ПИСЬМА ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА 1932–1935 гг.
К ИРИНЕ БОРМАН (Из архива Рейна Крууса)^(*)

Вступительная статья и публикация ГАЛИНЫ ПОНОМАРЕВОЙ
Комментарии СЕРГЕЯ ИСАКОВА

Имя Ирины Константиновны Борман (1901–1985) мало что говорит современному читателю. Лишь в последние 10–12 лет в журналах «Радуга» (Таллинн) и «Таллинн» появились посвященные ей статьи и мемуары¹. В конце 1980-х – начале 1990-х гг. ее воспоминания об Игоре Северянине и выдержки из писем Северянина к ней были опубликованы в газетах «Молодежь Грузии» (Тбилиси) и «Русская мысль» (Париж)². Между тем И. К. Борман была заметной фигурой в русской литературе Эстонии межвоенного периода. По словам Т. П. Милютиной, «Ирина была человеком особенным, вот уж ничего не было в ней от трафарета! Всегда все свое, неожиданное и оригинальное»³. Она писала своеобразные стихи, была участницей русских литературных объединений в Эстонии. В 1929 г. она входила в секцию поэтического творчества «Чугунное кольцо» при Таллиннском литературном кружке, объединявшем любителей литературы. Название секции отсылает нас к пушкинской эпохе — чугунное кольцо носили лицеисты первого выпуска Царскосельского лицея. В 1933 г. И. Борман стала активной участницей возглавляемого Павлом Иртелем «Ревельского цеха поэтов», возникшего из «Юрьевского цеха поэтов».

И. Борман публиковала свои стихи в русской периодике Эстонии: в «Нови», «Русском магазине», «Всходах», а также в варшавской газете «Единение». Обычно она выступала под псевдонимом Ир-Бор. Впоследствии она часто подписала свои письма этим псевдонимом, а некоторые ее корреспонденты, например, В. Адамс, так и обращались к ней: «Дорогая Ир-Бор!». И. К. Борман была дружна со многими русскими и эстонско-русскими писателями: Игорем Северяниным, Василием Никифоровым-Волгиным, Юрием Иваском, Карлом Гершельманом, Павлом Иртелем, Борисом Тагго-Новосадовым, Елизаветой Роос-Базилевской и ее сестрой Метой Роос, Вальмаром Адамсом, Алексисом Раннитом.

С 1928 г. И. Борман входила в состав правления Общества русских христианских студентов в Таллинне⁴, с которого началась деятельность Русского Студенческого Христианского Движения (РСХД) в Эстонии. К. Хлебникова-Смирнова вспоминает, что она познакомилась с И. Борман в 1934 г. в Таллинне в кружке РСХД⁵.

В 1920–1930-е гг. И. Борман училась пению, принимала участие в местных концертах. Иногда она выступала с чтением стихов. Например, в Литературном кружке в феврале 1928 г. она декламировала вместе с М. К. Кайгородовой стихотворения эстонского поэта Х. Виснапуу в переводах И. Северянина⁶.

В 1943 г. гражданским мужем Борман стал литератор, молодой ленинградский поэт Юрий Галь, попавший в плен к немцам летом 1941 г. Его выпустили из лагеря как «доходягу». Юрий Иваск, живший в годы войны в Таллинне, так вспоминал это время во вступительной заметке к публикации писем Ю. Галя: «Мы полуголодали, “комбинировали" на черном рынке и перечитывали старые книги и журналы»⁶. Летом 1944 г. Галь уехал один к родственникам в Германию.

И. Борман была моложе мужа на 20 лет, но война сильно меняет возраст людей. Ю. Галь писал Иваску в начале 1945 г.: «В 1943 г. Ирина (жена) была моей ровесницей, а год спустя ровесницей мне стала Иринина мама. Я превратился в Фирса из “Вишневого сада". Ирина стала для меня “молодо-зелено"»⁷. В 1945 г. после прихода советской армии в Германию Галь попал в сталинские лагеря и в 1947 г. умер в Баиме от туберкулеза.

И. Борман оказалась в числе тех немногих русских литераторов Эстонии, кто не был расстрелян, посажен в тюрьму или выслан в Сибирь. Как правило, активные участники Русского Христианского движения, — а Ирина Борман относилась к таковым, — сразу подверглись преследованиям. Так, И. А. Лаговский, Н. Н. Пенькин, Т. Е. Дезен были расстреляны, а Т. П. Милютина, К. С. Хлебникова-Смирнова получили сроки тюремного заключения по 5–10 лет. Ирине Борман повезло дважды.

В годы войны она окончила специальные курсы по массажу и физиотерапии. В кругу друзей, а также в Таллиннской республиканской больнице, где она работала инструктором, И. К. Борман рассказывала о творчестве полузапрещенного тогда Игоря Северянина. Как вспоминает К. Хлебникова-Смирнова, «Ирина была активной участницей не очень ярких и людных в те годы юбилейных мероприятий в Тарту и Таллинне по поводу 80-летия, а затем и 90-летия со дня рождения Игоря Северянина»⁸.

До конца своей жизни И. К. Борман сохраняла бодрость. Еще в 1984 г., за год до смерти, в возрасте 83 лет, она продолжала работать и даже ездила в Москву.

В письмах Ирины Борман к ее ровеснику и поэту Вальмару Адамсу воссоздается ее облик хозяйки салона и поклонницы творчества Северянина. Как вспоминает Хлебникова-Смирнова, «по установившемуся обычаю ежегодно, 16 мая, в день рождения Игоря Северянина друзья посещали его домик в Тойла»⁹. В письме к Адамсу от 15 апреля 1977 г. И. Борман составляет такой план проведения 90-летнего юбилея Игоря Северянина:

1. Лекция о И. С. — уже прочитала на моей работе.

