыстно, насколько представительно ее писания развертывают скрытую в языке и явную в фольклоре неписаную вселенскую религию. А всё прочее—сектантство. ј1: Самосознание толкователя..2: Фольклорная религия.

б1263: Не я и не все, а чужой. "Если нет Бога, то я бог", говорит Кириллов (3.6.2), а его сосед Шатов убежден, что "синтетическая личность всего народа", или (русский) мировой человек, и есть Бог (2.1.7). К ответу "Никто" на свой вопрос "Кто Бог?" Кириллов применил правило "Если никто другой, то я сам" и покончил с собой, а Шатов применил к тому же ответу правило "Если никто в отдельности, то все как один" и его убили ради будущего общечеловека. А наш анекдот говорит, что если никто из своих, точужой; это третий вид более общего правила "Если (и только если) никто, то иной". Бог не (как) свой брат (ПРН, с. 36 и 39), "нельзя о боге сказать ‘свой’" —Трубачев, Этногенез(с. 192), бог иной, но не я сам, ни даже мировой человек, все как один. Бог тот иной, кто дарует иному—мировому человеку или мне самому—другость. Ср. "Ведь Бог та сила, которая из половинного человека делает цельного." в Коперн. пер. грамм.. (с. 389) Розенштока-Хюсси. На тему ‘кто’ см. Гонда, Местоим. ka, и Топоров, Indo-Iran., 2, и Индоевр. загов. (3.1), с. 25–53; против Шатова—заметка Розанова О "народо "-божии; мифотворчески о Кириллове и Шатове Вяч. Иванов, Достоевский и роман-трагедия, экскурс (ИСС 4, с. 443сл.). Целое из К частей можно по-индийски или по-шатовски посчитать за К + 1ое, но девятым людям знание того, что их десятеро, не помогло сосчитаться самим, без одиннадцатого. Способ включить каждого в число, подсчитав ямки от своих носов на песке или коровьей лепешке в варианте Тм J2031.1, где будто пародируется дописьменный ближневосточный счет оттиснутыми на глине особыми фишками согласно Денизе Шмандт-Бессера (Прежде письма), этот способ удостовериться, что "и я такой же человек", у глупцов тоже от иного-чужого.

б1271: Парадокс собственной исключительности. Старому механику Платонова возразил Михаил Гаспаров в Зап. вып. (с. 143) под названием математики: ""Без меня народ неполный"? Нет, полнее, чем со мной: я—отрицательная величина, я в нем избыточен."—Но это опять одностороннее суждение "по себе" и "от себя", снова смешная математика девятых людей, у которых не 10 круглое, полное число, а 9. Пока ты ребячески считаешь, что ты со своей инакостью один такой, не как все, ты наоборот будешь не один, а "как все" в том же дурном смысле, говорит мудрый анекдот про девятых людей; в записи 121(4) у них одно прозвище на всех—Ваньцы, от Иван(дурак). На этот парадокс собственной исключительности похож фрагмент Гераклита "дМлжно следовать общему, но хотя разум (логос)—общ, большинство живет так, как если бы у них был особенный рассудок"^П (2/23а) в толковании Бибихина, Язык филос., 11, вот выдержка (с. 118сл.):

Мы становимся людьми толпы именно тогда, когда отгораживаемся, обособляемся, —конечно, только в собственном воображении. Как раз обособление делает нас пылинкой толпы. Желание не походить на всех, отделиться делает человека одним из толпы, живущим по своему частному разумению. Чтобы не походить на толпу, не быть в общей массе, надо следовать всеобщему разуму и смыслу, не пытаясь отгородиться в отдельную самость.

^ППеревод Лебедева (ФРГФ, с. 198). ј1: Быть как все.

б1272: Порядковое числительное. К выражениям типа сам-десят см. Хэмп в ВЯ, 1971, N° 1, с. 91–93, и Степанов, Константы, с. 390–94. Порядковое числительное естественно обозначает последнего, замыкающего ряд, носителя полноты-целостности, см. у Бенвениста в Именах деятеля, 11.1, или Порядк. числ. Гонды, с. 139слл./248слл. Это К-тый с внешней точки зрения, но "сам для себя" К + 1ый, иной, как показывает близость индоевропейских ординальных форм суперлативным (Имена деятеля, 11.2; Порядк. числ., с. 143/252), ведь превосходная степень тоже для иного, ср. самый : сам. Из значения ‘К-тый’ развилось значение ‘К’ в слове неделя: это слово было образовано от не делать как название воскресенья, христианского праздничного дня (точнее см. Трубачев в ЭССЯ 24, с. 115–17)—седьмого вместо еврейской субботы согласно названиям вторник, четверг и пятница и тому, что понедельник "тяжелый день" (как 13 "несчастливое число"); позднйе название седьмого, последнего дня перешло на всю седмицу, а сам он стал считаться и первым днем, отсюда среда (но ср. Толстая, Счет дней нед., она же в Слав. др. 2, с. 95–99; Степанов, Константы, с. 398–404). Последний кусок угощения часто остается на блюде, это стыдливый кусок (СВРЯ, под стыдитель): стыдно брать всё, а в последнем куске и заключено всё. Так и не совсем круглые, будто бы точные цены: пословица "Рубль цел/ крепок копейкой" или "Копейка рубль бережет" или "Без копейки не рубль" (ПРН, с. 114, и СВРЯ, под копейка)—про ту последнюю, сотую (в произвольном порядке) копейку, которую тебе возвращают в магазине чтобы не вызвать чувства, что тебя ограбили, и еще чтобы ты невольно округлил расходуемые 99 до 90. ј1: Суббота.

б1273: Последний и первый.На замечание Я—последнее слово в азбуке тому, кто ребячески не считается с другими и якает, есть потешный ответ Да аз первое (ПРН, с. 618), будто отсылающий в оправдание к евангельскому "последние будут первыми" (Марк, 10.31, Матфей, 19.30 и 20.16, и Лука, 13.30). В сказках последний по времени, младший брат, обычно третий, оказывается главным, первым по важности. "Первым среди равных", если применить феодальную формулу, сделался 41ый, отроду иной Заморышек из НРС, 105. Правило "Я—последний" напоминает, что рождаешься последним в ряду, но для старших ребенок—главный, и "последние будут первыми" это обещание вернуть в блаженное детство, ср. благословение детей у Марка, 10.13–16, или "будьте как дети" у Матфея, 18.1–6 (с параллельными местами).

