Павленок Мария Царь водяной, я пришла за водой! Обряды с водой в лечении детской бессонницы

Работа основывается на материалах, записанных экспедицией РГГУ в Каргопольском, Плесецком и Няндомском районах Архангельской области с 1997 по 2008 годы.

Ночная бессонница, по рассказам информантов, одна из самых частых проблем, связанных с маленьким ребенком. Как правило, определить, с чем конкретно связано его беспокойство, невозможно, столь же невозможно и успокоить – как определяют наши информанты - водливого, крикливого ребенка, плаксу, который все и ревит и ревит, будто день с ночью спутал, как заорёт, рот откроет и не закроет. Подобный плач не просто начинает восприниматься как болезнь, он связывается уже вполне с конкретными мифологическими персонажами (полуночница, ночница). Допускать плач ребенка – нельзя, это всегда влечет за собой негативные последствия. Информанты говорят о вызываемых плачем болезнях:

… ребёнок т-такой (…) родица – и ревит, и ревит, - и вот, грыжу, наревит. Говорят, нельзя, штоп он, долго ревил  [ДСВ]. Или:

Фсё порато крихтел. Фсё говоря, шо пуп накрихтит [ЗНП].

Часто детский плач осознается как причина беды в семье:

[Если ребенок много плачет, он может наплакать] себе беду. [У дочери ПАП, которая до сорока дней ревела по ночам] муш умер, сын умер – фсё говорили: она себе беду наплачет [ПАП].

Чаще всего ребенок плачет, когда его беспокоят болезни: грыжа, беспокоящая ребенка щетинка, сглаз или испуг. Также плач может восприниматься как характеристика омена, обменыша – обмененного ребенка. Так называется нечистая сила в виде младенца, подкинутого взамен оставленного без присмотра ребенка:

Бывает, что робёнок рычит, рычит, рычит, фсё плачет, плачет, плачет. Дак ему-то скажут: У тебя тут не робёнок оставлен-то, а омен тебе принесет [СМГ] .

И робёнка одного не оставляют. Скажут тут всё обминят. Обмен уж будет. [Кто обменит?] А вот кто, не знаю, кто. Видно, какой-нибудь хозяин обменит. Леший, видно, обминит. Обменыш. (…) Ну дали вот такого худого, а хороший куды-то исчез. Вот и всё [АПИ].

Среди методов борьбы с детской бессонницей, называемых информантами, самыми типичными становятся обрядовые действия, связанные с водой. Вот типичный ответ на ворос о борьбе с детской бессонницей:

Так тогда принимают каки-то … меры, рас ни спит. [Какие?] А какие, моют…[СЛФ].

Моют ребенка не только уже заболевшего, но и превентисно. Наиболее сложным является первое мытье ребенка, которому уделяется особое внимание: оно совершается, как правило, бабушками, специально приглашенными для этого; происходит в тайне и является максимально регламентированным. Маркированными оказываются способ мытья, место, время, используемые слова и предметы. Чтобы сделать процедуры более продуктивными, необходимо использование особой воды. Например, так объясняет одна информантка:

Вот надо ночью сходить за водой, после двенадцати, на реку, просить воды: "Царь водяной, я пришла за водой. Не для хитрости, не для мудрости - для великой Божьей милости, для раба Божья (там, где ребенка как зовут). И эту воду возьмёшь, и потом купать, водичка, когда купать будешь. Ходить надо ночью на реку. Потом, можот, он лучше и спать будет. "Царь водяной, я пришла за водой. Не для хитрости, не для мудрости. Для великой Божьей милости, для раба Божья (какое имя у тебя там будет у ребенка)". Три раза скажи: "Амин, амин,  амин". И эту воду крышечкой закрой. А домой идёшь: "Через порог перешла - слова перенесла". Через каждый. Сколько порог [столько раз говоришь]: "Через порог перешла - слова перенесла". Три раза через каждый порог. Через каждый порог [МВМ].