Вечер его памяти на лирчердаке <комната Борман в доме на Нарвском шоссе в Таллинне. — Г. П.>.

2. Поездка в Тойлу. Приезжайте 15-го, лучше 14 (суббота) в Таллинн — 15-го соберемся и вспомним нашего enfant terrible у меня, а 16-го поедем к старушкам — я им завтра напишу, думаю, если они здоровы, мы навестим домик Северянина и погуляем в Тойле¹⁰.

Сохранилось письмо Адамса от 18 апреля 1977 г., в котором он отвечает согласием на это предложение. «Дорогая ИрБор, мы согласны поехать в Тойлу (или один только я, если Лейда не сможет) и участвовать там в чем угодно»¹¹.

Но, видимо, по каким-то причинам В. Адамс не смог приехать в Тойла, потому что в его архиве сохранилось письмо Борман из Тойла от 16 мая 1977 г.:

Сегодня я проснулась в кабинетике Игоря Васильевича и на меня глядели (очень серьезно): Федор Сологуб, Валерий Брюсов, Гайдаров, Липковская, Фелисса, V. Adams, Правдин, Блок, Ахматова и стерео (?) — глаза самого хозяина Игоря Северянина: со стены, с письменного стола, через стекло шкафа — вот кто охранял мой сон после солнечного, жаркого дня!¹²

Юбилей Северянина, по словам И. Борман, прошел келейно. В Тойла 15 мая «приходил кто-то и сообщил, что доску на дом не разрешили поставить, хотя она готова»¹³. Правда, Тойлаская библиотека устроила вечер памяти И. Северянина с докладом о нем и воспоминаниями.

Ирина Борман познакомилась с Игорем Северяниным летом 1927 г.¹⁴ У ее отца были дачи в Шмецке (часть нынешней Усть-Нарвы). В 1920–1930-е гг. зимой Ирина жила в Таллинне, а лето проводила обычно в Шмецке, где на даче Борманов часто собиралась молодежь, интересующаяся литературой.

В архиве покойного исследователя Рейна Крууса в Литературном музее (Тарту)¹⁵ хранится машинопись воспоминаний И. Борман об Игоре Северянине, сделанная 13 сентября 1985 г., незадолго до смерти Борман. Воспоминания были ранее записаны на магнитофон Р. Круусом и С. Кульюс. Они во многом совпадают с опубликованными в «Русской мысли» Львом Мнухиным воспоминаниями Ирины Борман о Северянине, написанными в 1967 г. В комментариях к этим, так и оставшимся неопубликованными, мемуарам Борман Рейн Круус пишет:

После первого знакомства летом 1927 года у ИР-БОР завязалась переписка с Игорем Северяниным. Точнее, Северянин нередко писал ей из Тойла и из своих зарубежных поездок, а отвечала ли она ему — об этом можно только гадать.

В письмах к Адамсу И. Борман вспоминает эпизоды ее жизни, связанные с Северяниным. Например, в январе 1973 г., выйдя из книжного магазина, она вспомнила, что он находится

на подвале бара «Лутера и Матизена» — сюда однажды привели меня Северянин и Раннит — «в тихое уютное местечко» — я только вошла в него, как к моим ногам упало пьяное тело, и потом, в ложе, мы пили белое вино с солеными фисташками и читали стихи под треск разбиваемой в баре посуды¹⁶.

Судя по всему, эта встреча произошла в конце 1930-х гг., когда Северянин и эстонский поэт Алексис Раннит, работавший декоратором витрин, жили в Таллинне, именно в этот период Северянин переводит первую книгу Раннита «В оконном переплете» (1938).

Адамс и Борман иногда одновременно отдыхали летом неподалеку от Северянина или у самого Северянина. В письме (14–15.V.1976) Ирина Борман вспоминала:

Сейчас час ночи, завтра рождение Северянина и забыть нельзя того, что даже нечего и вспомнить! А вот помню, как в вспышках зарниц Северянин пел стихи на нашем Шмецком берегу для вас и для меня¹⁷.

Адамс неоднократно приезжал к Северянину не только летом, но и зимой. В тех отрывках из писем Игоря Северянина к Ирине Борман, которые находятся в архиве Рейна Крууса, его имя упоминается в письме от 5.XII.1927 г.:

Мы ждем на Рождество из Юрьева Вильмара Адамса, и, возможно, если разрешите, вместе с ним заглянем и к Вам, если не в душу, то в дом.

В письме от 12.VI.1931 г. Северянин писал С. И. Карузо о возможном приезде Адамса:

Вскоре я жду к себе из Праги своего давнишнего приятеля — эст.<онского> видного поэта и магистра философии Вильмара Адамса¹⁸.

Возможно, что упомянутое выше чтение Северяниным стихов Борман и Адамсу происходило в начале июля 1931 г. В письме И. Борман от 5 июля 1931 г. Северянин сообщает: «У нас гостит Адамс. Целыми днями — стихи, острые разговоры. Приезжайте в субботу»¹⁹.

Во время войны дачи, принадлежащие семье Борманов, сгорели. После войны Ирина Борман жила в Таллинне в деревянном доме на Нарвском шоссе, в скромной чердачной комнате.

Однако и здесь, как и в Шмецке, Ирина Константиновна умудрялась раз в месяц устраивать «приемы». Накануне она декорировала свой чердак всякими рисунками, изображениями диковинных зверей и птиц, расставляла столики и садовые стулья, варила кофе, готовила бутерброды²⁰.

Р. Круус был, по словам Ю. Д. Шумакова, одним из посетителей салона И. К. Борман уже на новой квартире.