б1274: Не все дома. Поговорку не все (свои) дума у кого, о человеке с придурью, дурачке или дурочке, из-за двусмысленности теперешней орфографии, лишенной буквы ять, но не дающей хода букве ё, всё чаще понимают и произносят плохо: не всё дома. В анекдотический словарь Шанского и соавторов Этим. фразеол. этот оборот не попал как "не имеющий пока сколько-нибудь убедительного объяснения его происхождения" (с. 7)—в отличие от связанного с ним по смыслу множественного вежливости, точнее быть на вы, под которым читаем (с. 21сл..):

Предполагают, что когда Римская империя была разделена на две части и стало два императора—в Риме и в Константинополе, люди, обращаясь к императору, говорили: "Вы решили", "Вы можете сделать" и т.п., имея в виду не одно лицо, а двух императоров. Затем это было переосмыслено как особая почесть, распространилось на ближайших сановников императора (сначала в качестве лести), затем на всех, кому хотели польстить. Постепенно важные лица стали требовать, чтобы к ним обращались на вы.

—вот реконструкция без толкования, бестолковая. Некоторое подобие не все дома может быть получено (по modus tollens) из пословицы Вся семья вместе, так и душа на месте или Семья вместе, и сердце на месте, душа в горстъ (ПРН, с. 388, и Р. посл. погов., с. 100) и поговорки душа/сердце не на месте у кого ‘кому страшно, тревожно’. ј1: К не все дома. —2: Неполнота и сверхполнота в дураке.—3: Семья и душа.

б1275: Десятеро. Неполное 9 у девятых людей предполагает круглое 10, сюда же вероятное звуковое влияние славянского десять : десятый на девять : девятый. Для своей назидательной насмешки анекдот-притча пользуется победой нового круглого числа 10 над старым круглым 9, давшим слово тридевять. Десятеро—наименьшая община, ср. старинное десятня "десяток в знач. общины" или десяток со своим десятным, десятником; костромское и нижегородское десяток это "вся деревня, мир, сходка, община" (СВРЯ, под десять). По еврейскому правилу десятеро (мужчин), не меньше, образуют минян ‘число’, т.е. молитвенное собрание, см. ЕЭ 11, стб. 94сл.; в хасидских преданиях Бубера есть рассказ о цадике Иакове Ицхаке Сила десяти хасидим. "Собрание всей общины как бы подчеркивает, оживляет осознавание человеком в себе своего человечества (Адама), своей универсалии, которая, собственно, и вступает в общение с абсолютом."—Мейер, Заметки о смысле мистерии (Жертва), 2.8 (МФС, с. 128). ј1: Числа 9 и 10.

б1276: Люди, "я" и бог. Анекдот про девятых людей это притча о людях, "я" и боге, то есть не обязательно иудейско-христианском Боге. Десятеро без одного это все другие каждому человеку, сам себе каждый изначально не в счет, иной. А бог тот иной, чьими глазами я открываю, что я сам десятый, что я как другие и без меня они не все. Благодаря богу я вхожу в людей, народ, мир, а мировой человек входит в меня, и так с каждым из нас. Ср. у Ухтомского (ЗС, с. 421): "Бог есть то живое, действенное лицо, которое нас всех объединяет.Для нас Он—всеобъединяющее лицо человечества". Сознание собственной другости—"И я такой же человек", "Все мы люди, все человеки" (ПРН, с. 303)—вот косвенное свидетельство и самый убедительный довод, что бог есть. В Определениях ГермесаТрисмегиста Асклепию, 9.1: "Всякий человек постигает бога, ибо если он человек, то и бога знает. Всякий человек постижением того же бога [? по Маэ "du fait mкme qu’il conзoit Dieu"] есть человек---", еще ср. "Я есмь.конечно, есь и Ты", "Ты есь.и я уж не ничто!" из державинской оды Бог и формулу Вяч.Иванова "Es, ergo sum". "Золотое правило" ставить себя на место другого чтобы не причинить ему зла^П, но и правило равного возмездия талион, тоже основанное на взаимности, и сам обмен, из которого Ницше выводил месть и благодарность (Человеческое, слишком человеческое, 92), предполагают бога-третьего, бога-иного, перед кем я и другой, все мы равны. Наш образ бога делает из нас одно тело, мир; отсюда мифологемы первочеловека и бога-творца. ^ПОтсылки в д45. ј1: Ухтомский об идее бога.—2: "Божий человек".—3: К мифологеме бога-творца..4: Биологическая основа религиозности.

б1277: "Я дурак" это признание собственной другости перед богом и потому признание бога. Сенека Луцилию, 50.2: "---если хочу позабавиться чьей-нибудь глупостью, то искать далеко мне не надо: я смеюсь над собой."^П У Достоевского "Не далее как вчера он сказал к разговору: дурак, сознавшийся, что он дурак, есть уже не дурак! Какова правда!" .Униженные и оскорбленные(3.2, к этой фразе Бахтин, 1961 год. Заметки в БСС 5, с. 355) и "Всех умней, по-моему, тот, кто хоть раз в месяц самого себя дураком назовет, .способность ныне неслыханная! Прежде, по крайности, дурак хоть раз в год знал про себя, что он дурак, ну а теперь ни-ни.---".Бобок, так и по Борису Кузину "Мудрость измеряется мерой понимания собственной своей глупости." (Похвала глупости.ВПП, с. 247); ср. парадокс собственной исключительности. А еще советская пословица "Ты начальник.я дурак, я начальник.ты дурак". К другости дурака: праведные герои рассказов Лескова Дурачоки Маланья.голова баранья считаются глупыми за то, что они думают о других, не о себе. ^ППеревод Ошерова. ј1: Парадокс лжеца.

III

б12311: Круглое число и точное:почти что круг и точка (о круге см. хотя бы Топоров и Мейлах в МНМ 2, о точке есть статья Флоренского для словаря символов—ФСС 2, с. 574–90, и лекции Бибихина из курса Пора.Другоенач., с. 397–429). Точное число определяется одним счетом, а круглое подчиняет себе счет, ср. круглый счет, округление, особенно большое—число "бессчетного" в противоположность "считанному". Большое число скорее круглое, точное число скорее малое, например кругл(еньк)ая сумма—много денег, а блатное кругленькая значило ‘1000 рублей’ (Сл. блат., с. 118) до очередной инфляции. От этого отталкивается Рабле: большие числа у него смехотворно точные, не округленные, заметил Бахтин, Творч. Рабле, с. 505–07/512–14. Так и в математике, по неожиданному признанию Рашевского:

Духу физики более соответствовала бы такая математическая теория целого числа, в которой числа, когда они становятся очень большими, приобретали бы в каком-то смысле "размытый вид", а не являлись строго определенными членами натурального ряда, как мы это себе представляем.

Разумеется, любое измерение производится лишь с какой-то степенью точности, и та "идеальная точность", которую предлагает математика в понятии вещественного числа, физику не требуется.

