Тютчевиана

Ковтунова И.И.
Федор Тютчев

Ковтунова И.И. Федор Тютчев // Ковтунова И.И. Очерки по языку русских поэтов. – М.: Азбуковник, 2003. – С. 61–75.

С. 61

Здесь духа мощного господство
Здесь утонченной жизни цвет

Эти слова А. Фета из стихотворения «На книжке стихотворений Тютчева» очень точно определили главные черты лирики Ф. Тютчева. Знаменательная характеристика Тютчева содержится в последней строфе стихотворения Фета:

Но муза, правду соблюдая,
Глядит: а на весах у ней
Вот эта книжка небольшая
Томов премногих тяжелей

Поэтическое наследие Тютчева – небольшого объема. Но он принадлежит к числу гениальных русских поэтов первого разряда.

Л. Толстой, высоко ценивший Тютчева, ставил перед его стихами пометы: Глубина, Красота, Чувство. Эти характеристики отражают преобладающее в стихотворении начало. Они могут служить своеобразной классификацией лирики Тютчева. Глубина преобладает в философской лирике, красота – в лирике природы, а страстное чувство сильней всего выражено в стихах о любви.

Сила и острота мысли сочетались в Тютчеве с тайной поэтической интуицией. Глубинные прозрения в сущность мира, потаенную жизнь природы и трагическую участь человека Тютчев выражал в афористически отточенных мыслях, которые облекались в ясную, лаконичную и поэтически совершенную форму.

Строго отчеканенная формулировка мысли занимает небольшое пространство текста. У Тютчева много стихотворений малого объема – четверостишия, пятистишия, шестистишия и восьмистишия. Некоторые примеры четверостиший и одно восьмистишие:

С. 62

Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовется, –
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...

Увы, что нашего незнанья
И беспомощней и грустей?
Кто смеет молвить: до свиданья
Чрез бездну двух или трех дней?

Тихой ночью, поздним летом,
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющие зреют...
Усыпительно-безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистые их волны,
Убеленные луной...

В. Брюсов в статье о творчестве Тютчева отметил, что в поэзии Тютчева есть два мира – дневной и ночной мир и в соответствии с этим две лиры – дневная и ночная. Противопоставленность двух миров выражена в стихотворении Тютчева «День и ночь»:

На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканный
Высокой волею богов.
День – сей блистательный покров – День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!

Но меркнет день – настала ночь;
Пришла – и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь...
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!

Дневная лира – «С лазурной ясностью во взоре» («Поэзия»), а свидетельство о ночной лире можно видеть в стихотворении «Видение»:

С. 63

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

Тогда густеет ночь, как хаос на водах,
Беспамятство, как Атлас, давит сушу;
Лишь музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах!

В пророческих снах Тютчев видел образ вселенной, целостную картину мироздания и воссоздавал эту картину в прекрасных поэтических образах («Как океан объемлет шар земной», «Сон на море», «Как сладко дремлет сад темнозеленый», «Лебедь»).

В картинах ночного мира есть свои ключевые слова-образы. Для космической темы важны образы хаоса, бездны и таинственного ночного гула, который слышит поэт. Вот некоторые примеры. В стихотворении «Как океан объемлет шар земной»:

Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, –
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.

Вторая часть стихотворения «О чем ты воешь, ветр ночной?»:

О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди –
Под ними хаос шевелится!..

Две последних строфы стихотворения «Как сладко дремлет сад темнозеленый»:

На мир дневной спустилася завеса;
Изнемогло движенье, труд уснул...
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный, еженочный гул...

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

С. 64

Строфа из стихотворения «Там, где горы, убегая»:

В панцырь дедовский закован,
Воин-сторож на стене
Слышал, тайно очарован,
Дальний гул, как бы во сне.

Начало стихотворения «Тени сизые смесились»:

Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул –
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул...

