«ПОХОРОННАЯ ПЕСНЯ» ПУШКИНА КАК ПЕРЕВОД^*

А. ПЛОЩУК

«Похоронная песня» — перевод «Chant de mort» П. Мериме из его сборника сербских песен «Гузла», опубликованного в 1827 году. Полное название этого сборника включает перечень земель балканских славян, где якобы были собраны подлинники поэтических текстов, переведенных позже для этого сборника: «Гузла, или сборник иллирийских стихотворений, собранных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине». «Chant de mort» Мериме, как и другие песни этого сборника, написана прозой, что было для Мериме одним из ряда его приемов представить сочиненные им самим тексты в виде переводов на французский язык якобы собранных от самих славян образцов подлинного народного поэтического творчества. Прозаическому тексту «Chant de mort» Мериме придал некоторое сходство с песней: как и песня, текст делится на почти равные части, которые отделены друг от друга пробелами и пронумерованы. Эти части условно можно назвать абзацами. Первый из них повторяется еще дважды — в середине и в конце текста. Всего вместе с этими повторениями в «Chant de mort» Мериме 10 частей-абзацев. «Chant de mort» написана в форме обращения к погибшему в бою на его похоронах. Соратник рассказывает ему об исходе боя и просит передать в потустороннем мире некоторые семейные новости своему покойному отцу.

Пушкин перевел прозаический текст Мериме рифмованными стихами. В его «Песне» 7 строф-четверостиший. Он также повторяет в конце песни первую строфу, но, в отличие от Мериме, не вводит ее в середину текста. Вместо нее Пушкин пишет свою третью строфу, в которой представлена подчеркнуто обозначенная деталь — соратник, который обращается к погибшему с рассказом и наказом, — его брат. Всем своим содержанием эта третья строфа служит более четкому выявлению мысли, реализация которой у Мериме начинается во втором абзаце и продолжается в наказе погибшему, — о нерушимой связи поколений в борьбе за свободу.

Пушкин в своем стихотворном переводе песни Мериме воспроизводит форму обращения к погибшему в бою и делает это более последовательно, чем сам Мериме: употребляет обычные при расставании слова — «с богом», временные формы глаголов во втором лице — «найдешь», «сойдетесь», «узнаешь», форму повелительного наклонения — «не забудь», местоимения второго лица — «ты», «твой». В сочиненной им самим третьей строфе Пушкин прибегает также и к обращению «брат милый», используя его, как и всю строфу в целом, для более четкого выявления замысла песни.

Использование средств языка, с помощью которых воспроизводится форма обращения, присущая песне, привносит в язык оригинала и перевода разговорную окраску.

Воспроизводя форму обращения, присущую песне, Пушкин с большим чувством меры вносит в свой стихотворный перевод слова и словосочетания, одинаково свойственные как живой народной разговорной речи, так и народно-поэтическому языку: «Слава богу», «месяц» (в значении «луна»), «чарка», «волен» (свободен), «коль» (если, когда), «сойдетесь» (встретитесь), «поклониться» (передать поклон), «за могилой» (в потустороннем мире), «хозяйка» (жена), «мчался без оглядки», «давно уж». Одна треть таких слов и словосочетаний, использованных Пушкиным, приходится на непереводную третью строфу. Это не только усиливает разговорную окраску, но и придает языку песни в целом народно-разговорный и народно-поэтический колорит.

Сближению языка перевода с разговорным языком и языком народной поэзии способствует также свободный порядок слов в русском языке.

В своем стихотворном переводе Пушкин, естественно, избегает сложных синтаксических конструкций, свойственных преимущественно языку литературной прозы, к которым Мериме специально прибегает, имитируя прозаический перевод. Исключение таких конструкций также сближает язык стихотворного перевода с разговорным и народно-поэтическим языком.

Пушкин воспроизводит текст «Chant de mort» Мериме в той же последовательности, но передает его короче за счет пропуска подробностей, не имеющих существенного значения для передачи главного в содержании песни, за счет пропуска деталей, связанных с созданием местного южнославянского (сербского) колорита, за счет упрощения сложных синтаксических конструкций, свойственных преимущественно литературному языку прозы, особенно же за счет подбора емких образных словосочетаний, ярко и значительно короче рисующих картину, представленную в самом французском оригинале.

Пушкин бережно сохраняет систему образов песни Мериме, в том числе и образ дальнего пути из абзаца IX песни, содержащего в себе этнографические подробности и потому выпущенного в пушкинском переводе. Этот образ дальнего пути Пушкин переносит в самое начало первой строфы, четко вычленяя его в отдельном простом кратком предложении: «С богом, в дальнюю дорогу!»

Обращает на себя внимание тот факт, что Пушкин, широко используя свободный порядок слов для выделения главного в содержании «Похоронной песни», явно демонстрирует, начиная с третьей строфы и далее — уже в переводном тексте — такой вид изменения порядка слов, к которому прибегает сам Мериме в своем втором абзаце при характеристике павшего в бою как поборника свободы: «Libre tu as vècu, libre tu es mort». Мериме выделяет таким образом это место из всего текста песни.

Изменения, которые вносит Пушкин при переводе «Chant de mort» Мериме, обусловлены не только самим текстом песни Мериме, но и тем, что раскрывается у Мериме в примечаниях к ней. Опуская все примечания к песне, в том числе и те, где уточняется ее содержание, Пушкин компенсирует их утрату введением в первую строфу образа «чарки, выпитой до дна», а также тем, что переносит в свой цикл в составе своего примечания к заголовку песни «Заметку об Иакинфе Маглановиче», имевшую большое значение для понимания «Похоронной песни», а также всего сборника Мериме и цикла Пушкина.

В изменениях, связанных с заголовком и примечаниями к нему, Пушкин отразил одну из сторон сборника Мериме в целом — миф об Иакинфе Маглановиче используется для того, чтобы выделить главные песни сборника.

Как и Мериме, Пушкин выделяет «Похоронную песню» из других песен, пользуясь при этом, как и Мериме, упоминанием авторства Маглановича. Однако, указывая на авторство Маглановича, в отличие от Мериме, только для «Похоронной песни», Пушкин выделяет ее из всех песен цикла как центральную.

Включив «Заметку об Иакинфе Маглановиче» в свое примечание к заголовку песни, Пушкин сохраняет в ней косвенное свидетельство о связи «Похоронной песни» с освободительным движением балканских славян. В самом же тексте песни Пушкин опускает все, связанное с местным колоритом, придавая песне общеславянское звучание.

Через конкретное содержание песни, систему ее образов, деталей, через примечания, как в оригинале, так и в переводе, раскрывается смысл песни. Это песнь об освободительной борьбе, которая цементирует семейные связи, сплачивает все поколения, живых и мертвых. Павших в бою провожают в последний путь; с ними, уже ушедшими из жизни, делятся мысленно всем сокровенным, дают отчет им, как бы сверяя с ними свою жизнь. Их именами живущие называют своих детей. Смерть в борьбе за свободу — светлая смерть. Павшие в этой борьбе живут в благодарной памяти потомков.

«Похоронная песня» Пушкина, как и «Chant de mort» Мериме, соотнесена тематически с рядом других песен, в которых разрабатывается тема единства и преданности в освободительной борьбе народа, и прежде всего она соотнесена с песней о храбрых гайдуках. «Похоронная песня» противостоит в сборнике Мериме и в цикле Пушкина песням, связанным со смертью короля Боснии Фомы II. У Пушкина они соотнесены также с песнями его собственного сочинения — с «Песней о Георгии Черном» и песней «Воевода Милош».