ИЗ ЗАМЕТОК О ЛЕКСИКЕ И ФРАЗЕОЛОГИИ
«ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА»^*

И. Г. ДОБРОДОМОВ, И. А. ПИЛЬЩИКОВ

1. «…В окно смотрел и мух давил»

Словосочетание мух давить встречается в романе единожды и, казалось бы, не требует никаких пояснений. Онегин приезжает в деревню.

Онъ въ томъ поко поселился,
Гд деревенскiй старожилъ
Лтъ сорокъ съ ключницей бранился,
Въ окно смотрлъ и мухъ давилъ.
(2, III, 1–4)¹

В. В. Набоков считал, что стих 2, III, 4 находит параллель в строфе XXXVI главы четвертой (эта строфа, опубликованная в отдельном издании четвертой и пятой глав, была изъята из окончательного текста романа):

У всякаго своя охота,
Своя любимая забота:
Кто цлитъ въ утокъ изъ ружья,
Кто бредить римами, какъ я,
Кто бьетъ хлопушкой мухъ нахальныхъ <…>
(4, XXXVI, 5–9)²

Комментатор полагал, что в обоих случаях речь идет о назойливых насекомых из отряда двукрылых, которых бьют хлопушкой и «которых дядя Онегина давил большим пальцем на оконном стекле (had crushed with a dull thumb on the windowpane)»³. Между тем натуралистическое прочтение этих мест не является единственно возможным. В. В. Виноградов подметил, что выражение мух давил из второй главы «Евгения Онегина» может быть поставлено в один ряд с аналогичными идиомами, обозначающими употребление спиртных напитков и состояние алкогольного опьянения (муху задавить, раздавить, убить, урéзать, зашибить; под мухой, с мухой, в мухе и т. п.). По мнению исследователя, при помощи этого «характеристического образа» Пушкин рисует «застойный быт» своего времени с его «дворянским времяпрепровождением и тусклым развлечением»⁴.

Вынося за скобки вульгарную социологию, отметим, что предположение Виноградова хорошо согласуется с описанием содержимого дядюшкиных шкафов в той же строфе (стихи 8–11):

Онгинъ шкафы отворилъ:
Въ одномъ нашелъ тетрадь расхода,
Въ другомъ наливокъ цлый строй,
Кувшины съ яблочной водой <…>

А в четвертой главе Пушкин, рассказывая о вседневныхъ занятъяхъ Евгения (4, XXXVII, 3), перечень которых завершает бутылка свтлаго вина (4, XXXIX, 7), припомнил и свои скучные деревенские вечера:

Сиди подъ кровлею пустынной,
Читай: вотъ Прадтъ, вотъ W. Scott!
Не хочешь? Повряй расходъ,
Сердись, иль пей, и вечерь длинной
Кой-какъ пройдетъ, а завтра тожъ,
И славно зиму проведешь.
(4, XLIII, 9–14; разрядка наша. — И. Д., И. П.)

«<…> мое глухое Михайловское наводить на меня тоску и бшенство, — признавался Пушкин П. А. Вяземскому 27 мая 1826 г. — Въ 4-ой псн Онгина я изобразилъ свою жизнь»⁵. За два года до этого Вяземский высказывал опасения, что в деревенском захолустье ссыльный поэт от «отчаянiя» начнет «пить пуншъ»⁶.

Догадка Виноградова, каких именно мух давил дядя Онегина, получила широкое признание⁷. Любопытно однако, что Виноградов не счел нужным вступать в полемику с вышедшим под его редакцией «Словарем языка Пушкина», где стихами из «Евгения Онегина» (2, III, 1–4) проиллюстрировано одно из значений глагола давить — «раздавливая, уничтожать»⁸. Эта непоследовательность отчасти оправдана: перед нами яркий пример поэтической неоднозначности⁹. Выражение мух давить может трактоваться и как свободное глагольно-именное сочетание, в котором сохраняются самостоятельные лексические значения обоих компонентов ('мухи' + 'давить'), и как фразеологическое сращение с неразложимым (идиоматическим) значением 'пить хмельное'.

Не исключено, что Пушкин держал в уме и какой-то запасной вариант стиха 2, III, 4. В черновой редакции второй главы это место гипотетически читается: В окно смотрел и мух ловил¹⁰. А в 1828 или 1829 г., внося исправления в конволют первых шести глав романа, поэт зачеркнул в слове давил две начальные буквы; Б. В. Томашевский допускал, что автор «Онегина» готов был вернуться к исходному (?) чтению ловил¹¹. Этого не случилось, но даже если бы замена была произведена, возможность двоякого истолкования данной строки всë равно бы сохранилась: выражение мух ловить нередко употреблялось в значении 'не принимать никаких мер; ничего не делать'¹² (ср. франц. gober des mouches с тем же значением¹³). Этой идиомой пользовался и Пушкин. В публикациях «Московского Вестника» и «Северной Пчелы» строфа 7, XLV заканчивалась следующим образом:

<…> У Пелагеи Николавны
Все тотъ же другъ мосьë Финмушъ,
И тотъ же шпицъ, и тотъ же мужъ.
А онъ все клуба членъ исправный,
Все также смиренъ, также глухъ,
И также важно ловитъ мухъ.¹⁴

Муж-рогоносец ловит мух, то есть не обращает никакого внимания на «дружеские» связи своей супруги с мосьë Финмушем. Имя Финмуш в этом контексте носит сугубо каламбурный характер: франц. fine mouche буквально означает 'тонкая (= хитрая) мушка' (так называют очень ловких пройдох).

Не менее интересна с точки зрения нашей темы история текста XXXVI строфы четвертой главы. В черновой рукописи после строки Кто целит в утку из ружья Пушкин набрасывает продолжение, в котором развернута метафора «журнальная полемика — охота»: Кто травит рифмами как я // Исподтишка зверков журнальных. Затем это место переделывается: Кто бредит рифмами как я, // Кто бьет хлопушкой мух журнальных¹⁵. Последний вариант сохранен в беловом автографе¹⁶ — «нахальными» мухи стали только в печатной редакции.

