ГАБРИЭЛИАДА. К 65-летию Г. Г. Суперфина.

«ХРОНИКА ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ»: ПРОБЛЕМЫ КОММЕНТАРИЯ.
«ЭПИЗОД 4»: КОРПУС БИОГРАФИЙ СОТРУДНИКОВ СОВЕТСКОЙ
ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ¹

Г. В. КУЗОВКИН, С. А. ЛАРЬКОВ

Работа над научным изданием «Хроники текущих событий» ведется в «Мемориале» с 2003 года в партнерстве с Институтом изучения Восточной Европы при Бременском университете (Германия)². Формирование справочного аппарата «проявило» впечатляющую информационную насыщенность этого самиздатского бюллетеня. Общее число позиций во всех указателях³ достигло 40 000⁴, для сравнения: в Советском энциклопедическом словаре (1982) около 80 000 статей.

В именном индексе (далее Индекс) — более 14 000 позиций. Этот указатель полностью проаннотирован, то есть о каждом человеке составлена краткая биографическая справка. Корпус аннотаций был сформирован к началу 2006 года. И хотя редакторский труд еще далек от завершения (даже теперь, в 2008), мы решили проинформировать научное сообщество о новом массиве биографических сведений по истории инакомыслия в СССР (все-таки появление подобных банков данных пока не рутинное событие) и поделиться наблюдениями с коллегами, чьи интересы связаны с биографикой новейшей истории.

В Индексе представлен широчайший спектр поколений и направлений советского диссидента: правозащитники, активисты национальных и религиозных движений, подпольщики, деятели контркультуры — как знаменитые, так и безвестные. Столь же разнообразен и официоз: от дворника до генерального секретаря ЦК КПСС. Немало иностранцев: деятели культуры (ученые, писатели), выступавшие в защиту своих коллег, преследуемых в СССР, политики, журналисты. Есть группа персонажей, исторических уже и по отношению к самой «Хронике» (древних, античных, средневековых и т. д.), особую и не такую уж незаметную подгруппу могут составить святые и великомученики.

Свои трудности ожидают комментатора в любом сегменте персонального материала, но на этот раз нам хотелось бы привлечь внимание к работе с биографикой официоза. В «официальном сегменте» Индекса справки о представителях органов МВД, суда и прокуратуры относились, если использовать рабочий сленг, к разряду стабильно «глухих». Иначе говоря, к скупым данным «Хроники» нам было нечего или почти нечего прибавить. Поэтому подготовка запросов относительно этого корпуса персоналий стала одним из основных направлений стартовавшей в 2006 году запросной кампании.

В Индексе зафиксировано около 1 700 представителей правоохранительных органов, то есть этот подкорпус составляет около 12 % от общего числа персонажей (в эти подсчеты не включены сотрудники органов госбезопасности, то есть около 800 имен: уточнение их биографических данных — тема отдельного исследования). Из 1700 персоналий в раскладке по ведомствам: суд — около 400 имен, прокуратура — несколько более 500, МВД — чуть более 800.

Мы подготовили и разослали запросы в центральные аппараты и региональные подразделения этих ведомств. Всего по адресам в России, Украине, Беларуси, Казахстане, странах Балтии, Средней Азии и Закавказья было отправлено 220 запросов. В письмах мы просили сообщить: точные фамилию, имя, отчество, год рождения (годы жизни), данные о должности на момент упоминания, включая годы, проведенные в этой должности, а также, по возможности, современную информацию о человеке (то есть сведения о том, где человек живет сейчас и чем занимается).

К концу 2006 года мы получили 193 ответа. Из них позитивных, то есть полностью или частично содержащих необходимые сведения, — 167 (86 %)⁵. Ответы (учитывая и Россию) позволили уточнить информацию примерно о 440 персоналиях, это составляет 26 % от общего массива. По ведомствам цифры распределились следующим образом: МВД — 159 персоналий (20 % — здесь и далее проценты даны от числа сотрудников каждой структуры), судебная система — 95 (23 %), органы прокуратуры — 183 (36 %). Подчеркнем предварительный характер этих данных — запросная кампания продолжается до сих пор, правда, в несколько других формах⁶.

