А. Ф. Балашова

Природные и метеорологические приметы войны

Для многих война 1941 – 1945 гг. началась неожиданно. В то же время в народном сознании с ужасом ожидали беды. Среди примет начала Великой Отечественной войны можно выделить группу природных и метеорологических. В разных областях жители вспоминают, что яблоки[1], грибы[2], [3] огурцы[4] родятся перед войной в чрезмерно больших количествах. Поэтому можно говорить об изобилии, которое обернётся нехваткой. Связано оно и с народным представлением об антиномиях. «Лето 1941 года было исключительно урожайным. Удались озимые и яровые, трава стояла по грудь. Но тревога в народе уже жила, войну предсказывали, видя всполохи[5] северного сияния. Двадцатого июня Андрей принёс около 360 штук белых грибов. Когда мать увидела их, всплеснула руками, воскликнула: «К войне!» А бабушка промолвила: «Типун тебе, Катя, на язык». Но война началась»[6].

«О том, что война придет, чувствовалось, об этом все говорили. Признаки природы. Было огромное количество белок, зверьков. На каждом суку яблони, прямо под ногами. Говорили: «Это к войне». Это Духовщинский район сейчас. Смоленская область. Вёрткинский сельсовет. Деревня Село. Грибов никогда столько не было! Уйма грибов! <…> И мальчишки принимали участие в работе колхозной. И вот одна женщина рассказывает такую быль, небылицу. Милые мои, дорога узкая полевая, рожь высокая-высокая стеной стоит. Машина ехала. Машин тогда было мало. И вдруг колёса крутятся, машина стоит. Выходит женщина в костюме Евы.

- Откуда выходит?

- Из ржи, из посевов. И обращается к этим, кто был в машине.

- А там много было в машине человек?

- А бог знает! Трудно сказать.

Машин мало ведь до войны было. В нашем колхозе была одна машина.

Так вот. И держит три колоса: колос ржи, колос пшеницы и колос ячменя. Тучные колосья. Зёрна налитые. И говорит: «Не спеши! Вот видишь, какой урожай. А убирать некому будет. Некогда будет. Будет война».

Были предчувствия войны. Другие приметы какие-то находили. Огурцов много. Тоже к войне. Это было в 41-ом году, за несколько недель до войны. Война ж началась 22 июня. Рожь ещё не созрела. Она выколосилась. Действительно, урожаи были как на погибель.

Был мальчишкой ещё.

Было в нашей деревни два старика. Они в Первую Мировую войну оказались в плену в Германии. Долго там были. И говорили по-немецки, и понимали немецкую жизнь. И вот они предсказывали, что немец начинает войны обычно летом. И Наполеон летом, и немец летом. Было ж известно, что Австрия, Чехословакия, Бельгия и Франция – все сложились под Гитлера, что война идёт на нас» [7].

Так проявляется антитетичное сознание: ср. потоп снится к пожару, пожар – к потопу. Аналогично можно интерпретировать тучные колосья в руке у женщины в белом[8], [9], [10](вариант: в прозрачной одежде, нагая; гендерная трансформация: мужчина в белом, старичок[11), являвшейся путнику (обычно – водителю) перед началом войны. Также в народном сознании большое число младенцев мужского пола говорит о грядущей войне. «Это я слышала, что перед войной, говорят, много мальчиков рождается. Да одни мальчики рождаются – это значит будет война»[12]. «Люди кричат: «Война!», а мы в роддоме детей рожаем. И что я запомнила – мальчиков все рожали»[13]. Эта примета находит отражение и в художественной литературе[14].

Сильные морозы под Москвой в 1941 году многими трактуются как Божья помощь[15], ибо немцы рассчитывали на молниеносный захват территории Советского Союза. Напоминают они и зиму 1812 года. Здесь можно обнаружить сказочные и обрядовые мотивы. Прежде всего, это представление о морозе как о мифическом существе, а также помощь природных сил сказочному герою.

И всегда люди ищут прецедентные ситуации. Сравнивают природные явления перед грозными событиями разных лет. Вспомним солнечное затмение в «Слове о полку Игореве». Чаще всего сопоставляются войны Отечественная и Великая Отечественная, иногда – ещё и нашествие татар.

«Накануне 1812 года на небесах России зажглась невиданная звезда. Она появлялась в долгие ночи и горела странной зловещей точкой среди ровного сияния привычных светил.