—Догм. нат. (с. 244сл.). Круглое число—число глубокое, но неточное (точность и глубину различает Бахтин, БСС 5, с. 7, и 6, с. 433сл.), оно назначено приобщать предмет счета к значимому прообразу, например в пословице "Бог любит троицу" (ПРН, с. 556)—три как наименьшее круглое число. А точное число, будь то целое или нецелое, направлено только на свой предмет, без всякой оглядки. Уточняя круглое число, мы теряем его прообраз; округляя точное, теряем его предмет. Точное число—"разовое", его повторение еще где-нибудь это случайное совпадение, а круглое число устойчиво, постоянно. Круглые числа праздничные, точные будничные. Устойчивое круглое число памятно и памятливо, оно хранит в своей глубине прообраз, чью значимость оно сообщает всё новым предметам; точное число забывчиво.

б12312: Почти, почитай, почйсть—словесный округлитель неполного. Ср. без малого, чуть/едва (ли)не, Чуть-чуть не считается, о-коло, не в счет, с лишним, слишком.

б12341: "Аксиома Марии".Алхимическая "аксиома Марии Пророчицы"to hen ginetai duo, kai ta duo g' ka to g^touto hen tetarton--- ‘Die Eins / das Eine wird zu Zwei, (und) die Zwei (zu) Drei, und aus/von dem Dritten wird das Eine als Viertes’ (Собр. греч. алхим., 6.5.6; Юнг, Психология и алхимия, 1 и 2.3В.ЮСС 12.26–31 и .209–11, еще см. Опыт психологического толкования догмата о Троице, 1.3 и 6.ЮСС11.184 и .290 с прим. 2), которую Юнг часто приводил как свидетельство целостности четверицы, возможно говорит на индийский лад о целостности триады: трехчастное целое считается за четвертое, тогда круглое число в аксиоме не четыре, а три. Гонда о 3 + 1: "---четыре может быть использовано в данном контексте чтобы создать впечатление "высшей степени полноты"---".Триады в Веде, с. 117сл. Ср. eight days a week у Битлз. Так и "семь цветов радуги" по Генону в Символах священной науки (57) это три основных цвета и три дополнительных, а еще белый, их сумма.

б12411: В семье не без урода.эта пословица получается смешением двух старинных вариантов В роде не без урода и В семье не без дурака (ППЗ, с. 48, сборник Татищева, ср. на с. 72сл. и 152).

б12611: К Заратустре Ницше—Юнг в Психологии и религии:

Ницше не был атеистом, но его Бог был мертв. Результатом этой кончины стал раскол в нем самом, и он испытал нужду в олицетворении своей другой самости как "Заратустры" или в другое время как "Диониса"..Трагедия книги Так говорил Заратустра состоит в том, что Ницше сам сделался некоим богом, раз его Бог умер; а произошло это оттого, что он атеистом не был.Тот, у кого "Бог умирает", падает жертвой "инфляции".

(3—ЮСС 11.142, к "инфляции", т.е. надмеванию, Юнг ссылается на свои Отношения между "я" и бессознательным, ЮСС7.227слл.).

б12621: Самосознание толкователя.Сознание собственной другости перед богом-иным у мирового человека и у меня и есть самосознание толкователя большого и малого соответственно. Так что толкователь не чин, не степень и не звание, это сан, но в смысле неписаной мировой религии, а не какой-нибудь учрежденной секты.

б12622: Фольклорная религия не нуждается в основателе, распространении, писаниях, переводах; у каждой общины (малой или большой) своя, она всякий раз по-своему исконно представляет естественную религию человечества. Это родовая религия в противоположность отпадающим от нее личным ересям. "Язычество" и христианство.

б12711: Быть как все. По Бахтину "Большинство людей живет не своей исключительностью, а своей другостью..---"^П (ср. конец наброска Очерки по философской антропологии в БСС 6, с. 380); если "жить своей другостью" значит исходить из нее, это сказано про тех, кто парадоксально стремится быть не как все. Ведь каждый и без того не как все, не надо превращать первичную данность в задание. А вот когда ты стараешься быть как все, ты исходишь из своей исключительности-инакости-самости, но ставишь ее на службу своей другости и так делаешься полномочным представителем всех перед иным. Еще к парадоксу собственной исключительности.Флоренский, Несколько замечаний к собранию частушек--- (ФСС 1, с. 677):

Получается то же, что и при всяком большом числе независимых между собою явлений, .а именно, над таковыми господствует "закон больших чисел", статистика. Как и всегда, крайняя независимость проявлений делает из людей средние статистические. Своеволие индивида ввергает общество в рабство законов статистики.

б12721: Суббота. Христиане превратили субботу, у евреев праздничный седьмой день, в канун своего праздника, в шестой день, К – 1-ый, а это число вредителя. К семантике кануна-будня см. Топоров, Бадњак, особенно с. 12сл. От названия такой превратной субботы пошел шббаш ведьм.

б12741: К не все дома. Так-то так, а значит не все дома у его милости—услышал на каторге, записал и подчеркнул Достоевский (Сибирская тетрадь, 327). Вскоре был начат Дядюшкин сон, где к тому же обыгрывается говорящая фамилия (1): Что же такое Мозгляков?Но ведь, во-первых, в голове не все дома. Ср. поговорку у него одной клёпки нет или у него чердак без верху: одного стропильца нет (ПРН, с. 436); в Несторе и Кире Казакова: "Февраль, —сказал вчера про него Нестор.—Дня одного не хватает!" (3), про сына-дурачка. Есть варианты с прибавкой (Прикам., с. 29) у него не все дома: Васька дома—Ваньки нет, Ванька дома—Васьки нет и у него не все дома: девяносто девять не хватает до сотни, во втором варианте перевернуты для усиления (как в бйз году неделя) отсутствие того же одного, главного, ср. без царя в голове ‘дурачок’, и наличие девяноста девяти—так в полесском дэвяносту дэвять ‘дурак’ (из статьи Терновской Бзык, с. 118); кроме девятых людей так и неполный или несовсймый, несовсймина ‘придурковатый, дурачок’ (СРНГ 21, с. 117 и 158). "Тюрьма не дурна: пуста / без жильцов не стоит" (ПРН, с. 228), отсюда дурной пуст, без жильцов стоит.

