К ПРОБЛЕМЕ ПУБЛИКАЦИИ
ДРАМАТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ
(замечания к изданию сочинений А. А. Шаховского)

ДМИТРИЙ ИВАНОВ

Специфические проблемы издания драматических текстов крайне редко становятся предметом обсуждения¹. В большинстве случаев публикации пьес ничем не отличались от публикации других литературных сочинений. Очевидно, однако, что факт их бытования не только на бумаге, но и на сцене, ставит традиционные текстологические проблемы (выбор основного текста, датировка и проч.) совершенно под особым углом зрения² и требует от публикатора и особых решений, отличных от тех, что применялись и применяются для текстов «не-театральных»³. Дополнительную трудность составляет наличие

сценического и печатного варианта пьесы, на принципиальные отличия которых обращал внимание еще Б. В. Томашевский (см.: [Томашевский: 137]).

Как правило, в советский период, вне зависимости от сценической судьбы пьесы, за основу бралось прижизненное издание, отражающее т. н. «последнюю авторскую волю»⁴. Ярким примером такого подхода может служить публикация трагедии С. Н. Глинки «Сумбека, или Падение Казанского царства» в антологии «Стихотворная трагедия конца XVIII – начала XIX в.» Из двух изданий 1806 и 1817 гг. В. А. Бочкарев выбрал последнее. Он знал, что «издавая вторично свою трагедию С. Н. Глинка подверг ее значительной правке», стилистической и содержательной [Трагедия: 600], но, тем не менее, не привел этих изменений ни в тексте, ни в комментарии⁵. При этом, исследователь тут же замечал: «текст издания 1806 г. имеет свои характерные отличия: он ярко запечатлел черты трагедии начала XIX в.» [Там же]. Из этого можно лишь заключить, что неудачность своего выбора Бочкарев понимал.

Трагедия Глинки несомненно принадлежала эпохе В. А. Озерова. После трех представлений в 1807 г., вплоть до 1820-х гг. она ни разу не ставилась на сцене (см.: [Ельницкая: II, 526]). Выбор поздней редакции хотя и дополняет текст посвящением

покойному М. М. Хераскову, но лишает читателя концептуального авторского предисловия, открывавшего издание 1806 г.: в нем Глинка излагал свои мысли о связи «драматического искусства с политическими и нравственными правилами» (цит. по: [Трагедия: 600]). В итоге, современная публикация текста оказывается бесполезна для исследователей русской трагедии эпохи Озерова.

Примеров подобных изданий, неудовлетворительных с позиций исторического контекста, можно привести еще довольно много. Очевидно, что выбор делался без учета театральной специфики, а только лишь на основании принципа «последней авторской воли», слепо перенесенного из практики публикации не-драматической литературы. Кроме того, когда речь заходит о пьесах, изданных несколько раз в типографии Императорского театра (например, о трагедиях Озерова или некоторых пьесах Шаховского), следует помнить, что мы до сих пор не знаем: 1) кем и как отбирались тексты для переиздания; 2) насколько участвовал в этом процессе автор⁶. Последнее вызывает наибольшие сомнения, т. к. после премьеры текст обычно становился собственностью театральной Дирекции. Единственное, что позволяет предполагать участие драматурга в подготовке издания, — это появление новых авторских дополнений — посвящений или предисловий. Однако и в этом случае, на наш взгляд, необходимо выбирать не «последнее прижизненное» издание, а то, которое дает максимально полный материал по истории пьесы и относится к периоду ее актуальности для театра.

Из вышесказанного очевидно, что при издании драматургии наиболее адекватным будет применение «исторического критерия отбора» основного текста. Томашевский полагал, что сфера его применения — произведения, имеющие «ограниченное литературное влияние и переиздающимся <…> по историко-литературным соображениям». «В переизданиях такого

рода, — как писал исследователь, — редактор всегда обязан брать редакцию той эпохи, к которой относится наибольшая литературная действенность издаваемого произведения» [Томашевский: 177]. Эти требования, по нашему мнению, могут быть применены к большинству драматических текстов интересующей нас эпохи, и творчество Шаховского, в этом смысле, крайне показательно.

