ПУШКИН И В. Ф. РАЕВСКИЙ
(К ИСТОРИИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ)^(*)

Н. Я. ЭЙДЕЛЬМАН

1. Статус Кишиневской управы декабристов до сих пор точно не определен: механически подчинять ее Южному обществу не следует; Орлов, Раевский и другие «кишиневцы» — сторонники особых планов, более прямых действий, что и определяет во многом специфику их взаимоотношений с друзьями-недекабристами, в частности, с Пушкиным.

2. «Вечер в Кишиневе»: мемуарное значение этого отрывка и его место среди других воспоминаний Раевского о Пушкине. Споры о поэзии, где Раевский, признавая бóльший талант собеседника, уверен в большей идейности, общественной значимости своего творчества.

3. Арест Раевского и отношение Пушкина к главным «действующим лицам» этого события. Предупреждение декабриста о враждебных намерениях генерала Сабанеева Пушкин подкрепляет попытками компрометации Сабанеева не как «аракчеевца» (что можно было бы ожидать), но как «карбонария», человека, маскирующего свои вольные убеждения. Уяснение реальной позиции И. В. Сабанеева (задача, поставленная еще М. К. Азадовским) представляет несомненный интерес: против декабриста Раевского выступает человек довольно прогрессивных воззрений, генерал суворовского закала, противник палочного режима в армии. За спиной Сабанеева — П. Д. Киселев, который в свою очередь тонко улавливает настроение Александра I, боящегося «крамолы» на Юге и в то же время не желающего слишком глубокого расследования декабристских тайн. Двойственность ситуации в определенной степени осознана как Пушкиным, так и Раевским. Это во многом определяет как линию поведения декабриста во время следствия, так и сложный взгляд Пушкина, его последующие отношения с Киселевым, Сабанеевым.

4. Новая попытка сопоставления известных тюремных посланий Раевского и фрагментов пушкинских ответов. Попытка реставрации пушкинского замысла: перечисляя в одном из фрагментов, чем он не гордится («не тем горжусь я, мой певец»), Пушкин отвергает предположение собеседника о своей гордости, связанной с лирическим, сатирическим, общественным влиянием своей лиры; стихотворение обрывается на том месте, где поэт предполагал развернуть свой взгляд на «высшую награду». Прежние исследования почти не углублялись в этот сюжет, обычно сближая идеологию протеста двух поэтов. Меж тем, плодотворным является и анализ того, что их разделяло; различия поэтических и политических установок: у Раевского — на революцию, прямое изменение мира; у Пушкина — внутренняя свобода.

5. Вопрос об адресате стихотворения «Сеятель». Связь его с другими стихами Пушкина; существование списков, связанных с Раевским, позволяет выдвинуть гипотезу о полемике с декабристом как исходном, важнейшем моменте в истории этого стихотворения.

6. Сопоставление отношений Пушкина с Раевским и противоречивых контактов поэта с рядом других деятелей декабризма (Рылеев, А. Бестужев, Пущин, южане).