Приблизительно в то же время, когда сочинялись строки о «журнальных мухах», Пушкин пишет стихотворение «Совет», ранняя редакция которого, отправленная Вяземскому в конце ноября или в начале декабря 1825 г., была опубликована в альманахе «Урания»:

Поврь: когда и мухъ и комаровъ
Вокругъ тебя летаетъ рой журнальной.
Не разсуждай, не трать учтивыхъ словъ
Не возражай на пискъ и шумъ нахальной
Ни логикой, ни вкусом, милый другъ
Никакъ нельзя смирить ихъ родъ упрямой.
Сердиться грхъ — но замахнись и вдругъ
Прихлопни ихъ проворной эпиграммой.¹⁷

Генетическая связь этого стихотворения с «Евгением Онегиным» зафиксирована документально: набросок переработки начальных стихов «Совета» сделан на обложке белового автографа четвертой главы романа¹⁸. Несомненно, что в первопечатной редакции четвертой главы нахальными мухами Пушкин называет журнальных критиков (ср. эпиграмму 1829 г. «Собрание насекомых», которая тоже построена на «энтомологической» метафоре). При всëм том печатный текст строки 4, XXXVI, 9 допускает буквальное понимание, так что Набоков-читатель, наверное, имел право на ошибочную интерпретацию, которой должен был избежать Набоков-комментатор. Появление в стихотворном произведении «непоэтического» выражения мух давить не было внове — до Пушкина это словосочетание употребил Г. Р. Державин («К царевичу Хлору», 1802):

<…> A тхъ пашей, эмировъ, мурзъ,
Не любишь и не терпишь точно,
Что, сами ползая средь узъ,
Мухъ давятъ въ лапахъ полномочно
И бить себ велятъ челомъ <…>¹⁹

Ср. у него же в стихотворении «Философы, пьяный и трезвый» (опубл. в 1792): Смшно въ тенета мухъ ловить²⁰. Тем не менее пушкинские мухи обратили на себя внимание читающей публики. Кс. А. Полевой рассказывает в своих «Записках»: «Увидевши меня по приезде моем из Москвы, когда были изданы две новые главы “Онегина”» <четвертая и пятая (1828). — И. Д., И. П.>, Пушкин желал знать, как встретили их в Москве. Я отвечал:
      — Говорят, что вы повторяете себя: нашли, что у вас два раза упомянуто о битье мух.
      Он расхохотался; однако спросил:
      — Нет? в самом деле говорят это?
      — Я передаю вам не свое замечание; скажу больше: я слышал это из уст дамы.
      — А ведь это очень живое замечание: в Москве редко услышишь подобное, — прибавил он»²¹.

Этот разговор сыграл свою роль в истории текста пушкинского романа. В конволюте первых шести глав «Онегина» возле стихов 4, XXXVI, 8–9 (Кто бредить римами, как я, // Кто бъетъ хлопушкой мухъ нахалъныхъ) вписан вариант, близкий к первоначальному: Кто эпиграммами какъ я // Стрляетъ въ куликовъ журналъныхъ²². Пушкин попытался исправить обе строки, на которые указал ему Кс. Полевой (2, III, 4 и 4, XXXVI, 9), однако в одном случае правка не была доведена до конца, а в другом автор принял радикальное решение и отказался от всей строфы. Стих, в котором мухи были упомянуты в третий раз, в отдельном издании VII главы Пушкин тоже изменил: <…> Все также смиренъ, также глухъ, // И также стъ и пьетъ за двухъ²³.

2. «Ученый малый, но педант»²⁴

Конечно, все помнят характеристику героя пушкинского романа в начале первой главы:

Онгинъ былъ по мннью многихъ
(Судей ршительныхъ и строгихъ),
Ученый малый, но педантъ.
Имлъ онъ счастливый талантъ
Безъ принужденья въ разговор
Коснуться до всего слегка,
Съ ученымъ видомъ знатока
Хранить молчанье въ важномъ спор,
И возбуждать улыбку дамъ
Огнемъ нежданныхъ эпиграммъ.
(1, V, 5–14)

Еще раз слово педант применительно к Онегину появляется в XXV строфе:

<…> мой Евгенiй,
Боясь ревнивыхъ осужденiй,
Въ своей одежд былъ педантъ
И то, что мы назвали франтъ.
(1, XXV, 5–8)

Кроме того, в шестой главе то же слово прилагается к Зарецкому:

Въ дуэляхъ классикъ и педантъ,
Любилъ методу онъ изъ чувства,
И человка растянуть
Онъ позволялъ — не какъ нибудь,
Но въ строгихъ правилахъ искусства.
(6, XXVI, 8–12)

Первая глава «Евгения Онегина» была создана в 1823 г., шестая — в 1826-м. Уже полвека спустя к процитированным фрагментам понадобился комментарий. А. Вольский истолковал их так: «Педантъ — человкъ, хвастающiйся своимъ знанiемъ <пояснение к первой цитате. — И. Д., И. П.>, также строжайшiй исполнитель мелочныхъ формальностей <пояснение ко второй цитате. — И. Д., И. П.>»²⁵. Если второе из указанных Вольским значений (сохранившееся в современном русском языке) ни у кого сомнений не вызывало, то по поводу первого высказывались самые разноречивые суждения.

Ста лет оказалось достаточно, чтобы пушкинское словоупотребление поставило специалистов-филологов в тупик. Энциклопедический «Путеводитель по Пушкину» (1931), созданный силами нескольких десятков пушкинистов, обошел педанта молчанием. Строку 1, V, 7 (Ученый малый, но педантъ) пояснил Н. Л. Бродский, который «лишь библиографически» знал «о существовании книжки А. Вольского» и потому вынужден был предпринять собственные разыскания о семантике непонятного слова: « Педант — человек строгих правил, несколько старомодный. В данном случае применено иронически»²⁶. Аналогичное примечание появилось в ближайшем по времени комментированном издании «Онегина»²⁷. Солидарность с этим сомнительным толкованием неожиданно проявил такой крупный лексиколог, как В. В. Виноградов: «Педант — сухой, узкий формалист, требующий мелочной точности <…> (“Е<вгений> О<негин>” 1, V)»²⁸.