Среди сочинений Шаховского при жизни автора дважды были изданы только комедии «Новый Стерн» (1807, 1822) и «Урок кокеткам, или Липецкие воды» (1815, 1819); единственная пьеса, опубликованная трижды, — это одна из наиболее репертуарных и, что важно, любимых императорской фамилией опер Шаховского — «Казак-стихотворец» (1815, 1817, 1822). Но если последняя не переиздавалась в XX в.,⁷ то обе комедии вошли в собрание, подготовленное в 1961 г. А. А. Гозенпудом. Публикатор, к сожалению, руководствовался все тем же принципом «последней авторской воли», из-за чего «Новый Стерн», бывший ярким театральным событием середины 1800-х гг., оказался представлен по републикации 1822 г. Судя по сохранившимся в неизменном виде посвящению М. А. Нарышкиной (скончавшейся в том же 1822 г.) и эпиграфу из Мольера (ср.: [Шаховской 1807: I–III; Шаховской 1961: 735]), текст был автоматически перепечатан по первому изданию.

Еще менее обоснованным является воспроизведение текста «Урока кокеткам» по варианту 1819 г. Следует отметить, что мы не располагаем фактами, подтверждающими участие драматурга в подготовке данного издания. Более того, текст пьесы и авторское посвящение Российским Академикам, его предваряющее, были воспроизведены без каких-либо серьезных изменений по сравнению с текстом 1815 г. (см.: [Шаховской 1815; Шаховской 1961: 121–264]), из чего следует, что

переиздание могло быть осуществлено без участия Шаховского, в это время уволенного со службы в театральной Дирекции⁸.

В итоге, говорить о том, что имеющиеся в распоряжении читателей тексты — это именно те, что вызывали громкие литературные скандалы 1800-х – 1810-х гг. — с полной уверенностью мы не можем. Готовя к публикации эти, крайне значимые для истории литературы и театра пьесы, необходимо обратиться к первоизданиям. Но если в случае с «Новым Стерном» такой «исторический» подход серьезно не изменит наших знаний о комедии, то обращение к изданию «Урока кокеткам» 1815 г. даст возможность, как минимум, уточнить датировку пьесы⁹, а, значит, несколько иначе взглянуть и на общую хронологию «войны на Парнасе» между Шаховским и «Арзамасом».

Кроме того, следует учитывать, что, в отличие от «Нового Стерна», автографов и авторизованных рукописей которого не сохранилось, в нашем распоряжении имеется писарская копия «Урока кокеткам» с правкой Шаховского¹⁰. Гозенпуд, готовя издание 1961 г., сверил данную рукопись с печатным экземпляром и обнаружил «разночтения и строки, не вошедшие в издание» [Шаховской 1961: 772], но не оговорил и не привел их в комментарии, тем самым, не введя в научный оборот материалы, позволяющие прояснить как историю написания, так и сценическую судьбу комедии.

Рукопись содержит три слоя правки:

1) небольшая правка отдельных реплик (Д. 3; Явл. 9; Л. 32 об.); значительные сокращения и изменения в диалоге Пронского с Ольгиным (Д. 4; Явл. 1; Л. 33 об. – 34) — сделаны чернилами рукой Шаховского, по всей видимости, с целью прояснить и сократить растянутые эпизоды. Тот факт, что в печатном

варианте 1815 г. зачеркнутый текст не был восстановлен, свидетельствует также о том, что он не произносился со сцены;

2) аналогичным образом не вошел в окончательный текст и мадригал Фиалкина Олиньке (Д. 2; Явл. 6; Л.19 об.):

Невинна Олинька мила как Майской день!
Амур ей в щочки влил из роз душистых тень —
В глазах ея весь рай…

На полях рукописи рядом с ним сделана помета карандашом «чисто». Данный мадригал, по нашему мнению, является стилистической пародией на балладу Жуковского «Пустынник»¹¹, хотя и отброшенной в итоге Шаховским, но показательной для исследования полемических подтекстов «Урока кокеткам»;

3) намеки на Жуковского (Д. 2; Явл. 6; Л. 19 об. – 20 об.) зачеркнуты карандашом; полностью сохранены в издании 1815 г. (см.: [Иванов 2006]). Очевидно, данная правка была внесена специально для придворного спектакля 1 февраля 1817 г. Как писал об этом представлении Н. И. Тургенев:

Шаховской не постыдился даже или, лучше сказать, имел дерзость смеяться и над Жуковским в пиесе: Липецкие воды. Пиесу эту велено играть недавно в Эрмитаже, но с примечанием, чтобы роль Фиалкина (Жуковского) была выброшена (цит. по: [Немзер: 175]).

