ГАБРИЭЛИАДА. К 65-летию Г. Г. Суперфина.

«ТРАНХОПС» И ОКОЛО
(ПО АРХИВУ М. Л. ЛОЗИНСКОГО)

Часть II

Публикация И. В. Платоновой-Лозинской
Сопроводительный текст, подготовка и примеч. А. Г. Меца

Очередная сессия «Транхопса» состоялась 22 декабря 1911 г. в новой квартире Лозинского, которую он снял в начале осени того же года, по адресу: Тучков пер., 5, кв. 5¹. Изменился и состав дружеского круга Лозинского: теперь это члены только что основанного (20 октября) Цеха поэтов, куда Лозинский вошел 10 ноября того же года. Присутствовали:

— Владимир Степанович Чернявский (1889–1948), в те годы студент университета, впоследствии — актер;

— Николай Александрович Бруни (1891–1938, расстрелян) — недавний выпускник Тенишевского училища (1911), студент С.-Петербургской Консерватории. Вероятно, в тот день он еще не был избран членом Цеха и присутствовал на заседании «гостем», почему и участвовал в писании шуточных стихов, как видно из нижеследующего, «вне конкурса»;

— Мария Людвиговна Моравская (1889–1947);

— Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева (урожд. Пиленко; 1891–1945, погибла в фашистском концлагере), в это время — слушательница Высших женских (Бестужевских) курсов, жена «стряпчего» Цеха поэтов Дмитрия Владимировича Кузьмина-Караваева;

— Владимир Иванович Нарбут (1888–1938, расстрелян), в это время — студент С.-Петербургского университета, руководитель отдела поэзии студенческого журнала «Gaudeamus», автор поэтического сборника «Стихи» (СПб., 1910);

— Василий Васильевич Гиппиус, знакомый читателю по первой части этой публикации;

— Леонид Васильевич Лебедев (1889–?) — студент С.-Петербургского университета (историко-филологического факультета, окончил в 1913 г.)², член Цеха поэтов.³

Участвовал также поэт Владимир Алексеевич Пяст, упомянувший об этом заседании в своих воспоминаниях, о чем ниже.

В тот день на непосредственно предшествующем сессии «Транхопса» заседании Цеха присутствовали также Н. С. Гумилев и А. А. Ахматова, участвовать в «Транхопсе» не оставшиеся, так как должны были успеть к последнему поезду в Царское Село, — что можно уверенно предполагать по следующему месту стихотворения Лебедева: «Ахматова-пиит с искусным Гумилевым! / Далече вас умчал проворный паровоз. / Ей, роком вы от бед охранены суровым. / Мне стоил сей сонет потоков горьких слëз».

Следует заметить, что тяга к писанию шуточных стихов реализовалась в среде Цеха не только на «Транхопсе»: так, незадолго, 10 декабря, члены Цеха поэтов — Е. Кузьмина-Караваева, Вас. Гиппиус, О. Мандельштам, В. Пяст и Д. Кузьмин-Караваев — в ресторане «Вена» устроили выборы «короля поэтов» и писали по этому поводу шуточные приветствия А. Блоку⁴.

Как известно, Цех поэтов был создан Гумилевым и С. М. Городецким в противовес Академии стиха (иначе — Поэтическая академия, официальное название — Общество ревнителей художественного слова), руководимой Вяч. Ивановым. В то же время члены Цеха участвовали и в работе Академии — так, на ее заседании 11 ноября 1911 г. были прочитаны и обсуждались стихотворения Ахматовой, М. А. Зенкевича и Вас. Гиппиуса⁵. Когда и где были сказаны Вячеславом Ивановым слова, перифразированные в акростихе, точно установить не удается, по-видимому — в самые недавние дни, и вероятнее — дома, на «башне», в один из «понедельников», на которых бывали Мандельштам (в этот период — часто), Нарбут⁶, Моравская, Кузьмина-Караваева.

<Сонет-акростих «Цех ест Академию»>

Цех Поэтов
20.XII.1911
Сонет-акростих
Тучков, 5

Авторы: «Sit modus in rebus»7 «Вроде сонета» «Суровый Дант не презирал сонета» «Гюльнара» «Чик-чик» «Два нуля» «Головой вниз» «Бри, бди»                      Вне конкурса: Н. А. Бруни

— Л. В. Лебедев — Е. Ю. Кузьмина-Караваева — В<ас>. В. Гиппиус — В. А. Пяст — М. Л. Моравская — В. И. Нарбут — М. Л. Лозинский — Чернявский

Обложка. Автограф М.Лозинского, синий карандаш.