Последние годы жизни Ирина Константиновна жила в однокомнатной квартире на Вяйке-Ыйсмяэ. И здесь она продолжала устраивать приемы, держала «салон». Частыми гостями на этих приемах вместе со старыми друзьями было и более молодое поколение людей, интересующихся и творчеством Северянина и просто искусством и литературой — Н. Г. Аршас, Р. Вийдинг, Р. Круус²¹.

Судя по письмам И. К. Борман к В. Адамсу, она переехала на улицу Ярвеотса в конце 1976 г. Видимо, бытовая неустроенность, связанная с переездом, стала основной причиной того, что ее письмо к Адамсу писалось в три приема, с 1 января до 10 февраля 1977 г. В нем есть такая фраза: «Я привыкаю к Ярвеотса»²².

Р. Круус поступил в Тартуский университет на отделение русского языка и литературы в 1976 году. Можно предположить, что общение Рейна Крууса с И. К. Борман началось не ранее 1977–1978 гг., может быть, даже с 1980 г., когда он начал писать курсовые работы по литературе, и продолжалось до ее смерти. В архиве Р. Крууса есть две открытки и одна записка И. Борман, адресованных ему. Они датированы 1982–1984 гг. и помечены уже новым адресом. У Ирины Борман в новой квартире на окраине города не было телефона, и Рейну приходилось звонить ей на работу, чтобы договориться о встрече.

И. Борман интересовала Р. Крууса как живая участница литературной жизни 1920–1930-х гг., — того периода, изучением которого он занимался. Устное сообщение И. К. Борман об истории написания поэтом стихотворения «Стихи сгоряча» он использовал в комментариях к «Сочинениям» Игоря Северянина, над которыми работал с 1988 г.²³

Дипломная работа Рейна Крууса «Игорь Северянин в Эстонии. 1918–1941», успешно защищенная в 1982 г., была посвящена любимому поэту Ирины Борман. Вполне естественно, что при написании работы он обратился к ней за имеющимися у нее северянинскими материалами. По словам Р. Крууса, Ирина Борман не ознакомила его с имевшимися у нее письмами Северянина, а «подарила только сделанные ей самой выписки из них».

В архиве Р. Крууса действительно хранится одна страница выписок из писем И. К. Борман И. Северянину за 1927–1928 гг. После ее смерти, как отмечает Р. Круус,

ее материалы разошлись по разным коллекционерам, может быть, к кому-нибудь попали и письма Северянина. Возможно также, что она перед смертью уничтожила часть писем. В этом была своя логика.

Видимо, копии писем И. Борман, имеющиеся в архиве Р. Крууса, были сделаны им уже после ее смерти, во второй половине 1980-х гг.²⁴ В готовившихся в конце 1980-х гг. «Комментариях» к «Сочинениям» Игоря Северянина он цитирует отрывок из письма Северянина к И. Борман²⁵.

Видимо, какие-то попытки ознакомить публику с выдержками из писем Северянина Ирина Борман делала уже в середине 1960-х гг. В письме к В. Адамсу (7.III.1967 г.) она пишет о подготовке к 80-летию Игоря Северянина, отмечаемого в узком кругу: «Могу от себя предложить следующее: “документальные воспоминания" по письмам Иг.<оря> Вас.<ильевича> о его путешествиях (концертных) с 29–35 года»²⁶. Может быть, слушателям предполагалось предложить лишь небольшие отрывки из писем поэта, поскольку дальше она писала: «Ну, и если прибавить штук 5 небольших стихов, то все возьмет минут 15»²⁷.

Часть писем Игоря Северянина Ирине Борман за 1931–1932 гг. хранятся в личном архиве Мамии Харази в Кобулети. В 1989 году в газете «Молодежь Грузии» они были опубликованы Г. Григорянцем. Видимо, у Харази хранились не только подлинники, но и копии писем, поскольку иногда печатается только часть письма. Г. Григорянц публикует письма без всяких комментариев. К тому же в грузинской публикации лишь небольшая часть писем совпадает с данной публикацией. Какая-то часть писем И. Борман находится и у литературоведа Льва Мнухина (Москва), поскольку во вступительной заметке к публикации мемуаров Ирины Борман он указывает, что «приводимые в тексте выдержки из писем Игоря Северянина в отдельных случаях поправлены по оригиналу»²⁸.

В данной публикации из 9 писем, хранящихся в архиве Рейна Крууса, публикуются восемь, поскольку одно письмо — это короткая записка без даты. Некоторые письма Игоря Северянина Ирине Борман в архиве Рейна Крууса отсутствуют. Например, в письме от 18.VII.1932 г. упоминается о письме от 9 мая 1932 г.^*

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Левин А. Ирина Борман (1901–1985). Шумаков Ю. ИрБор // Радуга. 1989. № 5. С. 72–75; Хлебникова-Смирнова К. Воспоминание об Ирине Борман (псевдоним Ирбор) // Таллинн. 1996. № 5/6. С. 186–188. ^Назад

² См.: Борман И. Игорь Северянин в Тойле / Вступ. заметка и публ. Л. Мнухина // Русская мысль. Париж. 1992. № 3916. 14 февр.; Письма Игоря Северянина Ирине Борман. (Из архива М. Харази) / Публ. Г. Григорянца // Молодежь Грузии. Тбилиси. 1989. 10 окт., 14 окт. ^Назад

³ Милютина Т. Юрий Галь (Из воспоминаний. Люди моей жизни. Сыновьям) // Блоковский сборник. ХI / Учен. зап. Тарт. ун-та. Тарту, 1990. Вып. 917. С. 126. О Ю. Гале см. также: Минц З. Г. О Т. П. Милютиной, ее воспоминаниях и о поэте Юрии Гале // Там же. С. 113–120. ^Назад

⁴ См.: Шор Т. К. Русское Студенческое Христианское Движение (РСХД) // Русское национальное меньшинство в Эстонской республике (1918–1940). Тарту; СПб., 2001. С. 142. ^Назад