В поэзии Тютчева значительное место занимает не только дневной и ночной мир, но и мир переходных состояний. Для времен года это осень и весна, для времени суток это сумерки и рассвет. Утонченная жизнь природы отразилась более всего в описании осени и сумерек. Именно в эти периоды в природе господствуют полутона, тонкие оттенки цвета, жизнь замедляется, появляется мягкость освещения, покой. Передавая моменты перехода из одного состояния в другое, Тютчев как бы замедляет время, воспроизводит в поэтическом образе медлительность времени, в течение которого происходят изменения в природе:

И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.

Переходным состояниям в природе соответствуют переходные состояния в душе человека. Образ перехода присутствует в стихотворении «Последняя любовь». Стремление к замедлению уходящего времени проявляется в самом ритме стихотворения:

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье.
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...

С. 65

О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.

Темп речи ощутимо замедляется во второй и четвертой строке первой строфы, во второй строфе (начиная со второй строки) и в последней строке стихотворения.

В описаниях перехода от дня к ночи повторяются образы сумрака, вечереющего дня. Ключевые слова, передающие этот процесс перехода, имеют значение угасания, исчезновения: вечереть, темнеть, гаснуть, потухать, исчезать, таять, догорать, скудеть, меркнуть, бледнеть и др. Некоторые примеры: День вечереет, ночь близка, Длинней с горы ложится тень, На небе гаснут облака... Уж поздно. Вечереет день. Слова со значением перехода к сумеркам часто повторяются в пределах строфы или целого текста. В стихотворении «Я помню время золотое» в первой строфе: День вечерел; мы были двое; Внизу, в тени, шумел Дунай. В пятой строфе: День догорал; звучнее пела Река в померкших берегах. Еще примеры: День потухающий дымился; Вот бреду я вдоль большой дороги В тихом свете гаснущего дня...; Тени сизые смесились, Цвет поблекнул, звук уснул; Мы едем – поздно – меркнет день.

В поэзии Тютчева – завороженность сумерками с их световыми изменениями и полутонами. В стихах Тютчева присутствуют не только зрительные и слуховые образы перехода к вечеру и ночи, но и образы, передающие погружение всего существа поэта в ночные глубины. Например, наступление особо значимого для поэта момента ночи в строках: Тогда густеет ночь, как хаос на водах.

Картины перехода от конца лета к осени:

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора –
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...

Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все – простор везде, –
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.

Густеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь –
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле.

С. 66

В стихотворении «Осенний вечер» (Есть в светлости осенних вечеров) соединяются оба переходных состояния – осень и вечер.

Прием концентрации ключевых слов-образов со значением перехода входит в серию приемов, которые можно обозначить как «поэтику переходных состояний» – не только от дня к ночи, но перехода в более широком смысле. Например, Тютчев часто употребляет качественные прилагательные и наречия в сравнительной степени. Сравнительная степень образно передает процесс усиления, нарастания признака в картине перехода из одного состояния в другое: И тень нахмурилась темней (это напоминает державинскую строку Затихла тише тишина); Черней и чаще бор глубокий; Все темней, темнее над землею – Улетел последний отблеск дня...; Ветра теплого порывы, Дальний гром и дождь порой... Зеленеющие нивы Зеленее под грозой; Звучнее пела Река в померкших берегах; И торопливей, молчаливей Ложится по долине тень; В душном воздухе молчанье, Как предчувствие грозы, Жарче роз благоуханье, Звонче голос стрекозы...

Обращает на себя внимание в языке Тютчева множество слов с компонентом полу-, обозначающих неполноту признака и рисующих тонкие и смутные промежуточные состояния природы и души: полусонный (Ходили тени по стенам И полусонное мерцанье... И много лет и теплых южных зим Провеяло над нею полусонно); полусонье (В сладкий сумрак полусонья Погрузись и отдохни); полусвет (И в мерцанье полусвета, Тайной страстью занята, Здесь влюбленного поэта Веет легкая мечта); полупрозрачный (Пора разлуки миновала, И от нее в руках у нас Одно осталось покрывало, Полупрозрачное для глаз); полумгла:

Осенней позднею порою
Люблю я царскосельский сад,
Когда он тихой полумглою
Как бы дремотою объят,
И белокрылые виденья,
На тусклом озера стекле,
В какой-то неге онеменья
Коснеют в этой полумгле...

