Голицына В.Е.

ПЕРВЫЙ ОТЕЛ. ПРЕДМЕТНЫЙ КОД В ТЕКСТЕ И ОБРЯДЕ "ПОСТАНОВКИ" КОРОВЫ.

(на материалах Каргопольского архива фольклорной экспедиции РГГУ).

Данная работа представляют собой результат обобщения широкого материала (данные, собранные этнолингвистической экспедицией РГГУ в 1993-2003 гг. в Каргопольском районе) и выстраивает некую наиболее общую модель (или модели) обряда "постановки" коровы, выявляет основные тенденции во взаимоотношениях текста, действия и предмета. Поэтому за пределами рассмотрения оказалось довольно много интересных, но единичных текстов. Заговоры и манипуляции с предметами, о которых речь идет ниже, выбраны по статистическому принципу. Только обилие идентичных или довольно близких элементов позволяет выстроить логичное целое.

1.      Обряд "постановки" коровы - это ряд действий, сопровождаемых произнесением заговоров, которые осуществляются при первой дойке коровы-первотелка[1]. Название "постановка" - условное, образовано от глагола постановить (варианты: установить, становить,  остановить, восстановить), употребляющегося самими информантами для обозначения процесса. Соответствующего существительного в народном словаре нет. Основная, манифестируемая,  цель действий и слов, связанных с "постановкой" - заставить корову спокойно стоять при дойке. Дополнительная задача "постановки" -  обеспечить стабильные удои молока. Обряд совершается либо самой хозяйкой, либо приглашенным деревенским "специалистом" - старушкой,  знающей женщиной, женщиной, которая знает слова. Как и в случае с другими заговорными текстами, желаемый эффект может быть достигнут только при условии, что слова произносятся человеком с полностью сохранными зубами (иначе необходимо вставить монетку вместо утраченного зуба). 

2.      Соотношение слов и действий при совершении этого обряда не всегда одинаково. Чаще всего при дойке производятся манипуляции с различными предметами, и эти предметы одновременно называются в тексте, но бывает, что слова забываются и остаются лишь действия (как правило, заметно редуцированные). Возможен и другой вариант - хозяйка просто доит корову и одновременно произносит слова[2]. В этом случае произносятся универсальные заговорные формулы, не называющие никаких предметов (используясь здесь самостоятельно, они зачастую входят составной частью в тексты, предполагающие одновременные манипуляции с предметами), наиболее употребительные из которых:

а. Стой, как гора/ стена, дой, как (широкая) река…

б. Как твоя бабушка стояла, как твоя матушка стояла, так и ты стой… (/ батюшка, сестрица, предки - с вариациями)

и далее:

…хвостиком не маши, головушкой не верти, с ножки на ножку не переступай (опять же с вариациями) (последняя часть также может использоваться отдельно).

Эти же слова могут сопровождать манипуляции с определенными предметами, очевидно, в том случае, если эти действия редуцировались, их первоначальный смысл и сопровождающие их тексты (упоминающие соответствующие предметы) забылись. Возможно также, что в некоторых случаях предполагаемых слов и не было. Так или иначе, приведенные формулы способны заполнять лакуны: вставать на место утерянного или изначально отсутствовавшего текста.

3. Что касается предметов, используемых при "постановке", то их с определенной степенью условности можно разделить на несколько групп: а). послед, молоко; б). хлев (углы), печной столб или печь, стол, матица, вилы; в). фартук, плат, рубаха, пояс.

 В подавляющем большинстве случаев манипуляции с этими предметами сопровождаются "параллелистическими", по определению В.П. Петрова, заговорами, строящимся на приеме сравнения. Сущность таких текстов "заключается в сопоставлении (словесном или в действии) двух явлений в уверенности, что подобная при помощи "параллелистического" сравнения сопоставленность явлений должна повлечь за собою осуществление данного тождества в действительности. Заговоры основаны на вере в действенную осуществимость сравнений"[3]. При этом нужно отметить, что названные выше "формулы" также представляют собой "параллестические" сравнения. Таким образом, "сопоставление двух явлений", о котором говорит В.П. Петров, в нашем случае реализуется либо на словесном уровне (в варианте с лакунами), либо на обоих уровнях - и словесном, и в действии, о котором необходимо сказать несколько общих слов: то или иное свойство используемого при "постановке" предмета передается корове либо путем соприкосновения, либо путем поглощения (поедания). Если непосредственный контакт коровы и предмета, свойства которого ей намереваются передать, невозможен, то используются предметы-посредники (чаще всего это хлеб и вода). При этом структура обряда может усложняться и "основные" предметы могут переходить в разряд "посредников"[4]. Характерно, что "предметы-посредники" могут передавать "информацию" не только от других предметов корове, но и собственно от самих слов. Слова могут просто наговариваться на хлеб, который потом скармливается корове, или на воду, которой корову поят или обмывают.