⁵ Хлебникова-Смирнова. Указ. соч. С. 186. ^Назад

⁶ См.: Вести дня. 1928. №52. 22 февр. С. 2. ^Назад

⁷ Иваск Ю. Вступ. заметка к публ. Галь Юрий. Письма // Опыты. Нью-Йорк. 1955. Кн. 4. С. 91–92. ^Назад

⁸ Галь Юрий. Письма // Опыты. 1955. Кн. 4. С. 99. ^Назад

⁹ Хлебникова-Смирнова. С. 188. ^Назад

¹⁰ Там же. С. 188. ^Назад

¹¹ Adams, V. Kakskümmend kirja Irina Bormanilt. F. 344. M 17: 5. Eesti Kirjandusmuuseum (Tartu). Lk 20/25. ^Назад

¹² Adams, V. Kaks kirja Irina Bormanile. F. 344. M 2: 6. Eesti Kirjandusmuuseum. Lk 2/2. ^Назад

¹³ F. 344. M 17: 5. Lk 21/26. ^Назад

¹⁴ В воспоминаниях «Игорь Северянин в Тойле», опубликованных Л. Мнухиным, Ирина Борман пишет: «Я познакомилась с поэтом Игорем Северяниным на вечере, после его концерта в Нарве в 1927 году» (Русская мысль. 1992. 14 февр.). В записанных Р. Круусом и С. К. Кульюс мемуарах «ИР-БОР. Из воспоминаний об Игоре Северянине» речь идет о концерте в курзале Гунгербурга (Нарва-Йыэсуу). ^Назад

¹⁵ Архив Рейна Крууса, находящийся в Литературном музее, уже разобран Марью Миккель, составлена вчерне опись. Однако пока еще архив не внесен в каталог, поэтому мы не можем дать полных ссылок. ^Назад

¹⁶ F. 344. M 17: 5. Lk 21/27. ^Назад

¹⁷ F. 344. M 17: 5. Lk 15/19. В эстонской адресной книге за 1938–1939 годы (“Eesti aadress-raamat 1938–1939") такой бар не указан. Видимо, он находился при магазине этих же владельцев “Luscher & Matiesen. Kodu- ja välismaiste veinide ning peenviinade kauplus" на улице Kuninga, 2. ^Назад

¹⁸ F. 344. M 17: 5. Lk 18/23. ^Назад

¹⁹ Северянин Игорь. Письма к С. И. Карузо (1931–1940) / Публ. Л. Н. Ивановой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 год. СПб., 1996. С. 239. ^Назад

²⁰ Письма Игоря Северянина Ирине Борман / Публ. Г. Григорьянца // Молодежь Грузии. 1989. 10 окт., 14 окт. ^Назад

²¹ Шумаков Ю. ИрБор // Радуга. 1989. № 5. С. 74. ^Назад

²² Там же. С. 75. ^Назад

²³ F. 344. M 17: 5. Lk 19/24. ^Назад

²⁴ В Литературном музее архива Ирины Борман нет. В фонде В. Адамса есть лишь 20 писем И. Борман В. Адамсу. ^Назад

²⁵ См.: Круус Р. Комментарии // Северянин Игорь. Сочинения. Таллинн, 1990. С. 465. ^Назад

²⁶ См.: Там же. С. 469. ^Назад

²⁷ F. 344. M 17: 5. Lk 6/9. ^Назад

²⁸ Л. М. <Мнухин Л.> <Вступ. заметка> // Русская мысль. 1992. № 3916. 14 февр. ^Назад

1

Да, гадалка Ваша во вкусе времени, слов нет, но почему же только два друга дома? Не маловато ли несколько?… Уж на худой конец — дюжину. А что прославитесь — недурственно, знаете ли… Только вот вопрос, как и в чем? А вдруг кого-нибудь там ухлопаете, съедите или в корзинку упрячете? По нашим временам и это слава… на всеобщем бесславии! Впрочем, все это шутки, и я действительно хочу Вам, детеныш, всяких успехов… в пении, например.

А что касается валерьяшки, есть средства и повернее. Жалею, что я на таком «почтительном» расстоянии нахожусь постоянно, а то живо излечил бы «болящую»… При этом гарантировал бы «некую неприкосновенность», конечно, при желании, а еще точнее — при нежелании… Понимэ?

Впрочем, надо полагать, и в Ревеле такие «средствия» имеются. Только советую побольше напирать на валерьянку при встрече с добрыми знакомыми, авось, кто-нибудь и посочувствует. Как я, примерно.

В Нарве все было «ничего себе»: и зал, и бал, и отэль. Публики было около 250, причем русских, как и следовало ожидать, около пяти… Куль-туурный град, что и говорить! Я был приглашен в «жюри», и уж как нас там не жури, выбрали некую Марию Маркс¹. Обывательница, как обывательница. Миленькая, круглолицая, конфузливая. «Веселились» до трех, а потом пошли в «Петроградскую»², где утром уплатили счет за… бессонницу, однако, не в Ирушкином смысле.

А мне все мерещится Ваш бальный туалет с бантиком!… Поедете на праздники домой, заезжайте, право. Обязуюсь быть «паинькой» в моем смысле!

Читать здесь почти нечего. Попробовал было «Атлантиду-Европу» Мережковского³, но «сробел» на десятой странице. Нет, уж я предпочитаю ей «Атлантиду» Пьера Бенуа⁴: понятнее и ближе. А еще тут читали рассказы Бунина⁵, Зайцева⁶, Чирикова⁷, Рощина⁸, Куприна⁹. Все весьма посредственно. А Куприн так и совсем выдохся. И все время читателя по плечу похлопывает. Фамильярничает. Ужасно хамит Бунин, заметно «академит». Порой даже до неприятности: задевает. Зайцев неровен, Рощин еще совсем «желторотый», но с проблесками и остринкой. Но это с ним редко все же.

