1919

25 декабря 1918 — 23 января 1919. «Приключение».

Картина первая «Капля масла» [CC3: 459–464].

Ко мне: — «да ведь Вы же — Душа, чистейшей воды — Психея…»
               и — ласково:
— Психеюшка! [ЗК2: 224].

1920

Начало марта. «Психея»

Бабочкой ночной — Психея! <…>
Под руку поэт — Психею
По трепещущим ступенькам
Провожает. <…> [CC1: 508–509].

Она, Психеи бестелесней,
Читает стих Экклезиаста
И не читает Песни Песней [C1: 511].

«Аля — не очень большая, худая, светлая, — Психея» [CC6: 193].

1921

27 февраля (ст. ст.). Письмо С. Я. Эфрону:

«Але 8 л<ет>. Невысокая, узкоплечая, худая, Вы — но в светлом. Похожа на мальчика. — Психея» [Семья: 284].

1922

1923

[Февраль]. Проза «Земные приметы»:

Преподносить свои стихи голосом <…>, использовать Психею для успеха?! <…> Поэт в плену у Психеи, актер Психею хочет взять в плен. Наконец, поэт — самоцель, покоится в себе (в Психее) [CC4: 519].

«Для меня тебя в тебе нет, ты вся во мне». Так думает поэт о своей Психее, это не мешает ей выходить замуж и любить другого, но ее замужество, в свою очередь, не мешает и не может помешать поэту [CC4: 526].

                                 <…> Нельзя, припадя к устам,
Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст… [CC2: 173].

Письмо Р. Б. Гулю:

«А куда-нибудь в Болгарию отдавать — они всю Психею (меня то есть) выбросят» [CC6: 526].

«Если Шт<ейнер> не чувствует, что я (Психея!!!) в зале — он не ясновидящий» [ЗК2: 284].

30 июня. Письмо А. В. Бахраху.

«Вы спрашиваете, где же я в “Психее": в Мариуле или в Манон, — и: “Бдение — или Бессонница?"» [CC6: 562].

«Психею мы любим Психеей, Елену Спартанскую мы любим глазами <…> Психея вне суда — ясно? Елена непрестанно перед судьями» [CC6: 568].

«Дружочек, то, что Вы говорите о Психее и Елене — слова цельной и неделимой сущности <…> Все эти деления на тело и дух — жестокая анатомия на живом, выборничество, эстетство, бездушие» [CC6: 577–578]. Ср. [СТ: 193].

«Знайте, что моя мысль и сердце неустанно с Вами, <…> Все это проще, чем “Елена" и “Психея"» [CC6: 582].

Психеи неподсудной.
            –––
Будьте живы и лживы, — живите жизнь!
Обыгрывайте Психею! [СТ: 199].

«Я могу вести десять отношений <…> и каждого <…> уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю. Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, <…> Все спадает, как кожа, а под кожей — живое мясо или огонь: я: Психея» [CC6: 607].

Психею и песню [ЗК2: 323].

«Психее (в жизни дней) остается одно: хождение по душам (по мукам). Я ничего не искала в жизни (вне-жизни мне всë было дано) кроме Эроса, не человека а бога, и именно бога земной любви. Искала его через души» [СТ: 271].

1924

Ок. 5–11 августа. Набросок «Над колыбелью твоею — где ты?..»

…Над колыбелью тв
Многое, многое станет явным —
Psyche: прошедшая сквозь тела
               : чем стала и чем была [СТ: 321].

«[М. Слоним] заговорил о “Психее" Родэ, к<отор>ую мне проиграл месяца четыре назад, причем “Психеи" этой нигде не мог найти, ибо запомнил и требовал “Элладу", — я рассмеялась» [CC6: 687].

«Двухтомный (800 стр<аниц>) ученый труд, сухой, sans génie. Мне, в итоге, важно, кто пишет, а не о чем! А здесь — никто, и Психея не встает. Тело, из к<оторо>го Психея отлетела, — вот его книга. С удовольствием бы продала» [CC6: 702].

1925

25 января. Письмо О. Е. Колбасиной-Черновой.

«“Психею" прочла вчера же вечером. Прелестная вещь. Почти слово в слово наш “Аленький цветочек". И книжка прелестная. Теперь у меня две “Психеи" (не считая своей) — 800-страничная слонимовская (Rohdé) и крохотная Ваша. А настоящей нет нигде — в воздухе. Да! попутная мысль: душу мою я никогда не ощуща внутри себя, всегда — вне себя, за окнами. <…> И когда я срывалась с места и уходила — это она звала» [СС6: 715].

«Есть вещи, которые можно только во сне. Те же — в стихах. Некая зашифрованность сна и стиха, вернее: обнаженность сна  =  зашифрованности стиха. Что-то от семи покрывал, внезапно сорванных.

–––

Под седьмым покрывалом — ничего: Ничто: воздух: Психея. Будемте же любить седьмое покрывало (“искусство")» [СТ: 330].

«Вот уж не Психея! Непременно — глазами увидеть. Да я, наоборот, глаза закрываю!» [СТ: 375].

«У всех по-разному разрывается душа и у всех по-одинаковому нарывает палец. Есть, конечно, еще мой ответ на эту боль, но это уже корректив Психеи: не палец — по-разному, а мы (она) по-разному» [СТ: 358].

«И тайна его разительного неуспеха во всем, что касается женской Психеи <…> в изъятии женщины из круга человеческого <…> Было у Брюсова всë: и чары, и воля, и страстная речь, одного не было — любви. И Психея — не говорю о живых женщинах — поэта миновала» [CC4: 39].

