Екатерина Панина / К публикации фрагментов из книги Стивена Пинкера

Екатерина Панина

К публикации фрагментов из книги Стивена Пинкера
“Языковой инстинкт”

Предваряя первую публикацию на русском языке фрагментов работы одного из ведущих современных специалистов по проблемам языка и сознания, хотелось бы сказать несколько слов о том интеллектуальном контексте, в котором зарождались идеи, развитые в этой работе. В 50х-70х годах нашего столетия в сфере изучения человеческого познания произошли изменения, получившие впоследствии название “натуралистический поворот”. Для решения проблем, традиционно считавшихся прерогативой гуманитарных наук, стали широко привлекаться естественнонаучные данные, проводилось множество междисциплинарных исследований. В США и в Европе перемены носили несколько отличный характер и не совсем совпадали по времени, в результате чего на двух континентах сформировались разные, хотя и имеющие много общего, теоретико-познавательные парадигмы.

В США бихевиоризм, бывший господствующей доктриной в психологии в течение нескольких десятилетий, к пятидесятым годам практически исчерпал свои возможности для объяснения познавательных способностей человека. Пришедшая ему на смену когнитивная психология во многом послужила базой для возникновения более широкой дисциплины, названной когнитивной наукой. Она объединила исследования, проводящиеся в рамках экспериментальной психологии, лингвистики, нейрологии, теории информации, логики и других отраслей знания. Направление, в котором развивалась когнитивная наука, во многом определялось практической задачей — построением систем с искусственным интеллектом, поэтому особую актуальность имели проблемы представления знаний в интеллекте человека, усвоения новых знаний и т. п.; интерес вызывало все то, что можно было бы потом смоделировать и воспроизвести с помощью компьютера.

Огромную роль в становлении когнитивной науки сыграли активно воспринятые идеи Н. Хомского, совершившего революционный переворот в лингвистике того времени. Разработанная им генеративная грамматика оказалась важным фактором изменения взгляда на человеческий разум и язык как его главную когнитивную составляющую. Хомский впервые в истории лингвистики предложил рассматривать язык как ментальный феномен, как явление психики и сознания, как особую когнитивную способность, имеющую врожденный характер. Последний момент — относительно врожденности языковой способности — подвергался наиболее резкой критике, что нимало не смущало Хомского, так как он был убежден, что это предположение, сформулированное им на основе абстрактных теоретических посылок, в недалеком будущем подтвердится, как только будут проведены соответствующие эмпирические исследования.

В Европе “натуралистический поворот” произошел позднее: чаще всего его начало связывают с выходом в свет книг К. Лоренца “Обратная сторона зеркала” (1973) и Г. Фоллмера “Эволюционная теория познания” (1975). Основной задачей нового направления — эволюционной эпистемологии — было исследование биологических предпосылок человеческого познания, эволюции органов познания и познавательных способностей. Считалось, что люди обладают когнитивным аппаратом, развитым в процессе эволюции человеческого рода, и снабжены системой врожденных когнитивных структур. В отличие от американской когнитивной науки европейскую эволюционную эпистемологию интересовали не столько сами познавательные процессы, сколько онтогенез и развитие познавательного аппарата.

В предлагаемой вниманию читателя работе американского лингвиста Стивена Пинкера сочетаются и “европейский”, и “американский” подходы к исследованию проблем познания. Он рассматривает не только проблемы функционирования языка и мышления и представления в них знания, но и возможные схемы их возникновения и эволюции, опираясь, с одной стороны, на современную теорию физико-символьных систем, а с другой — на классические идеи Дарвина и Джеймса.

Будучи убежденным сторонником Хомского, он не только повторяет его высказывания, но и ищет им те самые эмпирические подтверждения, которые сам Хомский предлагал подождать искать своим оппонентам. Книга содержит огромное множество описаний различных экспериментов и наблюдений, однако их интерпретация вызвала серьезную критику после выхода книги в свет^[1]. С другой стороны, обосновывая существование врожденных языковых способностей, автор на этом не останавливается и идет дальше, заявляя, что такие способности не только являются врожденными, но и представляют собой специфически человеческий биологический инстинкт. Язык является составной частью интеллекта, одним из его многочисленных модулей, развившихся в результате эволюции. В одной из последних глав книги Пинкер приводит пример того, каким мог бы быть перечень остальных модулей сознания. Он насчитывает пятнадцать позиций, среди которых интуитивное знание механики, биологии и психологии, чисел, самосознание, эмоции, любовь, предпочтения в еде и многое другое. Разумеется, автор не настаивает на точном соответствии этого списка реальному положению дел, а лишь хочет показать с его помощью, сколь многое из того, что принято считать исключительно культурными артефактами, может быть составной частью обусловленной эволюцией человеческой природы. Вообще в работе очень ярко выражено стремление Пинкера расправиться со всеобщими заблуждениями относительно природы языка и мышления, вернуть своих читателей на сторону “простого здравого смысла”, развенчать мифы, которыми, по его мнению, заражена современная интеллектуальная общественность. Поэтому книга была рассчитана не только на специалистов по лингвистике, философии и когнитивной науке, а на довольно широкий круг читателей, чему вполне соответствует ее легкий, свободный, эмоциональный стиль.

Имя Стивена Пинкера практически неизвестно русскому читателю — упоминания о нем встречаются только в считанных узкоспециализированных изданиях, ни одна его работа не переводилась на русский язык ни полностью, ни частично. Настоящий перевод представляет собой фрагменты из первых трех глав книги Пинкера “Языковой инстинкт” (The Language Instinct), вышедшей в свет в 1994 году. Надеюсь, что эта публикация даст хотя бы приблизительное представление о неординарном уме и блестящем писательском мастерстве этого талантливого исследователя.

^[1] См. рецензию на книгу Tomasello M. Language is not an instinct // Cognitive Development. 1995, Vol. 10. P. 131-156.

[ предыдущая статья ] [ к содержанию ] [ следующая статья ]