Подготовкой спектакля, вероятнее всего, занимался сам Шаховской¹², из чего может следовать, что мы имеем в нашем распоряжении достоверное указание самого автора на «личные» выпады против Жуковского в тексте комедии.

Все эти особенности рукописи «Урока кокеткам», несомненно, должны быть учтены и оговорены в комментариях

при публикации пьесы. Сам же текст необходимо воспроизводить по изданию 1815 г., т. к. именно оно, вместе с театральной премьерой¹³, послужило поводом к созданию «Арзамасского общества безвестных людей».

В большей степени отвечают «историческим критериям отбора» другие пьесы, вошедшие в сборник «Комедии и стихотворения» Шаховского. При наличии единственного печатного издания Гозенпуд воспроизводил именно его: комедии «Пустодомы», «Не любо — не слушай», «Какаду, или Следствие Урока кокеткам», «Своя семья, или замужняя невеста» были опубликованы и сверены с имеющимися цензурными рукописями¹⁴ (см.: [Шаховской 1961: 762]). Во всех этих случаях немногочисленные разночтения¹⁵ не позволяют говорить об отдельных театральных редакциях комедий.

Всего одно издание выдержала трагедия Шаховского «Дебора, или Торжество веры». Вполне обоснованным является выбор Бочкаревым текста трагедии по изданию 1811 г. Драматург предпослал своей пьесе эпиграф из псалма 125-го и стихотворное посвящение М. А. Нарышкиной — жене А. Л. Нарышкина, директора Императорских театров, в доме которых сочинитель был «своим человеком». Кроме того, текст сопровождался вступительной статьей, где Шаховской оговаривал участие в своем труде соавтора Л. Н. Неваховича, описывал музыкальное сопровождение спектакля, благодарил актеров и в конце отводил от себя критические «нелепости» «наполнятелей [sic!] еженедельных листков» (см.: [Трагедия: 453–454]). Бочкарев также вполне справедливо не стал приводить незначительные части текста, зачеркнутые автором в цензурированной

рукописи (см.: [Шаховской 1809: Л. 4, Л. 21; Трагедия: 615]) и не вошедшие в печатное издание. По всей видимости, зачеркивания означают, что ни в сценической, ни в печатной версии данные отрывки не должны были быть воспроизведены.

Необходимо отметить, что из опубликованных в XX в. пьес Шаховского, полностью должен быть пересмотрен подход к изданию комедии «Аристофан, или Представление комедии “Всадники”». Отрывки из этой пьесы были помещены в подготовленное Гозенпудом издание. В 1950-е гг., когда исследователь собирал том сочинений Шаховского, в советском литературоведении господствовало представление, будто комедиограф исказил образ Аристофана (см.: [Ярхо: 512]), представил его «охранителем» умирающего аристократического строя от прогрессивной «рабовладельческой демократии» [Гозенпуд: 60]. Видимо, стремясь застраховать себя от возможной критики, Гозенпуд выбрал для публикации не отдельное издание комедии 1828 г., отражающее т. н. «последнюю авторскую волю», а отрывки, появившиеся на страницах «Полярной звезды» и «Мнемозины» в 1824 г. Исследователь утверждал, что речь идет о «декабристской редакции» комедии, которая впоследствии, в 1828 г., очищалась автором от возможных аллюзий на декабрьские события. На этом основании Гозенпуд сделал вывод о том, что ранняя «редакция» текста является «основной» [Шаховской 1961: 786].