Лучшей книгой эмиграции остается по-прежнему вышедшая в свет летом в Белграде «Книга Июнь» Тэффи¹⁰, где она уже не только юморист, но и тончайший, оригинальнейший лирик. Прочтите непременно.

Чувствую себя, если говорить серьезно, не очень-то хорошо: душа нестерпимо тоскует и мечется. Все чего-то не хватает, иногда и беспредметно, но часто и весьма определенно. И этому есть много почти неустранимых причин. Жизнь налажена очень правильно, приятно, даже уютно и вместе с тем…

Я стараюсь, по возможности, винить во всей неурядице себя самого. И уж, конечно, известная доля вины лежит на мне. Но принимая в соображение свои навыки, свои привычки и вкусы, т.е., свою сущность… Не знаю, право, как Вам, дорогая Ирина, яснее и лучше все это выразить, но, верьте мне, мучаюсь я порой самым недвусмысленным образом.

Как следствие этого — частая апатия, чисто физическое недомогание, побаливает сердце, и вообще, меня «мутит»…

И это тем больнее и нестерпимее, что Фишенька¹¹ редкостно порядочный, тонкий, любимый и любящий человек. Она все видит, бедная, и мучается, в свою очередь. А «утешения» здешние (я имею в виду живых людей) чрезвычайно слабые и не всегда рациональны…

Пишите, Ирушка, чаще и, если что-нибудь более интимное и откровенное, адресуйте на «нее»: жена может расстроиться иногда и из-за пустяка, стойко перенося зачастую более серьезное. Люди уж так устроены. Дайте Ваши ручки — пусть я ласково и длительно поцелую их. Хорошие ручки: надежные, испытанные, понимающие.

Приближается весна. Солнце-то, заметьте, каково! Душа полна грусти и радости, боли и блаженства.

Стареющий поэт (как это жутко звучит!) все еще преисполнен любви к миру, людям и молодым женщинам¹². И это, думается, так понятно, так неизбежно, так нужно!…

Ваш Игорь.-

2

Миленькая невежа!

Где ответ на мое обращение от 9-го мая¹? Злитесь? Нужно ли? Не лучше ли было сразу откликнуться?

Ваше молчание несколько осложняет пустяк, в сущности. Производит неблагоприятное впечатление. Вы понимаете меня, надеюсь? Вы хотите меня понять — вернее?…

Фелисса Мих<ихайловна> и я ждем Вас 28–30: 31-го здесь будет много оркестров и хоров. Съезд всего². <...>

Захватите с собой простыни. Одеяло есть. Я хочу Вас видеть. Сообщите день и поезд — я приду на ст. Орро³ Вас встретить. Мне нравится придти. В Нарве — надо думать — печатается моя «Адриатика»⁴. 25.VI. Волгин⁵ увез от меня рукопись, обещая, что типография в ближайшие же дни пришлет корректуру. Однако, до сих пор ничего нет. И сам Волгин примолк. Я ему черкнул открытку. Он пробормотал в ответ по телефону что-то невразумительное. Голосок его был какой-то неуверенный. Мягко выражаясь — я смущен… Я получаю со всех сторон заказы. И у меня кончаются сбережения. Мне книга необходима⁶.

Если увидите его, попросите его поторопить типографию.

Мы приветствуем Вас. Равно маму и Мих. Конст<антиновича>⁷.

Я жду от Вас очень скорого письма.

Ваш Игорь.-

Я жду Вас, Ирушка, одну — мне нужно с Вами говорить более или менее интимно. Для других есть другие дни.

Иг.

3

Милая Ирушка!

На днях пришлю к Вам, — конечно, с Вашего разрешения, — пять экземпл<яров> «Адриатики», вышедшей в свет 5-го августа, и попрошу Вас, деточка, распродать их по знакомым. Цена всего одна крона. Я послал много экз<емпляров> в Югославию, Варшаву, Берлин и пр<очее>. Если разойдутся все 500 экз<емпляров>, я смогу осенью уехать в Румынию и уж, конечно, опять на Адриатику. Иным способом теперь денег не заработаешь, и Вы это отлично понимаете.

Вчера от нас уехал Вася¹. Он пробыл неделю. Что-то с ним произошло: мрачен, тяжел, удручен, молчалив и даже не хихикает. Старался его рассеять, но тщетно. Посоветовал приехать другой раз в лучшем настроении. В нем есть признаки безумия. Говорю это совершенно серьезно.

Приезжал как-то Иван Хар.<итонович>², затем Россбаум³ из Ревеля, иногда бывает Маслов⁴. Брейтвейт⁵ живет уже две недели. Энергична, деловита, современна. Умна и воспитана. Ежедневно купаются с Фишенькой и Дусей⁶. По вечерам читаем Гумилева (она его лично знала), Сологуба, Блока. Собираемся к Эссену⁷, который усиленно зовет. Он приезжал к нам 10-го июля. Ночевал. Был мил и занятен. Приезжайте же в ближайшие дни к нам. Не забудьте, пожалуйста, простыни.

Фишенька, Грациэлла⁸ и Дуся Вас приветствуют. И ждут. Познакомитесь и с Аурой и с Норой⁹. Вы их еще не знаете? В Тойле очень много дачников. Вчера чуть-чуть не попали к Вам ночью в авто: из Ревеля в Гунгербург¹⁰ ехал вечером Стильмарк¹¹, заехал пить чай и катал нас.

Приглашал всех на курорт. Дамы запротестовали: шел дождь и боялись за туалеты.

Итак, Ирина, жду. Целую.

