<< На главную страницу сайта

Летняя школа по формальным методам в фольклористике - 2004

Рубцова Л. В. /г. Калининград/

Роль книжных источников в устной повествовательной традиции

Предметом нашего внимания стало изучение народной повествовательной традиции Калининградской области. Записи проводились в период с 1992 по 2003 года, как в области, так и в городе. Первоначально анализу подверглись традиционные тексты быличек и бывальщин, записанных от исполнителей - переселенцев из разных областей России, Белоруссии, Литвы и пограничных с ними районов. Нами проанализированы подробно все имеющиеся тексты быличек и бывальщин, охарактеризована типология, художественная система, семантика образов, некоторые аспекты стиля, процессы трансформации традиционных текстов.

Содержание наших вопросников предполагало разговор об историческом наследии края, но "знания" распространялись лишь на область знакомых, внутренне присущих представлений людей, приехавших в Калининградскую область. Одна из информантов даже заметила: "...в России были и колдуны, и лешие... а ничего такого здесь нет, одни немецкие привидения нам мстят за то, что на их земле живем. Вот поэтому плохо - то живем". (Назарова Л.).

Доминирующими персонажами устных мифологических рассказов стали: домовой и люди, наделенные сверхъестественной силой (чаще - ведьма).

В передаче впечатлений о встрече со сверхъестественным рассказчик стремится подчеркнуть истинность события с помощью указания на того, кто рассказал, как правило, близкий родственник или знакомый, или кто может подтвердить этот рассказ (тоже родственник, сосед (ка), подруга, друг). Помимо характерных признаков этого жанра, встречаются замечания информантов типа: "это когда мы еще там, в России (или указывается конкретное место прошлого проживания), жили"; "а тут со мной было..." или "здесь уже было, когда переехали". В рассказах, в которых события происходили не в области, а на родине, в большей степени отражают общерусскую традицию бытования быличек со свойственными им признакам и образам. События, которые датируются проживанием в области, характеризуются наличием сюжетов, связанных с образами домового или ведьмы, но чаще всего это персонаж, объединяющий признаки нескольких, разных по своей природе персонажей, и определяемый как нечистая сила.

С 1995 года в репертуаре народных исполнителей стали появляться сведения о довоенной истории края, причем связанные с периодом эпохи пруссов, тевтонского завоевания, события же XV - XIX веков в рассказах не освещены. Первоначально эти сведения носили фрагментарный характер, отрывочные упоминания о безымянных героях, затем нами стали фиксироваться целые рассказы, которые можно определить как предания и легенды по своим жанровым доминирующим признакам.

В данной статье мы ставим перед собой задачу проанализировать те тексты, которые отражают специфику исторической несказочной прозы, но были нами записаны несколько позже, чем основной корпус текстов народных рассказов. Целью данного исследования является определение источников появления в народном репертуаре преданий и легенд об истории Пруссии в определенный период. Поэтому не случайно мы в начале указали на характерные комментарии информантов к своим рассказам, так как источником появления "других" текстов стала не устная традиция передачи текста, а совсем иная. Комментарием к своим рассказам служат уже фразы: "где - то прочитал (а), не помню где"; "кто - то рассказывал, уже не помню кто"; "передачу смотрел(а)"; "экскурсовод рассказывала нам"; "по радио слышал"; "в газете была статья". Все о чем рассказывается, так или иначе, преподносится как своя отечественная история, как свой опыт познания истории края. Истинность повествования подвергается сомнению "может быть", "наверно", с одной стороны; с другой, - напротив, воспринимается как правдивая или вполне правдивая история, так как о ней узнали из достоверных источников. Степень достоверности и доверия у каждого исполнителя своя: для одних это может быть заметка в популярной газете, для других - телевизионная передача, для третьих - исторические документы.

Среди многочисленных художественных, научно - популярных публикаций об истории края довоенного периода нами выделены книги, вышедшие в период с 1995 по 2002 г., фамилии авторов иногда назывались информантами, в жанровом отношении эти книги сходны, так как являются путеводителями по городу и области (Попадин А., Кулаков В.).