Большое значение в поэзии Тютчева имеет противостояние бурной жизни, игры жизненных сил, их избытка (И мир, цве-

С. 67

тущий мир природы, Избытком жизни упоен) и дремотного мира. Это противостояние охватывает и дневную, и ночную жизнь, и мир переходных состояний (сравните описания весны и осени у Тютчева). Бурные проявления природы (гроза, море, шествие весны и др.) передаются в ярких образах блеска, сияния, сверкания, грохота, звона, шума и множества других. Ключевые словесные образы дремотного мира – дремота, лень, тишина, сон, полусонье. Стихотворение «Полдень» насыщено образами дремоты. Дважды и трижды повторяются слова этого ряда в пределах строфы:

Лениво дышит полдень мглистый,
Лениво катится река,
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.

И всю природу, как туман,
Дремота жаркая объемлет,
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.

В дремотном мире Тютчева также есть жизнь, но жизнь подспудная, потаенная, глубинная, не обнаруживающая себя на поверхности. Под дремотой скрыты тайны космического мира, тайны природы и глубины человеческой души. Вот еще несколько примеров: Обвеян вещею дремотой, Полураздетый лес грустит...; Смотрю и я, как бы живой, На эти дремлющие воды; Как сладко дремлет Рим в ее лучах! Дремотою обвеян я – О время, погоди! Чувства – мглой самозабвенья Переполни через край!.. Дай вкусить уничтоженья, С миром дремлющим смешай!

В последних двух примерах звучит характерный для поэзии Тютчева мотив растворения в природе. Стремление слиться со стихией выражается и в описаниях бурных явлений природы, например, в стихотворении «Как хорошо ты, о море ночное»:

В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою –
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою...

Существенная особенность мировоззрения Тютчева – обожествление природы, пантеизм: Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик – В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык... <...> Тютчев слышал

С. 68

и понимал язык природы. Живая жизнь природы отразилась в его поэтических образах – сравнениях, метафорах. Земные и водные пространства дышат, водная стихия звучит, поет, воздушная среда льется и т. д. Вот некоторые образы живой природы:

Играют выси ледяные С лазурью неба огневой; Ночь хмурая, как зверь стоокий, – Глядит из каждого куста; Месяц слушал, волны пели; Еще природа не проснулась, Но сквозь редеющего сна Весну прослышала она, И ей невольно улыбнулась...; Вот тихоструйно, тиховейно, Как ветерком занесено, Дымно-легко, мглисто-лилейно Вдруг что-то порхнуло в окно (о появлении утреннего солнца); Деревья радостно трепещут, Купаясь в небе голубом; Затихла биза ... Легче дышит Лазурный сонм женевских вод; В лунном сиянии, словно живое, Ходит, и дышит, и блещет оно... (о море); Одни зарницы огневые, Воспламеняясь чередой, Как демоны глухонемые, Ведут беседу меж собой.

Многие стихотворения Тютчева построены по принципу параллелизма явлений природы и судьбы человека:

Смотри, как на речном просторе,
По склону вновь оживших вод,
Во всеобъемлющее море
За льдиной льдина вслед плывет.

На солнце ль радужно блистая,
Иль ночью в поздней темноте,
Но все, неизбежимо тая,
Они плывут к одной мете.

Все вместе – малые, большие,
Утратив прежний образ свой,
Все – безразличны, как стихия, –
Сольются с бездной роковой!..

О, нашей мысли обольщенье,
Ты, человеческое Я,
Не таково ль твое значенье,
Не такова ль судьба твоя?