***

<Л. В. Лебедев>

Царит молва гремучая по всей пустыне: Ест академию «зело-предерзкий» цех. Хоть не великий пост, и не Успенский ныне, — Есть Академию, бесспорно, смертный грех. Смотри, цеховики стараются в гордыне: Такой сонет соорудить совсем не смех. А лица строгие, как будто у святыни, Как в смертный час, взопрели до ручьев у всех. Ахматова-пиит с искусным Гумилевым! Далече вас умчал проворный паровоз. Ей, роком вы от бед охранены суровым. Мне стоил сей сонет потоков горьких слëз, И сладкая еще гадательна награда: Юстиция, — воззри на злые муки ада.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Sit modus in rebus. Успенский пост — с 1 по 14 августа (ст. стиля), перед праздником Успения Пресвятой Богородицы.

***

<Е. Ю. Кузьмина-Караваева>

Цена намечена судьбою: Еще не снялися мы с мест, Хоть Вячеслав гремит трубою: “Ест Цех нас, ест”. Свершен прекрасный путь тобою. То заключен великий трест. А академия нас к бою Кровавому за этот жест, Алкая мести <,> вызывает; Дрожа, речет: “ах, долго время я Единою была, святая академия! Мне цех всë сердце разрывает!” И скоро мудрый наш ревнитель Юдоль скорбей приимет, как обитель!

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Вроде сонета.

***

<Василий Гиппиус>

Цветком волшебным распустился цех <,> Его и Гумилев и Городецкий <,> Хваля Олимп, произвели на грех <,> Едя в кондитерской пирог немецкий. Склонился перед ним “Журнал для всех”, Толкнул его “Галченок” в двери детской, Ахматова, с своей улыбкой светской Коринною его была — да эх! — Ах, срифмовал бы жест и надоест <,> Да страшны кулаки и зубы Пяста <,> Его Недоброво и тот не съест <.> Мне лучше на стихах поставить крест<.> Истертые, мелькающие часто <,> Юлите <,> рифмы <,> прочь <,> вас стало за сто.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Суровый Дант не презирал сонета. Едя в кондитерской пирог немецкий… — Ср. в воспоминаниях Ахматовой: «Инициаторами были Гумилев и Городецкий <…> Они несколько раз встречались в каких-то ресторанах и сговаривались» (Будыко М. И. Рассказы Ахматовой // Об Анне Ахматовой. Л., 1990. С. 488). Склонился перед ним “Журнал для всех”, / Толкнул его “Галченок” в двери детской. В «Новом журнале для всех» в 1911 г. печатался Л. В. Лебедев, а с начала 1912 г. — С. М. Городецкий и В. И. Нарбут; в детском журнале «Галчонок» — Н. С. Гумилев, С. М. Городецкий, М. Л. Моравская. Ах, срифмовал бы жест и надоест <,> Да страшны кулаки и зубы Пяста <,> Его Недоброво и тот не съест <.> — Возможно, речь идет о дисгармонии предударных согласных в рифме. Вопрос о рифме обсуждался на собраниях «про-Академии» на «башне» Вяч. Иванова в 1909 г.⁸ Николай Владимирович Недоброво (1882–1919) — поэт и литературный критик, так же, как и Пяст, автор работ по стиховедению и активный участник деятельности Академии стиха.

***

<В. А. Пяст>

Цари стиха собралися во цех, Ездок ретивый, Дмитрий Караваев, Ходок известный, ярый враг трамваев, Калош презритель, зрящий в них помех- У для ходьбы — то не Борис Бугаев, Шаманов враг, но тот <,> чьë имя всех Артельцев привлекает; кто до “Вех” Еще и не касался — шалопаев — То яростный гонитель — Гумилев; Я вам скажу, кто избран синдик третий — Сережа Городецкий то — заметь и Тревожный стих приготовляй — не рëв, Воспеть того иль ту, чьë имя славно, А начала писать стихи недавно.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Гюльнара. Этому собранию Цеха и писанию шуточных стихов Пяст посвятил две страницы во «Встречах», где процитировал свое стихотворение, мотивируя изменение акростиха в нем — «Цех ест яства», и отредактировал два стиха в тексте⁹. Со слов Пяста стихотворение было записано в альбом М. Шкапской 8 декабря 1924 г., с пояснением к двум последним стихам: «Сиречь Ахматова»¹⁰. Артельцы. Подразумеваются члены Цеха поэтов. Кто до “Вех” / Еще и не касался — шалопаев — / То яростный гонитель — Гумилев. Речь идет о критических выступлениях Гумилева, вероятно, с аллюзией на его статью «Поэзия в “Весах”» (Аполлон. 1910. № 9)¹¹.