В тексте фиксируется не только, как именно следует просить воды, но и особое время для этого и способ, которым она вносится в дом. Конечно, все эти указания могут варьироваться, но принципиальна именно их выделенность.

На обследованной территории существует несколько типов подобных обращений к воде. Классифицировать их можно, в первую очередь, по адресату. В предыдущем примере речь идет об обращении не непосредственно к воде, но к тем потусторонним силам, которые соотносятся с ней (царь водяной). Это первый тип заговора. Царь в нем воспринимается как обладатель, повелитель воды и ее целебных свойств. Он дает воду в пользование в зависимости от своего произвола, потому так важно аргументировать необходимость в ней, обозначить цели ее использования (не для хитрости, не для мудрости…).

Второй тип заговорных текстов содержит обращение непосредственно к стихии по имени. На этот раз просьба касается конкретных магических действий, и выполнить их должна уже сама стихия (чаще всего - смыть или отмыть болезнь). В этом случае в заговоре появляется конкретный гидроним, что видно, к примеру, из следующего текста:

Матушка Онега, речка быстрая, течёшь и обмываешь пенья, коренья, синии каменья, так и с раба Божьего отмой баянную нечисть, всю худобу, большое горе... дело... безделье [НАК].

Схожая запись сделана в 2007 году, однако она содержит в себе не собственно гидроним, а название одноименного села (с. Лимь названо по реке Лимь):

В Лими рика бижала по пенью, по коренью, по фсякому каменью, бижала обмывала фсе крутые бирига, фсе ничистые места, смой с нашего… ну там… Сашиньки, скорби, болезьни, призоры, наговоры». Вот. Да потом «Аминь» - да [АПБ].

К следующему типу заговоров, нередко возникающих в контексте купания ребенка, можно отнести тексты, содержащие имя Соломониды (согласно апокрифической традиции - повивальной бабки Христа), при этом отмечается, что мытье пачущего младенца осуществляется водой/банным жаром, оставленными ему от мытья Христа:

…говорят, што хорошо бы спали (…) Бабушка Соломонида свято истинново Христа мыла-парила, тибе водушку оставила на сон, на рост, на виликое молчание [РФ].

[Как ребенка лечат от сглаза?] Так ребёнка мыть тожо. [А что приговаривали? Был заговор про матушку Соломонею?] Матушка Саломанья-то? "Мыла истиного Христа, оставляла жар вольный воды довольно мыть и парить там раба Божьего (имя опять) или рабы Божьей (там, как девочка) на сон, на упокой, на велику Божью милость с тобой". Всё, тоже три раза, ну там можно и не три, там пока моешь, дак хоть всё так про себя говори и всё [РАВ].

В приведенных текстах заметно редуцирован мотив просьбы, вода и жар осмысляются уже полученными, и ключевую позицию занимает скорее опыт, временной и религиозный.

Фиксируются также несколько типов менее распространенных заговорных текстов, которыми мать сопровождает свои действия, как правило, уже при последнем ополаскивании, обливании ребенка. Здесь обращение часто адресуется к одушевляемой болезни, худобе:

…Когда обкачиваешь его, или там полощешь в бане, да можно и когда в ванной ещё маленького моешь, да из ковшичка обкачиваешь, так у меня: "С гоголя вода, с раба Божья уходи, худоба. Откуль худоба пришла, туда и поди. Раба Божья, (имя наговоришь, какое), не тронь, не шевели. Господи, Боже, благослови". Вот так обкачивашь, три раза надо сказать. Вот только это знала. Мне мама моя сказала: "Робят-то обкачивай так".  А боле ничего [МВМ].

В подобных текстах, как правило, преобладающую роль играют глаголы в повелительном наклонении, цель которых повлиять на худобу, запугать ее.

Также важен здесь мотив подобия: крепкий сон, здоровье, рост ребенка основываются на сходстве этих свойств со свойствами явлений, предметов, представителей животного мира. В предыдущем примере болезнь должна была уйти как с гоголя вода. Каждый раз используется форма параллелизма:

Вода текуча, младен растучий. На легость, на здравие, на велику Христову Божью милость, на сон, на спокой, на угомон [НАК].