б12742: Неполнота и сверхполнота в дураке. Идею нехватки, недостатка, лишенности несет в себе и сказочный вредитель в противоположность герою, носителю полноты. Герой волшебной сказки замыкает собою круглое число, он до конца К-тый или даже К + 1ый, а у вредителя так и остается неполное число К – 1 жертв или становится неполное число дочерей. Но дурак не просто ущербен и зол, он прежде всего иной и в силу своей инакости он двойствен (об амбивалентности глупости см. Бахтин, Творч. Рабле, с. 283/286сл. и 464/470сл.), в дураке, образцовом ином, сходятся крайности—неполнота и сверхполнота. Вот девяты люди: они таковы, потому что каждый из них для себя только иной, нет самоотстраненности; ср. лишний ‘сверхполный’, но и лишенный, лишенец ‘неполный’, оба от корня лих/лиш, обозначающего иное. А в неполном по отношению к сотне названии дурака дэвяносто дэвять проглядывает сверхполное 11. И "дня одного не хватает" до круглого числа в 29дневном, сверхполном феврале с Касьяновым днем.

б12743: Семья и душа. "Семья вместе, и душа на месте"—из членов семьи так скажет скорее мать, "матернее сердце в детях" (ПРН, с. 385), а дурак—матушкин сынок. "Где дуракова семья, тут ему своя земля", и вообще "Русский человек без родни не живет" (с. 326 и 390), сюда же угроза ты у меня своих не узнбешь!: моя душа это моя семья, родня, свои, близкие во мне начиная с матери. Женившись, матушкин сынок становится мужиком-мужчиной и входит в мир-общество, а мировой человек входит в него; об этом-то состоянии члена общества говорят и вежливое вы и название зубы мудрости.

б12751: Числа 9 и 10. Победа круглого 10 над круглым 9 это в конечном счете, поскольку 9 = 3 ґ3, победа над архаичным круглым 3. Но при геометрическом представлении чисел это отказ от квадратного 3 ґ 3 в пользу треугольного 1 + 2 + 3 + 4; первочисло 3 возвращается.

Есть такие идеи, такие образы великой содержательности и сложности, которые не может индивидуальный человек не только выдумать, но и реконструировать!

К таким идеям и образам принадлежат понятия "души", затем "добра" и, в особенности, "бога". Сколько величайших мыслителей брались за реконструкцию идеи Бога, и до сих пор мы ее не имеем, если не считать отдельных очерков и односторонних приближений отдельных философов.

—Посторонний нашего анекдота, понятого как притча, и есть реконструкция идеи бога, но фольклорно-герменевтическая реконструкция, а не философская. Распавшееся на безбожных людей человечество под видом местных дураков и его встреча с богом-спасителем.фольклорным предком евангельского Христа.

б12762: "Божий человек" это пророк начиная с Моисея (Второзаконие, 33.1), потом христианин (Второе послание Тимофею, 3. 17), а потом дурак: олух Царя небесного, нашего Бога дурень, Дурак .Божий человек (ПРН, с. 437 и 441), сюда же кретин из ‘христианин’. Алексей "человек Божий", юродивые. Ухтомский сказал: "Моя философия, моя "метафизика"в том, что когда я себя вижу в зеркале, то знаю, что весь этот мой облик, нос, глаза, лоб, весь я.Божий, принадлежу Богу..".январская запись 1900 (ЗС, с. 85сл.). Сознание собственной другости предполагает бога, бог как зеркало, есть и мотив дурака в зеркале^П. Если я десятый дурак (или третий перед лубочной картинкой Трое нас с тобою---), то бог есть, а я божий человек, и так с каждым из нас, тогда мы десятеро божьи люди. "Народ Божий", т.е. евреи, люди Божьи.хлысты. ^ПОтсылки в г7333.

б12763: К мифологеме бога-творца. Утверждение ‘Бог сотворил вселенную’ может происходить из ‘Люди сотворены богом’, а это из ‘Люди делают себя с помощью бога’, а это из ‘Мы сами делаем себя’ как ответа на вопрос ‘Кто нас делает?’.Толкование на анекдот про девятых людей это попытка на основе фольклора и с обращением к Михаилу Бахтину "демифологизовать", разбаснословить идею бога. В интервью для английского телевидения Юнг, спрошенный, верит ли он в Бога, сказал: "I do not believe, I know" (из редакторского предисловия к ЮСС 11), то есть, восстанавливая смысл, "Я не допускаю, а вывожу"; миф требует веры, а герменевтическая демифологизация религии вернет нам религиозное знание. Впрочем ср. Николай Бахтин о религиозном гносисе, "в котором вера и знание могут быть различены лишь условно", .Вера и знание, 1 (ЖИ, с. 112).

б12764: Биологическая основа религиозности.Умение животной особи причислять себя к своему виду, необходимое для размножения, .может быть это биологическая основа человеческой религиозности. Тотемизм. А Набоков-энтомолог отрицал реальность видов, ср. во втором интервью Твердых мнений, с. 10сл.^П ^ППриведено в д5854.

б12771: Парадокс лжеца. Кто говорит "я дурак", тот уже не совсем дурак. Кто скажет или подумает "я святой", тот лжесвятой, ср. Честертон в Высоких равнинах^П и Лефевр в интервью ВФ, 1990, N°7, с. 56 = Рефл., с. 445. Кто знает о своем незнании, тот Сократ, ср. Дао-дэ цзин, 71. Так и Эпименид с Крита, сказавший, что критяне "всегда лжецы" (Послание Титу, 1.12), не просто лжец. Парадокс лжеца."двуголосое" по Бахтину слово: сам для себя Эпименид иной, он смотрит на своих земляков со стороны и говорит о них правду, но для постороннего он рядовой уроженец острова лжецов и тоже лжет, что бы ни сказал. Здесь не противоречие внутри одного, а разногласие между двумя. Автор Послания Титу смотрит на критян глазами Эпименида, поэтому для него свидетельство этого "пророка" "истинно" (profetes, alethes.1.12сл.). ^ППриведено в а122.

Приложение

Здесь собраны другие абзацы ТС (с дополнениями), где упоминаются девяты люди.

г731: Параллели к кому-то "без лица и названья". Со своим мне всегда почему-то казалосьзатесалась… Ахматова сопоставила, как сообщает Тименчик (Дауг., 1989, N° 6, с. 102), высказывание на ту же тему иного в Самопознании Бердяева:

Сны вообще для меня мучительны, хотя у меня иногда бывали и замечательные сны. Во время ночи я часто чувствовал присутствие кого-то постороннего. Это странное чувство у меня бывало и днем. Мы гуляем в деревне, в лесу или в поле, нас четверо. Но я чувствую, что есть пятый, и не знаю, кто пятый, не могу досчитаться. Всё это связано с тоской. Современная психопатология объясняет эти явления подсознательным. Но это мало объясняет и ничего не разрешает. Я твердо убежден, что в человеческой жизни есть трансцендентное, есть притяжение трансцендентного и действие трансцендентного. Я чувствовал погруженность в бессознательное лоно, в нижнюю бездну, но еще более чувствовал притяжение верхней бездны трансцендентного.