Люди, смотревшие в глубине неба, чувствовали, как сжимаются сердца от упорного, неколебимого взгляда незнакомки. Она словно предсказывала беду, словно твердила: «Быть несчастьям… Быть горю… Ждите на порог войну…»

Вслед за необъяснимым появлением звезды начались жестокие пожары. Горели российские города, сёла, леса; земля курилась дымами, как небрежно брошенное костровище. И в этих огнях люди тоже видели неумолимое предзнаменование: «Быть несчастьям… Быть горю… Война не за горами…»

Учёные мужи открыли древние книги и ужаснулись: ветхие страницы сообщали о том, что перед великим нашествием татар на Русь солнце и луна стали неузнаваемы, будто предупреждали о грядущих страданиях и беде»[16]. Таким образом, можно провести параллель с легендой о явлении Богоматери Тамерлану, что сопровождалось затмением небесных светил. Падение комет обычно также расценивается как недобрый знак.

«На чёрном звёздном небе светилась людская фигура, похожая на Николая Угодника. Вернее, она как бы состояла из контуров, прочерченных едва различимыми точками-звёздочками. Почему-то меня охватил такой ужас, что я кинулся в сени и спрятался за дверь. Бабка радостно звала: «Не бойся, иди скорее, перекрестись». Но я только, задыхаясь от ужаса, выглядывал из-за двери, а дед с бабкой посредине двора, подняв лица, крестились на небо»[17].

«Слышала: огненные шары летали перед войной. Это кометы. А ещё иконы плакали кровавыми слезами»[18].

Два огненных столба могли драться на небе, что трактовалось рассказчиком как битва богатырей. Также количество столбов на небе приравнивалось к числу лет войны. Причём, такие параллели в предзнаменованиях касались не только Великой Отечественной войны.

«Мне учительница ИЗО рассказывала, а ей ещё женщина. Перед войной видели столбы на небе. Самые толстые столбы… Сколько столбов – столько лет война будет длиться. Это перед первой чеченской кампанией»[19].

Символика креста явно отсылает к христианской традиции: народу уготовлено нести свой крест. Также напрашивается аналогия с распятием, жестокостью, несправедливостью, муками, а в целом – с большим горем.

Иногда в одном рассказе говорится о ряде примет, знаков, предсказывающих лихолетье. «Это было весной 1940 года. Жили мы в то время в селе Кирово Мишкинского района. Коровы у меня не было, по молоко ходила к соседке Миропии Ивановне. Как-то я пошла к ней. Не успела зайти в дом, как из-за леса показалась туча. Чёрная-чёрная. Сразу пошёл дождь. Решила у неё его переждать. Начали говорить. А небо-то так и бросает молнии. Вдруг хозяйка замолчала. «Смотри, - говорит, - смотри на небо». Я взглянула на небо и обомлела. Около радуги вспыхивало пять крестов. Два-то из них были яркими, а три еле-еле светились. Миропия Ивановна-то и говорит: «Вот и перед ерманской так… Сначала кресты, а потом война. А урожай-то был… Ой-ёй-ёй. Особенно грибов было видимо-невидимо. Так и сейчас… Стало быть, не избежать нам новой войны. Особенно тяжёлыми будут первые два года, а потом немного полегче, а кончится война на пятый год» Верила я и не верила. А через месяц мы уехали в Шадринск. И забыла я о предвещении Миропии Ивановны и только через год, 22 июня, вспомнила» [20].

Известны также предания, связанные с единичными судьбами. Перед войной сильная буря[21] нередко интерпретируется как знак грядущих грозных событий. Мужчина, куривший в бурю у открытого окна, погибнет на войне. Можно сопоставить это и с обрядом окуривания умершего. Символика бури в целом же расценивается как вторжение врага (вспомним былины, песни, сказки).

Радуга же, наоборот, сопутствует успехам советских войск. В христианстве она расценивается как знак милости свыше и оказания в ближайшем будущем Божьей помощи.

Но может и радуга (трансформированный образ) входить в состав предзнаменования с негативной семантикой. «Вы знаете, снился мне сон до войны. Люся, я рассказывала? Ты помнишь?

- (Дочка): да.

- Снится мне сон: как будто бы я выхожу из дома там, в Гребенниках. Выхожу из дома - ну на порог стала. И, значит, на западе - на западе вот так карта Европы. И с этой стороны - с запада - две стрелы вот так сходятся, белые, две стрелы. И примерно где я знаю Уральские горы, вот-вот до этого места сошлись вот так две стрелы. И какой-то момент прошел, что все стало исчезать. И я проснулась. И тогда вот дедушка, Егор Иваныч - он там читал Библию, всё - я стала ему говорить, дед, я, говорю, такой вот сон видела, говорю. Две стрелы, говорю, вот так сходились, говорю, а потом все это стало расходиться. А он говорит, ооох, это, говорит, к войне будеть. И это действительно вот я к весне его видела, этот сон, как сейчас помню. Вот этот сон я видела - две стрелы.

- (Дочка): ясновидящая ты наша.

