В известном пушкинском послании "К вельможе" (1830)¹ встречается не часто привлекавшее внимание комментаторов выражение "...и твой безносый Касти". О нем уже писалось, но, как мне кажется, можно добавить еще кое-что, чтобы общая картина оказалась понятнее².

Приведу интересующий нас отрывок из пушкинского послания:

Все изменилось. Ты видел вихорь бури,
Падение всего, союз ума и фурий,
Свободой грозною воздвигнутый закон,
Под гильотиною Версаль и Трианон
И мрачным ужасом смененные забавы.
Преобразился мир при громах новой славы.
Давно Ферней умолк. Приятель твой Вольтер,
Превратности судеб разительный пример,
Не успокоившись и в гробовом жилище,
Доныне странствует с кладбища на кладбище.
Барон д'Ольбах, Морле, Гальяни, Дидерот,
Енциклопедии скептический причет,
И колкий Бомарше, и твой безносый Касти,
Все, все уже прошли. Их мненья, толки, страсти
Забыты для других. Смотри: вокруг тебя
Все новое кипит, былое истребя.
Свидетелями быв вчерашнего паденья,
Едва опомнились младые поколения...

Послание обращено к князю Н. Б. Юсупову (1750-1831)³ в ответ на приглашение посетить его в подмосковной усадьбе Архангельское. Все стихотворение воссоздает образ человека эпохи Екатерины, полностью пропитанного культурой французского XVIII века⁴. После долгого путешествия по Европе в 1772-1781 гг. князь Юсупов был посланником русской императрицы в Турине (1783-1788) и жил в Париже перед самой французской революцией. Таким образом, он познакомился со многими деятелями европейской культуры того времени. Некоторых из них Пушкин перечисляет в своем послании: Вольтера, Дидро, Бомарше и т.д. По поводу указанных Пушкиным фамилий М. Н. Розанов замечает: "Среди всех этих французов фигурирует только один иностранец - итальянец Касти"⁵.

Замечание уже само по себе не точное, учитывая, что Пушкин упоминает и аббата Гальяни (1728-1787) и фамилию произносит с правильным итальянским ударением, а не на французский манер с ударением на конечном слоге: "Барон д'Ольбах, Морле, Гальяни, Дидерот"⁶.

Однако Розанов единственный, кто старался прокомментировать упоминание Пушкиным итальянского поэта и либреттиста Джамбаттиста Касти (1724-1803)⁷, и его комментарий в общем точный, хотя, как увидим дальше, не вполне удовлетворительный.

В окончательном тексте упоминание Касти звучит как "...и твой безносый Касти". В других вариантах мы читаем: "И Касти поэт...", "И Касти аббат", "и твой аббат безносый"⁸.

Розанов касается обоих аспектов выражения "...и твой безносый Касти" в окончательном тексте, т.е. "и твой... Касти" и "безносый Касти", но вариантами не занимается. Что касается первого, то он не может не ограничиться гипотезами. На сегодняшний день нет фактического материала для истолкования особенной близости Касти к Юсупову. Именно Касти определен как твой, это явно подразумевает, что он был у Юсупова своим человеком. Розанов приводит данные о пребываниях Юсупова за рубежом в разные годы и напоминает, что Касти служил при Петербургском дворе в 1778-81 гг., где он сочинил несколько либретто и од в честь Екатерины, начал сочинять "Novelle Galanti" и собрал материалы для своей сатирической антиекатерининской "Poema Tartaro" ("Татарской Поэмы", 1783; изд. в 1796 г.)⁹. Касти долго жил в Вене (еще с 1770 года, а в 1790 году был назначен poeta cesareo). Впоследствии жил в Тоскане и в Париже, где и умер в 1803 году. Однако документы о личном знакомстве Юсупова с Касти пока не разысканы. Поэтому, при отсутствии более конкретных данных, вопрос об их отношениях остается нерешенным и ограничивается известной информацией в письме П. А. Плетнева к Я. К. Гроту. Об этом уже писал В. Э. Вацуро: "Имя Касти Пушкин мог видеть в юсуповском альбоме. По-видимому, об этом знакомстве Юсупова Пушкин говорил Плетневу, который почти двадцатью годами позже с уверенностью сообщал Гроту: "Касти лично был знаком Юсупову, долго жившему в чужих краях""¹⁰.