Иногда стихотворение делится на две равные композиционные части. Но более типична такая композиция, при которой сопоставление с человеком проводится лишь в самом конце. В стихотворении «Как неожиданно и ярко» описывается появление и исчезновение радуги на небе. Вот вторая часть стихотворения:

С. 69

О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его – лови скорей!
Смотри – оно уж побледнело,
Еще минута, две – и что ж?
Ушло, как то уйдет всецело,
Чем ты и дышишь и живешь.

В стихотворении «Осенний вечер» тема человека вводится в конце: Ущерб, изнеможете – и на всем Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Возвышенной стыдливостью страданья. По такому же образцу построено стихотворение «Сияет солнце, воды блещут»:

Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.

Но и в избытке упоенья
Нет упоения сильней
Одной улыбки умиленья
Измученной души твоей.

Есть у Тютчева стихотворения, полностью посвященные природе. Обычно они приобретают символический смысл, так как их живая образность выражает и состояние души поэта (например, в приведенном уже стихотворении «Есть в осени первоначальной»).

Но в жизни человека нет полного соответствия природе. По мысли Тютчева, в природе есть гармония, строй, созвучие. Человек из этой гармонии выпадает:

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, –

С. 70

Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?

Тютчев тонко воспринимал воздействия воздушной среды. Ощущение воздушной среды передается концентрацией характерных для поэтики Тютчева словесных образов: воздушный, легкий, эфирный, ангельский, тихоструйный, тиховейный, дымный, туманный, зыбкий, незримый; веять, обвеивать, струиться; веянье, дуновенье и под.

«Воздушные» образы, чаще всего окрашенные в положительные тона, применяются не только к миру природы, но и к душевному миру, к незримым прикосновениям духа. Это может быть дух места и времени (Баснословной былью веет Из-под мраморных аркад...; Здесь былое чудно веет Обаянием своим), духовное начало в природе (Мы видим: с голубого своду Нездешним светом веет нам), ощущение присутствия близкой души и под. Некоторые примеры «воздушных» образов:

Туманная и тихая лазурь Над грустно сиротеющей землею; Сводом легким и прекрасным Светит небо надо мной; И баюкает их морс Тихоструйною волной; Лишь по задумчивой Неве Струится лунное сиянье; Так мило-благодатна, Воздушна и светла, Душе моей стократно Любовь твоя была; И мне казалось, что меня Какой-то миротворный гений Из пышно-золотого дня Увлек, незримый, в царство теней; Здесь влюбленного поэта Веет легкая мечта; Так, весь обвеян дуновеньем Тех лет душевной полноты, С давно забытым упоеньем Смотрю на милые черты...

Тютчев помещает слова (например, веять, повеять) в такие словесные сочетания, которые придают этим словом индивидуальное звучание, свою особую лирическую тональность, отличая их от общеязыкового употребления. Тютчевский контекст, всегда значительный по смыслу, преобразует привычные значения слов.

По отношению к природе в разных ее проявлениях часто применяются эпитеты, говорящие о живой красоте мира: волшебный, благодатный, таинственный, сияющий, румяный, золотой

С. 71

(пышно-золотой), лазурный, благовонный, благоухающий, благосклонный, праздничный, радужный, светлый, чистый, тихий, тонкий, нежный, бледный, томный, туманный, сумрачный, тусклый, безмолвный, молчаливый, сонный, легкий.

Повторяющиеся в поэзии Тютчева эпитеты выражают не только внешне воспринимаемую гармонию и красоту мира, но и таинственную глубинную жизнь природы. Восприятие Тютчева, передаваемое в поэтических образах, – на грани прозрений в непознаваемое, но интуитивно ощущаемое в природе. Ключевые слова-признаки, применяемые к природе, позволяют сделать вывод о том, что образы зримого мира у Тютчева заключают в себе два контрастных начала. На одном полюсе – яркая красота природы, проявление в ней силы, избытка жизни, а на другом – прелесть угасания, увядания (Как увядающее мило! Какая прелесть в нем для нас), проявляющего себя в едва уловимых оттенках, полутонах.