Разумеется, пришли и отказы. Отрицательные ответы заслуживают наиболее внимательного рассмотрения, поскольку именно они задают границы исследовательских возможностей. Ниже помещаем распределение отказов по «ведомствам»:

 
МВД. Начнем с Украины⁷. В ответе из Тернопольской области сослались на отсутствие полных установочных данных («вiдсутнисть повних установчих даних (iмя та по-батьковi) i велику кiлькiсть однакових прiзвищ»). Коллеги тернопольцев из других регионов Украины хотя и сетуют на неполноту данных для поиска, но все же ведут его результативно. Из Днепропетровской области ответили так: «…не представляется возможным в связи с тем, что данные сведения являются информацией для служебного пользования». В письме из Харьковской области нам указали на статью 32 Конституции Украины и статьи 23, 37 Закона об информации [—] «распространение конфиденциальной информации о гражданах возможна [так в тексте] только с их разрешения». Получается, что в разных регионах Украины на биографические сведения о сотрудниках МВД смотрят неодинаково, в Днепропетровской области эту информацию относят к ДСП, а в Харьковской — считают конфиденциальной.

Ситуация в России аналогична украинской. Есть отказы и по причине «неполных данных» — из Калуги, и «по конфиденциальности» — из Волгограда⁸. Отказ ГУВД Санкт-Петербурга и области был обоснован ссылкой на ведомственный приказ МВД. Нельзя сказать, что ГУВД Краснодарского края ничего нам не сообщило, однако по своей информативности это послание не уступит заявлениям советского МИД времен Холодной войны: «о некоторых лицах достоверно известно, что их уже нет в живых» и «с другими лицами никаких контактов не имеем».

По всей видимости, иногда и «размер» запроса имеет значение. Так, до сих пор не получены ответы из регионов (Москва, Киев, Крым), в которые отправились объемные запросы — более 15–20 персоналий. Даже МВД РФ пока смогло уточнить только половину справок о сотрудниках своего центрального аппарата⁹.

 
Судебные органы. К чести отечественной судебной системы приятно признать, что отказов в предоставлении информации практически не было¹⁰. Лишь председатель Архангельского облсуда М. Г. Аверин счел возможным отказать нам, сославшись на отсутствие согласия родственников. Не возымело действия наше напоминание о том, что в СССР судьи избирались и биографические сведения о них в период предвыборной агитации обязательно публиковались в местной прессе.

Почти половина наших запросов в областные (апелляционные) суды Украины остаются, несмотря на напоминания, без ответов. В своем отказе Киевский апелляционный суд сослался на статью 31 уже известного нам Закона Украины об информации и сообщил такую ее интерпретацию: «государственные органы и организации, органы местного и регионального самоуправления, информационные системы которых содержат информацию о гражданах, обязаны предоставлять ее беспрепятственно и бесплатно по требованию лиц, которых она касается, кроме случаев, предусмотренных законом, а также принимать меры относительно предотвращения несанкционированного доступа к ней. В случае нарушений этих требований Закон гарантирует защиту граждан от причинения им вреда использованием такой информации. Запрещается доступ посторонних лиц к информации о другом лице, собранной в соответствии с действующим законодательством государственными органами, организациями и должностными лицами» (шрифтовые выделения — в оригинале). Разъяснил нам это Ю. А. Нечипоренко — председатель суда. На том же основании, но не вдаваясь в подробности, нам отказал суд Черкасской области.

К сожалению, упорно молчат, несмотря на наши напоминания, Верховные суды Азербайджана, Белоруссии, Латвии, Литвы и Узбекистана, что уже может расцениваться как откровенное нежелание отвечать¹¹.

Эстонский Верховный суд переадресовал нас в научную организацию S-KESKUS. Центр исследований новейшей истории S-KESKUS¹² уже помог нам: его сотрудник Айвар Ниглас прислал подробные данные о работниках Верховного суда Эстонской ССР, за что выражаем нашему эстонскому коллеге (и в его лице Центру S-KESKUS) искреннюю признательность.

 
Прокуратура. В России соотношение положительных ответов и отказов то же, что для МВД (примерно 4 : 1). Мотивировки отказов органов прокуратуры как правонадзорного института представляют особый интерес. Генеральная прокуратура РФ обосновала отказ сразу несколькими причинами, но лишь одна из них содержала ссылку на юридическую норму. Рязанская областная прокуратура посоветовала обращаться к гражданам лично (не сообщив адресов). Краснодарская и Ставропольская краевые и Санкт-Петербургская городская прокуратуры сослались на ст. 88 Трудового Кодекса РФ¹³. Прокуратура Пермского края вдобавок к Трудовому Кодексу указала на ст. 12 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации»¹⁴. Образчик краткости и «откровенности» нам подарила прокуратура Липецкой области, ее руководство «посчитало нецелесообразным предоставление сведений». К нашей радости, позицию прокуратуры не разделил Липецкий областной суд, полностью выполнив наш запрос. Больше того, в ответе выражена готовность «и в дальнейшем оказать посильную помощь и содействие в предоставлении необходимых материалов».