Гораздо более интригующим является второе выражение. Почему Касти "безносый"? Здесь Розанову удалось отметить очень важный момент в литературном и жизненном облике Касти. Он подчеркнут в одном сонете Дж. Парини. Но приведем весь абзац из статьи М. Н. Розанова:

Пушкин называет Касти "безносым". Как это понять? Судя по портрету (см. Wiese und Percopo, Geschichte der italienischer Literatur. S. 448) он обладал внушительным "римским" носом и скорее мог бы быть назван "носатым". Но надо иметь в виду, что сатирик Парини называет его "скверным попом, старым и вонючим, которому, по капризу судьбы, дано имя целомудренного (Casto)... Он всюду бродит и нудно декламирует, неприлично гнусавя носом" (recitar molesto, oscenamente parlando col naso). Может быть, эту особенность Касти, его произношение в нос, его гнусавость хотел отметить Пушкин, намекая, вместе с тем, как и Парини, на грязь и цинизм его новелл, которых сам автор как будто не замечает, словно лишенный обоняния ("безносый" в переносном смысле)¹¹.

Розанов приводит переносное истолкование пушкинского выражения, которое полностью оправдано литературным обликом поэта и, как увидим дальше, точными литературными деталями в его творчестве. Однако маститый пушкинист не приводит всех элементов, присутствующих в сонете Парини, как будто он цитировал из вторых рук, не имея перед собой полного текста сонета. В полном тексте Парини словосочетание "безносый Касти" получает более тривиальное объяснение.

Сонет Парини, конечно, начинается, как отмечено М. Н. Розановым, определением: "Un prete brutto, vecchio e puzzolente...", т.е. "Скверный поп, старый и вонючий", но сразу же следует уточнение: "Dal mal francese tutto quanto guasto...", т.е."От французской болезни весь испорчен". Итак, определение "безносый" содержит самый тривиальный намек на сифилис. О том, что на болезнь Касти часто намекали, свидетельствует рассказ Да Понте в его мемуарах. Там великий либреттист рассказывает, как император Иосиф II показывал ему сонет Парини, чтобы раскрыть настоящую натуру злого и завистливого стихотворца. Да Понте приводит другой вариант сонета, где читаем: "Un prete brutto, vecchio e puzzolente, Dal mal moderno tutto quanto guasto..." (От новой болезни весь испорчен)¹².

Действительно, Касти заболел сифилисом во время поездки на иберийский полуостров между концом 1780 и концом 1781 года, то есть сразу после пребывания в России. Об этом биографы дают всегда очень скудную информацию¹³.

Дальше Парини подчеркивает, как по иронии судьбы такой развратник, как Касти, носит фамилию, означающую "целомудренный": "E che per bizzarria dell'accidente, / Dal nome del casato P detto casto", и намекает на его "Татарскую поэму": "Ed un poema sporco e impertinente / contro al Monarca d'un impero vasto" (И грязную и наглую поэму / Против монарха обширной империи).

Конечно, как отмечено Розановым, дальше Парини выявляет гнусавость Касти: "Attorno va, recitator molesto, oscenamente parlando col naso" (Он всюду бродит и нудно декламирует, неприлично гнусавя носом). Однако вряд ли именно эту характеристику хотел отметить Пушкин эпитетом "безносый", хотя, конечно, именно сифилис разъедал горло поэта¹⁴. Сонет кончается удивленной сентенцией: "SX, questo mostro, questo / E' la delizia de' terrestri numi. / Oh che razza di tempi e di costumi!" (Да, это чудовище, именно оно наслаждение земных богов. Ах! Какие времена, какие нравы!).

Был ли известен Пушкину сонет Парини, мне кажется, не так существенно. О болезни Касти он мог знать прямо от Юсупова или вообще из разных источников, как зарубежных, так и русских. Однако это знакомство с текстом Парини не следует и отрицать¹⁵.

Стоит также отметить, что "нос" имеет определенную поэтическую функцию в творчестве самого Касти. Часто слово выступает как рифменный элемент в разных его поэмах с явно шутливо-фривольным подтекстом. Сказанное особенно относится к "Татарской поэме". Здесь главный герой (до известной степени, художественное перевоплощение самого автора) носит имя Томмазо, которое рифмуется со словом naso (нос), создавая многочисленные случаи иронического каламбура и похабного намека, часто относящиеся к русским историческим реалиям екатерининской среды.

Вообще во всех своих творениях Касти развивает шутливо-мифологизированный образ своего собственного носа в прямом, физиологическом, и в переносном, сексуальном, смысле, что и отражается, очевидно, в сонете Парини, где подчеркивается безносость Касти как в физиологическом, так и в моральном смысле. Любопытный пример шутливого отношения к своей безносости есть, кажется, у Дениса Давыдова, если принять гипотезу Вацуро об его авторстве сюжета пушкинского анекдота в Table Talk¹⁶.

Пушкин употреблял прилагательное "безносый" неоднократно¹⁷. Поэтому небезынтересно проследить его применение. Самый интересный случай - это позднее лирическое стихотворение "Когда за городом, задумчив, я брожу" (1836). Здесь оно включено в заключительное трехстишие, где находится и последнее противопоставление городского кладбища деревенскому¹⁸.