Индивидуальная особенность языка Тютчева – обилие сложных слов (тихоструйный, громокипящий, огнецветный, дымно-легко, гордо-боязлив и под.). Сложные слова в поэзии Тютчева (качественные прилагательные и наречия) чаще всего обозначают не привычный, традиционный и постоянный признак предмета или действия, но признак мгновенный и преходящий, увиденный в определенный момент времени.

В пристрастии к таким определениям проявился процесс в развитии поэзии, который исследователи литературы называют индивидуализацией лирики, то есть изображением конкретных, единичных и неповторимо-индивидуальных восприятий. Легко заметить, что такие своеобразные определения привлекаются для обозначения необычных и новых признаков: торжественно-угрюмый (мрак), безлюдно-величавый (спящий Рим), пасмурно-багровый (вечер), младенчески-живой (смех), тревожно-пустой (призрак), пророчески-неясный (сон), пророчески-слепой (инстинкт). Несколько развернутых примеров:

Я в хаосе звуков лежал оглушен, Но над хаосом звуков носился мой сон. Болезненно-яркий, волшебно-немой, Он веял легко над гремящею тьмой; А небо так нетленно-чисто; Но длань незримо-роковая, Твой луч упорный преломляя, Сверкает в брызгах с высоты; Люблю глаза твои, мой друг, С игрой их пламенно-чудесной; И жизни божески-всемирной Хотя на миг причастен

С. 72

будь! И все для сердца и для глаз Так было холодно-бесцветно, Так было грустно-безответно.

Живописные картины пространства у Тютчева, с их неповторимым своеобразием, нередко создаются приемом наложения одного тона на другой – как в акварельной технике. О нивах: Усыпительно-безмолвны, Как блестят в тиши ночной Золотистые их волны, Убеленные луной; Тусклым сияньем облитое море, Как хорошо ты в безлюдье ночном; Внизу, как зеркало стальное, Синеют озера струи; И облаков вечерних тень По светлым кровлям пролетала; Сквозь лазурный сумрак ночи Альпы снежные глядят.

В других случаях в картине сополагаются разные тона и сближаются свет и тень. Возникают своеобразные цветовые сочетания: Как сладко дремлет сад темнозеленый, Объятый негой ночи голубой, Сквозь яблони, цветами убеленной, Как сладко светит месяц золотой!.. Как хорошо ты, о море ночное, – Здесь лучезарно, там сизо-темно...

В языке Тютчева встречаются указательные слова, создающие образ индивидуального восприятия пространства в определенный момент времени: Так здесь-то суждено нам было Сказать последнее прости...; Здесь фонтан неутомимый День и ночь поет в углу; Гляжу тревожными глазами На этот блеск, на этот свет...; А там, в торжественном покое, Разоблаченная с утра, Сияет Белая гора, Как откровенье неземное.

В стихах Тютчева есть прямое выражение «разговора с собой» – в форме речи о себе во втором лице, обращений к себе, к своей душе (Душа, душа, спала и ты; О вещая душа моя] О сердце, полное тревоги, О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!..), а также в форме направленных к себе советов и наставлений: Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои; Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Источником мудрых советов служит разум, а их адресатом является эмоциональная сторона личности поэта. Но значительность смысла вызывает к жизни и других адресатов – таких читателей, которые могут применить к себе сказанные поэтом слова. Происходит некоторое обобщение адресата. А. Блок, обращаясь к себе, повторил «заветы» Тютчева в следующих стихах:

С. 73

Так смейтесь, и не верьте нам,
И не читайте наши строки
О том, что под землей струи
Поют, о том, что бродят светы...

Но помни Тютчева заветы:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои...

Строки Тютчева могут быть обращены и к поэтам, от имени которых Блок ведет речь.