Кроме путеводителей мы привлекли к сравнению книги и газетные публикации интервью известного краеведа - историка С. Трифонова, художественно - документальную повесть Пржездомского А. "Тевтонский крест", книги В. Храппы из серии "Саги Восточной Пруссии".

Все названные издания ставят перед собой задачу раскрыть тайны калининградской земли: "...город удивительных тайн, в котором сильно взаимодействуют известные нам и неразгаданные обстоятельства минувших столетий. Город хранит в себе столько тайн прошлого, что вряд ли возможно рассказать с достаточной подробностью" (III, 6). "...прошлое нашего края во все периоды... не лишено таинственности. (...) Путеводитель по таинственным тропам истории - перед вами" (II, 5-6); "Город таинственней и загадочней любого другого города в мире" (I, 22). "Город хранит немало тайн не только немецкой, но и литовской, польской и российской истории" (IV, 12) "Немало тайн хранит земля, на которой мы живем" (VI, 1). Стремление раскрыть тайны земли, на которой живешь, оправдано рядом причин политического, исторического, морального характеров. Авторы стремятся не только раскрыть тайны, но и художественно осмыслить прошлое края. В результате мы обнаруживаем, что сведения, данные авторами, активно внедряются в народную среду, причем усваивается только то, что привлекает людей в такого рода информации. Истинность своих повествований не всегда точно описывается авторами: на основании архивных материалов и документов (каких именно не всегда указывается), признается художественная переработанность исторического материала. "Почему бы не создавать мифологию нашего города?" - задает вопрос С. Трифонов1. В вопросе дается по сути дела профессиональная установка историка - собственное моделирование прошлого. Фактические подробности рассказов и публикаций С. Трифонова не так увлекают людей, иногда даже вызывают скепсис, но в памяти остается впечатление, которое помогает людям объяснить непонятное или загадочное, страшное в их жизни. Так по степени популярности на первом месте стоят рассказы о геопатогенных зонах в городе, полтергейстах и т.п. Региональный аспект определяется характером объяснений информантами причин наличия и проявления потусторонних сил или большому количеству смертей в определенном доме. Все комментарии сводятся к тому, что земля хранит множество тайн и загадок и что во времена ВО войны на территории города существовала тайная мистическая организация третьего рейха, лаборатория "Кенигсберг - 13", деятельность которой описана и прокомментирована только в работах С. Трифонова. Известного историка называют в прессе "хозяином самой большой коллекции легенд", который сознательно пропагандирует исторические факты в их мистическом освещении и является творцом многих легенд и преданий. Тайна, которой обладает город и область, по мнению С. Трифонова, связана с числом 13. Краевед приводит многочисленные примеры того, как влияет эта цифра на судьбу города. С подобной трактовкой значения цифры 13 мы столкнулись при записи легенды о кирхе в г. Правдинске (нем. Фридланд)

В 16 веке в небольшой деревушке Фридланд жил чародей, который помогал людям. А в лесу жила неподалеку ведьма, которая всячески ему вредила. Чародей поклялся уничтожить ведьму, но та отмстила ему, предсказав ему, что после ее смерти башня, в которой он жил, разрушится. Так оно и вышло: чародей погиб. А добрые люди на этом месте воздвигли крест, как напоминание о вечной борьбе добра и зла. По легенде, около креста стояла церковь, она и сейчас стоит. В наше время говорят, что колдунья навеки прокляла это место, и, когда давали название улицам после войны, церковь получила адрес: "пер. Столярный, дом 13". (Записано со слов Савинкина Юрия, 1978 г. р., живет в Правдинске).

Исследователи современной несказочной прозы не исключают того факта, что источником возникновения народных повествовательных жанров может быть мемуарная и художественно - публицистическая литература2. Акцент, правда, делается на том, что книги являются возможным воспроизведением самозаписи или самообработки авторов народных материалов. Подобные явления можно встретить в книге А. Попадина.