Однако вскоре Бродский сообразил, что Пушкин придавал этому стиху какой-то иной смысл, и, следовательно, «слово педант имело в 20-х годах <ХIХ века> признаки, впоследствии выветрившиеся в обиходном языке»²⁹. Сопоставив случайно подобранные и произвольно интерпретированные цитаты из русских авторов последней трети XVIII — первой трети XIX в., комментатор заключил, что «прозвище педанта в 20-х годах несло с собой не только этическую, но и политическую примесь чего-то непокорного, враждебного господствовавшему кругу в дворянском обществе»³⁰. Выводы Бродского безоговорочно принял С. М. Бонди: «Педант — здесь <в “Евгении Онегине” 1, V, 7. — И. Д., И. П.> это слово имеет значение: человек с принципами и взглядами, расходящимися со взглядами светского общества»³¹.

Социологическая риторика не убедила В. В. Набокова: «В своем обычном стремлении <…> сделать из Онегина эталон прогрессивной доблести (a paragon of progressive virtue) H. Бродский <…> пытается доказать <…> что во времена Пушкина и Фонвизина “педантом” называли честного человека и политического мятежника. Такого никогда не было»³². «Надуманным» находил толкование Бродского и Ю. М. Лотман³³. В качестве альтернативы исследователь привел в комментарии к стиху 1, V, 7 определение из «Словаря языка Пушкина»: «Человек, выставляющий напоказ свои знания, свою ученость, с апломбом судящий обо всем»³⁴.

Последняя дефиниция обнаруживает явную зависимость от словаря под редакцией Д. Н. Ушакова: «Человек, щеголяющий своей ученостью, поучающий других, берущий на себя роль наставника (устар.)»³⁵. Эта формулировка в свое время вызвала резкую, но несправедливую критику В. И. Чернышева: «Приписанного ему значения слово педáнт не имело ни в старом, ни в современном русском языке. Очевидно, это необыкновенное значение извлечено из последнего академического издания сочинений Пушкина, редактор которого сделал важное “открытие”: нашел в одной из первых рукописных редакций „Евгения Онегина» после слова педáнт двоеточие и ввел его в канонический текст своего издания. Он решительно не хотел считаться с тем, что все печатные издания <…> вышедшие при жизни поэта, имеют после слова педáнт точку, и с тем, что значение слова педант совсем не раскрывается последующим текстом, который дает характеристику светской, поверхностной учености Онегина»³⁶. Речь здесь идет о Б. В. Томашевском — редакторе VI тома «большого академического издания» 1937–1949 гг. В эти же годы Томашевский принимал участие в составлении толкового словаря под редакцией Ушакова, а затем и в составлении «Словаря языка Пушкина»³⁷. Не иначе как под влиянием суровых слов Чернышева обсуждаемое значение исчезло со страниц курировавшегося им 17-томного «Словаря современного русского литературного языка»³⁸, а также из 4-томного «Словаря русского языка» под редакцией А. П. Евгеньевой.

В результате академические толковые словари стали бесполезными для тех, кто хотел бы навести лексикологические справки о пушкинском слове.

В. И. Чернышев заблуждался, утверждая, что слово педант никогда в указанном значении не использовалось — достаточно вспомнить вышеприведенный комментарий Вольского. Еще более надежные свидетельства дают лексикографы предпушкинской и пушкинской эпохи, начиная с H. M. Яновского: «ПЕДАНТЪ, фр. Школьной враль, ученой хвастунъ, бездлки важными вещами ставящiй; неискусной ученой, человкъ надменный ученостiю своею безъ мры, который въ разговорахъ и поступкахъ беретъ на себя важной несносной видъ, говоритъ обо всемъ не къ стати и ршительнымъ образомъ, наблюдая точность и строгость въ самыхъ бездлицахъ; иначе ученой дуракъ»³⁹. В усеченном виде это определение воспроизвел Ф. Кравчуновский: «Педантъ школьной враль, ученой хвастунъ, бздлки <sic!> важными вещами ставящïй»⁴⁰. В несколько иной редакции толкование Яновского представлено в словарике И. Ренофанца: «ПЕДАНТЪ. Тотъ, кто прилпясь къ какимъ-нибудь формамъ или правиламъ, не отступаетъ отъ оныхъ ни на шагъ. Ученый дуракъ, который во всякомъ случа хочетъ выказывать свою ученость и даже въ бездлицахъ ищетъ наблюдать строжайшую точность»⁴¹.

Источником для Яновского послужил «Полной Французской и Российской Лексикон» 1786 г.: «PÉDANT, s. m. (бранное сл.) Школьной враль, неискусной ученой, учитель, педантъ, ученой дуракъ, которой не къ стати хочетъ казаться ученымъ, и говоритъ ршительнымъ видомъ, которой точность и строгость наблюдаетъ въ бездлицахъ»⁴². Во втором издании «Лексикона», вышедшем под наблюдением И. И. Татищева, к этой дефиниции было добавлено слово школяр, открывающее словарную статью⁴³.

Составители «Лексикона» 1786 г. в свою очередь опирались на словарь Французской академии, отмечающий у слова pédant три значения, из которых первое (буквальное) у русского заимствования педант в словарях XIX в. не зафиксировано:

«Terme injurieux, & dont on se sert pour parler avec mépris de ceux qui enseignent les enfans dans les Colléges, ou dans les maisons particulières» = «Уничижительное слово, которое используют, говоря с презрением о тех, кто преподает детям в Коллежах или в частных домах»⁴⁴.

Тем не менее в XVIII — начале XIX в. школьного или домашнего учителя вполне могли назвать педантом. Среди «Кратких незамысловатых повестей», включенных профессором и кавалером Н. Г. Кургановым в 4-е издание его знаменитого «Писмовника» («Универсальной Грамматики»), помещена «Повесть потешная о Педанте» (№ 323), которую предваряет пояснение: «Педантъ есть школьной худой учитель, сварливой грубой ученой»⁴⁵. В этом же значении педант фигурирует в лицейском стихотворении Пушкина «Воспоминание (К Пущину)» (1815): Вдруг педанта глас ужасный // Нам послышался вдали…⁴⁶ Наконец, это же слово появляется в черновой редакции лирического отступления о лицейских годах в начале восьмой главы «Евгения Онегина» (24. XII 1829):

Когда французом называли
Меня задорные друзья,
Когда педанты предрекали
Что ввек повесой буду я <…>⁴⁷

Из вариантов 3-го стиха ясно, что под «педантами» Пушкин разумеет лицейских начальников⁴⁸.

