АЛЕКСАНДР КОНДРАТОВ — КЛАССИЧЕСКИЙ АВАНГАРДИСТ
Свиток
длинней, чем река
Читаю
творенья Кондратова
Уф
Во, Династия Дзынь
Три десятка лет назад в питерской поэзии энергично возник двадцатилетний Александр Кондратов и стремительно стал известен как Сэнди Конрад.
Более типично авангардистского литератора тогда не было и, может быть, нет и сейчас. Хотя есть в России авангардисты много моложе его. Истово исповедующие авангард и посвященные в этот литературный орден.
Русские авангард начаа века уже к концу тридцатых годов стал классикой.
От патриарха Хлебникова до обериутов он насчитывал немало великих адептов с бессмертными ныне именами.
Диапазон авангардизма включал почти все виды и роды литературы и жанры романа до афоризма и одностишия и однозвучия вплоть до целых сборников с девственно чистыми страницами.
Методика авангардизма простиралась от головокружительной изощренности до до ошеломляющего простодушия примитива.
Но в годы, предшествующие рождению Александр Кондратова, под знаменем Ленина, под водительством Сталина ЧК-ОГПУ-НКВД едва не пресёк русскую авангардистскую традицию.
Как, впрочем, и все другие традиции русской литературы.
В конце пятидесятых и начале шестидесятых Михаил Еремин и Александр Кондратов, сильнейшие из нового поколения питерского авангарда, задались целью развить открытые учителями, от Хлебникова до живого тогда Кручёныха, возможности этого литературного исповедания и, может быть, обнаружить еще не открытые.
Если М. Еремин поражает нас сверхъестественной концентрацией и сосредоточенностью своего бесконечно совершенствующегося в глубину стиха, то А. Кондратов изумляет беспримерным многообразием приёмов. Его собрание сочинений это тысячи страниц и десятки тысяч строк.
Если добавить, что он автор пятидесяти (почти по числу его лет) научно-популярных книг в широкой области от языкознания до палеографии, его неутомимость несомненно фантастична.
Научно-популярные книги одна за другой опубликованы в России. Но его авангардистская ипостаась существует только в самсебяиздате, если пользоваться термином Николая Глазкова.
И ещё, пожалуй, в устной передаче литературных поклонников.
Он без устали работает до сего дня и успешно не позволяет себя обогнать новым блестящие и энергичным поколениям авангарда: питерским новообэриутам, ейским трансфуристам, московским концептуалистам.
Впрочем, у московского авангарда есть свои почётные старейшины, начиная с Генриха Сапгира и других не менее авторитетных.
Но зато, к чести Питера, в нём нет знаменитых на весь мир жпигонов и профанаторов авангардизма вроде покойного Рождественского.
Возможно, уже скоро нынешний литературный либерализм и меценатство позволят начать публикацию стихов и прозы Кондратова в Отечестве.
То, что в начале века называли авангардом, сейчас, в конце века, выглядит не менее академическим способом создания предметов и явлений искусства, чем традиционный архаический способ.
Взаимоотношение между традиционализмом и авангардом, между архаистикой и новаторством такое же, как между курицей и яйцом. Неизвестно, что было раньше.
Ещё вероятней, что первым поэтическим опыто было нечто простое как мычание. Или просто молчание, которое и сейчас ценится в качестве одного из высших способов выражения.
Если имена академиков исходного авангарда безвозвратно потерялись в глубине тысячелетий, то имена академиков русского авангарда нашего века известны. Их можно делить на старших: Хлебников, Кручёных, Хармс, Введенский (и десяток ещё), средних: Г. Айг, Г. Сапгир, М. Ерёмин, А. Кондратов, В. Соснора (и десяток ещё) и младше-средних: В. Эрль, Б. Констриктор, А. Ник, Ры Никонова, С. Сигей (и несколько десятков ещё).
Александр Михайлович Кондратов из академиков авангарда среднего поколения, может быть, самый разносторонний и неутомимый.
Авангардистам свойственно стремление к соединению различных искусств и наук.
Авангардизм еще более разнообразен, чем традиционализм. От нарочитого примитива до абстракции. От экспрессионизма до абсурдизма. От зауми до концепта. от будетлянства до соцарта и многих многих других артов.
Александр Кондратов за свою более чем тридцатилетнюю деятельность проявил мастерство во всех этих родах и видах авангарда еще тогда, когда для некоторых не было изобретено соответствующего современного названия.
Он автор многих сотен текстов и многих тысяч страниц.
Этому способствует его широкая и глубокая осведомлённость в новейших достижениях самый современных и самых древних наук. Эта осведомлённость придаёт его академическому авторитету особую основательность.
Он спортсмен, йог и казак. Это сообщает его творениям особую энергию. Казак не может быть в арьергарде.
В будущем обнаружится, что можно считать частным случаем авангардизма и традиционализм вместе с реализмом, романтизмом, символизмом, акмеизмом, сюрреализмом и всеми остальными разновидностями модернизма и постмодернизма.
А может быть, обнаружится, что авангардизм и новаторство всего лишь очередная ступень традиционализма и архаистики.
Тогда все академики авангардизма, включая А. Кондратова, станут просто классиками.
Дети станут знакомиться с ними в хрестоматиях.
1992