Органы прокуратуры Украины пока нам ни разу не отказали¹⁵. Даже обилие персоналий почти не задерживало ответов: Киевская городская прокуратура сообщила сведения о 23 лицах, прокуратура Крыма — о 15. Ответила положительно и Генеральная прокуратура республики.

А вот Генеральная прокуратура Литвы и Прокуратура Республики Эстония отклонили наши запросы. Письмо из Литвы было наполнено сожалениями, за которыми последовало: «Предоставление личных данных (любой информации, связанной с физическим лицом) регламентируется Законом Литовской Республики о правовой защите личных данных. В настоящем случае установлено, что личные данные предоставляются получателям данных в иностранных государствах лишь по получении разрешения Государственной инспекции по защите данных». Но почему-то вместо ожидаемой рекомендации обращаться в Инспекцию был дан довольно трудноисполнимый совет: адресоваться «непосредственно к конкретным физическим лицам».

В письме, пришедшем из Таллинна, приводилось два основания для отказа: «…нет, к сожалению, возможности представить, так как основная часть из этих работников уже весьма длительное время не работает в системе прокуратуры и о них отсутствуют какие-либо сведения. Кроме того, личные данные могут быть выданы только с согласия конкретного лица, которого вопрос касается. Таким полномочием, к сожалению, не располагаем».

В то же время из Латвии мы получили очень содержательный ответ. Он начинался с малообещающего сообщения, что личные дела сотрудников Прокуратуры Латвийской ССР не были переданы в Прокуратуру независимой Латвии, но это не стало неодолимым препятствием, в реконструкции помогли приказы по личному составу. Приятно отметить высокий профессиональный уровень исполнения запроса. Пользуясь случаем, благодарим за это прокурора Департамента анализа деятельности и руководства Генеральной прокуратуры Латвийской Республики И. Ластовскиса.

Восточной мудростью веет от ответа из Азербайджана: «просим направить в Генеральную прокуратуру Азербайджанской республики полностью текстовые выдержки из планируемого издания» (получив наши разъяснения и ссылку на web-публикацию «Хроники», в Баку, видимо, все же решили, что молчание — золото). Впрочем, желание получить дополнительные разъяснения о цели наших запросов не чуждо официальным лицам из других стран, да и нашим соотечественникам. И те, и другие обращаются к нам по этому поводу (иногда, не смущаясь расходами, по телефону)¹⁶. Но есть и вовсе «нелюбознательные» и «молчаливые» прокуратуры: из Белоруссии, Армении и Узбекистана пока не получено никаких откликов¹⁷.

* * *

Обзор предварительных итогов запросной кампании мы завершим, выделив два аспекта: стали очевидными разноголосица в правовой аргументации отказов и своеобразный «территориально-ведомственный» плюрализм (синдром ведомственного плюрализма зафиксирован и на уровне стран!). В одном и том же регионе нам может отказать прокуратура, а из суда (или из МВД) приходит вполне содержательный ответ. Вот неполный перечень таких примеров (ограничимся только российскими): Архангельская область — отказ из суда, положительные ответы из прокуратуры и УВД; Калужская область — отказ из УВД, предоставление сведений судом и прокуратурой¹⁸; Краснодарский край — отказы из ГУВД и прокуратуры, положительный ответ из суда (как и в упоминавшейся Липецкой области); Ставропольский и Пермский края — отказы прокуратур, но положительные ответы из ГУВД и из Пермского краевого суда.

Отрадная констатация, которой мы заканчиваем свое сообщение, такова: империя не нанесла ответный удар, постимперское информационное поле не заблокировано полностью. Конечно, в правовой реальности постсоветского пространства витают весьма смутные представления о том, что такое свобода доступа к информации, в чем смысл охраны персональных данных, в каких случаях и в какой мере ведомственную архивную информацию следует предоставлять историкам. Как показал наш опыт, отвечая на запросы историков, работники правоохранительной системы пользуются, в основном, интуитивным пониманием проблемы. Причиной ли тому противоречия в законодательстве, зыбкость политических установок или разница ведомственных (а то и национальных) традиций, — выбирать правильный ответ историкам, к сожалению, также приходится лишь на интуитивных основаниях.