Привет маме и М. К.¹²
Ваш Игорь.-

4

Я приду обязательно встретить Вас. Дождя не предвидится. Но если бы и был, пусть он не смутит Вас: дороги настолько хороши (из-за засухи), что сразу испортиться не могут. Мы с Фелиссой очень рады повидаться с Вами: столько тем, впечатлений, оттенков!…

Всегда Ваш
Игорь.-

5

Милая Ирушка!

«Не осуди за долгое молчанье»: столько приходится писать ежедневно писем, что никак не собраться было. Уедем мы не ранее, чем между 20–25 ХI¹, если, конечно, достанем деньги, а это теперь, сами знаете, трудно. Пока что живем с 1 сент.<ября> исключительно на проданные экз<емпляры>², поэтому крайне заинтересованы в скорейшей продаже. До сих пор продано повсеместно 102 экз<емпляра>, вернее продано больше, но не отовсюду разрешено пересылать деньги. Есть уже и долги. Вообще, трудненько. Как только угораздит Вас отделаться хотя бы от двух экз<емпляров>, шлите переводом. Если увидите Ив<ана> Хар<итоновича>³, подстегните его: у него 25, и он молчит «как убитый».

Все жалуются, что дорого, но снижать цену и не думаю: «мал золотник» и т.д. Отчасти я рад, что задерживаемся: осень здесь прелестна.

«Дочь Альбиона» 1 окт<ября> переехала в Иеве⁴, а раззнакомился с нею я 15 сент<ября>: не мог простить ей того, что не оправдала себя, как мечты, а предстала вопиющей прозой пред светлые очи мои!…

Вас же мы всегда помним и любим, чего и Вам желаем касательно нас.

Привет Ст. Ив. и Вам от Фелиссы и меня, пишите!

Ваш Игорь -

6

Дорогая Ирушка! 1-го июля исполнилось ровно четыре месяца, как мы уехали из Тойлы¹. С Вами мы расстались 16 февраля. Побыли два дня в Юрьеве², день в Риге, три в Варшаве, где я дал вечер, и 9 марта, в сумерки, мы уже ехали по Кишеневу в отэль³!.. В этом уютном и обворожительном городе с улицами-аллеями провели без трех дней два месяца, дал я там три концерта, выезжали на три дня в Аккерман, дал и там вечер, затем в авто съездили в Бугас за 18 кил.<ометров> к Черному морю, а 5-го мая покинули Бессарабию и направились читать в Бухарест, где пробыли четыре дня. 11-го мая приехали в Белград, дали вечер и пробыли три недели, потом уехали на три дня в Дубровник и на восемь в Сараево (и тут был концерт), вернулись на неделю в Белград, и 21 июня приехали, по предложению пр<авительст>ва, сюда на лето, в старинный (600 лет) австр<ийский> замок гр. Герберштейна, в котором 120 комнат⁴. Из окна дивный вид на окрестности: холмистые буковые леса и поля, горы, река, а вдалеке синеют Альпы, намечается Тироль. От Вены четыре часа езды, от Триеста и Фиуме⁵ — пять, от Белграда — 12 ч. езды в ск<ором> поезде. Хотя посещаемость концертов и была хорошей (бывали вечера по 500–750 чел<овек>!), цены билетов стояли крайне низкие, и в результате все, что заработали, ушло на поезда в Румынии и отэли. Здесь же у нас билеты бесплатные, как всегда. Финансовая сторона дела, след<овательно>, оставляет желать лучшего.

Зато бездна впечатлений и переживаний, сотни новых знакомств, среди которых есть более, чем интересные. Да и старых друзей в Югославии почти всех перевидали.

Напишите нам, давно ли Вы в Шмецке⁶, что у Вас нового, встречали ли в Ревеле Россбаума, Вебер⁷ и дрг. знакомых. Я никому ничего все это время не писал, и лишь теперь, в природе и тишине, ни о чем (я не сказал: ни о ком!) не думая, постепенно принимаюсь за переписку и, вообще, письменную работу.

В Румынии написал 10 стих<отворений> и 4 в Дубровнике.

Шлем сердечный привет маме и Мих<аилу> Конст<антиновичу>, и если Нина Констант<иновна> с Мих<аилом> Алекс<еевичем> у Вас, то, конечно, и им.

Встречаете ли Василия Аким<овича>⁸? Кланяйтесь и ему. Мы много гуляем в лесу и полях. Ловим рыбу. Попадаются сазаны и проч<ее>.

В Бухаресте видели Липковскую⁹, пришедшую на мой концерт. Она похудела, что ей к лицу. Недавно вышла замуж — в 53 года — за датчанина Свэна. Ему 27.

Бух<арест> — элегантнейший из городов. Там же живет теперь и Елена Ив<ановна> Арцыб<ашева>¹⁰. Целую Вас. Пишите поскорее!

Ваш Игорь.-

Мы живем в 18 кил.<ометрах> от пограничного г. Марибора (Марбурга). Сообщение автобусное.

7

Я жду Вас, милая Ирушка, от 2 до 4 дня у Шульца¹ в пятницу, 11 января.

Целую ручки. Приветствую.

На Тойла не отвечайте².

Игорь.-

8

Милая

Ирина Константиновна, неуловимейшая!!

А не зайдете ли Вы сегодня, во вторник, к 8–9 час<ам> веч<ера>? Завтра я уеду — имейте в виду. А повидаться бы нам было нужно.

Не правда ли, дитятко?

— Руку!