(2, разд. Тоска).—Без чувства, что "есть пятый", не скажешь "нас четверо", это как в анекдоте про девятых людей (Сл. олон., с. 18; в НРС, 406) десятеро не могут досчитаться одного, потому что каждый для себя не в счет, и только посторонний, одиннадцатый сосчитывает их всех. Теперь напрашивается сопоставление с признанием пушкинского Моцарта (Моцарт и Сальери, 2)

г751: Нужда в ином. Существенная нужда человека в ином, будь то "Отец наш, иже есть на небесех" или Карлсон, который живет на крыше. В Беседах Эпиктета: "если кто понял устроение мироздания и постиг, что самое великое, самое главное и самое всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей и бога"^П (1.9.4), причем бог у Эпиктета—"иной", allos. А "Если нет Бога, то я бог", сказал Кириллов Достоевского, без иного для всех нас каждый для себя иной, дурной иной, согласно анекдоту АТ 1287 про девятых людей^ПП. Когда слово собь обозначает самость, "свойства нравственные, духовные, и все личные качества человека", оно тоже принимает значение "всё дурное, всё усвоенное себе по дурным наклонностям, соблазнам, страстям", а слово своё—значение "нравственная порча, пороки, самые страсти, собь, всё, что должно быть побеждено духом для возрожденья" (Даль, СВРЯ); вопрос Что собственно свое? это загадка про грех (Белоз..₁, с. 518, N° 15; Заг., 5121, с неточностью: собственное), поговорка сам себе рад фигурально говорит про безрадостного нелюдима. Ухтомский о самости (ЗС, с. 425 и 264): "Освободиться от себя самого, —вот чего более всего ищет человек на каждой ступени своего бытия, —преодолеть себя, стать выше себя и всех дел своих.Не терпит человек своего Двойника", "ибо он—я сам в своей самости", "но любит и жаждет ДругогоВойти в другого, потерпеть его в день Воскресения его, это исключительный дар и праздник для человека!" И ранний Бахтин в записи Пумпянского, доклад Проблема обоснованного покоЯ:

Да, между мною и другими—для христианина бездна; деление происходит нацело: я и другие; деление это необратимо —Вне этого основного факта религии (уединение себя) ни одно религиозное явление необъяснимо.

—Истинное бытие духа начинается только тогда, когда начинается покаяние, т.е. принципиальное несовпадение: всё что может быть ценного, всё находится вне меня, я есмь только отрицательная инстанция, только вместилище зла.Я бесконечно плох, но Кому-то нужно, чтобы я был хорош. Каясь, я именно устанавливаю Того, в Ком я устанавливаю свой грех. Это и есть обоснованный покой

(БСС 1, с. 329сл.).—Но своим "Самость невыносима" ("Le moi est haпssable.".Паскаль, Мысли, 597/455) христианство только развернуло то, что хранится в неписаной вселенской религии. ^ППеревод Тароняна. ^ПППриведен в б121.

а2424: К необратимости отношения "я"—другой. Отношение "я"—другой "абсолютно необратимо" (Бахтин) без третьего, представителя всех других во мне, моего толкователя, ср. заговорное обращение к Гермесу, "который в сердце", egkardios , —Греч. маг. пап., 5.400, 7.668сл. и 17b.1. Ребенок еще без этого третьего способен потребовать, чтобы другие не говорили о себе "я", "я"-де только он, или же прочесть слово яблоко как тыблоко по рассказу Буква "ты" Пантелеева, так и Флоренский в письме жене из Соловецкого лагеря от 27.5–2.6. 1935: "Помнишь, как Оля обиделась на меня за янтарь и сказала тынтарь." (ФСС 4, с. 236). Бестолковые девяты люди не могут досчитаться одного^П тоже из-за того что для каждого считающего отношение "я"—другой необратимо. ^ПАнекдот приведен в б121.

б1452: Нос. Русскому носу далеко до французского, но ср. глядеть ртом или животом и ‘смотреть носом’ у Пруста:

его нос, свисавший надо ртом, являлся приметой самой обыкновенной глупости, которую еще подчеркивало соседство двух, нормандской красноты, яблок. Возможно, что в глазах маркиза де Говожо (de Cambremer), прикрытых веками, и отражался клочок котантенского неба, но тяжелые, гноившиеся, с трудом поднимавшиеся веки загородили бы дорогу даже уму. И, озадаченные узостью этих голубых щелок, вы невольно переводили взгляд на длинный кривой нос. Вследствие перемещения органов чувств маркиз де Говожо смотрел носом. Нос маркиза де Говожо не был безобразен, скорее даже он был чересчур хорош, чересчур велик, чересчур горд особым своим положением. Лощеный, глянцевитый, франтоватый, с горбинкой, он и рад был бы восполнить духовную скудость взгляда, да вот беда: если в глазах иногда отражается ум, то носявляется органом, где обычно со всеми удобствами располагается глупость.^П

—Содом и Гоморра (2), сюда же А, чёрт слепоносый! из записной книжки Л. Пантелеева за 1944. А вот Гоголь, отрывок Фонарь умирал: фигура

в черном фраке, с самым странным профилем. Лицо, в котором нельзя было заметить ни одного угла, но вместе с сим оно не означалось легкими, округленными чертами. Лоб не опускал<ся> прямо к носу, но был совершенно покат, как ледяная гора для катанья. Нос был продолжение его—велик и туп. Губы, только верхняя выдвинулась далее. Подбородка совсем не было. От носа шла диагональная линия до самой шеи. Это был треугольник, вершина которого находилась в носе: лица, которые более всего выражают глупость.

Ср. Ивана Антоновича кувшинное рыло в Мертвых душах, 1.7. При этом для майора Ковалева его пропавший нос "почти то же", что он сам (2, о доводе майора Бочаров, Сюжеты р. лит., с. 110сл.); и правда, в Японии, показывая на себя, подносят палец не к груди, а к носу, см. Моррис, Говор. телом, с. 174. Моррис связывает (вопросительное) прикосновение ладони или указательного пальца к груди как вместилищу самости с идеей души-дыхания (с. 23сл.), это объяснение может распространяться на японский жест, но тут нужно добавить, что "имеющему в виду" себя видна краем глаза именно собственная грудь или нос. "Я вот свой нос только вижу, когда рисую. Меня иногда тянет его пририсовать, когда не получилось."—говорит пейзажист Битова, "непонятная размытая тень, серое расплывчатое пятно" на двух картинах и был пририсованный нос (Оглашенные, 2). Отпечатки носов девятых людей.^ПП Розанов о (своем) носе—Последние листья, 3 и 9.3 и 29.7.1916. ^ППеревод Любимова. ^ППЗапись б121(4), еще см. 1211.