Два других значения, указанных в словаре Французской академии и перешедших в русские лексиконы, — как раз те, что были применены Пушкиным к Онегину:

«Se dit aussi, De celui qui affecte hors de propos de paroître savant, ou qui parle avec un air trop décisif» = «Также говорится: О том, кто некстати проявляет стремление казаться ученым или говорит с видом слишком решительным»;

«Il se dit aussi, De celui qui affecte trop d'exactitude, trop de sévérité dans des bagatelles, & qui veut assujetir les autres à ses règles» = «Говорится также: О том, кто проявляет (выказывает) излишнюю точность, излишнюю строгость в мелочах (безделицах) и стремится подчинить других своим правилам»⁴⁹.

«Проявлять точность и строгость» педант может в любой области — и в дуэлях, как Зарецкий, и в своей одежде, как франт Онегин. Интересно, что ассоциация «педант — франт» возникла у Пушкина по крайней мере еще один раз — во время работы над LI строфой седьмой главы романа:

Здсь кажутъ франты записные
Свое нахальство, свой жилетъ
И невнимательный лорнетъ.

В черновиках Пушкин пробовал варианты: Здесь кажут франты записные // Пустую голову, корсет // Крахмальный галстух и лорнет; Здесь накрахмаленный педант // Являет; Свой накрахмаленный; Пустую голову, лорнет⁵⁰.

Вхождение слова педант в русский литературный язык осложнялось из-за противодействия пуристов (еще в 1760–1770-х годах это слово не было вполне натурализовано)⁵¹. Тот же Курганов в «Словаре разноязычном» («Русском словотолке»), приложенном к «Писмовнику», предлагал заменить это слово русским новообразованием худокнижник⁵². Последнее оказалось настолько неудачным, что опечатка художникъ (вместо худокнижникъ), вкравшаяся еще при жизни автора в 4-е издание книги⁵³, осталась незамеченной и не была исправлена ни в одной из последующих републикаций, включая последнее (11-е) издание 1837 г. Слова педант нет в обоих словарях Академии российской и в «Общем Церковно-Славяно-Российском словаре», составленном ее действительным членом П. И. Соколовым (1834). Только в академическом словаре 1847 г. мы встречаем уже знакомые определения: «1) Выказывающiй не у мста свою ученость, придирчивый ко всякой мелочи, упорный въ одностороннихъ своихъ мннiяхъ <…> 2) Строго наблюдающiй всякiя мелочи»⁵⁴.

Неизменно регистрируют интересующую нас лексему выпущенные в середине XIX в. словари иностранных слов. В. Н. Углов вслед за академическим словарем 1847 г. четко выделяет у нее два значения: «Педантъ фр. 1) Выказывающiй часто и некстати свою ученость. 2) Строго наблюдающiй вс мелочи въ какомъ либо дл»⁵⁵. Ср. у А. Д. Михельсона: «Педантъ, фр. а) Человкъ<,> надутый своею ученостiю и выказывающiй ее часто не кстати. b) Человкъ, строго наблюдающiй вс мелочи въ какомъ-нибудь дл»⁵⁶. В то же время другие лексикографы (например, А. И. Марков и И. Ф. Бурдон) отмечают у слова педант одно-единственное значение, причем именно то, которое вызывает затруднение у наших современников: «Выказывающiй часто и некстати свою ученость»⁵⁷. Лишь одно значение слова педант зафиксировано в «Объяснении 1000 иностранных слов» 1859 г.: «Человкъ, надутый своей ученостью и говорящiй свысока»⁵⁸. Только при переиздании «Объяснения» соответствующая словарная статья была расширена: «Педантъ. Человкъ, надменный своею ученостью и говорящiй свысока; — педантъ въ какомъ ниб<удь> дл — строгiй исполнитель его въ мелочахъ, которымъ онъ придаетъ большую важность»⁵⁹.

Два значения выделялись и у слов, производных от педанта — ср. определение педантизма в словаре Ф. Г. Толля: «Педантизмъ, хвастовство своим знанiем <sic!>; также строжайшее исполненiе сам<ых> мелоч<ных> формальностей»⁶⁰. Именно эта дефиниция легла в основу пояснений Вольского к тексту пушкинского «романа в стихах». Интересна формулировка «Полного словаря иностранных слов» 1861 г.: «Педантъ, (фр. pédant, итал. pedanti <sic!> — первоначально, воспитатель) гр. Школяръ, надменный острякъ, гордецъ; сухой ученый, пристрастный къ мелочамъ»⁶¹. Не исключено, что на такое определение педанта повлиял нарисованный Пушкиным образ Онегина (надменный остряк, гордец). Любопытно, что в дефиниции снова всплывает слово школяр, перешедшее затем к Далю.

Младший сверстник и близкий знакомый Пушкина В. И. Даль (1801–1872), в общем чуждавшийся европеизмов, всë же включил популярное иностранное слово в свой «Словарь живого великорусского языка». Примечательно однако, что на первое место Даль вынес то значение, которое у всех его предшественников (кроме И. Ренофанца) шло вторым: «ПЕДÁНТЪ <…> фрн. строгiй, точный, придирчивый мелочникъ, требующiй соблюденья въ дл вншностей, околичности, порядка; тяжелый и упорный послдователь разъ принятому, одностороннему порядку; самоувренный ученый, некстати требующiй отъ всякаго одинаковаго съ собою взгляда: школяръ, научникъ»⁶². Словечко научник было подхвачено лексикографом следующего поколения — М. И. Михельсоном (1825…1908): «Педантъ (формалистъ, строгiй мелочникъ, самоувренный научникъ)»⁶³. Характерно, что собиратель «метких и ходячих слов» иллюстрирует педанта только одним примером из «Евгения Онегина» (1, XXV, 7–8), уклонившись от обсуждения спорного контекста 1, V, 5–14⁶⁴. Младший современник Михельсона В. И. Чернышев (1867–1949), как мы видели, даже отрицал наличие у слова педант значения 'человек, щеголяющий своей ученостью', стиравшегося от поколения к поколению.

