Через
святочные бесчинства выражается симпатия молодых людей к девушкам,
что, наряду с участием тех и других во всевозможных игрищах,
забавах, посиделках способствует формированию будущих брачных пар.
При
разговоре на тему святок первое, о чем начинают говорить информанты,
наряду с ряжением, - это бесчинства. Материалы, записанные
участниками фольклорной экспедиции Института филологии
и истории РГГУ летом 2008 года, позволяют проследить развитие
традиции святочных бесчинств не только на синхронном, но и на
диахронном уровне на примере двух сёл: села Архангело Каргопольского
района и села Кена Плесецкого района. В селе Архангело экспедиция
работала дважды: в 1995 и 2008 г. При том, что в 2008 г.
исследования проводились в течение большего времени (15 дней против
10 в 1995 г.) и бóльшим составом (16 человек против 13 человек в
1995 г.), сведений о бесчинствах зафиксировано меньше.
Сущность святочных бесчинств составляют разного рода действия,
противоречащие норме бытового поведения. В этом просматривается
связь бесчинств с ряженьем, основанном на семантике «перевёрнутого»:
инверсия пола (мужчины надевают женскую одежду, а женщины мужскую),
выворачивание одежды наизнанку или надевание её задом наперёд и т.д.
По сути, и бесчинства и ряжение представляют собой превращение
человека в персонажа иного мира. В ряжении это выражено в большей
степени через изменение внешности, в бесчинствах – акционально, то
есть через действия.
При анализе семантики деструктивных действий необходимо учитывать
пространственный код. Некоторые из бесчинств основаны на
пространственной оппозиции «верх – низ», когда предмет перемещается
из его естественного положения вверх (затаскивают сани на крышу
сарая) или вниз (спускают сани по склону на лёд), а также на
оппозиции «близкий – далёкий» (прячут предметы хозяйственного
обихода, раскидывают дрова из поленницы по всей деревне, т.е.
перемещают их из «своего» пространства в «чужое»). Некоторые виды
бесчинств совершаются в «пограничных» зонах освоенного пространства:
около двери (самое распространенное действие – заливание порога
водой), с печной трубой (печная туба затыкается, чтобы печь дымила
при растопке). К пограничным зонам относятся и хозяйственные
постройки (дровяник: разрушение поленницы; сарай: сдёргивание белья
с верёвок; баня: разрушение каменки).
Еще одна характеристика поведения бесчинствующей молодёжи связана с
акустическим кодом. Большинство бесчинств совершается в
абсолютной тишине, не только для того, чтобы не разбудить хозяев, но
и потому, что молчание является атрибутом нечисти.
Одновременно с этим, атрибутом злых сил может быть, наоборот,
отклоняющийся от нормы шум.
С этим связано пугание хозяев шумом (стук в окно).
Деструктивные действия обозначаются словами пакостить (и, как
вариант, капостить), проказить, озорничать,
колядовать и заломлять. Интересно, что один из
информантов сделал попытку объяснить понятие каметить,
употребленное им:
<На
Святки тут не пугают?> Ну как, в опщим-то, обычай-то такой был, и
ищё ба<б>ушка рассказывала, и в моё время тоже было, и сичас есь,
конечно, вот в начале Св… Святок тут… как здесь говорят, каметят.
<Это от какого слова?> Каметят, нак… накаметили… ну, наверное,
так притполагаю, от слова «камедия», наверно, можит быть,
што-то такое смишное (ВОВ, с. Кена).
В
Словаре русских народных говоров каметить означает шутить,
смешить кого-либо. Наряду с каметить существует
вариант комедить: 1) веселить, смешить; 2) паясничать,
безобразничать; 3) смеяться над кем-то; 4) ходить ряженым на святках.
Возможно, это слово действительно образовано от слова комедия.
В этом случае, толкование информанта может быть объяснено тем, что
она имеет университетское образование и пытается этимологизировать
словесную форму с позиции «научности», как она себе это представляет.