б2611: Иной-другой.Стилистическое, смутное различение "высокого" иной и "нейтрального" другой недостаточно. "Высокое" слово предполагает высокую степень, оно несет в себе смысл ‘очень’ или ‘совсем’, который и надо раскрыть толкованием. При этом найдутся случаи, когда иное, вообще-то отличное от другого, неотличимо от него. Я сам иной, а не другой, но в зеркале и я другой. Чтобы попасть в счет, каждому из десятерых дураков, кто "себя-то в счет и не кладет" (НРС, 406), нужен другой, а всем вместе нужен иной; но относительно всех как одного иной—другой. Кроме того встречается частое пользование лишь одним из синонимов, у Сологуба это иной, например Потому что нет иного | бытия, как только я (Всё во всём) или Я—всё во всём, и нет Иного. (В последнем свете злого дня), но Идти путем одним | мне тесно. Всем во всём завидую, | и стать хочу иным. (Люблю блуждать я над трясиною, концовка). А у Бибихина это другой, см. Язык филос., по указателю.

б3162: Первочеловек. Для мифотворческого мышления главное есть старшее, первое по важности есть первое по времени, вот мировой человек и делается первочеловеком. "Полноту (pleroma) человечества" в Адаме у Григория Нисского (Об устроении человека, 16, ср. в 22) правоверно, обходя гностическую Плерому, толковал Флоровский:

Это не значит, что создан был некий всечеловек или всеединый человек.Это значит только, что первый человек был создан не как единичная и обособленная личность, но как родоначальник человечестваВсеединство относится скорее к Божию мановению, нежели к естеству, возникшему "при первом устроении", —"по силе предведения, как бы в одном теле сообъята Богом всяческих полнота человечества", говорит Григорий. Он хочет только подчеркнуть, что образ Божий был дан не только первозданному Адаму, "но на весь род равно простирается таковая сила"..Естество во всех едино и тожественно, но отличительные свойства раздельны, —Григорий никогда не говорит о их совмещении в Первозданном.

—Вост. отцы, 6.5.7. Мифологема первочеловека соотносительна с мифологемой бога-творца. Библейское сотворение и грехопадение Адама это миф о мире.о праведной родовой жизни мирового человека и неправедной личной жизни мирян. Ср. Экклесиаст, 7.29: "Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы." Сюда же девяты люди (анекдот АТ1287) с их неполнотой.

д5853: "Я божком себя вижу". Из стихотворения Набокова Слава:

—Я иной без тела, лица и славного имени, каким другие меня не видят, я божок (как Флоренский в детстве: "Я---хоть маленьким, но был богом."^П) и потому безбожник (наоборот Кириллову из Бесов с его "Если нет Бога, то я бог") в пошлом мире других. Сюда же силлогизм поэта Шейда (Бледное пламя, 213сл.) "Другие люди умирают, но я не кто-то другой, поэтому я не умру".. Борхес тоже разделяет крохотным рассказом Борхес и я свою другость и свою самость, но совсем не так ребячески; не инфантилен и молодой Мандельштам, спрашивая Неужели я настоящий | и действительно смерть придет? Недоразвитое сознание, непризнание собственной другости сделало Набокова похожим на анекдотических девятых людей, не могущих сосчитаться, потому что каждый "себя-то в счет и не кладет" (НРС, 406)^П^П. ^ППолнее приведено в г752 и б1221. ^ПППриведено в б121. ј1: Монизм Набокова.—2: Его инфантильность.

б31861: Робинзон.Лидия Гинзбург в Возвращении домой (Лит. реальн., с. 267): "---Робинзон всё время делает то, что и без него давно уже сделано.---Это мне еще в детстве ужасно не нравилось.".И напрасно, ведь Робинзон не повторяется, а повторяет за другими, он воспроизводит, делает заново, причем за всех. Единственная возможность выжить одному на необитаемом острове.сделаться мировым человеком без остатка. Книга Дефо это и притча о человечестве, сюда же Повелитель мух Голдинга. Бог, собеседник одинокого как Робинзон человечества на острове Земле. Еще ср. анекдот про девятых людей^П. ^ППриведен в б121.

Сокращения

Художественная литература и другие общие источники в этот список не вошли.

Автор и герой—М.М. Бахтин, Автор и герой в эстетической деятельности.. В кн. БСС 1, с. 69–263

AT—Antti Aarne and Stith Thompson, TheTypes of the Folktale: A Classification & Bibliography, second rev. (= FF Communications, N° 184), Helsinki 1981

АТвс—Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Составители Л.Г. Бараг и др., Ленинград 1979

Бадњак.В.Н. Топоров, Python, БhiBudhnyа, Бадњaк и др.В кн. Этим. ’74 (1976), с. 3–15

Белоз..—Сказки и песни Белозерского края. Записали Б. и Ю. Соколовы, Москва 1915; второе изд. т. 1 и 2, Санкт-Петербург 1999

Бзык—О.А. Терновская, Ведовство у славян, II: Бзык(мухи в голове). В кн.. Славянское и балканское языкознание. Язык в этнокультурном аспекте, Москва 1984, с. 118–30

БСС—М.М. Бахтин, Собрание сочинений, т. 1, 2, 5 и 6, Москва 1996–2003 (изд. продолжается)

Вел. инкв.—В.В. Розанов, Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского, Москва 1996

Великор. закл.—Великорусские заклинания.. Сб. Л.Н. Майкова, второе изд. Под ред. А.К. Байбурина, Санкт-Петербург 1994

Вост. отцы—Г.В. Флоровский, Восточные отцы IV века: Из чтений в Православном богословском институте в Париже, Париж 1931; репринт 1972

ВПП—Б. Кузин, Воспоминания. Произведения. Переписка---, Санкт-Петербург 1999

Всё цел. ШБ.J. Gonda, All, Universe and Totality in the Zatapatha-Br.hman)a.. Journal of the Oriental Institute (Baroda) 32 (1982), pp. 1–17;репринт: ГИР 6.2, с. 145–61

ГИР—J. Gonda, Selected Studies, vol. 1–5, Leiden 1975; vol. 6, pts. 1 & 2, Leiden 1991

Говор. телом— Desmond Morris, Bodytalk: A World Guide to Gestures, London1994

Грани инд. мышл.—Betty Heimann, Facets of Indian Thought, London 1964

Граффити—"Les murs ont la parole": Journal mural, mai 68. Citations recueillies par J. Besanзon, Paris 1968

Греч. маг. пап.—Papyri Graecae magicae: Die griechischen Zauberpapyri . Hrsg. und ьbersetzt von Karl Preisendanz, Bd. 1 u. 2. Zweite, verbesserte Aufl., hrsg. von A. Henrichs, Stuttgart 1973–74