Видимо, не было это значение известно и Г. Л. Лозинскому (1889–1942), комментировавшему парижское юбилейное издание «Евгения Онегина» 1937 г. Он попытался объяснить трудное место (1, V, 7) типографской ошибкой в первой публикации (1825): «Но передъ педантъ, повидимому противорчитъ дальнйшему тексту. A. . Онгинъ<-Отто> предлагалъ замнить но отрицанiемъ не»⁶⁵. По верному замечанию Набокова, эта гипотеза плохо согласуется с тем фактом, что «Пушкин сохранил “но” в трех последующих изданиях <1829, 1833 и 1837 г. — И. Д., И. П.>»⁶⁶. Аргументом в пользу суждения А. Ф. Онегина иногда считают черновой набросок начала V строфы:

На зло суду Зоилов строгих —
Конечно не был он педант.⁶⁷

Однако нетрудно заметить, что в дефинитивной и первоначальной редакциях одна и та же ситуация описывается с диаметрально противоположных точек зрения: если в беловике говорится о том, что «согласно мнению строгих судей, Евгений был педантом» (несобственно-прямая речь), то в черновике сказано, что «вопреки мнению строгих Зоилов, [которые считали Евгения педантом], он таковым не являлся» (авторская речь). Приведем еще два примера употребления Пушкиным слова педант в этом значении; оба контекста близки к контексту V–VI строф первой главы «романа в стихах» (Мы вс учились понемногу… и Латынь изъ моды вышла ныть…). В стихотворении «Добрый человек» (1817–1820):

Ты прав — несносен Фирс ученый,
Педант надутый и мудреный —
Он важно судит обо всем,
Всего он знает по немногу.⁶⁸

В пародийной «Детской книжке» (1830): «Латинский, по его мнению, вышел совсем <из> употребления, и одним педантам простительно было им заниматься»⁶⁹.

Г. Л. Лозинский вспомнил также, что в восьмой главе романа при характеристике непринужденного светского разговора использовано слово педан(т)ство:

Разумный толкъ безъ пошлыхъ темъ,
Безъ вчныхъ истинъ, безъ педанства.
(8, XXIII, 11–12)⁷⁰

Все четыре случая употребления слов педант и педан(т)ство в окончательном тексте «Евгения Онегина» Лозинский приводит в одном ряду для выяснения «признаков педантства»⁷¹, хотя согласно неполным данным «Словаря языка Пушкина» семантически эти лексемы распределяются по двум группам:

1) «человек, отличающийся мелочной точностью в соблюдении каких-н<ибудь> правил, норм и требующий того же от других; сухой формалист, буквоед» (1, XXV, 7 и 6, XXVI, 8);

2) «человек, выставляющий напоказ свои знания» (1, V, 7) и «образ мыслей, поведения» такого человека (8, XXIII, 12)⁷².

По оплошности лексикографов в словарной статье «Педант» не была учтена строка 1, XXV, 7 (Въ своей одежд былъ педантъ). Может быть поэтому Ю. М. Лотман, опиравшийся на это издание, не только оставил указанный фрагмент без пояснений, но и выдвинул опрометчивый тезис о единстве значения «слова “педант” во всех текстах П<ушкина>»⁷³. Очевидно, под влиянием ошибочного мнения Лотмана Н. И. Михайлова дала единую дефиницию затруднительного слова для всех его употреблений в «Евгении Онегине»: «Педант — зд<есь> человек, выставляющий напоказ свою ученость»⁷⁴. Вслед за Лотманом и Михайловой слово педант в применении к Зарецкому (6, XXVI, 8) неверно определила Л. А. Глинкина: «Выставляющий напоказ свою ученость»⁷⁵.

За рамками настоящей работы остался вопрос об использовании и распространении слова педант / pédant в русской и французской литературе. Так, например, несомненное воздействие на обе культуры оказали образы педантов Триссотена и Вадиуса из комедии Мольера «Ученые женщины»⁷⁶. Неслучайно, что примеры из «Ученых женщин» обильно представлены в статье «Pédant» из словаря Э. Литтре⁷⁷. Выражением мольеровские педанты употребление обсуждаемого слова проиллюстрировано в словаре под редакцией Д. Н. Ушакова⁷⁸. Наконец, явно под влиянием мольеровского un sot savant (см. «Les Femmes savantes» IV, 3: 1295–1300) возникла традиция толкования педанта как ученого дурака⁷⁹ — это определение встречается уже у И. Нордстета⁸⁰, а затем у Татищева, Яновского и др. Ср. у Пушкина в «Пирующих студентах» (1814): Под стол ученых дураков! // Без них мы пить умеем <…> Оставим в чаше круговой // Педантам сродну скуку⁸¹.

Исследование литературной традиции, безусловно, приблизит нас к пониманию тех «значений, которые как бы просвечивают сквозь прямые значения слова в поэтическом языке» (Г. О. Винокур)⁸². По замечанию В. В. Виноградова, «для Пушкина слово, фраза, помимо своих вещественных значений, были отягчены отслоениями литературной традиции, литературных стилей. Быт и литература сочетаются в предметно-смысловых формах пушкинского слова и тем углубляют его семантическую перспективу»⁸³. Но решению задач, относящихся к ведению истории литературы и поэтики, должно по мере возможности предшествовать скрупулезное изучение лексикографических данных. Так, на приведенном выше материале легко видеть, что обращение к словарям XIX в. позволяет вскрыть исторические сдвиги в смысловой стороне слова педант на конкретном этапе его бытования в русском языке и литературе. Этим в значительной степени ослабляется категоричность тезиса В. В. Виноградова, сформулированного в черновых заметках по истории слова антик: «Восстановление полной семантической истории слова даже в пределах XVIII–XX вв. только по данным толковых словарей почти невозможно»⁸⁴.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Пушкин А. Евгений Онегин, роман в стихах. 3-е изд. СПб., 1837. С. 42–43. В дальнейшем все цитаты из «Евгения Онегина» за исключением особо оговоренных случаев даются по этому изданию. ^Назад