***

<М. Л. Моравская>

Ценней всего на Божьем мире смех <,> Его изгонит Иванов наверно, Хорей и ямб отстукивая мерно… Ест цех его — бунтующий наш цех! Среди хореев нет для нас утех, Такое общество скучно безмерно! А Вячеславу <мы> поверим суеверно — Корней Чуковский выругает всех, Ах, что за рок, печальный и постылый До Академии дойти стопой унылой Сидеть и ждать всех ссылок на Илиаду… Мы не могли б бывать там часто кряду, Июнь прохладней, чем споры Иванова, Юдоль всей Греции тревожащего снова.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Чик-чик. Корней Чуковский выругает всех. Подразумеваются литературно-критические выступления К. И. Чуковского в периодической печати тех лет.

***

<В. И. Нарбут>

Целый день ворчит Иванов: “Если тяжек первый грех Хищной прелестью обманов Еле понятых утех, — Срок придет <,> и, не увянув, Телом крепким, как орех, Академию диванов Колесом пущу на Цех. А, уж если не поможет Дионис на этот раз (Э, да ринусь на-авось!), — Михаил Кузмин стреножит Ихний пыл томленьем глаз — Южной дружбой”. Удалось!

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Два нуля. Удачный экспромт Нарбута был вскоре отредактирован коллективно (как это происходило впоследствии с «Антологией античной глупости» Мандельштама) или переработан автором, и в таком виде вошел в «фольклор» Цеха поэтов:

Не расцвев и не увянув, С телом крепким как орех, Вячеслав, Чеслав Иванов На посмешище для всех Акадэмию диванов Колесом пустил на Цех.

(Пяст В. Встречи. С. 171). Позднее его цитировала Ахматова в «Листках из дневника» (Вопросы литературы. 1989. № 2. С. 188).

***

<М. Л. Лозинский>

Царит еще над ширью этих мест Един Иванов в башне из гранита <,> Хоть в ней уж реже хлопает подъезд <,> Езда не так к Таврической сердита <.> Скажи, Иванов, ты не сел ли в бест <,> Твоя твердыня что-то позабыта. Ах, неужели время ставит крест <,> Крест навсегда на имени пиита. Ах, на Тучковом не одно ребя Донос ужасный пишет на тебя! Еще не всë однако же пропало<.> Молодозелен многобуйный цех И гордость многих молния карала Юпитера в бестрепетных руцех.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Головой вниз.

***

<В. С. Чернявский>

Цените откровения утех Еще вовек неведомых доныне! Хочу сказать, какую всем в пустыне Еду духовную готовит цех… Сонеты цеха не оставят в сплине Того <,> кто ныне не отринет смех <,> А ночью, право, с шуткою не грех К старейшей обратиться половине… Ах, академия, ах, старшая сестра <,> Должна ли ты так к цеху быть ревнива <,> Его ли молодые вечера Могла ты так позорить некрасиво<.> Иератический король пера Юнейших принцев судит торопливо.

Автограф, карандаш. Подписано девизом: Бри! Бди! Источники девиза: Бри! — реплика персонажа в пьесе А. Блока «Незнакомка» (наблюдение Г. А. Левинтона), Бди! — афоризм Козьмы Пруткова.

***

<Н. А. Бруни>

Цари и боги в мире струнном <,> Един был властный ваш успех. Хотели в мире вы подлунном Едой духовной быть для всех. Сурово сжали без помех Тугим кольцом, кольцом чугунным, Академическим… Вдруг цех, Кольцо порвав <,> напал, как гунны! “Ах <,> что? Ах <,> где? Куда, откуда! Далëко ли и что за чудо Еще нежданно родилось <.> Мы жили доблестно <,> покуда <…> Иуда этот цех — Иуда! Юпитер! Гибнет славный росс”.