«Моя бальная Психея! Почему не вы <…> встретили Пушкина? <…> Стать богиней плодородия, быв Психеей, — Наташа Ростова — не грех? <…> Ах, взмах розового платья о колонну!
Захлестнута колонна райской пеной! И Ваша — Афродиты, Наташи, Психеи — по крепостным скользящим плитам — лирическая стопа! [CC4: 457].

В одной из зал — прелестная мраморная Психея. Настороженность души и купальщицы» [CC4: 475].

1926

9 мая. Письмо Р.-М. Рильке. О книгах «Стихи к Блоку» и «Психея. Романтика».

«Вот мои книги <…> до меня их не было. (На свете — не на столе!) [CC7: 57].

Прислуживают — жесты
В Психеином дворце [CC3: 117].

«Пойми меня: ненасытная исконная ненависть Психеи к Еве, от которой во мне нет ничего. А от Психеи — всë. Психею — на Еву! Пойми водопадную высоту моего презрения. (Психею на Психею не меняют.) Душу на тело. <…>
Стреляться из-за Психеи! Да ведь ее никогда не было (особая форма бессмертия)» [CC6: 263–264].

«Добрая, красивая, естественная великанша-девочка, великанëнок, простодушная амазонка. Такой полной природы, такого существования вне умственного, при уме, я никогда не встречала и не встречу. От Психеи — ничего, Ева до Адама — чудесная. <…> ничего от головы: одно (блаженное) дыхание» [CC7: 84].

1927

1928

5 сентября. Письмо Н. П. Гронскому.

«Апулеем умилена. Знала эту сказку с детства, она была у меня в немецкой мифологии, как всë в революцию — утраченной. Не перечитывала давно. В памяти моей слилась с “Аленьким цветочком"» [Гронский 2003: 100].

«Прочла Психею. Как — по латински! Сказано всë без остачи. <…> Хорошая сказка — и прекрасный символ (Психея (Душа) соперница Венеры. Психеей (Душой) плененный Амур. Душа на Красоту: коса на камень). Но — как весомо, как осязаемо, как земно. Сказка, которую нужно написать заново: одухотворить — Душу. <…>
(По моему «Аленький цветочек» — помимо эпизода с Венерой — точь-в-точь то же. Но — насколько лучше!)» [Гронский 2003: 104].

«Одно — любовь от взгляда, другое — от прикосновения. Франческа, Джульета, — всë лики Психеи. Поэтому — трепет от строк. В лепете Джульеты и молчании Франчески трепет крыл бабочки. <…> И все-таки, я не ошиблась, посылая тебе эту книгу. <…> Ведь она по тону родная сестра Апулеевой Психее. (Чортовы римляне: чтó Психея, чтó Хлоя — им все одно.) И именно этот тон (все латинство ВО ВСЕМ, ЧТО НЕ МЫСЛЬ) мне непереносим» [Гронский 2003: 123–124].

1929

Февраль. «Несколько писем Райнер Мария Рильке». О Беттине фон Арним и Гëте.

Психея, играющая у ног не Амура, а Зевеса, Зевес, клонящийся не над Семелой, а над Психеей [CC5: 320].

У меня есть ее 5-летние (собственноручные) записи, рисунки и стихи того времени (6-летние стихи в мой книжке «Психея», — «Стихи дочери», которые многие считают за мои, хотя совсем не похожи) [CC7: 314].

1930

1931

3 июня. «Моя судьба — как поэта» (запись).

Приехав, издаю Ремесло <…>, Царь-Девицу <…> и Психею (сборник, по примете романтики), купленную Гржебиным еще в России [CC4: 600].

1932

20–25 мая. Из набросков эссе о любви.

“Les yeux bandés, ne sachant avec qui nous sommes, Amour et Psyché enfin (Psyché — l’âme-même!) oui, Psyché l’aima et comment, aurait-elle pu ne pas aimer l’Amour-même?
Oui, mais ne sachant pas avec qui on est, ne sach pas le nom, on sait avec qui on est, sait on, sait sans rien savoir, on adore l’un et on abhorre l’autre, et la peau est toujours la même<,> l’instrument"<.>
[Повязка на глазах, кто с нами неизвестно, в общем — Амур и Психея (Психея — сама душа!), да, Психея любит его, и как может она не любить самого Амура?
Да, но не зная кто, не зная имени, знают кто, знают его, знают ничего не зная, обожают одного и ненавидят другого, а кожа всë та же, инструмент] [ЗК2: 398].

1933

4 апреля. Письмо Ю. П. Иваску.

«Психея <…> единственная из моих книг — не этап, а сборник, составленный по приметам явной романтики, даже романтической темы. Чуть ли не по руслу физического плаща. В том же 16 г. у меня были совершенно исступленные стихи (и размеры), от которых у меня сейчас волосы дыбом» [CC7: 381].

1934

3 апреля. Письмо Ю. П. Иваску.

«Психея <…> составлена мной по примете чистого и даже женского лиризма (романтизма) — из разных времен и книг. Она — не этап, а итог. В нее напр<имер> не вошла вся моя тогдашняя — русская, народная стихия — а как бывшая!
Просто Гржебин в Москве 1921 г. заказал небольшую книжку. Я и составила Психею <…>. Выделила данную, эту, такую себя» [CC7: 394].

«И мое свадебное путешествие, год спустя, было только хождение по ее — Аси, Кати, Психеи — следам» [СС4: 233].

«Была Психея, стала Валькирия» [СС4: 253].

1935

11 октября. Письмо Ю. П. Иваску.

«Психея <…> избранные стихи, выбранные по примете романтики: чистой душевности. <…> не этап: не часть пути, а, если хотите, вечное сопутствие» [CC7: 400].

1936–1939

1940

[Неизвестно]. Записка.

«Обласкайте девочку, она — душенька, и даже “Душенька" — Псиша — Психея» [Тагер 1988: 499].