Игорь.-

КОММЕНТАРИИ

1

¹ Речь идет о литературном вечере-концерте, устроенном 17 февраля 1932 г. в Нарве местным эстонским обществом «Ильмарине». В вечере принимали участие эстонские и русские литераторы (Руд. Сирге, В. А. Никифоров-Волгин и др.). Игорь Северянин прочитал несколько своих стихотворений. Он вошел в состав жюри по избранию литературной королевы вечера-концерта. Королевой была избрана М. Маркс (см.: Pegasus vallutas südameid! Kaunis kirjandus-kontsert õhtu «Ilmarises» // Põhja Kodu. 1932. № 19. 20. veebr. Lk 1). ^Назад

² Петроградская — лучший ресторан в Нарве тех лет. ^Назад

³ Мережковский Д. Тайна Запада. Атлантида — Европа. Белград, 1930 (Русская библиотека). Книга имелась в библиотеке Игоря Северянина в Тойла, ныне хранящейся в Эстонском литературном музее в Тарту. ^Назад

⁴ Бенуа П. Атлантида. Роман / Пер. с франц. гр. И де Шевальи. Берлин, 1922. Книга имелась в библиотеке Игоря Северянина в Тойла. Пьер Бенуа (1886–1962) — французский писатель, член Французской Академии (1931), автор многочисленных авантюрно-экзотических романов, широко переводившихся на другие языки, в том числе и на русский. ^Назад

⁵ В библиотеке Игоря Северянина имелся сборник: Бунин Ив. Грамматика любви: Избр. рассказы. Белград, 1929. ^Назад

⁶ В библиотеке Игоря Северянина находился сборник: Зайцев Б. Избранные рассказы: 1904–1927. Белград, 1929 (Русская библиотека). ^Назад

⁷ В библиотеке Игоря Северянина хранится сборник: Чириков Е. Вечерний звон (Повести о любви). Белград, 1932 (Русская библиотека). В библиотеке поэта были также романы Е. Чирикова «Отчий дом. Семейная хроника» (Белград, 1929–1931. Кн. 1–5) и «Семья» (Берлин, Б.г.). ^Назад

⁸ В тойлаской библиотеке Игоря Северянина имеется книга: Рощин Н. Журавли: Рассказы. Белград, 1930 (Русская библиотека). Николай Рощин (псевд.; наст. имя: Николай Яковлевич Федоров, 1892–1956) — прозаик, литературный критик, журналист, проживавший в эти годы в Париже, хороший знакомый И. Бунина. ^Назад

⁹ В библиотеке Игоря Северянина сохранилось два сборника А. И. Куприна — «Елань. Рассказы» (Белград, 1929) и «Колесо времени (Роман). Рассказы» (Белград, 1930). ^Назад

¹⁰ Тэффи Н. Книга Июнь. Белград, 1931 (Русская библиотека). Книга имелась в библиотеке Игоря Северянина. ^Назад

¹¹ Фишенька — Фелисса Михайловна Крут (Круут, 1902–1957), с декабря 1921 г. супруга Игоря Северянина. ^Назад

¹² Образ «стареющего поэта» встречается и в лирике Игоря Северянина тех лет (см. стихотворение «Стареющий поэт», помеченное «11 сентября 1933. Замок Vurberg над Дравой, Словения»). ^Назад

2

¹ Письмо Игоря Северянина Ирине Борман от 9 мая 1932 г. не сохранилось (или, по крайней мере, в архиве Р. Крууса нет его копии). Из-за этого остаются непонятными и последующие фразы из комментируемого письма. ^Назад

² Какой-то пропуск в тексте письма; по-видимому, Р. Круус не разобрал окончания фразы. Речь явно идет о состоявшемся в Тойла 31 июля 1932 г. большом певческом празднике, посвященном юбилеям здешних эстонских обществ. В празднике приняло участие свыше пятисот хористов и сто двадцать оркестрантов при шести тысячах слушателей (см.: Kuus tuhat külalist Püha pärlijõe orgudes // Alutaguse Teataja. 1932. № 59. 3. aug. Lk 1). Игорь Северянин в письме к С. И. Карузо от 18 августа 1832 г. приводит несколько иные данные о числе участников праздника (Игорь Северянин. Письма к С. И. Карузо (1931–1940) / Публ. Л. Н. Ивановой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 год. СПб., 1996. С. 267). ^Назад

³ Ору, ближайшая к Тойла железнодорожная станция на линии Нарва–Таллинн. ^Назад

⁴ Игорь-Северянин. Адриатика. Лирика. Нарва: Изд. автора, 1932. 32 с. ^Назад

⁵ Волгин — Василий Акимович Никифоров-Волгин (1900–1941), русский писатель, проживавший в Нарве, хороший знакомый Игоря Северянина. Поэт посвятил ему сонет «В. Никифоров-Волгин» (1936). ^Назад

⁶ Игорь Северянин, объясняя в письме к А. Барановой от 5 июля 1932 г., почему он решил издать сборник «Адриатика» в Нарве за свой счет, писал: «Нас побудило на этот шаг два обстоятельства: невероятная дешевизна типографского труда и необходимость (неизбежность, увы!) скорого заработка: сбережения наши от последней поездки кончаются, иссякают, — надо хоть на дорогу до Югославии заработать. Но это удастся только в случае распродажи половины издания. Всего же мы печатаем 500 экз. Продавать будем не очень дорого…» (Игорь Северянин. Письма к Августе Барановой 1916–1938 / Сост., подгот. текста, введ. и коммент. Б. Янгфельдта и Р. Крууса. Stockholm, 1988. С. 76). ^Назад

⁷ Брат адресата письма — Михаил Константинович Борман. ^Назад

3

¹ Вероятно, В. А. Никифоров-Волгин (см. примеч. 5 к предыдущему письму). ^Назад

² Иван Харитонович Степанов — хоровой дирижер из Таллинна, музыкальный педагог, композитор. 16 февраля 1932 г. Игорь Северянин выступал с чтением своих стихотворений на концерте в Таллинне Русского мужского хора под управлением И. Х. Степанова. ^Назад

³ Россбаум — сведений о нем найти не удалось. ^Назад

⁴ Дмитрий Васильевич Маслов (1903–1989) — поэт, входил в Юрьевский цех поэтов. ^Назад