Автограф, черная тушь. На обороте: М. Л. Лозинскому. Для коллекции от Н. А. Бруни. Ату его!

На следующем листе записаны результаты конкурса, показывающие, что на баллотировках Лозинский и Нарбут собрали одинаковое число голосов.

***

Сессия 1 апреля 1912 г.

Ей предшествовало заседание Академии стиха 18 февраля 1912 г., посвященное чтению и обсуждению докладов Вяч. Иванова и А. Белого, тексты которых были напечатаны в номере первом журнала «Труды и дни», в связи с выходом которого писались публикуемые ниже «дуодецимы» (стихотворения в двенадцать строк) с акростихом «Труды и дни — гил[ь]». В прениях по докладам «синдики» Цеха Д. В. Кузьмин-Караваев, С. М. Городецкий и Н. С. Гумилев выступили согласованно: по отчету Н. В. Недоброво, Городецкий «сказал слова… в которых заключалась формула его полного обособления от символизма», а Гумилев «также заявил о своем отрицательном отношении к символизму» (Труды и дни. 1912. № 2. С. 26–27).

Номер первый «Трудов и дней» вышел в двадцатых числах марта 1912 г. Из авторов, упоминаемых в следующих ниже «дуодецимах», в номер вошли работы: Иванов Вяч. Мысли о символизме; Белый Андрей. О символизме; Пяст В. Нечто о каноне; Кузмин М. «Cor ardens» Вячеслава Иванова. О журнале см. статью А. В. Лаврова в его кн. «Русские символисты: этюды и разыскания» (М., 2007. С. 499–514).

<Акростих «Труды и дни — гил[ь]»>

Дуодецима
(1 1/2 октавы)
1 апреля 1912
Царское Село

1. Вас. Гиппиус

2. Гумилев

3. Кузьмин-Караваев

4. Лозинский

Обложка. Рукой М. Лозинского, красный и простой карандаш. Над заглавием — рисунок лиры.

***

<Д. В. Кузьмин-Караваев>

Ты, Вячеслав, и ты <,> Андрей, руды, Раз навсегда зарытой у Ани, Уколупнув осколок, у воды Друг другу кажете: и вот огни Ызывные горят; отражены сады; Изощрены усладой ясной, дни Достигли радостной вершины; киль На корабле судьбин трещит; и пыль, Излучена размахом бурь, ложится у воды. Гиль, господа, мечтать, что мстит Ани И губит. Нет. Он просто мечет в пыль. Лишь мы высокой честности узрели шпиль. Царское Село. 1 апреля 1912.

Машинопись. Рукой Лозинского приписано имя автора. Руды, Раз навсегда зарытой у Ани… мечтать, что мстит Ани И губит. Нет. Он просто мечет в пыль. Раскрыть тайну Анú (собств., муж.) нам не удалось.

***

<М. Лозинский>

Труды и дни, бесплодные труды, Растерянно потерянные дни! Ужель источник ключевой воды Дрянною тряпкой мнят заткнуть они! Ычжоуские твердыни не тверды И не страшны корейские огни <—> Дни и труды, паля за 200 миль, На нас упав, развеются, как пыль<.> И мы стоим, бодры и молоды Гроза <на> нас, но мы вросли, как пни, И зеленея, как трава ковыль, Лелеем зерна будущего быль.

Черновой автограф, карандаш. Позднейшая приписка М. Лозинского: М. Лозинский. 1 апреля 912. Ц. Село. Ычжоуские твердыни не тверды И не страшны корейские огни. Обыгрываются реалии Русско-японской войны 1904–1905 гг.

***

<Вас. Гиппиус>

Тебя поем, что розовой звезды Родился розовее — притяни Урода, Гумилев, скорей в суды Димитрий, стряпчий; правдой осени Ыройский Цех, поток святой воды <,> И счастье рая, свет свой урони <.> Долой академическую пыль <,> Не нужен ни Ренье, ни Рене Гиль <,> И с бородой ты иль без бороды <,> Гордись, о цеховик — переверни Историю российскую — не ты ль Ликующий ее поднимешь киль.

Черновой автограф, чернила. Позднейшая приписка М. Лозинского: Вас. Гиппиус. 1 апр. 912. Ц. Село.