² Пушкин А. Евгений Онегин, роман в стихах. СПб., 1828. Гл. IV–V. С. 37. ^Назад

³ Pushkin A. Eugene Onegin: A Novel in Verse / Transl. from the Russian, with a Commentary, by V. Nabokov. N. Y., 1964. Vol. 2. P. 456. ^Назад

⁴ Виноградов В. В. О серии выражений: муху зашибить, муху задавить, муху раздавить, муху убить, с мухой, под мухой // Рус. речь. 1968. № 1. С. 85. ^Назад

⁵ Пушкин. Письма / Под ред. и с примеч. Л. Б. Модзалевского. М.–Л., 1928. Т. II. С. 12–13. ^Назад

⁶ Остафьевский архив князей Вяземских / Под ред. и с примеч. В. И. Саитова. СПб., 1899. Т. III. С. 73. ^Назад

⁷ В наши дни она обычно воспроизводится без ссылки на первоисточник. См.: Степанов В. П., Дудочкин П. П., Фомичев С. А. Из комментария к «Евгению Онегину» // Временник Пушкинской комиссии. 1981. Л., 1985. С. 166–167 (П. П. Дудочкин); Соловьева В. С. «Евгений Онегин» в зеркале «Мертвых душ»: (Сопоставит. анализ на основе перифраз) // Рус. яз. в шк. 1992. № 1. С. 74; Старк В. П. Примечания научного редактора // Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» / Пер. с англ. СПб., 1998. С. 689, примеч. 23; и мн. др. ^Назад

⁸ Словарь языка Пушкина: В 4 т. М., 1956. Т. I. С. 576. ^Назад

⁹ См.: Перцов Н. В. О неоднозначности в поэтическом языке // Вопр. языкознания. 2000. № 3. С. 59. ^Назад

¹⁰ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. [М.–Л.], 1937. Т. 6. С. 266. ^Назад

¹¹ Там же. Т. 6. С. 537. ^Назад

¹² См.: Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. Изд. 7-е. М., 1999. С. 18; Словарь современного русского литературного языка. М.–Л., 1957. Т. 6. Стлб. 1394. ^Назад

¹³ Идиома фиксируется с конца XVII в. (см.: Robert P. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. 2^e éd. entièrement rev. et enrichie par A. Rey. P., 1990. T. IV. P. 952). ^Назад

¹⁴ Пушкин А. Москва: (Из Евгения Онегина) // Северная Пчела. 1828. 9 февр., № 17. С. [4]. В тексте «Московского Вестника» (1828. Ч. VII. № I. С. 7) по ошибке напечатано: мосьë Флимушь (ср. письмо М. П. Погодина Пушкину от 28 февраля 1828 г.). ^Назад

¹⁵ Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 370. ^Назад

¹⁶ См.: Там же. С. 597. ^Назад

¹⁷ Пушкин. Письма. М.–Л., 1926. Т. I. С. 170 (разрядка наша. — И. Д., И. П.). ^Назад

¹⁸ См.: Пушкин. Полное собрание сочинений. 1949. Т. 2. Кн. 2. С. 1158. ^Назад

¹⁹ Державин. Сочинения / С объяснит. примеч. Я. Грота. 2-е академ. изд. СПб., 1869. Т. II. С. 260. ^Назад

²⁰ Там же. 1868. Т. I. С. 186. ^Назад

²¹ Пушкин в воспоминаниях современников / Сост. и примеч. В. Э. Вацуро и др. 3-е изд., доп. СПб., 1998. Т. 2. С. 66; ср.: Pushkin A. S. Eugene Onegin: A Novel in Verse / The Russ. text ed. with introduction and commentary by D. Čiževsky. Cambridge (Mass.), 1953. P. 251. ^Назад

²² См. факсимиле: Георгиевский Г. П. Автографы А. С. Пушкина // Зап. Отдела рукописей Всесоюз. б-ки им. В. И. Ленина. 1938. Вып. I. С. 14; ср.: Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 538. ^Назад

²³ Пушкин А. Евгений Онегин, роман в стихах. СПб., 1830. Гл. VII. С. 44 (и последующие издания). ^Назад

²⁴ Проблемы, затронутые в этой заметке, были предварительно рассмотрены в докладе: Добродомов И. Г., Пильщиков И. А. Педантизм Евгения Онегина в свете лексикографических фактов // А. С. Пушкин в Подмосковье и Москве: Материалы IV Пушк. конф. 15–17 окт. 1999 г. Большие Вязëмы, 2000. С. 26–37. (Текст опубликован с неимоверным количеством опечаток.) ^Назад

²⁵ Вольский А. Объяснения и примечания к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». М., 1877. [Вып. I]. С. 10, ср. 39. Портрет Зарецкого (третий из приведенных нами отрывков) остался за пределами этого неоконченного комментария (2 вып., 152 с.), в котором разобраны пять первых глав и только 6 начальных строф шестой главы романа. ^Назад

²⁶ Бродский Н. Л. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». М., 1932. С. 3, 10. ^Назад

²⁷ См.: Пушкин А. С. Евгений Онегин / Подгот. к печати и снабдил коммент. Б. X. Черняк. М., 1934. С. 8, примеч. 1. В том же году это издание подверг резкой критике Б. В. Томашевский, охарактеризовавший комментарий Черняка как «компиляцию из Бродского и из „Путеводителя»» (Томашевский Б. Издания стихотворных текстов [Пушкина] // Литературное наследство. М., 1934. № 16/18. С. 1110, примеч. 19). ^Назад

²⁸ Виноградов В. В. Глоссарий // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 6 т. 4-е изд. М., 1936. Т. 6. С. 667. ^Назад

²⁹ Бродский Н. Л. <«>Евгений Онегин<»>: Роман А. С. Пушкина: Пособие для учителей средней школы. 2-е изд., перераб. М., 1937. С. 29. ^Назад