Сила познающей мысли проявляется в лирике Тютчева в вопросах, непосредственно воспроизводящих процесс размышлений поэта: О чем ты воешь, ветр ночной? О чем так сетуешь безумно?.. Что значит странный голос твой, То глухо жалобный, То шумно? Иногда вопросы остаются без ответа: Откуда, как разлад возник? И отчего же в общем хоре Душа не то поет, что море, И ропщет мыслящий тростник? Но чаще дается возможный ответ в форме вопросов-предположений: Что это, друг? Иль злая жизнь недаром, Та жизнь, – увы! – что в нас тогда текла, Та злая жизнь, с ее мятежным жаром, Через порог заветный перешла? Обычно в таких вопросах предлагается выбор между двумя возможностями: О Север, Север – чародей, Иль я тобою околдован? Иль в самом деле я прикован К гранитной полосе твоей?

Характерная особенность поэтики Тютчева – композиционные повторы. Повторяется слово, обозначающее признак, который окрашивает собой весь текст. Например, слово лениво в приведенном выше стихотворении «Полдень». Повторяться может определяемое слово, которому при повторении приписывается новый признак. Разнообразны типы повторов в стихотворении «Сияет солнце, воды блещут» (см. выше). Трижды повторено упоенье (упоен):

И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.

Но и в избытке упоенья
Нет упоения сильней
Одной улыбки умиленья
Измученной души твоей.

Другие повторения в этих стихах: жизнь во всем – избытком жизни; деревья трепещут – поют деревья; воды блещут –

С. 74

блещут воды; в двух разных значениях повторяется слово улыбка. Повторение слова в тексте обеспечивает также логику развития лирического сюжета.

Стройная логика композиции, свойственная стихам Тютчева, сочетается с музыкальностью звуковой структуры стиха. Созвучия часто встречаются в синтаксически связанных друг с другом словах: сладкий сумрак полусонья, свежий след синели, лист зеленеет молодой.

Характерны разные формы симметричного расположения одинаковых звуков в пределах строки, двух строк или целой строфы: На небе тусклом и туманном (звуки повторяются по симметричной схеме: ни ту ту нн); Таинственно, как в первый день созданья, В бездонном небе звездный сонм горит (схема: ннннн – ннннн; зд-зд зв зд); Восток белел. Ладья катилась. ветрило весело звучало (схема: влллл – ел ел ел; cm тс – тс); В строфе Бродить без дела и без цели И ненароком, на лету, Забресть на свежий дух синели Или на светлую мечту... (схема: лл – нннл – нннл –лнл). В строфе из восьми строк:

Сновиденьем безобразным
Скрылся север роковой,
Сводом легким и прекрасным
Светит небо надо мной.
Снова жадными очами
Свет живительный я пью
И под чистыми лучами
Край волшебный узнаю.

Звук, еще не встречавшийся в данной строфе, как правило, повторяется в следующих строках. В приведенном примере: жч – ж – чч в последних строках. Звуковая симметрия наблюдается и в построении целого стихотворного текста. Например, схема жч – ж – ч присутствует в начале того же стихотворения: Вновь твои я вижу очи (ср.: Снова жадными очами) – И один твой южный взгляд Киммерийской грустной ночи Вдруг рассеял сонный хлад...

Повторение гласных подчиняется тем же закономерностям. В результате такой звуковой структуры возникает плавный переход от слова к слову и от строки к строке.

Есть у Тютчева и повторение звуков ключевого слова, на протяжении всего текста. В стихотворении «Весенняя гроза» повто-

С. 75

ряется сочетание гр: гром, играя, грохочет, гремят, с горы, нагорный, громам, громокипящий.

Поэтическая мысль Тютчева, движимая «мощным духом» и «утонченной жизни цветом», обладает широким диапазоном восприятия мира. Огромный по масштабу поэтический мир Тютчева вмещает в себя многие контрастные и даже полярные восприятия и образы.

Ф. Тютчев, поэт глубоко самобытный, явился предшественником поэзии конца XIX-XX веков, начиная с А. Фета и символистов. Для многих поэтов и мыслителей XX века стихи Тютчева, насыщенные неувядаемым смыслом, стали источником тем, идей, образов, смысловых перекличек, эпиграфов, цитат, афоризмов (например: Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые) и даже названий сборников (например, «Демоны глухонемые» М. Волошина, 1919 год).