3.1. Послед[5] ((вторая) половина, остаток, очисток) и молоко представляют собой как бы части коровы, воздействие на которые должно обеспечить также воздействие на саму корову (по архаическому принципу "часть=целое"_).

Последом корову обтирают "полностью": либо от рогов до хвоста, либо туловище по спирали, либо круговыми движениями сначала поперек коровы, а затем вдоль, пронося послед под животом. Существует также вариант, по которому корову обходят по кругу с последом в руках (по солнцу или против солнца). При этом произносятся слова, которые в общем виде можно представить так:

Как в тебе этот послед прочно/плотно/крепко стоял/лежал/сидел, так и ты, Буренушка, крепко стой, головкой не верти, хвостиком не мотай, с ножки на ножку не переступай.

После совершения этих действий и произнесения слов послед  закапывается в навоз/опускается в подполье (перед этим послед может класться корове под ноги). Согласно другому варианту, послед может прятаться в сырое место (колодец, родник, река), причем в таком случае прямо говориться, что это делается для продуцирования молока. Интересно отметить, что по такому же принципу "воздействие на часть = воздействие на целое" осуществляется продуцирование молока и за пределами обряда установки: отпавший коровий рог бросают в реку, чтобы были хорошие удои (Хотеново-Харлушино, КЗИ). Интересно также, что "аналогом" последа в тексте может выступать сам теленок: Как спокойно в тебе лежал теленочек… (Тихманьга-Данилово, ЕЛА). Подобная связь подтверждает утверждение Байбурина А.К. об осмыслении плаценты как второго плода[6].

"Постановка" на молоко заключается в том, что первые струйки молока стараются выдоить на копыта крест-накрест, попав при этом в прорези копыт. Одновременно произносятся слова, охарактеризованные выше как универсальные в применении и способные заполнять лакуны. 

"Постановку" на послед и  на молоко, помимо идеи воздействия на часть в значении целого, объединяет идея движения по вертикали вниз и привязывания, прикрепления к земле. В случае с постановкой на молоко копыта дополнительно "скрепляются" струйками молока, образующими "крестовину".

3.2.  Хлев, столб в хлеву, печной  столб или печь, стол, вилы, матица:

очевидно, что эти предметы изначально относятся к одной группе - сущностные, центральные, ключевые места в доме (кроме вил, но они являются безусловным атрибутом хлева), связанные с идеей границы между мирами, культом предков и домовым[7]. Поскольку предметы этой группы расположены в отдалении от коровы и вместе с тем статичны (исключение - вилы), то здесь в обряде начинают участвовать  "предметы-посредники", которые упоминались выше: вода и хлеб.

При "постановке" на хлев из углов хлева собирается паутина, пыль и скармливается корове на куске хлеба или же в хлеву собирается навоз, растворяется в воде, и этой водой поят корову. Действия сопровождаются словами: 

Как хлев прочно стоит на четырех углах, так и ты, Буренушка крепко стой…(с несущественными вариациями).

Со столба в хлеву соскребают стружки и скармливают их корове на куске хлеба, приговаривая:

Как этот столб стоит крепко и плотно…

С печного столба отколупывают глину, из печки берут сажу - и то, и другое кладется на кусок хлеба и скармливается корове. Действие сопровождается словами:

Как печь плотно стоит…

С ножек стола соскабливают немного грязи, древесины и либо кладут на кусок хлеба, либо добавляют корове в пойло. Возможно также обмывание ножек стола с последующим обмыванием этой же водой самой коровы или выпаиванием. Одновременно говорят:

Как  этот стол стоит на четырех ножках, так и ты, Буренушка, стой, хвостиком не мотай…/ Как столик у меня стоит плотно и крепко, так и ты… (и близкие тексты).

Вилы часто просто втыкают в землю рядом с коровой, не произнося при этом слов. Иногда говорят:

Как эти вилы крепко стоят…

Еще реже льют на вилы воду и потом этой водой поят корову.

Матицу поглаживают и произносят "универсальные" слова или же слова говорят через нее.

Безусловно, здесь, как и при описанных выше видах "постановки",  важна идея прочности, крепкости, устойчивости, воплощающаяся, в частности, в числе четыре: четыре угла хлева, печи, четыре ножки стола, четыре зубца у вил - соответствующие четырем копытам коровы. Любопытно, что таким образом дом, часто описывающийся в терминах антропоморфизма[8], обретает и зооморфные черты. Помимо идеи устойчивости, в этом случае важен мотив привязывания коровы к дому, объединения ее с домом. Характер элементов жилища, о которых идет речь[9], позволяет говорить также об обращении за поддержкой к иному миру и, конкретнее, - к домовому, а также о включении коровы в род владельца дома, приобщении ее к семье.