Путеводитель, по замечанию автора, в своем содержании базируется на устных рассказах людей о странностях города и его окрестностях. Городскими преданиями, в которые верят большинство, являются предания о подземных ходах и подземном городе, кладах: "Из самых распространенных "сведений", циркулировавших среди русского населения сразу после войны, пальму первенства занимали сведения о подземных ходах и подземном городе, а также о кладах, обнаруженных "знакомым моего соседа"3. Сравним:

"Так вот под землей город Неман изрезан подземными ходами. От озера к замку и до этого здания, а так же существуют многочисленные выходы к реке. Говорят, даже были найдены мешки с зерном в этих подземных переходах, скелеты в доспехах". (от Зайцевой Е., узнала от учителя, которая приехала в область 1948 г.)

Отличие материала этого издания заключается в том, что автор не пытается постичь и раскрыть тайны калининградской земли, а проиллюстрировать путешествие по городу рассказами, в которых отразились народные представления в процессе освоения земли, на которой, по воле обстоятельств, приходилось жить.

Значение книг В. Храппы обозначено в послесловии одного из изданий следующим образом: "...восстановить прервавшуюся связь с нашими предшественниками на этой земле (...) познакомить с таинственным миром прусского фольклора - миром колдунов и призраков, оборотней и ведьм, древних языческих богов и отважных рыцарей"4. В основу содержания, по замечанию автора, положены архивные документы, устные предания (вот от кого и когда записанные не указывается), которые были систематизированы и обработаны. В. Кулаков дает следующую характеристику книге В. Храппы: "...автор весьма упрощенно пересказал несколько наиболее известных сказаний Самбии, изданных в современных сборниках, в большом числе продающихся ныне в книжных лавках Германии" (II, 11).

Мы остановимся на характеристике рассказа "Камень на Пилберге", так как он ярко иллюстрирует процесс внедрения и усвоения в народной среде привлекательного по содержанию сюжета. На побережье балтийского моря в районе города Пионерска есть камень, про который любят рассказывать и экскурсоводы, и люди, которые видели этот камень. В книге В. Храппы приводится легенда5 о том, что камень, который напоминает стол с сидящими по обеим сторонам от него детьми, содержит историю о том, что карлик Трампель совращал детей игрой в карты в то время, когда шла церковная служба. Пастор, узнав про это, проклял детей, и они превратились в камень. Про камень на Пилберге мы узнаем в книге Кулакова В. И. "Однажды портной из Нойкурена перед отправкой в путешествие встретился у этого камня со своей возлюбленной. Они поклялись в верности, добавив клятву: "Будем держать клятву как камень, части которого никогда не сойдутся". Вернувшись, портной захотел получить подтверждение ее верности. Однако, когда девушка положила руку в расщелину камня, то с небес ударила молния, и части камня сошлись. С тех пор камень называется камнем лжи, и местные жители верили, что между частями этого расколотого камня не сможет пройти лжец"6. В устном бытовании нами зафиксировано два варианта этой легенды:

1.     Недалеко от Пионерска в овраге стоит два камня. Говорят, что, если пройти между ними и загадать желание, то оно сбудется. Говорят, что раньше это был один камень, под ним был захоронен злой колдун, но молнией разрубило камень на две половины, и эта молния передала волшебную силу колдуна этим камням.

Записано от Волкова С., 1978 г. р., жителя г. Пионерск.

2.      Существует легенда о том, что один портной любил девушку. Они поклялись в своей верности и любви у камня. Девушка не сдержала свое обещание быть верной, и молнией разрубило камень на две половины. Говорят, что если влюбленные пройдут между камнями, то будут всю жизнь счастливыми.

Записано от Ковалева А., 1978 г. р. Знает легенду из книги Кулакова В.

Совершенно очевидно, что один факт описывается и трактуется разными способами. Сюжет легенды варьируется за счет личной установки повествователя и с учетом потребности аудитории. Так, вариант В. Храппы отражает общую установку своей книги: познакомить с фольклором Пруссии - миром колдунов и призраков, гномов и карликов. Варианты легенды, записанные от жителей г. Пионерск, основаны не только на общем материале, но и на сложившихся повериях в ходе их устного бытования, близких по своей семантике: быть счастливым или исполнение загаданного желания. Подвергается изменению и дидактическая основа легенды: камень лжецов в одном случае, и камень, исполняющий желания, в другом.