Подобное утверждение кажется нам малообоснованным и скорее вынужденным. Во-первых, отрывки, присланные автором В. К. Кюхельбекеру и В. Ф. Одоевскому в конце 1823 – начале 1824 гг. (см.: [Смирнов-Сокольский: 94, 95]), даже составленные вместе, не представляли собой законченного текста. В «Полярную звезду» вошли явления 8, 9 первого действия, а также явления 2, 3 действия второго. В «Мнемозину» были отправлены пролог, первое междудействие и одна сцена третьего действия. Полный текст был дописан, видимо, только летом 1825 г. В рукописи, прошедшей театральную цензуру 13 августа, сокращения были еще более значительны по сравнению с изданием 1828 г. Зачеркнуты были не только те, якобы  245 | 246  политически сомнительные, места, на которые указывал Гозенпуд, но также иные эпизоды, удлиняющие, но не дополняющие пьесу (см.: [Шаховской 1825; Шаховской 1961: 786]). Все это, несомненно, было сделано до восстания 14 декабря и было продиктовано стремлением сделать текст сценичнее перед премьерой. Именно эту цензурную рукопись можно с полным основанием назвать ранней редакцией «Аристофана».

История же отдельного издания комедии никогда не привлекала внимания исследователей. После премьеры 19 ноября 1825 г. последовал вынужденный перерыв — 27 ноября был объявлен траур по Александру I. Все театры закрылись до сентября 1826 г. Из-за этого второе представление «Аристофана» состоялось почти через год после премьеры — 10 сентября 1826 г. На этот раз постановка была осуществлена в Москве, куда Шаховской переехал после выхода в отставку. Вероятно, в период вынужденного бездействия драматург подготовил полноценное, комментированное издание своей пьесы. Закончено оно было осенью 1826 г. в период между московской премьерой и цензурным разрешением на издание, полученным 20 декабря [Шаховской 1828: II]. Однако читатели увидели печатного «Аристофана» только спустя год — в конце января 1828 г. (см.: [МВ 1828: 267–268]).

Издание оказалось очень необычным и даже вызвало упреки в «педантстве» со стороны П. А. Катенина (см.: [Переписка Пушкина: 219]). Дело в том, что драматург не только снабдил свою пьесу предисловием и стихотворным посвящением, но, кроме того, сопроводил многочисленными постраничными комментариями (более сотни — на 160 стр.) и обширными примечаниями (объемом в 10 стр.). Весь этот внушительный «научный» аппарат содержал собственные рассуждения автора, указания на источники, которыми он пользовался, а также исторические сведения о жизни Аристофана и его современников. Нельзя не обратить внимания на то, что Шаховской упредил даже работу текстолога: в предпоследнем явлении к тексту было сделано следующее примечание:

В представлении после * помещается следующий стих: Когда бы удался их план; и после под знаком ** То верный вам Аристофан  246 | 247 … и далее; все же стихи отмеченные между сими знаками «» для ускорения действия не говорятся на сцене [Шаховской 1828: 152].

С какой целью комедия была снабжена подобными комментариями?

Известно, что драматург довольно долго вынашивал обширный замысел собрания собственных сочинений. В феврале 1829 г., пересылая М. С. Воронцову список своих пьес, он пояснял:

Из списка моих сочинений видно как мало их напечатано: я признаюсь что этому причиной только моя беспечность; но что все мои сочинения еще не изданы вместе в этом не она а безделие мое виновато. Я хотел в полном издании моих Драматических произведений, предисловиями сообщить читателям, то что приобрел долговременной опытностью, и показать причины, перехода моего из высокопарной и холодной Французской школы, в пространное поприще Шекспирово, как <некоторые> называют; Романтизма, но не имея средства исполнить своим скудным иждивением, моего предприятия, прибегнул к Российской Академии как давнишний и не совсем бесполезный член ея; Но Академия объявила мне, что по сделанному расщету, она не имеет довольно сумм, ибо издание мое будет стоить в двойном заводе, как я просил: около 30 000 рублей [Иванов 2007].