***

<Н. Гумилев>

Так было раз <:> на все лады Рыча на всë и вся, они Условились издать труды Дабы свои наполнить дни Ы, цеху крикнули, горды: Идем на вы, хотим грызни <.> Диванов князь Иванов иль Неврозный Белый вóпят <:> пиль <!> И что же<:> мышь в часы беды Грызет <,> кряхтя <,> “Труды и дни” <,> И Аполлон на эту гиль Лишь стонет <:> Муза, Муза, ты ль.

Черновой автограф, чернила. Позднейшая запись М. Лозинского: Н. Гумилев. 1 апр. 1912. Ц. Село. Диванов князь Иванов — перефразированные строки Нарбута из его «транхопса» 20 декабря 1911 г. (см. выше). Неврозный Белый вóпят <:> пиль <!>. Первоначально было: Неврозный Белый Пяст Кузмин.

***

В архиве Лозинского сохранился недатированный сонет-акростих Гумилева «Брюсов и Сологуб», уже известный читателю по нескольким публикациям¹². Форма — сонет-акростих — приводит к предположению о том, что он был написан в рамках «транхопса», и что были другие сонеты-акростихи, во всяком случае М. Лозинского, которые до нашего времени не дошли или не разысканы. Из текста, а также из обстоятельных комментариев к указанным выше изданиям видно, что: 1) тема сонета связана с выходом «эгофутуристского» альманаха «Орлы над пропастью», в котором, вместе с эгофутуристами (в числе которых, — названные в сонете Игорь Северянин, Константин Олимпов и Михаил Пруссак) участие приняли В. Я. Брюсов (незадолго до того хвалебно писавший о поэзии Северянина в обзоре «Сегодняшний день русской поэзии»¹³) и Ф. К. Сологуб (вскоре написавший и предисловие к «Громокипящему кубку» Игоря Северянина), в своей рецензии на альманах (Гиперборей. 1912. № 3) Гумилев отозвался о его стихотворении как о «самом дурном» из всех написанных Сологубом; 2) в это время, осенью 1912 г., Гумилев вел переговоры с Северяниным о вхождении в Цех поэтов (казавшиеся успешными, ибо в ноябре, во втором номере «Гиперборея», органе Цеха поэтов, Северянин поместил письмо о своем выходе из группы «Ego» и вскоре передал для публикации в «Гиперборее» три стихотворения¹⁴), что подразумевается в словах «Игорь Васильич был совсем не глуп <,> Сбежал от них и остальных турусов».

Приводим текст в нашем прочтении, несколько отличающемся от предшествующих публикаций:

Беда пришла для символизма <—> Брюсов Решил: теперь мне Северянин люб <.> Юдоль печали <,> Федор Сологуб <,> Сказал: и я не из породы трусов <.> Однако столько ж минусов <,> как плюсов В афере этой; с молоком у губ Игорь Васильич был совсем не глуп <,> Сбежал от них и остальных турусов <.> Орлы над бездной, где же простыня <,> Любимая, что <,> ласково маня <,> Открыл под вами Игорь Северянин <.> Грозит вам бездна, имя ей просак <,> Уж вам друзья Олимпов и Пруссак <,> Был символизм <,> и вот он <в> сердце ранен

Автограф с правкой. На обороте листа с рисунками и записями делового характера, относящимися к итальянскому путешествию Гумилева в апреле—мае 1912 г., это обстоятельство позволяет предполагать, что Гумилев писал сонет у себя дома, в Царском Селе. Если верно наше предположение о том, что сонет написан в рамках «транхопса», то это могло произойти после одного из ближайших заседаний Цеха в Царском Селе — 1 или 10 октября, 1 или 15 ноября. Где же простыня… Открыл под вами Игорь Северянин. Подразумевается прием, применявшийся в то время для спасения людей при пожаре: под окнами растягивали простыни, на которые люди прыгали из окон; таким образом ослаблялся удар о землю.

¹ «Транхопс» был основан 22 мая 1911 в квартире М. Л. Лозинского по адресу: Румянцевская площадь, 1, кв. 7; об этом заседании и его участниках см. в части первой нашей публикации — в Сборнике в честь 60-летия Г. А. Левинтона (готовится).