P.S. (2008)

За прошедший год были предприняты попытки напомнить упорным «молчальникам» о наших просьбах — им были отправлены повторные запросы (58). И от некоторых были получены положительные ответы. В большинстве случаев — без объяснения причин прежней немоты; лишь единицы указали на то, что наших первичных запросов не получали (что вполне возможно при отвратительной работе почтового ведомства России).

Органы МВД оказались наиболее обязательными и заняли первую строчку в нашем «рейтинге» правоохранительных структур. В России лишь УВД Амурской области решило полностью пренебречь нашими посланиями (как и законодательством РФ). Калужское и Московское областное УВД фактически отказали нам, сославшись на «неполноту исходных данных». В эти регионы мы послали запросы в нижестоящие структуры (РОВД). «Углубленное» изучение синдрома «территориально-ведомственного плюрализма» принесло следующий результат: большинство калужских РОВД дали положительные ответы, московские — помалкивают.

Украина, если и превзошла в эпистолярной аккуратности наше отечество, то ненамного. Как и у нас, нашлось одно УВД-«молчун» (Хмельницкое), но остальные дали положительные ответы (Закарпатское, Львовское и Ровенское — после повторного обращения).

Упорно и необъяснимо молчит МВД Киргизии. Переписка с МВД самопровозглашенной Абхазии (тогда еще не признанной РФ) отразила, видимо, нюансы меняющихся отношений треугольника Москва — Сухуми — Тбилиси: на первый запрос в сентябре 2006 г. пришел положительный ответ с просьбой уточнить данные по некоторым персоналиям. Подготовленное нами письмо с уточнениями в ноябре того же года было возвращено почтой без объяснения причин.

Из областных российских судов упорное нежелание общаться с нами проявили Иркутский, Пензенский и Ростовский. Солидарность с Архангельским облсудом в мотивировке отказа и нежелании принимать наши аргументы проявили два украинских апелляционных (областных) суда: Киевский и Черкасский. Днепропетровский и Запорожский переадресовали наши запросы в другие учреждения (облархивы, судебные департаменты и т. п.), которые, в свою очередь, их проигнорировали. В ряде регионов Украины (Закарпатье, Крым, Луганск, Львов) суды отмолчались (приятно, что им не стали вторить прокуратуры). Величественно безмолвствует Верховный суд Украины, как и высшие судебные органы Азербайджана, Беларуси, Латвии, Литвы и Узбекистана.

Стойко хранят обет молчания прокуратуры Азербайджана (откликнулась запросом о дополнительной информации, которая была послана, но, как оказалось, втуне), Армении, Беларуси и Узбекистана. Столь же тверды их коллеги в некоторых регионах России: во Владимирской, Кировской, Московской, Свердловской, Ульяновской областях; и Украины: в Ровенской, Черновицкой, Одесской¹⁹.

Приятное исключение — Казахстан: выполняя наши просьбы, судебные учреждения республики, органы прокуратуры и МВД провели добросовестную и скрупулезную работу.

Приложение 1

Приложение 2

¹ Доклад был представлен на IV чтениях памяти В. В. Иофе (СПб., 2007), специально для данного сборника подготовлена его дополненная версия; авторы выражают признательность Л. С. Ереминой и Д. И. Зубареву за помощь в подготовке текста к печати.

² Пользуемся случаем выразить глубокую благодарность архивариусу Института Г. Г. Суперфину, как за информационное качество сведений, некогда включенных им в «Хронику текущих событий», так и за плодотворное сотрудничество в ее комментировании.

³ Кроме привычных именного и географического указателей предусмотрены индексы институций и текстов. В них есть разделы, которые можно рассматривать и как суб-индексы, в первом — указатель мест лишения или ограничения свободы, во втором — законодательных и нормативных актов.

⁴ Для того чтобы эффективно оперировать такими крупными информационными массивами, были созданы специальные базы данных (разработчик — Надежда Петрова).

⁵ Сводные статистические данные, включающие сведения по состоянию на 1 августа 2008 г., см. в Приложении 2.