О том же замысле вспоминал М. А. Дмитриев:

Он <Шаховской> вздумал однажды издать все свои драматические сочинения и к каждой пиесе написать предисловие таким образом, чтоб все эти предисловия или введения в разные пиесы составили в совокупности курс драматической литературы. Но курс литературы был, во-первых, ему не по силам, а во-вторых, самый план этот заключал в себе очевидную несообразность. Он позвал, однако, меня и молодого Писарева выслушать написанное [Дмитриев: 395].

Судя по тому, что Шаховской переехал в Москву не позднее августа 1826 г.,¹⁶ а упомянутый «молодой Писарев» (Александр

Иванович) скончался 15 марта 1828 г. [Аксаков: 404] — проект концептуального собрания сочинений Шаховской вынашивал одновременно с подготовкой отдельного издания «Аристофана». На основании этого можно заключить, что комментированная комедия была пробным камнем в будущем «полном» собрании «драматических произведений» [Шаховской 1828: III], задуманном Шаховским как собрание «научного» характера.

Такой особый статус издания «Аристофана» в творческой биографии драматурга требует от нас публикации комедии в том виде, в котором она вышла в 1828 г. При этом, следует в комментариях привести содержащиеся в сценической рукописи, но отброшенные в отдельном издании отрывки 5 явления 3 действия (см.: [Аристофан 1825]). При таком подходе мы сможем дать максимально полный текст обеих редакций — сценической и печатной.

Если, говоря об «Аристофане» или о других вышеперечисленных текстах Шаховского 1810–1820-х гг., мы можем в той или иной мере предполагать его участие в постановке и публикации пьес, то о последнем периоде творчества драматурга сведений практически нет.

Характерна в этом смысле история текста анекдотической комедии-водевиля «Ф. Г. Волков, или День рождение русского театра». В отличие от большинства дошедших до нас пьес Шаховского, автограф «Волкова» сохранился¹⁷. Очевидно, что

уже с него, при участии драматурга, делалась писарская копия, одобренная театральной цензурой 6 октября 1827 г. [Шаховской 1827: 1] и использованная для петербургской премьеры 19 декабря [Ельницкая: III, 327].

Спустя более 10 лет пьеса Шаховского была опубликована на страницах журнала «Репертуар русского театра» [Шаховской 1840], начавшего в 1840 г. помещать ранее неизданные сочинения драматурга. Ее текст, однако, оказался серьезно сокращен. Полностью была опущена «Интермедия изображающая старинное угощение народа и нищей братии», «служащая антрактом между 1-м и 2-м Действиями, составленная из хоров, хороводов, песен и плясок» [Шаховской 1827: 19], не были опубликованы многие куплеты даже из финальной сцены и половина пасторали, игравшей значительную роль в развязке интриги. Как следует из рецензии С. Т. Аксакова на 5-ое представление водевиля в Москве, все эти части, хотя и вызвали некоторые нарекания критика, еще в полной мере воспроизводились в спектакле:

Единственными недостатками его показались нам <…>: излишество пения и некоторые вставки, замедляющие ход действия, хотя имеющие отдельное достоинство. Угощение по старине нищей братии хотя приятно напоминает человеколюбивое обыкновение почтенных наших предков, но слова в нем очень мало слышны, и притом, удерживая на сцене всех актеров, которым потом надобно переодеваться, оно делает антракт очень длинным и охлаждает участие зрителей [Аксаков: 460].

В цензурной рукописи 1827 г. все указанные Аксаковым места были зачеркнуты карандашом. Об авторстве данной правки мы можем только догадываться — неизвестно, сам ли Шаховской или его доверенное лицо внесли эти сокращения, желая сделать пьесу короче и динамичнее. Именно в такой редакции комедия-водевиль о Волкове ставилась в середине 1830-х гг. Об этом свидетельствует рецензия В. Г. Белинского на одно из ее последних представлений. В спектакле уже не было многочисленных

куплетов и красочной интермедии, водевиль теперь был «склеплен и склеен кое-как» [Белинский: 524]. Очевидно, что и журналистам «Репертуара» достался один из театральных списков пьесы, уже серьезно сокращенный для сцены¹⁸.