ДД—А. Ухтомский, Доминанта души: Из гуманитарного наследия, Рыбинск 2000

Детям моим—П. Флоренский, Детям моим: Воспоминанья прошлых дней, Москва 1992

Догм. нат.—П.К. Рашевский, О догмате натурального ряда.—Успехи математических наук, т. 28 (1973), вып. 4, с. 243–46

Другое нач..В.В. Бибихин, Другое начало, Санкт-Петербург 2003

ЕЭ 11—Еврейская энциклопедия, т. 11, Санкт-Петербург [б. г.]; репринт: Москва 1991

ЖИ—Н.М. Бахтин, Из жизни идей: Статьи, эссе, диалоги, Москва 1995

Завет..—Народные русские сказки не для печати, заветные пословицы и поговорки, собранные и обработанные А.Н. Афанасьевым. Изд. подготовили О.Б. Алексеева и др., Москва 1997

Завет. ск.—Заветные сказки из собрания Н.Е. Ончукова. Изд. подготовили В. Еремина и В. Жекулина, Москва 1996

Заг.—Загадки (серия Памятники русского фольклора). Изд. подготовила В.В. Митрофанова, Ленинград 1968

Загов. текст—А.А. Зализняк, Древнейший восточнославянский заговорный текст. В кн. Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор, Москва 1993, с. 104–07

Зап. вып.—М.Л. Гаспаров, Записи и выписки, Москва 2000

ЗС—А. Ухтомский, Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука, Рыбинск 1997

ИАН-СЛЯ—Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка, Москва

Избыт. недост.—J. Gonda, The Redundant and the Deficient in Vedic Ritual..—Vishveshvaranand Indological Journal, 21 (1983), pp. 1–34; репринт: ГИР 6.2, с. 309–42

Имена деятеля—E. Benveniste, Noms d’agent et noms d’action en indo-europйen, Paris 1948

Индоевр. загов.—В.Н. Топоров, Об индоевропейской заговорной традиции (избранные главы). В кн. Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор, Москва 1993, с. 3–103

Indo-Iran.—В.Н. Топоров, Indo-Iranica: к связи грамматического и мифо-ритуального. В кн. Переднеазиатский сборник, 4, Москва 1986, с. 122–46

ИСС—Вячеслав Иванов, Собрание сочинений, т. 1–4, Брюссель 1971–87 (изд. продолжается)

ИЭС.В..Н. Топоров, Исследования по этимологии и семантике, т. 1, Москва 2004 (изд. продолжается)

Константы—Ю.С. Степанов, Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования, Москва 1997

Коперн.. пер. грамм.—E. Rosenstock-Huessy, Die Kopernikanische Wendung der Grammatik. In: Язык рода чел. 1, с. 354–418; по-русски в кн. О. Розеншток-Хюсси, Бог заставляет нас говорить, Москва 1998, с. 54–118

Кулин.. сл.—В.В. Похлебкин, Кулинарный словарь[третье изд.], Москва 1996

Лит. реальн.—Лидия Гинзбург, Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки, Ленинград 1987

Литов..—Русский фольклор в Литве. Исследование и публикация Н.К. Митропольской, Вильнюс 1975

Местоим. ka—J. Gonda, The Pronoun ka and the Proper Name Ka.—The Adyar Library Bulletin, 50 (1986), pp. 85–105; репринт: ГИР 6.2, с. 449–69

Мир и воля—В.Н. Топоров, Об иранском элементе в русской духовной культуре, 3: Мир и воля. В кн. Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы, Москва 1989, с. 43–52 и 58–60

МНМ—Мифы народов мира: Энциклопедия, т. 1 и 2, Москва 1980–82; второе изд. 1991–92

Мудрые деяния—Arthur Christensen, Molboernes vise gerninger, Kшbenhavn 1939

МФС—А.А. Мейер, Философские сочинения, Paris 1982

Неизв.. изв.—Е.Н. Этерлей и О.Д. Кузнецова, Неизвестное в известном (рассказы о словах), Ленинград 1979

НРС—Народные русские сказки А.Н. Афанасьева, т. 1–3. Под ред. М.К. Азадовского и др., Ленинград 1936–40; под ред. В.Я. Проппа, Москва 1957 и 1958; изд. подготовили Л.Г. Бараг и Н.В. Новиков, Москва 1984–85

О "народо"-божии—В.В. Розанов, О "народо"- божии как новой идее Максима Горького. В кн. Вел. инкв., с. 530–32

‘Один’ и ‘два’—J. Gonda, Reflections on the Numerals "One" and "Two" in Ancient Indo-European Languages, Utrecht 1953

Письма ясн.—A. Rimbaud, Lettres du voyant (13 et 15 mai1871), йditйes et commentйes par G. Schaeffer, Genиve 1975

Подступы—В. Айрапетян, Герменевтические подступы к русскому слову. Предисловие В.Н. Топорова, Москва 1992

Порядк.. числ.—J. Gonda, Observations on Ordinal Numbers. In: Bingkisan Budi (Festschrift Ph.S. van Ronkel), Leiden 1950, pp. 135–45; репринт: ГИР 5, с. 244–54

Поэт.. реальн..—В. Федоров, О природе поэтическойреальности, Москва 1984

Поэтика комп.—Поэтика композиции. В кн. Б.А. Успенский, Семиотика искусства: Поэтика композиции, Семиотика иконы, статьи об искусстве, Москва 1995, с. 9–218

ППЗ—Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборникахXVIII–XX веков. Изд. подготовили М.Я. Мельц и др., Москва—Ленинград 1961

Прежде письма—Denise Schmandt-Besserat, Before Writing, vol. 1: From Counting to Cuneiform, Austin 1992

Прикам..—Меткое слово. Песни. Сказки: Дореволюционный фольклор Прикамья. Собрал В.Н. Серебренников, Пермь 1964

ПРН—Пословицы русского народа. Сб. В. Даля, Москва 1957

Р. нар.. посл.—Русские народные пословицы и поговорки. Составил А.М. Жигулев, третье изд., Устинов 1986

Р. посл.. погов..—М.А. Рыбникова, Русские пословицы и поговорки, Москва 1961

РПП—Русские пословицыи поговорки. Составитель А.И. Соболев, Москва 1983

Рус. толк..В. Айрапетян, Русскиетолкования, Москва 2000

РФ.Русский фольклор: Материалы и исследования, т. 1–32, (Москва.)Ленинград/Санкт-Петербург 1956–2004 (изд. продолжается)

Сб. Кирши Дан.—Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. Изд. подготовили А.П. Евгеньева и Б..Н. Путилов, Москва 1977