² В те же годы на физико-математическом отделении университета учился еще один Леонид Васильевич Лебедев. Идентификация осуществлялась на основании атрибуции почерка в документах из личных дела «нашего» Лебедева: ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 52844.

³ Печатал стихи в «Неделе “Современного слова”» (с 1908 г.) и других повременных изданиях. Его фамилия названа К. Мочульским в перечне «достославных людей»: Письма К. В. Мочульского к В. М. Жирмунскому / Вступительная статья, публикация и примеч. А. В. Лаврова // Новое лит. обозрение. 1999. № 35. С. 146.

⁴ Лит. наследство. 1981. Т. 92. Кн. 2. С. 231; Пяст Вл. Встречи / Вст. статья, подготовка текста, комментарии Р. Д. Тименчика. М., 1997. С. 171.

⁵ Русская художественная летопись. 1911. № 20. С. 321, отчет В. А. Чудовского.

⁶ См., например: Мандельштам О. Камень. Л., 1990. (Лит. памятники). С. 246; Кузмин М. А. Дневник 1908–1915 / Предисловие, подготовка текста и комментарии Н. А. Богомолова, С. В. Шумихина. СПб., 2005. С. 316.

⁷ Sit modus in rebus — Да будет мера во всем (лат.). Это перифраз из «Сатир» Горация: Est modus in rebus (II, 1, 106).

⁸ Гаспаров М. Л. Лекции Вяч. Иванова о стихе в Поэтической Академии 1909 г. // Новое литературное обозрение. 1994. № 10. С. 92–97.

⁹ Пяст Вл. Встречи / Вст. статья, подготовка текста, комментарии Р. Д. Тименчика. М., 1997. С. 143. Здесь ст. 3: «Ходок заклятый, ярый враг трамваев», ст. 7: «Арабов устрашает, кто до “Вех”».

¹⁰ РГАЛИ. Ф. 2182. Оп. 1. Ед. хр. 140. Л. 246.

¹¹ Синтаксис стихотворения сложен; характеристика «Шаманов враг» — относится, по-видимому, к Гумилеву (под «шаманом» мог подразумеваться «Борис Бугаев», о манере чтения стихов которым некоторые мемуаристы писали как о «шаманстве»). Характеристику «Ходок известный, ярый враг трамваев, Калош презритель, зрящий в них помех- У для ходьбы» относим к Д. В. Кузьмину-Караваеву. Противоречие с идущим выше «ездок ретивый» — кажущееся: здесь, вероятно, подразумевается тяга к дальним поездкам или путешествиям.

¹² Впервые: Литературное обозрение. 1987. № 7. С. 107, в публ. А. В. Лаврова «Не покоряясь магии имен: Н. Гумилев — критик. Новые страницы». Далее: Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 324; Гумилев Н. С. Соч. в 3 т. М., 1991. Т. 3. С. 291–292, в обоих изд. — в коммент. Р. Д. Тименчика; Викторова С. А. К истории творческих взаимоотношений Игоря Северянина и Федора Сологуба // Ярославский педагогический вестник. 2005. № 4 (http://history.yar.ru/vestnik/novye_Issledovaniy/29_8/.).

¹³ Русская мысль. 1912. № 7. Здесь он назвал Северянина «настоящим поэтом, поэзия которого все более и более приобретает законченные и строгие очертания» (цитируется по изд.: Брюсов В. Я. Среди стихов: 1894–1924 / Составители Н. А. Богомолов и Н. В. Котрелев. М., 1990. С. 367). О поэзии Гумилева в том же обзоре Брюсов писал намного сдержаннее (Указ. соч. С. 364–365), что должно было задевать Гумилева тем сильнее, что он считал себя учеником Брюсова. Об отношениях с Брюсовым см. вступительную статью Р. Д. Тименчика и Р. Л. Щербакова к публикации переписки Брюсова и Гумилева в кн.: Лит. наследство. 1994. Т. 98. Кн. 2. С. 400–411.

¹⁴ См.: Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. С. 325, упомянутые здесь стихотворения Северянина находятся в архиве Лозинского. В указанном издании обстоятельно прокомментированы отношения Гумилева и Северянина: 18 октября 1912 г. Северянин был в Царском Селе у Гумилева; их отношения не прерывались еще в течение двух-трех месяцев, так, из письма Северянина Гумилеву от 20 ноября явствует, что Гумилев был намерен нанести Северянину ответный визит.