Перед нами ситуация противоположная той, о которой писал на примере пьес Островского Томашевский. По мнению исследователя, драматург-практик «знал сценические законы, которые не допускали длиннот», и оттого сокращал театральные варианты своих пьес. Полагаясь на это наблюдение, Томашевский считал, что «основным текстом являлся текст, направляемый в печать», как правило, в журналы [Томашевский: 136]. В случае же с комедией-водевилем Шаховского наиболее полная и единственная авторизованная редакция — это первоначальная, в которой текст был впервые представлен на сцене в 1827 г.

Как можно видеть на примере «Волкова», динамические изменения, которые претерпевает текст в течение своей сценической «жизни» (особенно, если эта жизнь продолжительна), могут серьезно искажать первоначальную редакцию. При публикации пьес с такой «сложной судьбой», следует особенно тщательно выбирать основной авторский текст и попытаться, если это возможно, атрибутировать и датировать позднейшие изменения.

Подобная проблема, только в еще более острой форме, встает перед нами при работе с одной из самых успешных пьес Шаховского — пятиактной прозаической комедией «Полубарские затеи, или Домашний театр». Никогда не публиковавшаяся,

она была впервые представлена на петербургской сцене 22 апреля 1808 г. История текста «Полубарских затей» крайне темна. По свидетельству С. П. Жихарева, ее репетиции начались еще 5 марта 1807 г. [Жихарев: 170], но остается совершенно неясно, что именно задержало премьеру более чем на год. Можно лишь предполагать, что в течение этого времени текст исправлялся и дополнялся Шаховским. Об этом говорит упоминание двухгодичного похода, из которого только что вернулся положительный герой — полковник Ольгин (см.: [Шаховской 1808: Л. 19 об.]). Очевидно, речь идет об иностранной кампании 1805–1807 гг., завершившейся в июле 1807 г. Тильзитским миром.

«Полубарские затеи» имели несомненный и постоянный успех. Комедия выдержала 73 представления и ставилась каждый год (за редким исключением) вплоть до 1837 г. [Ельницкая: II, 508; III, 296–297]. В СПБГТБ хранятся два режиссерских списка пьесы, относящихся, очевидно, к разному времени. Только один из них — список 1808 г. (на что указывают чернила и бумага) — авторизован. Однако характерно, что второй, относящийся приблизительно к 1820–30-м гг. (судя по бумаге и подписанным фамилиям актеров), воспроизводит совершенно иную редакцию комедии¹⁹. Значительным изменениям подверглось более половины текста, что вряд ли могло быть сделано кем-то кроме Шаховского. Предположительно, кардинальная переработка пьесы могла быть предпринята в конце 1810-х гг. Спустя более 10 лет после премьеры Шаховской написал для издания «Полубарских затей» отдельное «Предисловие», а, по сути, — свой творческий манифест. Прочитан он был 8 февраля 1819 г. на заседании Российской Академии и опубликован в марте 1820 г. на страницах «Сына отечества» (№ 13 получил ценз. разр. 23 марта — см.: [Шаховской 1820]).

Вероятно, данная пьеса должна была открывать собрание сочинений, о котором шла речь выше. Но, по неизвестным нам причинам, работа над изданием остановилась на стадии предисловия.

Улучшенный и более сценичный текст комедии мог заменить растянутую и устаревшую редакцию 1808 г. Однако эти предположения — всего лишь гипотеза, не имеющая пока документальных подтверждений. Можем ли мы использовать для издания только раннюю авторизованную рукопись (как в случае с «Волковым»), или обе редакции — вопрос, который еще предстоит решить. Надеемся, что в процессе подготовки текста появятся дополнительные факты для авторизации и датировки поздней редакции «Полубарских затей». Пока же полагаем, что текст следует воспроизводить по рукописи 1808 г.