Хорошо заметен этот тезис и на следующих приговорных формулах, которые воспринимаются в современной традиции скорее в качестве игры, потешки:

Когда водой окатывают, бабушка всё время говорит:

Как с гуся вода,

Так, допустим, с Ольгуньки

Вся худоба.

Водичка – книзу,

Ольгунька – кверху расти.

Во веки веков. Аминь [ДО].

И когда пот конец уже обливают, то «з гуся вода, с таково-то худоба [НТБ].

…вымоет, бывало мать нас маленьких, обливает из тазика уже чистой водой и: "Ой, Святая вода выше хором, святая вода выше хором" [МНП].

Последний текст, вероятно, связан с традицией выливать воду от мытья ребенка на угол дома, повыше. Иногда оговаривается, что ребенок станет настолько высок, насколько матери удалось плеснуть водой.

А воду выливали, говорят: кидай воду выше, дак рибёнок бует высокий. (…) На угол. Прямо на угол воду [КМА].

В воду, которой ребенка моют, часто кладут определенные предметы, травы или вещества, которые должны определенным образом влиять на здоровье, иногда - внешность ребенка (наиболее значительную роль этот факт играет для первого мытья новорожденного).

Дак денежки, вот я говорю, что двадцать копеек все клали» […] «Клали, маленьку иконку» [...] «Да крестик, крестик когды клали, когды как, клали и крестик, с крестика и мыли [БВС].

[А соль не клали?] Нимножечко сыпанут. Немножко, немножко. [А крестик?] Да есть если крестик, ежели есть, да как ни положат, положат [САА].

Вот мы с внучками намучились, вот у нас беспокойные такие были, дак мы траву фсё… сон-траву ложили, валерьяну, бывало, клали. Ой, беспокойные ребята какие были [ШТС].

Во всех этих примерах вода выступает в особой роли, которую можно определить как роль медиатора: перенимая себе сакральные свойства этих предметов, она переносит их уже непосредственно на ребенка, наделяя его желаемыми признаками.

Бороться с ночной бессонницей можно не только в бане, при купании. И в тех случаях, когда ребенка бывает достаточно умыть водой, сбрызнуть, речь пойдет о тех же свойствах воды-медиатора. При смывании с ребенка полуночного крика водой со скобы, с иконы, с углов стола, с углей важна семантическая маркированность этих предметов. Я приведу далее несколько текстов, в которых называются такие предметы и описываются сами обряды.

Да вот ещё моём со всех четырёх углов стола. [...] Шо вот... тоже... тоже делают со словами. Водушку рукой это... Окупают, помоют. Тот-то, этот [угол]. И ребёнка личико обмоют. И перекрестят: "Господи, благослови! Вались с Богом... там, как называть..." Всяко, всяко бывало [САИ].

Про мытье с домашней утвари – ложек, мутовок, ножей:

Это призор. Если ребёнка вынесла маленького, да кто-нибудь взглянул, да он заревел, да заревел, дак все углы обмоют, в решато все кладут вилки и ложки, и ножики и с кажново уголка намоют, водичцки наливают и всё в одну чцяшку и ево омывают, ребёнка лицё омывают и ложат спать. Он заснёт, встанет - как будто век не бывало. [...] Все эти ложки, вилки складу, и намою, и... [ЗУА].

Другой информант уточняет:

С ложек мыли, умывали [ребенка]. Ну какие - раньше ложки все были деревянные. Раньше. Я помню были только деревянные. [...] Так што - какими ложками ели, теми и пользовались, новые ложки не шли. Это только которые именно были использованы. С этих ложек мыли [от бессонницы, последствия сглаза] [АЕС].