Приведу интересующий нас отрывок:

На месте праздных урн и мелких пирамид,
Безносых гениев, растрепанных харит
Стоит широко дуб над важными гробами.

Разбором пушкинской элегии занималась Лидия Гинзбург, которая, сравнив ее с батюшковским стихотворением "На смерть супруги Кокошкина" (1811), показала, как Пушкин возвращал аллегорической лексике Батюшкова ее вещественный смысл:

А место батюшковского тихого гения смерти, лишенной признаков поэтической абстракции, занял безносый гений. Безносый гений - достаточно столкновения двух этих слов, чтобы вызвать в представлении читателя ряд вещественных признаков, слагающихся в образ пострадавшей от времени кладбищенской статуи¹⁹.

В письме А. А. Дельвигу из Михайловского (октябрь - первая половина ноября 1825 года) Пушкин употребляет эпитет "безносый" в шутливой форме: "Благословляю его <Д. А. Эристова. - С. Г.> во имя Феба и св. Боболя безносого".

В письме Пушкин сообщает "приращение" к куплетам кн. Д. А. Эристова (1797-1858), которые, вероятно, прислал ему сам Дельвиг. Шутливый намек Пушкина связан с тем, что кн. Эристов до Царскосельского Лицея (он был выпускником второго курса в 1820 году) сперва учился при Полоцкой Иезуитской Коллегии и занимался историческими источниками по русской святости, как свидетельствует выпущенный им анонимно и совместно с М. Л. Яковлевым "Словарь о святых, прославленных в Российской церкви и о некоторых сподвижниках благочестия местночтимых" (Санкт-Петербург, 1836)²⁰.

Наконец, Пушкин применяет прилагательное "безносый" в "Путешествии в Арзрум", описывая восточного банщика:

Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику. Я должен признаться, что он был без носу; это не мешало ему быть мастером своего дела. Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать составы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение²¹.

И здесь прилагательное "безносый" применено в прямом вещественном смысле, что и не мешает Пушкину придавать ему и скрытую шутливую окраску: ср. "это не мешало ему быть мастером своего дела". Так же можно понимать и намек на сифилис Касти. Неслучайно, в послании "К вельможе" Касти рифмуется с страсти: целомудрие vs. страсти. В семантическом характере данной рифмовки трудно сомневаться. В ранних редакциях сначала появлялись записи "И Касти поэт", "И Касти аббат", потом фамилия итальянского поэта исчезала: "И милый Бомарше, и твой аббат безносый", "Лагарп и Бомарше, и твой аббат безносый", чтобы наконец вытеснить слово аббат и войти уже в окончательной рифмовке:

а) Лагарп и Бомарше, и твой безносый Касти,
    Почили в тишине - их споры, мнения, страсти

б) И милый Бомарше, и твой безносый Касти,
    [Почили в тишине -] их мнения, толки, страсти.

Здесь слово "безносый" теряет главную позицию в конце стиха, очевидно, из-за сильного семантического веса пары Касти - страсти, но остается как шутливый намек на противопоставление целомудрие vs. страсти и на самую дурную славу итальянского аббата-стихотворца. Конечно, нельзя отрицать и возможного влияния семантизированной рифмовки guasto - casto (испорчен - целомудрен) в сонете Парини.

Вообще Пушкин два раза упоминает Касти в своей критической прозе. В частности, Касти вместе с Боккаччио присутствует в статье "О новейших блюстителях нравственности" (1830), как автор вольной сказки²², и в статье "Опровержение на критики. "Граф Нулин наделал мне много хлопот..."" (1830), как автор шутливых повестей вместе с Ариосто, Боккаччио, Лафонтеном, Спенсером, Чусером, Виландом и Байроном²³. Сам факт, что обе работы написаны в 1830 году, показывает, что именно в этот период Касти привлекает внимание русского поэта и упоминание в послании "К вельможе" - не единичный случай. Мы знаем также, что Пушкин интересовался Касти в связи с переводами-переделками из кастовских стихов К. Н. Батюшкова. В своих "Заметках на полях 2-й части "Опытов в стихах и прозе" К. Н. Батюшкова" Пушкин по поводу "Радости. Подражание Касти" приписывает: "Вот Бат<юшковск>ая гармония"²⁴.