Во всех вышеописанных случаях речь шла о пьесах, сценическую судьбу которых в той или иной мере определял сам Шаховской. Однако одна из последних — комедия-водевиль в трех действиях «Любовь-лекарь, или Врачебное новодурье» — была впервые представлена уже после смерти драматурга в 1849 г. Этот финальный опыт переделки «на русские нравы нынешнего времени» комедии Мольера L’amour medecin Шаховской предпринял во второй половине 1830-х гг. [Шаховской 1961: 825]. Сохранился автограф²⁰, а также писарская копия с авторской правкой²¹ (очевидно, сделанная для несостоявшейся постановки²²). Хотя авторизованный список дает полный текст комедии (вместе с утерянной в автографе Интермедией), однако крайняя неаккуратность переписчика (произвольные замены слов и целых отрывков) и, видимо, невнимательность самого Шаховского, исправлявшего текст, на наш взгляд, не дают оснований считать данную редакцию окончательной. Таким образом, «Любовь-лекарь» — единственная пьеса драматурга, которая должна публиковаться по автографу,

утерянную же часть текста следует восстановить по авторизованной копии.

Подводя итоги, отметим, что поскольку в большинстве случаев мы имеем дело не с автографами, а с писарскими копиями или крайне редко — с изданиями театральной типографии, то нет необходимости воспроизводить все орфографические и пунктуационные особенности публикуемых пьес²³, тем более, что воспринимаемый со сцены текст не имел для зрителя ни орфографии, ни пунктуации²⁴. При наличии же автографов («Волков», «Любовь-лекарь») необходимо прояснять авторское написание, указывая сделанные позднее исправления.

ЛИТЕРАТУРА

Аксаков: Аксаков С. Т. Собр. соч.: В 4 т. / Подгот. текста и прим. С. Машинского. М., 1956. Т. 3.

Арапов: Арапов П. Летопись русского театра. СПб., 1861.

Афиша: Афиши Санкт-Петербургских Императорских Театров. 1815. Октябрь.

Белинский: Белинский В. Г. Петровский театр // Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. Т. 2.

Гозенпуд: Гозенпуд А. А. А. А. Шаховской // Шаховской А. А. Комедии. Стихотворения. Л., 1961.

Гоголь: Гоголь Н. В. Ревизор / Тексты и коммент. И. А. Зайцевой, Ю. В. Манна // Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. и писем: В 23 т. М., 2001–…. Т. 4.

Грибоедов: Грибоедов А. С. Полн. собр. соч.: В 3 т. / Под ред. С. А. Фомичева. СПб., 1995–2006.

Дмитриев: Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подгот. текста и коммент. К. Г. Боленко, Е. Э. Ляминой, Т. Ф. Нушумовой. М., 1998.

Ельницкая: Ельницкая Т. М. Репертуар драматических театров Петербурга и Москвы // История русского драматического театра: В 7 т. М., 1977. Т. 2–3.

Жихарев: Жихарев С. П. С. П. Жихарев: В 2 т. / Вступит. ст. М. А. Гордина, коммент. Л. Н. Киселевой. Л., 1989. Т. 2.

Загоскин: Письмо князю А. А. Шаховскому (без подписи) от М. Н. Загоскина. 1826 г., авг. 16 // ОР ИРЛИ РАН. Ф. 105. Оп. 1. № 5.

Иванов 2006: Иванов Д. А. Материалы к собранию драматических сочинений А. А. Шаховского: придворная редакция «Урока кокеткам, или Липецких вод» // «Липецкий потоп» и пути развития русской литературы: Сб. науч. ст. Липецк, 2006.

Иванов 2007: Иванов Д. А. Материалы к биографии А. А. Шаховского: письмо М. С. Воронцову // Литературный быт пушкинской поры. М., 2007. (В печ.)

Каратыгин: Каратыгин П. А. Записки / Подгот. текста, вступит. ст., коммент. Н. В. Королевой. Л., 1970.

МВ 1828: Московский вестник. 1828. № 2.

Немзер: Немзер А. С. «Сии чудесные виденья…» // Зорин А. Л., Зубков Н. Н., Немзер А. С. «Свой подвиг совершив…»: О судьбе произведений Г. Р. Державина, К. Н. Батюшкова, В. А. Жуковского. М., 1987.

Переписка Пушкина: Переписка А. С. Пушкина: В 2 т. / Сост. и коммент. В. Э. Вацуро, М. И. Гиллельсона, И. Б. Мушиной, М. А. Турьян. М., 1982. Т. 2.