Слово
«хулиганить» информантами не употребляется, так как несет заведомо
негативную экспрессивную окраску:
<Соб.:
Как это называлось? Хулиганили ходили?> Нет, это вот иминно што
ни хулиганство, а вот… ну вот ни знаю даже, откуда это и пошло. У
ково так вот было заведено, но я знаю, што это иминно вот проходило
ф святочныи дни (ТГМ, с. Кена).
Святочные бесчинства совершает молодежь, что связано с
матримониальным характером этого периода. В основном, парни ходят
проказить девушкам, которые им нравятся, или девушкам на выданье:
Ну, это парни-то там к… низамужним девушкам, там прос<то>
где дефки есьть – там кто-нибуть побыват (СНИ, с. Кена). Девушки
потом могут «в отместку» напроказить парням: А дифчёнки тожи в
отмеску могли и мальчишкам тоже <смеется> иминно, што-то
зделать созорничать (ТГМ,
с. Кена). По другим рассказам, проказить ходят вместе
и девушки, и парни: Соб.: <И девчонки и ребята это делали?> Да.
Компаниями (ЛВЛ, с. Кена).
Бесчинства совершаются ночью. С одной стороны, именно ночью (по
народным представлениям) происходит разгул нечистой силы. С другой
стороны, по практическим соображениям, бесчинства совершаются ночью,
чтобы их участники не были узнанными:
Простыни возьмём, шобы… ни… это хто вецера… и парни каки побижат…
Ф снек пойдём… простынь накиним… Шиш… Ни найдут (ЛЛВ,
с. Кена).
Бесчинства считались обязательным среди молодежи, и старшее
поколение относилось к этому с пониманием. Одной из причин такого
отношения, возможно, является матримониальная функция бесчинств, о
чём было сказано выше. Иногда встречается и отрицательная оценка
бесчинств (когда проказят старикам):
Шутить-то шутили. Двери иногда, молодым дак двери вон закрывали, но
уж пожилым-то ни делали.
<…> Ни каждый вить и воспринимат э, как шутку, а её и рас
воспринимают и… нихорошо.<Соб.: Можно на них за это ругаться?>
А за шо ругацы? Они потом сами откроют, придут, помогут (КАФ,
с. Архангело).
Ну вот
это иминно ни то што иминно это дело ф такой э… со злосьтью, а вот
иминно как заигрыш, особинно те вот, кто дифчёнки нравились парням и
они вот так иминно проивляли вот это иминно ф святочныи таки дни.
<…> Но это в опщем вот как-то было и без большой обиды, потому
што как бы это испокон веку происходило, да? Вот и… поэтому,
допустим, э… бабули-то могли и поругацца <смеется>, там:
«Пошумиш ты ищё только мне!» - так вот зделаите, да? Ну вот, но тем
ни мение, фсё равно это вот было и знаю, што из года в гот (ТГМ,
с. Кена).
<Зачем
камелёнки ворочали?> А как нынишняя молодеешь вридит, так и тогда
вридили тожи молоды-ти люди. Старикам-то. Тожо вридили (ТАФ, с.
Кена).
Из
этого следует, что проказят молодые люди, как правило, ещё не
вступившие в брак, и адресатами бесчинств должны быть представители
той же возрастной группы. Нарушение этого правила строго осуждается
обществом, о чем говорилось в двух предыдущих примерах.
Так как бесчинства являются составной частью единого святочного
обрядового комплекса, то можно проследить их взаимосвязь с ряженьем
и славленьем Христа. Надо сказать, что особенностью Святок в
селе Архангело является мощная традиция ряженья «по-хорошему» - в
старинные сарафаны, длинные юбки и кофты, лица закрываются платком
или марлей. В животных, покойника рядятся редко, объясняют тем, что
страшно. Маски, особенно страшные, также
встречаются нечасто. Сведений о бесчинствах (в отличие от
христославных песен) сравнительно немного, и они, как правило,
однообразны.