³⁰ Там же. С. 30–31. ^Назад

³¹ Пушкин А. С. Евгений Онегин: Роман в стихах / Предисл., примеч. и поясн. статьи С. Бонди. [М.], 1957. С. 50, примеч. 1. В предшествующих изданиях «Евгения Онегина» под редакцией Бонди (1936–1947) слово педант прокомментировано не было. ^Назад

³² Pushkin A. Op. cit. Vol. 2. P. 48. ^Назад

³³ Лотман Ю. M. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий: Пособие для учителя. Л., 1980. С. 129. ^Назад

³⁴ Там же. Ср.: Словарь языка Пушкина. М., 1959. Т. III. С. 289. ^Назад

³⁵ Толковый словарь русского языка / Под ред. проф. Д. Н. Ушакова. М., 1939. Т. III. Стб. 77. ^Назад

³⁶ Чернышев В. И. Толковый словарь русского языка (Критический отзыв) [1942] // В. И. Чернышев. Избранные труды: В 2 т. М., 1970. Т. I. С. 371 (ср.: Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 6. С. 7). Незаслуженно сочувственное отношение к соображениям В. И. Чернышева выражено в статье: Добродомов И. Г. Из апокрифической Пушкинианы русской лексикографии // Актуальные вопросы исторической лексикологии и лексикографии: Межвуз. сб. науч. тр. Смоленск, 2000. С. 103–104. ^Назад

³⁷ Ср.: Плотникова В. А. Две редакторские версии (Из истории работы над «Словарем языка Пушкина») // Вопр. языкознания. 1999. № 5. С. 113–114. ^Назад

³⁸ Ср.: Виноградов В. В. О трудах В. И. Чернышева по русскому языку // В. И. Чернышев. Избранные труды. Т. I. С. 36. ^Назад

³⁹ [Яновский H. M.] Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту. СПб., 1806. Ч. III. Стб. 292. ^Назад

⁴⁰ Кравчуновский Ф. Новой и полной толкователь слов Славянских, Греческих, Латинских, Немецких, Италианских, Французских, Жидовских, Турецких и других, употребляемых в Российском языке. Харьков, 1817. С. 75. ^Назад

⁴¹ Ре[но]ф[ан]ц И. Карманная книжка для любителей чтения русских книг, газет и журналов, или Краткое истолкование встречающихся в них слов… СПб., 1837. С. 197. ^Назад

⁴² Полной Французской и Российской Лексикон. СПб., 1786. Т. II. С. 245 (ср.: Воинова Л. А. «Новый словотолкователь» Н. Яновского и его источники // Словари и словарное дело в России XVIII в. Л., 1980. С. 53). ^Назад

⁴³ Полной Французской и Российской Лексикон. 2-е изд…. испр. и доп…. И. Татищевым. СПб., 1798. Т. II. С. 302. ^Назад

⁴⁴ Dictionnaire de l'Académie françoise. 4^e éd. P., 1762. T. II. P. 334 (и др. издания). ^Назад

⁴⁵ Курганов Н. Писмовник, содержащий в себе Науку Российского языка… 4-е изд., вновь выправл., приумнож. и раздел, в 2 ч. СПб., 1790. Ч. I. С. 243. Ср. здесь же определение педантерии: «<…> Педантерïя есть глупое развращенное ученïе, школьное вранье; еще значитъ глупую поступку, худое поведенïе ученыхъ». ^Назад

⁴⁶ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 1. С. 132. «Словарь языка Пушкина» правильно истолковывает: «Уничижительно об учителе, наставнике» (Т. III. С. 289). ^Назад

⁴⁷ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 6. С. 508. ^Назад

⁴⁸ Там же. С. 508, примеч. 3. ^Назад

⁴⁹ Dictionnaire de l'Académie françoise. 4^e éd. T. II. P. 334. ^Назад

⁵⁰ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. T. 6. С. 460. ^Назад

⁵¹ Так, в русскоязычном письме А. А. Куракиной А. Б. Куракину от 8.XII 1773 слово pédant написано по-французски (Архив кн. Ф. А. Куракина / Изд…. под ред. В. Н. Смольянинова. Саратов, 1898. Кн. VII. С. 255). ^Назад

⁵² К[урганов] Н. Российская Универсальная Грамматика, или Всеобщее Писмословие. СПб., 1769. С. 404. ^Назад

⁵³ См.: Курганов Н. Писмовник. 4-е изд. Ч. II. С. 248. ^Назад

⁵⁴ Словарь Церковно-Славянского и Русского языка. СПб., 1847. Т. III. С. 164. ^Назад

⁵⁵ Углов В. Н. Объяснительный словарь иностранных слов<,> употребляемых в русском языке. СПб., 1859. С. 143. ^Назад

⁵⁶ Объяснение 7000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык. 2-е изд., испр. и доп. 1500 слов / Сост. [А. Д.] Михельсон. М., 1863. С. 288. В третьем издании словаря статья «Педантъ» была снабжена курьезной справкой о происхождении заглавного слова: «<…> фр. pédant, ит. pedante, причастiе отъ ит. pedare, воспитывать» (Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней / Сост.… [А. Д.] Михельсон. М., 1865. С. 477; в действительности такого глагола в итальянском языке не существует, а у субстантива pedante 'педагог; педант' установленной этимологии нет). В последующих изданиях словаря Михельсона эта этимологическая справка сохранена, а словарная дефиниция сокращена: «а) Человкъ, надутый своею ученостiю. b) Человкъ, строго наблюдающiй вс мелочи» (30000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с объяснением их корней / Сост.… [А. Д.] Михельсон. М., 1866. С. 577; и др. издания). ^Назад

⁵⁷ Марков А. И. Всеобщий объяснительный словарь иностранных слов, сплошь и рядом встречающихся в русских книгах, газетах и журналах… М., 1862. С. 196; Бурдон И. Ф. Словотолкователь 30000 иностранных слов, вошедших в состав русского языка с означением их корней. М., 1865. С. 459. ^Назад

⁵⁸ А. С. Объяснение 1000 иностранных слов, употребляющихся в русском языке. М., 1859. С. 69. ^Назад