Смирнов-Сокольский: Смирнов-Сокольский Н. П. Русские литературные альманахи и сборники XVIII–XIX вв. М., 1965.

Томашевский: Томашевский Б. В. Писатель и книга / Вступит. ст. Б. М. Эйхенбаума, подгот. изд. и прим. И. Н. Медведевой. М., 1959.

Трагедия: Стихотворная трагедия конца XVIII – начала XIX в. / Вступит. ст., подгот. текста и прим. В. А. Бочкарева. М.; Л., 1964.

Шаховской — Кони: Шаховской А. А. Письма к Ф. А. Кони. (2), б/д. // ОР ИРЛИ РАН. Ф. 134. Оп. 5. № 10. Л. 3–3 об.

Шаховской 1807: Шаховской А. А. Новый Стерн: комедия в одном действии. СПб., 1807.

Шаховской 1808: Шаховской А. А. Полубарские затеи: Комедия в 5 действиях с Интермедиями // ОРиРК СПбГТБ. Рукопись, шифр I–20–4–46–14933.

Шаховской 1809: Шаховской А. А Дебора, или Торжество веры: трагедия в пяти действиях. Российское сочинение // ОРиРК СПбГТБ. Авторизованная рукопись, цензурированная 6 дек. 1809 г. Шифр: I–XV–4–39–1439.   254 | 255 

Шаховской 1815: Шаховской А. А. Урок кокеткам, или Липецкия воды: комедия в пяти действиях в стихах. СПб., 1815.

Шаховской 1818: Шаховской А. А Пустодомы: комедия в 5 действ. в стихах // ОРиРК СПбГТБ. Цензурная, авторизованная, суфлерская рукопись. Шифр: I–XV–3–107–10664/6390.

Шаховской 1820: Шаховской А. Предисловие к Полубарским затеям // Сын отечества. 1820. № 13.

Шаховской 1825: Шаховской А. А. Аристофан, или Представление комедии «Всадники» // ОРиРК СПбГТБ. Рукопись, прошедшая цензуру 13 августа 1825 г. Шифр 1–21–3–87.

Шаховской 1827: Шаховской А. А. Федор Григорьевич Волков, или День рождения русского театра. Анекдотическая комедия-водевиль в трех действиях // ОРиРК СПбГТБ. Писарская копия с пометами. Ценз. разр. 9 окт. 1827 г. Шифр 1–5–3–96–2448.

Шаховской 1828: Шаховской А. А. Аристофан, или Представление комедии «Всадники». М., 1828.

Шаховской 1840: Шаховской А. А. Федор Григорьевич Волков, или День рождения русского театра… // Репертуар русского театра. 1840. № 6.

Шаховской 1961: Шаховской А. А. Комедии. Стихотворения / Вступит. ст., подгот. текста и прим. А. А. Гозенпуда. Л., 1961.

Шаховской 1999: Шаховской А. А. Ты и Вы. Послание Вольтера, или Шестьдесят лет антракта. Анекдотическая комедия в двух действиях / Публ. Н. Е. Мясоедовой // Русская литература. 1999. № 1.

Шаховской 2005: Шаховской А. А. Смольяне в 1611 году: Драмматич. хроника в четырех действиях в стихах / Публ. Л. Н. Киселевой // Театральное наследие. СПб., 2005. Вып. I (4).

Ярцев: Ярцев А. А. Князь Александр Александрович Шаховской (Опыт биографии) // Ежегодник Императорских театров. Сезон 1894–1895 гг.: Приложения. СПб., 1896. Кн. 3.

Ярхо: Ярхо В. Н. Аристофан в русском литературоведении XIX–XX веков (Из истории классической филологии в России) // Известия Академии Наук СССР. ОЛЯ. М., 1954. Т. 13. Вып. 6.

Cordner: Cordner, Michael. Note on The Text // R. B. Sheridan. The School for Scandal and Other Plays / Ed. by M. Cordner. Oxford, 1998.

Vince: Vince, Ronald W. Neoclassical theatre: a historiographical handbook. NY, 1988.