3.3.            Фартук, платок, рубаха, пояс представляют собой элементы костюма, одежду хозяйки. Все эти предметы хозяйка снимает с себя и либо кладет корове на крестцы (в случае с платком - может класть на рога), после чего иногда обходит корову кругом, либо обтирает этими предметами корову, проводит ими от рогов до хвоста, затем снова надевает на себя. Чаще всего в этом случае произносятся "универсальные" заговоры (приведенные выше). Иногда это тексты, актуализирующие связь коровы с хозяйкой, которые зачастую употребляются и отдельно:

Я была девицей, стала молодицей, ты была телочкой, стала коровушкой, стой, не лягайся, рожками не бодайся (с вариациями)

или:

Как я пред алтарем спокойно стояла, так и ты стой, с ноги на ногу не переступай….

Еще реже - слова, основанные на идее плотного прилегания одежды к телу. По аналогии корова должна плотно и крепко стоять на земле. Приведу текст одной из карточек практически целиком. Он интересен тем, что, судя по всему, придуман самим информантом, но в абсолютном согласии с законами жанра. Текст единичный, но очень показательный: информант использует для "постановки" коровы свои трусы и произносит соответствующий заговор.

<…> [ЛАИ:] Если только первый раз например, первотёлочек, этим последом забираю, тут уш некогда, рукавички возьму и эту коровушку всю обтираю.

<А как, с головы или с хвоста?>

Нет, с головы, так вот - кругом <делает спиралевидные движения руками>.

<Кругами?>

Но <= да>.

<До хвоста?>

До хвоста обтираю эту коровушку, обтираю, ну "как, - это после, - этот послед к коровушке пристаёт, так плотно и крепко стой, моя там… как название коровушки, ни как, штобы ни когда доить-то. А я... я ищо и по-другому, я под… ни… конешно, последом ни обтираю. Снимаю с сибя рубашку… нижнюю… или хоть и трусики и обтираю: "Как мои трусики на мне крепко сидят, так крепко и плотно стой, моя коровушка". Когда я дою. Это первотёлочек, это когда она ростелице и доишь. <…> Первый раз.

<Когда первый раз доишь после отела?>

Да.

<Обтереть своими трусами?>

Д… ну хоть и этими… рубашки, хоть штанами, э… там последом - у каждой хозяйки своё. Если не хочешь последа брать, и… рубашкой <…>. (Чурилово, БЛА+ЛАИ).

Итак, к этой группе относятся предметы, представляющие собой элементы женского костюма, напрямую относящиеся к хозяйству и, уже, - скотоводству. Кроме того,  все они связаны с женским статусом, и соприкасаясь с ними,  корова как бы включается в род на равных с хозяйкой, обретает то же "социальное" положение[10]. В то же время связь с хозяйкой должна подчинить корову, заставить ее слушаться. Напрашивается параллель с родильным обрядом, в котором новорожденного младенца заворачивают в отцовскую или материнскую одежду, чтобы, с одной стороны, ребенок был послушным, а с другой, - чтоб он был любим родителем[11].

Также здесь (через ритуальную наготу хозяйки, раздевание, снятие защитных элементов одежды) вновь актуализируется идея границы, вернее - идея снятия этой границы, идея отказа от средств, защищающих от иного мира с целью вступления в контакт с этим миром.

4.       Выводы:

Таким образом, в обряде "постановки" коровы текст и действия оказываются фактически равноправными.

Подавляющее большинство текстов представляет собой "параллелитические" заговоры, упоминающие предметы, использующиеся для "постановки". Надлежащая "информация" передается от предмета корове путем соприкосновения или поглощения, если же прямой контакт невозможен, используются "предметы-посредники" (хлеб и вода). Эти же предметы могут применяться в том случае, если текст не содержит указания на какой-либо конкретный предмет или упомянутый предмет условен, недосягаем  (гора, река) для "физической" передачи "информации", содержащейся в тексте.

"Основные" предметы, используемые в тексте и обряде условно делятся на три группы: "части" коровы, значимые элементы дома и одежда хозяйки.

Основная, напрямую манифестируемая задача, - обеспечение спокойного поведения коровы при дойке (а также, несколько менее актуальная в контексте этого обряда задача продуцирования молока) оказывается напрямую связанной с другими задачами: обеспечение поддержки со стороны иного мира и, конкретно, - домового, установление контакта с ним, связывание коровы с хозяйкой, с домом, включение коровы в род.