⁵⁹ А. С. Объяснение иностранных слов, употребляющихся в русском языке. 2-е изд., испр. и доп. М., 1861. С. 113–114. ^Назад

⁶⁰ Настольный словарь для справок по всем отраслям знания: В 3 т. / Сост. под ред. В. Р. Зотова и Ф. Толля. СПб., 1864. Т. III. С. 46. ^Назад

⁶¹ Полный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. СПб., 1861. С. 387. ^Назад

⁶² Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1865. Ч. III. С. 21. ^Назад

⁶³ Михельсон М. И. Ходячие и меткие слова: Сборник русских и иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов (иносказаний). 2-е изд., пересмотр, и значительно пополн. СПб., 1896. С. 306; ср.: Он же. Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний. [СПб., 1903 или 1904]. Т. II. С. 18. И. А. Бодуэн де Куртенэ (1845–1929), редактор третьего издания Далева словаря, поставил около слова научник в дефиниции «педанта» два восклицательных знака, показывающих, «что это слово или сочинено самимъ Далемъ, или же взято имъ изъ ненадежнаго источника» (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. 3-е, испр. и значительно доп. изд. под ред. проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ. СПб. — М., 1907. Т. 3. Стб. 65; 1909. Т. 4. С. XVI). Впрочем, в отдельной словарной статье (s. v. научить) это же слово подано без редакторских помет: «Наýчникь м. педантъ въ наук, учоный школяръ, человкъ съ тснымъ и одностороннимъ научнымъ взглядомъ» (Там же. 1905. Т. 2. Стб. 1274). ^Назад

⁶⁴ См.: Михельсон М. И. Ходячие и меткие слова. С. 306. В «Опыте русской фразеологии» была снята и эта цитата. ^Назад

⁶⁵ Пушкин А. Евгений Онегин: Роман в стихах / С коммент. М. Л. Гофмана, С. М. Лифаря и Г. Л. Лозинского; Под ред. М. Л. Гофмана. Юбилейное изд. Париж, 1937. С. 307. ^Назад

⁶⁶ Pushkin A. Op. cit. Vol. 2. P. 48. ^Назад

⁶⁷ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 6. С. 217. ^Назад

⁶⁸ Там же. Т. 2, кн. 1. С. 132. ^Назад

⁶⁹ Там же. 1949. Т. 11. C. 101. ^Назад

⁷⁰ Ср. отзыв о Пушкине в дневнике Д. Ф. Фикельмон (21.V 1831): «<…> il parle si bien, sa conversation est intéressante, sans nulle pédanterie et etencellante <sic!> d'esprit» = «<…> он говорит так хорошо, его беседа интересна, без всякого педантства и блистает умом (= остроумием)» (цит. по ст.: Флоровский А. В. Пушкин на страницах дневника графини Дарьи Федоровны Фикельмон // Slavia. 1959. Roč. XXVIII. Seš. 4. S. 564). Эта характеристика образованного светского человека не уникальна. Ф. Ф. Вигель вспоминал о В. А. Жуковском: «<…> в обхождении, в речах был он скромен и прост: ни чванства, ни педантства, ни витийства нельзя было найти в них» (Вигель Ф. Ф. Записки/ Ред. и вступ. ст. С. Я. Штрайха. М., 1928. Ч. II. С. 60). В июне 1817 г. К. Н. Батюшков писал президенту Академии художеств А. Н. Оленину: «<…> наконецъ у насъ Президентъ въ Акад<емïи> Художествъ.
      Президентъ,

Который безъ педанства,
Безъ пузы барской и безъ чванства <…>

Еще находить время
Въ снгахъ Отечества лелять знобкихъ Музъ»

[РГБ. Ф. 211 (А. Н. Оленин). К. 3619. Ед. хр. 1–1/3. Л. 1]. Ср. также у Пушкина о письмах де Бросса Вольтеру («Вольтер», 1836): «Ученость истинная, но никогда не отягощенная педантизмом» (Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. 1949. Т. 12. С. 75). Примеры могут быть умножены. ^Назад

⁷¹ Пушкин А. Евгений Онегин. Париж, 1937. С. 307. ^Назад

⁷² Словарь языка Пушкина. Т. III. С. 288–289. ^Назад

⁷³ Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 129. ^Назад

⁷⁴ Михайлова Н. И. «Собранье пестрых глав»: О романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин». М., 1994. С. 182. ^Назад

⁷⁵ Глинкина Л. А. Иллюстрированный словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы ХVIII–ХIХ веков. Оренбург, 1998. С. 131. ^Назад

⁷⁶ Ср.: Пильщиков И. А. Литературные цитаты и аллюзии в письмах Батюшкова: (Коммент. к академ. коммент. 3–4) // Philologica. 1995. Т. 2. № 3/4. С. 237–238. ^Назад

⁷⁷ См.: Littré É. Dictionnaire de la langue française. P., 1875. T. III. P. 1027. ^Назад

⁷⁸ Толковый словарь русского языка. Т. III. Стб. 77. ^Назад

⁷⁹ См.: Добродомов И. Г., Пильщиков И. А. Указ. соч. С. 37, примеч. 53. ^Назад

⁸⁰ Ср.: «Педáнтъ, a, m. (учéной дуракъ) , un pedant <sic!>» (Нордcтет И. Российский<,> с немецким и французским переводами, словарь. СПб., 1782. Ч. II. С. 523). ^Назад

⁸¹ Пушкин. Полное собрание сочинений: В 16 т. 1937. Т. 1. С. 59—60. ^Назад

⁸² Винокур Г. О. Об изучении языка литературных произведений [1945–1946] // Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 247. ^Назад

⁸³ Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 117. ^Назад

⁸⁴ Виноградов В. В. История слов: около 1500 слов и выражений и более 5000 слов, с ними связанных. М., 1994. С. 41; ср.: Добродомов И. Г. История слова по лексикографическим данным и труды В. В. Виноградова по русской исторической лексикологии // Науч. тр. Моск. пед. гос. ун-та. М., 1999. С. 21–34. (Гуманит. науки). ^Назад