В следующих записях обрядовому действию сопутствуют такие тексты:

Дак это когда сглазят мыли со скобы. Скобу моют, со скобы моют и так - на воду наговаривают. Вот от сглаза. Как же... Забыла... А: "С ветра пришло - на ветер поди, от людей пришло - на огне сожги..." Нет: "От свиньи пришло - к свинье пойди, от людей пришло - на огне сожги, а с ветра пришло - на ветер поди". Надо три раза сказать, ну "аминь" там, это самое (...) умыть ребёнка, через левое плечо остальную воду сходить и вылить, выплеснуть на дорогу. Три раза надо сказать [АЕС].

… штобы… рибёнок успокоился, во-первых, бирёца вада, в чашку наливаица, потом значит… над этой чашкой [...] прогаварива[ют].  [...] «Бизымяный младениц ни бойся, ни дефки пуставалоски, ни бабы долговолоски, ни мужика шалагана, ни матириной думы, ни оцова наговора, ф поли ветер низвеит. Аминь маим славам.» пирикрещиваица чашечка, потом снова и три раза так пафтаряица и каждый рас пирикрещиваица. Потом этой вадой абмывают чирис скобу рибёночка, вот, двирная скаба, и вот, так наливаишь туда чириз эту самую и моишь рибёначка. Три раза обмываишь. И вытирать уже ничё ни нада, просто там по галуш… по голофки праводишь, и рибёночик успакаиваица и засыпаит [ШИА].

Из приведенных текстов заметно, что умывание ребенка с предметов, причем таких, к которым прикасается много людей, связывается, как правило, со сглазом, который снимают таким образом. Посредством такого мытья болезнь как бы возвращают – отправляют туда, откуда она пришла, на народ в самом широком понимании этого слова, поскольку не было известно, кто конкретно сглазил.

Ну когда выливаешь [воду] да: "Откуда пришла, туда и пойди" [КАП].

С попытками определить причину сглаза, человека, наславшего сглаз, связаны следующие два текста - о способах гадания с угля:

С углей это моют: берут с печки вот угли, ну, они холодные штоб были, водичку наладят так раньше опускали уголёк, говорят: "С ветра пришло? От людей пришло?" Так второй и третий ещё - от оговорища или как ево - и слушают, который уголёк зашипит. Ну, Зоя Уткина та до тонкостей знает. Ну, бабку ищут потом, бабка наладит и всё [КАИ].

А вот сглазят ребёнка, сглазят ребёнка, и вот делают. Берут воду, берут вот у матери, вот, например, у меня, у меня вот, например, дочку старшу, да младшу, да старшую сглазили дак. У меня, например, бабушка вот, дак она воду взяла, взяла угольки, взяла волос состригла вот здесь... [У вас или у дочки?] У меня, у меня. И это самое, развела костёр вот на подпольнице, вот на заслоне, такое костерок. Вот, над костерком ребёнка поговорила, потом этой водичкой, угольки, вот на кого она думает, что... вот угольки. Три уголька. Два плавали, один утонул. Значит, тот человек и сглазил. Тот, на кого думали, тот и сглазил. И вот этой водой она её скатила [?]. Она прямо вся вот была, прямо задыхалась совсем, прямо посинела уже. Так она говорит: "Она б у тебя умерла". Она вот этой водой её облила, и она у меня, наверно, часа три... больше, четыре, наверно, спала, всхрапывала. Потом встала, всё нормально [АЕС].

Несколько более редкие случаи связаны с аналогичными умываниями водой, например, с мыла, оставленного после мытья покойника, или со стружек от кладбищенского креста:

У меня дочь, у которой живу в городе, плакала. Она у меня до сорока недель плакала. И куда я ни ходила: и на кладбищё к крестам ходила, скоблила эту шелуху и мыла – ну, с креста-то скоблила. Дерево-то наскоблили и мыла этими [стружками] три раза ходила. Воду погрею и этой водой мыла [со стружками].

Тот же информант продолжает:
И к овинам ходила, тоже ходила, просила, тоже брала там мох да вот тоже мыла…[ПАП].