⁵ Грациэлла Брейтвейт (Braithwaite) — знакомая семьи Лотаревых, молодая дама из Лондона, «англичанка по отцу, итальянка по матери» (Игорь Северянин. Письма к С. И. Карузо. С. 262). Она приехала в гости к поэту в Тойла летом 1932 г. и прожила здесь два с половиной месяца. С осени 1932 г. поселилась в Йыхви, где стала давать уроки итальянского языка. ^Назад

⁶ По всей вероятности, Евдокия Штрандель, беженка из Петрограда, проживавшая в Тойла, близкая знакомая семьи Лотаревых, предмет увлечения поэта. Игорь Северянин так отзывался о ней в письме к А. Барановой от 5 окт. 1934 г.: «У нас в деревне живет одна прелестная дама из Петербурга… Ей 29 лет. Муж ее держит лавку, где мы и пользуемся кредитом. Эта милая дама приходит к нам ежедневно уже много лет, вместе гуляем и читаем по вечерам Блока, Брюсова, Гумилева и других излюбленных авторов. Она знает наизусть много моих стихов (почти все!) и других авторов. Человек она остроумный, очень тонкий и веселый. Даже как-то странно порой, что она вынуждена сидеть за прилавком, обладая совсем иными данными… Присутствие этой женщины в Тойле несомненно скрашивает наше в ней пребывание» (Игорь Северянин: Письма к Августе Барановой. С. 95). ^Назад

⁷ Александр Карлович Эссен — инженер, работавший в Ярве (ныне часть города Кохтла-Ярве), в 16 км от Тойла. Один из наиболее близких к Игорю Северянину людей, начиная с 1920 г. А. К. Эссен часто посещал поэта в Тойла, в свою очередь Игорь Северянин нередко бывал у него в Ярве. Крестник сына поэта — Вакха. А. К. Эссену посвящено несколько стихотворений Игоря Северянина, который произвел его в «Принцы Лилии» (см. «Поэзу Принцу Лилии» в сборнике «Фея Eiole»). ^Назад

⁸ Грациэлла — Брейтвейт. ^Назад

⁹ Аура, Нора — дачницы, отдыхавшие летом 1932 г. в Тойла. ^Назад

¹⁰ Гунгербург — старое название Нарва-Йыэсуу. И. Борман проводила лето на своей семейной даче в Нарва-Йыэсуу. ^Назад

¹¹ Стильмарк — сведений о нем найти не удалось. ^Назад

¹² М. К. — по всей вероятности, Михаил Константинович Борман. ^Назад

5

¹ Речь идет о планировавшейся поездке Игоря Северянина с женой за границу. На самом деле поэт с супругой отправился за рубеж только в начале 1933 г. (см. ниже). ^Назад

² Проданные экземпляры сборника «Адриатика». ^Назад

³ И. Х. Степанов (см. примеч. 2 к письму № 3). ^Назад

⁴ Речь идет о Грациэлле Брейтвейт (см. примеч. 5 к письму № 3). «Дочь Альбиона» — рассказ А. П. Чехова. ^Назад

6

¹ Игорь Северянин с супругой выехали из Тойла 1 марта 1933 г. ^Назад

² Тарту. ^Назад

³ Название отеля в копии пропущено. Возможно, Северянин останавливался в лондонской гостинице, где проходил ужин. См.: Марьяш И. «Здесь солнцем Пушкина» // Горизонт. (Кишинев). 1987. № 8. ^Назад

⁴ Замок Храстовац в горах Словении. Замок принадлежал ранее семейству австрийских графов Герберштейнов, позже — югославскому государству. В нем располагалась школа-санаторий (см.: Игорь Северянин. Письма к С. И. Карузо. С. 273). ^Назад

⁵ Триест — старинный город в Италии, на берегу Адриатического моря, недалеко от границы с Югославией. Фиуме (ныне Риека в Словении) — город, входивший в те годы в состав Италии; предмет ожесточенных споров между Италией и Королевством сербов, хорватов и словенцев (Югославией). Фиуме был присоединен, после длительных переговоров, к Италии, в руках югославов осталось только предместье города — Сушак. ^Назад

⁶ Шмецк — ныне Ауга, часть Нарва-Йыэсуу, где находилась дача Борманов. ^Назад

⁷ Вебер — Агате Веэбер (1901–1988), художник, вдова живописца К. Веэбера; хорошая знакомая Игоря Северянина, часто бывала у него в гостях в Тойла. ^Назад

⁸ В. А. Никифоров-Волгин (см. примеч. 5 к письму № 2). ^Назад

⁹ Лидия Яковлевна Липковская (1884–1958) — певица (сопрано). Была солисткой Мариинского оперного театра, с успехом выступала заграницей, где она жила с 1919 г. Игорь Северянин познакомился с Л. Я. Липковской еще в Петербурге, предположительно в 1909 г., и посвятил ей несколько стихотворений. ^Назад

¹⁰ Елена Ивановна Арцыбашева — вдова писателя М. П. Арцыбашева, давняя знакомая Игоря Северянина. В начале 1930-х гг. переехала из Варшавы в Бухарест. ^Назад

7

¹ По всей вероятности, Александр Эдуардович Шульц (1884 – после 1941), журналист и общественный деятель 1920–1930-х гг., фактический редактор основных русских газет в Эстонии тех лет — «Вестей дня» и «Русского вестника», корреспондент рижской газеты «Сегодня» в Эстонии. ^Назад

² По-видимому, это свидетельство намечавшегося разрыва Игоря Северянина с Фелиссой Круут, который совершился в марте 1935 г., после чего поэт покинул Тойла. ^Назад

^(*) Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. 4 (Новая серия). Тарту, 2001. С. 260-281. ^Назад