В с. Архангело встречаются следующие действия деструктивного
характера:
- заливание порога водой (иногда с золой, песком):
Заливали двери да золой. <…> У кого девки есть, так робята
заливали, золой зальют с улицы (КОФ). Золы так намешали с
песком да мороз от притресня – так дверь от залили, а хозяин от
выходит да никак не может открыть-то. А это, чтобы такать будё, так
уж топор затуплен (СВА, ТМВ).
-
затыкание печной трубы, чтобы печь дымила: В одново мы затыкнули
Тонья, Колька трубу, а дым-от не пошёл, низенька хата была, я сама
же затыкнула скочила (КРП).
- разрушение поленницы:
Ну ребят да что попало, и трубы затыкали мы, дрова растаскаем,
поленницу дак привезут вот так березника весь ростоскам (КРП).
- тайный вынос со двора предметов и перемещение их в пространстве:
(стащить из сарая санки, дровни и спустить их по склону на лёд):
Раньше
коней держали сани, дровни, пойдешь это всё соспускаешь туды под
гору, на лёд
(МЕА, МАН). Либо затащить санки, козлы, дровни на сарай, на баню:
А ночью бегали-то, всё балуешь-то. Запихали их <санки>
высоко. Ходишь, думаешь: «О батюшки, как они запихали их туды
высоко, санки-ти» (РАА).
-
пугание шумом: Раньше эти колечка у дверей были,
так вот колечком верёвочку привяжешь, за угол уйдёшь и брякаешь –
выйдет хозяйка – «Кто крещёный?» - ну, молчим, уйдёт – не знаю – кто
колотился да ушёл. Она только опять уйдёт, мы опять (СВА).
Данный пример можно интерпретировать несколько иначе: стандартный
стук в дверь сообщает о том, что кто-то пришел. На него следует
стандартный ответ. Затем хозяин выходит открывать дверь, ожидая
увидеть гостя, но никого не видит. Данный звуковой сигнал
провоцирует стандартное действие, но производимое впустую,
что отражает общую символику святочного действия (неполучение
ожидаемого ответа).
По
сравнению с 1995 годом в 2008 году практически не удалось
зафиксировать материалов о бесчинствах (об этом вспомнили только 2
новых информанта, информанты 1995 года о бесчинствах не говорили).
Сведения о святочных бесчинствах не отличаются новыми подробностями.
Возможно, традиция не достаточно чётко отрефлектирована жителями
села, не воспринимается как что-то, достойное упоминания. Ответы на
вопросы о бесчинствах лишены конкретики.
По
сравнению с с. Архангело, о святочных бесчинствах в с. Кена
Плесецкого р-на рассказывают с воодушевлением и подробно, их
разновидности многочисленны и нетипичны:
-
двери могли не только заливать водой, но и подпирать палкой:
Двери могут патпиреть, вот и…за…ручка езь, дак могут палочку ставить,
што обратно (ДФВ), а также другими предметами: Я когда
училась, што зьделали… <смеется> Взрослые люди, приподаватили. Дак
они, они… взяли… Ф Святки были, они взяли, вот… Там один <нрзб.>
жил он, он жил один, дак они взяли да ему дровни <…> Ёму
затащили на крыльцо… И положили так, што и никак двери ни открыть.
Ну вот, гът <говорят>: «Найдёт выхот – откроим». И сам нах… и
они сами нах… И на… наблюдали, как он выбиралсы! (ДЗА).
Интересной является городская модификация этого действия. По
сведениям одного из информантов, проживающего в г. Северодвинск,
А у нас, этод…в городи
– дак
связывали двери у этова… читыри квартиры на плащатки, вот свяжут
(КМФ).