Во всех подобных случаях важна идея тишины, противопоставленная крикам младенца. Ему должно передаваться свойство мертвеца – молчание и, вероятно, должное спокойствие скотины в овине.

Любопытен еще один случай:

[Если ребенок не спал, что делали?] С петуха помоют. Так вот, петуха посадят на дивяту половицу от порога, петуха поставят. [...] Ну на питуха один льёт-то, а другой подставит ладошку и моет [ЗКИ].

Упоминание домашней птицы в данном контексте, пожалуй, уникальный, единичный случай. Вероятно, и этот петух сознается семантически значимым, но аргументировано объяснять этот пример довольно трудно.

Значимость воды в лечении бессонницы объясняется ее способностями смывать любые негативные признаки, свойства. Очищение происходит во всех смыслах, и буквальное, и ритуальное. Помимо этого вода - субстанция, обладающая свойствами проводника, способностью перенимать признаки того, с чем она контактирует. Это и слова, заговоры, и определенные семантически нагруженные предметы.

 Информанты:

АЕС: Смышляева Антонина Егоровна, 1936 г.р., зап. в селе Труфаново, Каргопольского р-на, 1998 г.

АПБ: Богданова Ада Петровна, 1926 г.р., зап. в с. Лепша, Няндомского р-на, 2007 г.

АПИ: Андонина Прасковья Ивановна, 1919 г.р., зап. в с. Печниково, Каргопольского р-на, 1997 г.

ДО: Денисевич Ольга, 1984 г.р., зап. в с. Печниково, Каргопольского р-на, 1997 г.

ДСВ: Дружинина Серафима Васильевна, 1938 г.р., зап. в с. Архангело, Каргопольского р-на, 2008 г.

ЗКИ: Зуева Клавдия Ивановна, 1937 г.р., зап. в с. Казаково, Каргопольского р-на, 1998 г.

ЗУА: Заварина Ульяна Александровна, 1919 г.р., зап. в с. Рягово, Каргопольского р-на, 1998 г.

КАИ: Константинова Александра Ивановна, 1930 г.р., зап. в с. Казаково, Каргопольского р-на, 1998 г.

КАП: Королева Алевтина Петровна, 1928 г.р., зап. в с. Слобода, Каргопольского р-на, 2001 г.

КМА: Кремленко Мария Алексеевна, 1930 г.р., зап. в с. Лукино, Каргопольского р-на, 2001 г.

МВМ: Мамонтова Вера Михайловна, 1933 г.р., зап. в с. Рягово, Каргопольского р-на, 1998 г.

МНП: Макарова Нина Павловна, 1927 г.р., зап. в с. Труфаново, Каргопольского р-на, 1998 г.

НАК: Каменко Надежда Александровна, 1918 г.р., зап. в с. Волосово, Каргопольского р-на, 2001 г.

НТБ: Назарова Татьяна Борисовна, 1966 г.р., зап. в с. Лукино, Каргопольского р-на, 2001 г.

ПАП: Попова Анна Петровна, 1924 г.р., зап. в с. Лядины, Каргопольского р-на, 1997 г.

РАВ: Распутина Анна Васильевна, 1933 г.р., зап. в с. Рягово, Каргопольского р-на, 1998 г.

РФ: Роза Федоровна, 1936 г.р., зап. в с. Кена, Плесецкого р-на, 2008 г.

САИ: Сорокина Александра Ильинична, 1926 г.р. зап. в с. Слобода, Каргопольского р-на, 2001 г.

СЛФ: Самойлова Лидия Федоровна, 1930 г.р., зап. в с. Кена, Плесецкого р-на, 2008 г.

СМГ: Савина Мария Григорьевна, 1912 г.р., зап. в с. Печниково, Каргопольского р-на, 1997 г.

ТВТ: Тоскаева Тамара Васильевна, 1927 г.р., зап. в с. Калитинка, Каргопольского р-на, 2001 г.

ШИА: Швецова Ирина Алексеевна, 1960 г.р., зап. в с. Архангело, Каргопольского р-на, 2008 г.