¹ Об этом стихотворении см.: Модзалевский Б. Л. "Послание к вельможе" А. С. Пушкина //Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929, С. 399-410); Вацуро В. Э.К вельможе // Стихотворения Пушкина 1820-1830-х гг. Л., 1974, С. 177-212). ^Назад

² На данный вопрос обратил мое внимание Ю. М. Лотман во время одной из встреч в Италии в конце восьмидесятых годов. Вообще, Юрий Михайлович отмечал некую недосказанность в традиционном истолковании вопроса, предложенном М. Н. Розановым (см. дальше). Здесь я постараюсь это истолкование уточнить и дополнить. ^Назад

³ О нем см. статью в кн.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1988, С. 517-518 (там же и библиография о нем). ^Назад

⁴ Об этом писал еще В. Г. Белинский (ПСС. М., 1955. Т. 5. С. 354). ^Назад

⁵ Розанов М. Н. Пушкин и итальянские писатели XVIII и начала XIX века // Известия Академии наук. Отделение общественных наук. 1937. N 2-3. С. 349. ^Назад

⁶ Фердинандо Гальяни жил в Париже в 1759-1769 гг. в качестве секретаря при посольстве неаполитанского королевства. Там он сблизился с Дидро и другими энциклопедистами. Когда и где князь Юсупов мог познакомиться с ним, непонятно. ^Назад

⁷ О Касти, его жизни и творчестве см. среди прочего: Muresu G. Le occasioni di un libertino (G. B. Casti), Messina-Firenze, 1973; Nigro S.Giambattista Casti // Dizionario Biografico degli Italiani. Roma, 1979. T. 22. P. 26-36. ^Назад

⁸ Пушкин А. С. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1949. Т. III. С. 816-817. ^Назад

⁹ Из многочисленной литературы о поэме Касти см.: Гливенко И. Россия времени Екатерины II: Poema Tartaro di G. B. Casti // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. Киев, 1898. Кн. 12. отд. С. 303-321; Zaboklicki K. La Russia Cateriniana nel Poema Tartaro di G. B. Casti // Giornale storico della letteratura italiana. 1972. P. 363-386; Гардзонио С. Образ Российской империи в итальянской поэзии конца XVIII начала XX вв. // Казань, Москва, Петербург: Российская империя взглядом из разных углов. М., 1997. С. 112-116. ^Назад

¹⁰ Вацуро В. Э. "К вельможе" // Стихотворения Пушкина 1820-
1830-х гг. С. 194-195. Письмо Плетнева напечатано в кн.: Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. СПб., 1896. Т. III. С. 412. ^Назад

¹¹ Розанов М. Н. Пушкин и итальянские писатели XVIII и начала XIX века. С. 350-351. ^Назад

¹² L. Da Ponte. Memorie. Bari, 1918. T. 1. P. 122-123. ^Назад

¹³ См.: Muresu G. Le occasioni di un libertino (G. B. Casti). P. 10. Сонет Парини обычно издавался под датой 1768 г., что не соотносимо с болезнью Касти. Дж. Муресу, как по другим соображениям и Э. Бонора, переносит дату сочинения сонета Парини на 1780-е годы, приводя как веский аргумент именно дату заболевания автора "Татарской Поэмы". ^Назад

¹⁴ Nigro S. Giаmbattista Casti // Dizionario Biografico degli Italiani. P. 28. ^Назад

¹⁵ Не будем здесь касаться вопроса о знакомстве Пушкина с творчеством Парини. Об этом уже писалось и довольно убедительно (E. Lo Gatto. Puskin e Parini // Alessandro Puskin nel Primo Centenario della Morte. Roma, 1937. P. 301-329). Сказанное не исключает потребности новых исследований и анализов. ^Назад

¹⁶ Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 118-121. ^Назад

¹⁷ Словарь языка Пушкина. М., 1956. Т. 1. С. 86. ^Назад

¹⁸ Проблема истолкования данного стихотворения неоднократно занимала пушкинистов. Здесь не будем ее касаться, см. о ней: Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975. С. 256-257; Макогоненко Г. П. Творчество Пушкина в 1830-е годы (1833-1836). Л., 1982. С. 442-446; Ильичев А. В.. "Когда за городом, задумчив, я брожу" // Временник пушкинской комиссии. Л., 1987. Вып. 21. С. 98-104. ^Назад

¹⁹ См.: Гинзбург Л. Я. О лирике. М.; Л., 1964. С. 239-240. ^Назад

²⁰ Ср. Пушкин А. С. Письма. Т. I (1815-1825). М.; Л., 1926. С. 165, 517-518. О "Словаре" Эристова положительно отозвался на страницах "Современника" сам Пушкин в статье 1836 года "Словарь о святых" (ср.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.; Л., 1949. Т. 12. С. 101-103). ^Назад

²¹ Пушкин. Полн. собр. соч. М.; Л., 1940. Т. 8. С. 457. ^Назад

²² Пушкин. Полн. собр. соч. М.; Л., 1949. Т. 11. С. 98. Заметка появилась посмертно в 1884 в "Русской Старине" (Ноябрь. С. 367-368). ^Назад

²³ Там же. С. 156. Впервые напечатано в посмертном собрании сочинений 1841 года. ^Назад

²⁴ Пушкин. Полн.собр. соч. М.; Л., 1949. Т. 12. С.  279. ^Назад