Своб.. Дост.—А.З. Штейнберг, Система свободыФ.М. Достоевского, Берлин 1923; репринт: Paris 1980

СВРЯ—В. Даль, Толковый словарь живого великорусского языка, т. 1–4, третье изд., под ред. И.А. Бодуэна де Куртенэ, Санкт-Петербург—Москва 1903–09; репринты: Москва 1994 и 2000

Святость 1—В.Н. Топоров, Святость и святые в русской духовной культуре, т. 1, Москва 1995

Семант.. троичн..—В.Н. Топоров, К семантике троичности(слав. *trizna и др.). В кн. Этим.’77 (1979), с. 3–20, добавление в Этим. ’80 (1982), с. 167; переиздано в ИЭС 1, с. 273–92

Семант.. четверичн.—В.Н. Топоров, К семантике четверичности (анатолийское *meu/-и др.). В кн. Этим. ’81 (1983), с. 108–30; переиздано в ИЭС 1, с. 293–316

Сист.. счисл..—С.В. Фомин, Системы счисления, пятое изд., Москва 1987

Ск. ранн.—Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI–XVIII века). Подг. текста Н.В. Новикова, Ленинград 1971

Сл. блат.—Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы. Авторы-составители Д.С. Балдаев, В.К. Белко и И.М. Исупов, Москва 1992

Сл.. олон.—Словарь областного олонецкогонаречия в его бытовом и этнографическом применении. Собрал на месте и составил Г. Куликовский, Санкт-Петербург 1898

Сл.. числ. знач.—Heinz Meyer und Rudolf Suntrup, Lexikon der mittelalterlichen Zahlenbedeutungen (= Mьnstersche Mittelalter-Schriften, 56), Mьnchen 1987

Слав.. др.—Славянские древности: Этнолингвистический словарь, под общей ред. Н.И. Толстого, т. 1–3, Москва 1995–2004 (изд. продолжается)

Случай *g.en-—В.Н. Топоров, Еще раз о знаке, знаковом пространстве и мотивировке обозначения знака (случай *g.en). В кн. Этим. ’91–’93 (1994), с. 131–54

Собр.. греч. алхим.—Collection des anciens alchimistes grecs. Publiйe par M. Berthelot, avec la collab. de Ch.-Йm. Ruelle, t. 1–3, rйimpression de l’йd. 1888, Osnabrьck 1967

Спуст.. возн.—А. Сыркин, Спуститься, чтобы вознестись, Иерусалим 1993

СРЛ80—Современная русская лексикография. 1980, Ленинград 1981

СРНГ—Словарь русских народных говоров, вып. 1–31, (Москва—)Ленинград/ Санкт-Петербург 1965–97 (изд. продолжается)

"Стоять"—В.Н. Топоров, Об одном из парадоксов движения: Несколько замечаний о сверх-эмпирическом смысле глагола "стоять". В кн. Концептдвижения в языке и культуре (= Библиотека ИСБ, 5), Москва 1996, с. 7–88

Счет дней нед.—С.М. Толстая, К соотношению христианского и народного календаряу славян: счет и оценка дней недели. В кн. Языки культуры и проблемы переводимости, Москва 1987, с. 154–68

Сюжеты р.. лит.—С.Г. Бочаров, Сюжеты русской литературы, Москва 1999

Творч. Рабле—М.М. Бахтин, ТворчествоФрансуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса, Москва 1965; второе изд. 1990

Тм—Stith Thompson, Motif-Index of Folk-Literature. Rev. & enlarged ed., vol. 1–5, Bloomington 1975

Тождество—K.J.J. Hintikka, Identity, Variables, and Impredicative Definitions.—The Journal of Symbolic Logic, 21 (1956), N° 3, pp. 225–45

Триады в Веде—J. Gonda, Triads in the Veda (= Verhandelingen KNAW, Afd. Letterk. N.R., 91), Amsterdam 1976

ТС.В. Айрапетян, Толкуяслово: Опыт герменевтики по-русски, Москва 2001

Филос. культа.Павел Флоренский, Собраниесочинений. Философия культа (Опыт православной антроподицеи) (= Философское наследие, т. 133), Москва 2004

ФРГФ.Фрагменты ранних греческих философов, ч. 1. Изд. подготовил А.В. Лебедев, Москва 1989

ФСС—Павел Флоренский, Сочинения в четырех томах (= Философское наследие, т. 122, 124 и 127–29), Москва 1994–99

Цел. расчлен.—В.Н. Топоров, О двух типах древнеиндийских текстов, трактующих отношение целостности-расчлененности и спасения.. В кн. Переднеазиатский сборник, 3, Москва 1979, с. 215–28

Числ.. арх.—В.Н. Топоров, О числовых моделях в архаичных текстах. В кн. Структура текста, Москва 1980, с. 3–58; переиздано в ИЭС1, с. 226–72

Числа был.—Т.А. Новичкова, Традиционные числа в былинах.—ИАН-СЛЯ, т .. 43 (1984), N° 2, с. 144–55

Числа Прадж..—J. Gonda, Praj.pati’s Numbers. In: Orientalia Iosephi Tucci memo-
riae dicata, 2, Roma 1987, pp. 539–60; репринт: ГИР 6.2, с. 478–99

Число и текст—В.Н. Топоров, Число и текст. В кн. ИЭС 1, с. 317–30

ЭССЯ—Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. Под ред. О.Н. Трубачева, вып. 1–30, Москва 1974–2003 (изд. продолжается)

Этим..—Этимология, Москва 1963–2000 (изд. продолжается)

Этим.. фразеол..—Н.М. Шанский, В.И. Зимин и А.В. Филиппов, Опыт этимологического словаря русской фразеологии, Москва 1987

Этногенез—О.Н. Трубачев, Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования, второе изд., доп., Москва 2002

Язык рода чел.—Eugen Rosenstock-Huessy, Die Sprache des Menschengeschlechts: Eine leibhaftige Grammatik in vier Teilen, Bd. 1 u. 2, Heidelberg 1963–64

Язык филос.—В.В. Бибихин, Язык философии, второе изд., испр. и доп., Москва 2002

ЯРФ—Язык русского фольклора. Межвузовский сб., Петрозаводск 1988

б123 Круглое число, неполное и сверхполное

б1231 Круглое число

б12311 Круглое число и точное

б12312 Почти

б1232 К 29 богатырям Мамая

б1233 Порядковое число

б1234 К сверхполному числу

б12341 "Аксиома Марии"

б125 Заморышек

б1251 Круглое 40 и круглое 41

б1252 Тридевять

б1253 Пушкинские 33 богатыря

б1274 Не все дома

б12741 К не все дома

б12742 Неполнота и сверхполнота в дураке

б12743 Семья и душа