- в
окно или в дверь стучат специально сделанными для этого предметами:
А)
Привязывали вот … нитку тут вот с чем-нибудь <указывает на
наружную оконную раму>, дак вот нитка… а уйдут далёко тут… дак…
будё… отрежижь, дак ни стукат, а так фсё… пока неотрежешь фсё там…
дёргают за нитку и вот тут што-то привязана, значит и стучит ф
стекло. <Соб.: И пугает?> Да (КЛМ, БРЛ).
Б)
Картошку, вот… картошку… карто…это…делали дырку, прокалывали
картошку, например, даже гвоздём можно протыкнуть, или там палкой
диривяной, привязывали за нитку к окну, вот и дёргаишь, стоишь;
отойдё… одбижишь, и дёргаешь. Выйдешь, пос…б… поглидишь, по… но
потом-то дагадаися, што оно привязано-то к стиклу. К окну оно по
стиклу-ту знашь, каг звонко, а ночью обычно звонко (ДФВ).
В этом
примере используют и нетипичный предмет:
Или
мёртву кошку привяжим ни-тко… к кольцу постукаим. Фсё любили
привязывать и постукаимся… нитко… ниткой
(ЛЛВ).
Возможно, в этом примере актуализируется идея смерти (вспомним
святочное ношение покойника). Однако ситуация, когда стучит кошка, к
тому же мертвая, укладывается в общую структуру святочных действий:
невозможное становится возможным, чем маркируется разгул нечистой
силы в это время.
- при разрушении поленницы брёвна не только скидывали вниз, но и
делали «железную дорогу» - раскидывали поленья по двору, либо по
всей деревне: А проказы были шо вон – трубу закроют, поленницу
разрушат, по диревни по фсей вот, там жилезну дорогу зделают
(СНИ).
- по аналогии с разрушением поленницы хвою растаскивали по
хвоинке: Ну как… Нет, дело ф том, што раньши-то вить как
было, што ви… кам… биокормоф не было, там вот э… готовили летом,
допустим, как бабушка росказывала, брусили лист. Ну, то есть, вот
лис… листом нанашивали полные комнаты, так што он… на полу лижал…
долго-долго сох. Потом собирали и вот это заваривали ф пойло, точно
так жи и с хвоей было. <…> То есть, вот заготовляли иё. И
поэтому-то в опщим-то, и можно было растаскать (ВОВ).
- разрушали печки в банях: Да капостили по байкам… камилёнки это…
ворочали дак (ТАФ).
- затыкали печную трубу (рассказ об этом способе капостить
отличается целым рядом новых подробностей): В опщем, на крышу
зализали, и вот… протягивали вот такую… то ли чёрную нитку, то ли
чёво я ни знаю чёво. И на этой нитки, в опщем… малинькая
картофилинка, малинькая-малинькая. И на… и тут в опщем, привязывали…
Как тибе сказать-то? Вот от фти… от птицы… вот таки пёрышки <показывает,
что они были небольшие, как куриные перья в подушке>. И туда они
спускали это фсё хозяйство. Ф крышу. Затопил печку – а там од
дыма-то оно вертица. <смеется> Ну вот. И фсё, ни топицы. Ну вот.
Печника позвали. Ну там, ш<т>о, мол, ф печки. А како там ф
печки! Ну вот… А пичник вот потом… ни помню, кто о нём сказал, то шо:
«Вы посмотрити на труп… трубу!». Ну вот. А ани спустили-то глубоко.
А вить она чёрная. Нитка-та чёрная. Ну вот. И картофилина-та са …
малинькая вот, ну, малюсинька-малюсинька! Ш<т>о… выкрасили
там ф чёрно. И эти крылышки тоже чёрнинькие. Нету ничиво! Ну вот. А
помню, этот… ба… ак, женщина кричит: «Ты возьми за тот-то да там
пошуруй!» <смеется> Тод взял баток-то вот… <нрзб.> <Смеется>
Вод до чиво додумаюца ищё (ДЗА).
- сдёргивали бельё с верёвок: И дрова растаскают по мижутку, и
платьё здёрнут <нрзб.>, если платьё есть. <…> А у нас
вишь в этом году дак у Гали с вирёвок в этом… в дровянике висело
бильё, дак с вирёвок здёрнули бильё, вот так (БВС, КВУ).
