Виталий Куренной / Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля

Рецензии

Виталий Куренной

Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск: Водолей, 1999.

“Книга известного современного немецкого философа Петера Прехтля представляет собой редкое по систематичности изложение феноменологии Эдмунда Гуссерля. Автор сосредотачивается не на историческом, а на тематическом плане гуссерлевских исследований, знакомя читателя с основными понятиями и проблемами в их содержательной взаимосвязи” (с. 2, аннотация). Этим, пожалуй, сказано все об этой книге. В некоторое замешательство приводит только деепричастный оборот, начинающийся со слов “знакомя читателя”. Сперва недоумеваешь: “основными понятиями и проблемами <чего?> в их содержательной взаимосвязи”, тем более, что выражение “гуссерлевские исследования” столь же двусмысленно, как и “пушкинские вечера”. Но это одно из немногих затруднений, которые встретятся читателю при чтении этой книги, представляющей редкое по систематичности изложение феноменологии Эдмунда Гуссерля... Это называется déjà vu. Движимый мыслью, что когда-то нечто подобное он уже встречал, рецензент порылся на особенно дальних книжных полках и в самом деле нашел. Это оказалась книга вот с таким титулом: Kantiana. Серия руководств к изучению философии Канта. Выпуск I. Ход мыслей в “Критике чистого разума”. Руководство для чтения Карла Штанге, проф. Кенигсбергского университета. Перевод с немецкого Б. А. Фохта и А. И. Бердникова. Москва, типография 5 Шушукина, 1906. Книга занимает 27 страниц (не считая предисловия Б. Фохта). Из соотношения “объем того, что следует изложить, на объем изложения” можно заключить, что немецкая философская мысль в этом направлении серьезно прогрессировала. В “Предисловии к русскому переводу” Б. Фохт пишет: “Предлагая вниманию читателей перевод краткого руководства профессора Штанге, мы ставим своей задачей способствовать, по мере сил, правильному изучению философии Канта... . Пробудившийся несколько лет тому назад и с каждым годом все возрастающий интерес к Канту, не привел, однако, у нас к сколько-нибудь основательному знакомству с его творениями”. Не исключено, что примерно такие же задачи ставили себе и инициаторы публикации данного “Введения в феноменологию Эдмунда Гуссерля” (немецкое название этой работы, однако, не столь одиозно, но даже радует новизной и некоторой игривостью: “Husserl zur Einführung“). В отличие от опубликованного несколько лет назад перевода “Начала геометрии” Э. Гуссерля, предваряемого введением Жака Деррида и принадлежащего, в известном смысле, к тому же жанру введений, эта небольшая книжечка отличается настолько строгим академизмом, что прочитавшему ее не придется лишний раз доказывать, что “смерть автора” действительно кое-где произошла. Тем более выделяется на общем фоне сочинения гневная филиппика, обращенная, почему-то, против “ежемесячных рейтингов популярности политиков” (с. 88) и венчающая этот серый опус в целом (во избежании недоразумений следует заметить, что значение серого цвета в цветовой символике философии отличается от обыденного и является очень даже положительным).

Впрочем, как и следовало бы рецензии на столь систематический труд, обратимся к главному вопросу. А именно, каковы те методологические правила, которые позволили дать это “редкое по систематичности изложение феноменологии Эдмунда Гуссерля”? Таковых два: 1) центральные проблемы, вокруг которых “вращается мышление” Гуссерля и, 2) выделение оснований смещения и перемен в пределах “центральных проблем” (с. 5). Второй методологический принцип требует некоторого уточнения, и оно сводится к тому, что проблемные сдвиги в рамках мышления Гуссерля продиктованы “требованием обоснованности”, которое и придает этим сдвигам “содержательно-мотивационную взаимосвязь”. “Пожалуй, введение в мышление Гуссерля будет лучше всего отвечать ей (содержательно-мотивационной связи. — В. К.), отслеживая каждый раз на отдельных этапах реализацию его (Гуссерля. — В. К.) требования обоснованности” (стр. 13). Вся структура проблематики Гуссерля и тематические сдвиги этой проблематики разворачиваются ведомые одним единственным требованием обоснования своих собственных результатов познания, который рассматривается как руководящий для “философского самосознания” Гуссерля (11). Таким образом, основным методологическим основанием работы является положенный в его основание принцип обоснованности, почитающийся за основной в философии Гуссерля. Насколько плоды такого методического подхода интересны — судить читателю. Не откажем себе лишь в удовольствии процитировать Канта: “Из различных опубликованных сочинений ... я с удовольствием и чувством благодарности усмотрел, что дух основательности (Grundlichkeit) не угас, что он только на короткое время был заглушен модной манерой гениальничающего сводобомыслия ... .” (Критика чистого разума, ВXLII).

Две книги, принадлежащие перу современных немецких философов, появившихся в 1999 году на русском языке (сборник работ проф. Б. Вальденфельса “Мотив чужого”, вышедший в Минске и “Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля”, принадлежащее приват-доценту П. Прехтлю и вышедшее в Томске) должны бы побудить читателя к некоторому сравнению. К этому подталкивают и некоторые внешние обстоятельства. У Б. Вальденфельса также есть работа “Введение в феноменологию” (в феноменологию вообще) (1992), содержащая по большей части имена, места, научные регионы и библиографию (т. е. топологию пространства, открытого для того, кто желает войти в феноменологию), и в известной мере являющая полную противоположность “Введению в феноменологию Эдмунда Гуссерля” П. Прехтля. С другой же стороны, портрет Гуссерля (плохого качества и в жутком обрамлении), помещенный на обложке перевода П. Прехтля, слямзили, по всей видимости, с обложки сборника “Избранных работ” Гуссерля, изданного Б. Вальденфельсом в 1993 году в Германии.

[ предыдущая статья ] [ к содержанию ] [ следующая статья ]