- Да. А когда кончиться войне с востока вот с этой - сюда смотрю налево – святые -  святые. Божья мать, все святые вот так. Ну, вот я смотрю, значит, на это: а потом же это все исчезает. И идет этот - в военкомате он работал - Щегольков! Ивана дядя, он в военкомате работал. Он был по брони. А он мимо нас проходит, я говорю: как его звать было?.. Забыла. Вы, говорю, не видели сейчас на небе святых? А он говорит. А он не знаю, что он мне ответил. Я говорю: святые - ну вот все вот так. Это, этот случай. А дальше, значит, продолжается. Опять сон, как будто уже с вот этой стороны, с запада, два столба, и знаете, какие два столба? Как радуга бываеть, радуга, а это тоже как радуга, только другая. Два столба вот так, и до самой вот до горизонта. А мы одноклассники как будто вышли у нас во дворе, и с одного столба и течеть кровь. Я вот как ногой вот и размазывает. А у меня спрашивают: что это такое? А я им говорю, это мужская чаша наполнена кровью. А вот когда наполнится кровью вторая чаша, тогда как будто будет конец этой самой какой-то бойне. Вот что. Вот эти сны я видела.

- А когда снились эти сны про чашу?

 - Война еще не кончилась. И вскоре действительно кончилась война. Действительно наполнилась кровью чаша, и я не знала эти слова как употреблять в то время. Говорю, мужская чаша наполнилась кровью. И дальше! Это не всё! Вот когда кончилась война, уже с Германией, а я стояла на квартире с одной учительницей. В Казанке. Она сама с Ростова. Ну и в ожидании тоже - Ростов-то занимали, она в Казанке работала, - там же родные же, все остались. А когда ж это Ростов освободили-то, она это - хотелось бы поехать увидеться как там. А тут тоже ни связи, ничего. Ну вот. И вдруг - эта война тут кончилася. Она собиралась в Ростов. А мне снится сон: опять стрела, значить, с запада на восток. Стрела вот так прошла, и всё. Я проснулась - я говорю, а ты знаешь, война будет еще! Она: да ну! А война тут же вскорости с этой - с Японией же? Вот с Японией началась война.

- (Дочка): с востока на запад тогда!

- Да, с востока на запад. Стрела эта прошла, и всё, на этом кончилось. И так оно и было! Туда тоже тревога, она ж недолго-то была. Вот как. Ну, стрелой - я говорю, война опять будет. Я тогда видела, эти две стрелы сошлись вот так - так они столкнулись хоть вот тут, говорю, где Уральские горы, вот так смотрю. Сюда вот, посредине эти стрелы сошлись. А тут стрела прямо вот сошла, и всё. Вот такие сны были»[22]. Здесь стрелы сопоставляются с армиями (ср. обозначение передвижения армий на карте).

А ручей, текущий посреди деревни, «в каждом доме унёс по покойнику»[23]. Здесь на первый план выходит символика реки (граница между живыми и мертвыми). Перед началом войны вода в колодцах не принимала вёдра, выталкивала их.

Природа в воспоминаниях о войне не остаётся безучастной к происходящему. Изменения в ней и появление многочисленных знаков предупреждают о важных как для судьбы конкретного человека, так и для страны в целом, событиях. Нехарактерные для данного времени года погодные условия не только показывают нарушение обычного течения времени, но и интерпретируются как помощь свыше в борьбе с врагом. Также большую роль играют приметы, многие из которых получили символическое наполнение в предыдущие войны. Зарево на небе (и его трансформации: корова[24], всадник (Георгий Победоносец)[25], [26], [27], святой, сакральное слово[28]), кроваво-красная луна[29] настраивают людей на грядущие ужасные вести. Кресты на небе[30], гроб с крестом на небе[31] отсылают к христианской символике, говорят о грядущем мученичестве.

Воспоминания о знамениях и приметах войны – метеорологических и природных – интересно сопоставить с традиционно бытующими в фольклоре рассказами о вещих снах, поверьями о знамениях на небе и о светилах. Порой данный вид примет сочетается с другими, в т. ч. связанными с образами некоторых животных. Например, такой случай. «Однажды утром жительница деревни Стволовка вышла во двор и около своего сарая увидела огромных размеров орла с окровавленным клювом, а над сараем всполохи огня.

На другой день поехали в город Сычёвку на базар и узнали страшную весть о начале войны. А через год в этот же день на фронте погибает её муж. Во время войны сгорает и дом, и сарай»[32].

Знамения на небе – довольно широко распространённая тема для военных воспоминаний. Отсылая к предыдущему опыту, они внушают людям преимущественно суеверный страх (реже – религиозное чувство и умиление от осознания присутствия Бога).

Небеса в сознании людей связаны с Царством Божиим. Поэтому необычные изменения, происходящие на небе, особенно остро воспринимаются очевидцами. Знаки, появляющиеся на небе, можно отослать как к христианской, так и к языческой традиции – в зависимости от вариантов реализации знамения.