- прятали хозяйственные предметы от хозяев: Держали кони, ко<г>да
были – дак и сани вот у ка… <смеется> это от коня уташшат.
<Куда?> Куда-нибуть. Штоп хозяин поискал (ДТВ).
- под
гору спускали воз с сеном: Вот, сено не убрано. Ани возьмут,
развернут дровни и – спустят туда, под гору! <…> <Сено не убрано?>
Вот не… ну и фсё, хозяин не… не у… не успел убрать. Угу. Стоит,
стоит. Так мне хватало нахальства это сено, вос, развернуть,
притащить и под гору спустить. «Вот, хозяин, доставай! (ДЗА).
Наряду
с бесчинствами распространено ряженье, и не только в старинные
одежды с инверсией пола, но и в маски (редко), покойником, медведем
(вывернутая наизнанку шуба и меховая шапка); рядились цыганами,
делали бусы, ярко раскрашивали лица; любили пугать друг друга ночью
на улице. Таким образом, материал подтверждает связь развитой
традиции бесчинств с ряженьем «по-плохому».
Некоторые информанты из с. Кена подчеркивают, что всё ими описанное
происходило во времена их молодости, когда они и сами принимали
участие в святочных бесчинствах: Ну это в городи мы калидовали, а
здесь уже давно ни калядуют (КМФ). Речь идет именно о
бесчинствах, а не о ряжении и исполнении песен-колядок. Как следует
из этих слов, традиция святочных бесчинств в определенной степени
переходит из сельской местности в город, так как многие информанты в
течение года живут в городе, приезжая в сёла только летом. Но
другие, напротив, подчёркивают, что бесчинства актуальны и сейчас:
<На
Святки тут не пугают?> Ну как, в опщим-то, обычай-то такой был, и
ищё ба<б>ушка рассказывала, и в моё время тоже было, и сичас
есь, конечно (ВОВ),
<Слышали, что молодёжь на Святки проказили ходили?>
<КВУ:>
Да, это-то тожо.
<БВС:> У, дак тут как проказят… Уй. <…>
<КВУ:> И теперь проказят (КВУ, БВС).
Однако, судя по некоторым рассказам, раньше бесчинства устраивали
чаще и воспринимались они по-другому:
Вот
так, фсё-то было делали
<…> Вот
у мьня мама ръ… бывало рассказывала. Ой, раньше ф Святки… А потом
фсё тише, тише, тише и тише (ДЗА).
Ходили
всё делали, ещё я застала-то, безобразничали-то
<…> А сейчас вот ребятам говорим – вот не делайте ничего, сейчас
всё отменено, дак (КРП).
У нас
до сих пор пакостят. Только што… ни придерживаюца…
(ПОН).
А уж
ни ругалиси как а нонь. Идёт по… сходи-ко, опруш костёр у… дефки или
у парня, да тут, блянь, сразу ф сельсовет потащат. А раньши этой
моды не было.
<…>
Да родитили ни ходили, ни ругалиси (ЛЛВ).
Таким
образом, нельзя сделать однозначный вывод о повсеместном угасании
традиции святочных бесчинств. Эта традиция очень локальна, и при
анализе материала необходимо учитывать специфику каждого конкретного
села. В определенной степени традиция переходит в город,
Северодвинск в этом плане – очень красноречивый пример. Это новый
город, образованный в 1938 году (до 1957г. он носил название
Молотовск), основную массу его населения составляют жители разных
деревень Архангельской области. Поэтому традиционные обычаи не
только активно функционируют там, но подчас и видоизменяются. Именно
там живет большинство информантов в течение года.
Бесчинства все больше теряют свою социальную функцию – это уже не
столько выражение симпатии молодых людей к девушкам, сколько
развлечение, которое устраивают всем, даже пожилым людям.