⁶ В помещенном ниже PS (2008) кратко сообщается о том, как развивалась запросная кампания в 2007–2008 гг. Сегодня (5 сентября 2008) ее уже можно назвать почти завершенной, почти: потому что мы готовим ее последний раунд (не станем пока раскрывать его замысел, но обязательно проинформируем научное сообщество о полученных результатах). Однако формат этого раунда выходит за рамки «штатного режима» кампании — прямой адресации к ведомству (без посредников).

⁷ На самом первом этапе работы интенсивно и преимущественно позитивно нам отвечали именно ведомства Украины (не только МВД). Возможно, эта открытость стала следствием Оранжевой революции.

⁸ Интересно, что начальник УВД Волгоградской области М. В. Цукрук еще недавно возглавлял МВД Бурятии, и в бытность его министром оттуда был получен положительный ответ.

⁹ Сведения о других республиках см. ниже в PS (2008).

¹⁰ Наш оптимизм был слегка поколеблен тем, что три российских областных суда, мягко говоря, игнорируют Федеральный закон РФ от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» и не отвечают нам (текст Закона см. http://www.gdezakon.ru/fz/obrash/). Собственно, и другие российские правоохранители-«молчуны» вступают в конфликт с этим законом.

¹¹ За прошедшее время появилось только одно изменение: к первоначальному списку мы вынуждены добавить Верховный суд Украины, увы.

¹² Об этой организации см. http://www.s-keskus.arhiiv.ee/eng/next.htm

¹³ Текст Кодекса см. http://www.job77.ru/bill/ch14.html

¹⁴ Прямого запрета на предоставление тех сведений, которые мы запрашивали, в статье (в ней 5 пунктов), на наш взгляд, нет (текст Закона см. http://www.bnti.ru/dbtexts/analmat/06_2003/licenz/1.htm). Этот отказ не стоило бы и выделять, не будь одного обстоятельства: большинство упомянутых в «Хронике» прокурорских работников были так или иначе связаны с Пермскими политическими лагерями.

¹⁵ Медлит с ответом только Одесская областная прокуратура, но там исполнение запроса поручили своим ветеранам. Надежды на одесских прокуроров-ветеранов и на обязательность украинской прокуратуры в целом не сбылись: из Одесской, Ровенской и Черновицкой областей ответа все еще нет.

¹⁶ Сотрудники правоохранительных органов, звонившие «по поручению руководства», обычно начинали свои расспросы с вопроса — «что же такое “Хроника текущих событий”?». Эти разговоры (как, впрочем, и беседы с другими людьми, далекими от изучения диссидентства) позволили сделать одно наблюдение. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов стыдливое стремление замаскировать свое незнание, но порой чувствуется, что сочетание слов — Хроника текущих событий — они где-то слышали. Может быть, дело в истории названия? Первоначально основным заглавием бюллетеня была фраза «Год прав человека в СССР», а «Хроника текущих событий», по крайней мере весь 1968-й, оставалась подзаголовком. Затем роли поменялись. Как писал Андрей Амальрик, «название было взято — сознательно или бессознательно — из русских передач БиБиСи, [где] есть ежедневная программа “Хроника текущих событий: глядя из Лондона”» (ср.: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/programmes/newsid_3031000/3031655.stm). Кстати, не только правозащитники и журналисты оказались такими умными: формула «Хроника текущих событий» активно используется в Интернете абсолютно вне всякой связи с диссидентским изданием, например, так озаглавил свою статью Л. Гаврилов-Кремичев — гл. редактор журнала «Окна и Двери» (2004. № 8/9 (89/90), цит. по http://www.ssk-inform.ru/Okna_main/article/magaz.asp?Gif=1610/02.GIF&id=1980). Статья была выбрана абсолютно случайно, однако в ней обнаружились отсылки к реалиям 70-х — кризис советской экономики и т.п.

¹⁷ Месяцы ожидания складываются в года, но желания проинформировать российскую неправительственную организацию ни у одной из этих прокуратур так и не возникло, особенно удивляют в этой связи прокуроры союзного государства — Республики Беларусь.

¹⁸ Вспоминается знаменитое ленинское: «Законность не может быть калужская и рязанская...» (цит. по: Душенко К. В. Словарь современных цитат... — М.: Аграф, 1997. С. 207). Жаль, что мы не запрашивали УВД Рязанской области...

¹⁹ Возможно, нам следовало помнить о замечательном чувстве юмора одесситов и не воспринимать всерьез ответ о том, что запрос поручено выполнить ветеранам? Как бы то ни было, но на повторный запрос не последовало даже шутки.