О работе В. И. Кулакова стоит поговорить более подробно. Автор не просто тиражирует исторические сведения, но и указывает точные источники, в которых отражена эта информация. Названы имена тех, кто имел отношение к сбору народного материала: "Подлинным прорывом в изучении края стала опубликованная в 1529 г. "Прусская хроника", написанная монахом Симоном Грунау. Будучи пруссом по происхождению, автор утверждал, что многочисленные легенды, приведенные в его книге, он почерпнул из случайно обнаруженной рукописи первого епископа Пруссии Христиана, находившегося в плену у жителей Самбии и узнавшего из уст жрецов их вариант изложения местной истории. Долгое время считавшиеся полным вымыслом, ныне многие главы "Прусской хроники" находят подтверждение в объективных данных, добытых современными археологами и историками (...) роль немецких фольклористов Рудольфа Ройша, Теттау, Темме, которыми были собраны народные предания в XIX веке и вошли в архивное наследие немецкого Общества по изучению древностей "Пруссия" в становлении прусского феномена краеведения"7.

Далее исследователь приводит список немецких ученых, которые обращались к наследию Пруссии. Его научные комментарии убеждают нас в том, что все имеющиеся очерки по истории края так или иначе восходят к хронике Симона Грунау или ее пересказам, то есть имеют книжное происхождение. Нет уверенности у нас сегодня в том, что Грунау пересказывает рукопись епископа или публикует отдельные ее фрагменты, как нет уверенности в том, что другие исследователи обращались к непосредственно народным (устным) источникам. Мы не ставим перед собой цель доказать истинность этих изданий, нам важно, что до калининградцев информация доходит из книжных современных источников, опирающихся также на письменные свидетельства, в которых материалы о давно прошедших временах переосмыслены не один раз и не одним автором.

Интересный факт зафиксировала экспедиционная группа, работая в Черняховском районе. Ежегодно в одном из поселков района проводится с 1996 года летний праздник "Росы", посвященный Ивану - Купалу. Первоначально, как рассказали нам устроители праздника, все действие проходило в пос. Зеленцово, который славен красивым местом: на окраине поселка растут дубы, которые были посажены, по их замечанию, пруссами. Жители нам рассказали, что дубы священные, и, если встать между ними и загадать желание, то оно непременно сбудется, но сделать это надо в ночь на Ивана - Купала. Во всей практически краеведческой литературе можно найти описания и значение дуба в прусской системе мировоззрения.

Важным остается в решении этого вопроса не только установление источника народных знаний, но что именно усваивается в народном бытовании, какими способами переосмысливается историческое наследие края. Пока нами зафиксированы отдельные легенды и предания об истории края (более 20), аналоги которых можно обнаружить в публикациях С. Трифонова или В. Кулакова. В народном бытовании сохраняются и адаптируются те тексты или сюжеты, которые соответствуют системе координат современного народного мышления.

Таким образом, люди, живущие на территории Калининградской области, в силу сложившихся исторических и политических обстоятельств осмысляют наследие своего уже края, "прусскость", посредством активного внедрения в народную среду материалов, взятых из письменного наследия довоенной Германии и художественно переработанных или научно обоснованных авторами - краеведами. В этом процессе задействованы и средства массовой информации, которые "подбрасывают" в народную среду свои сюжеты. И неудивительным становится рассказ женщины, которая, оказавшись в бессознании от сердечного приступа, слышала голос, обещающий ей помочь. По ее замечанию, это был голос барздука, подземного гнома, чье имя встретить можно только в специализированной литературе.

Расценивать в целом такую литературу как "квазифольклорную" или пример "третьей культуры"8, или "буферную зону"9 можно по-разному, в зависимости от того, в каком контексте мы ее изучаем. Но, тем не менее, влияние ее велико и очевидно, поэтому возникает необходимость дальнейшего изучения форм участия литературы в народном творчестве на современном этапе.