стр. 361
С. Зорин.
НА ДОСУГЕ. (ВМЕСТО РЕЦЕНЗИИ.)
В одном томе под общим заглавием "Издалека". Предисловие автора, 249 стр. Цена не указана.
Однажды, перед вступлением Румынии в империалистическую войну, в одном из петербургских ресторанов произошла следующая история:
Какой-то веселый русский патриот, зайдя в этот ресторан, обратил внимание на играющий румынский оркестр и произнес музыкантам такую речь:
"Играете... Там воюют, а вы играете... Красиво!.. И не стыдно вам?.. Вы бы лучше воевали"...
Неизвестно: эта ли патриотика произвела впечатление или нечто другое, но случилось так, что Румыния, как раз в те дни вступила в войну на стороне Антанты, а еще через несколько дней немцы разбили румын.
И вот в том же ресторане, та же патриотическая личность, в другой раз обратилась снова с речью к тому же румынскому оркестру:
"Воюете!.. скрипки вы брюхатые... Все было хорошо... чорт вас принес... Навоевали... Вы бы лучше играли!"...
...Это не из "сочинений" Керенского. Это к тому, что и "главковерх" в свое время достаточно навоевался, а теперь он... пишет. Пишет - как играет. И под звуки его писаний, клиенты фешенебельных берлинских и парижских ресторанов кушают куда с большим аппетитом.
---------------
Керенский и Голод. Вышло не так, как у Кнута Гамсуна, но большевикам все-таки попало. Узнав из самых "достоверных источников" о том, что большевики "отказались воспользоваться могущественной организацией Гувера (АРА), хотя эта помощь предлагалась вне всяких политических условий...", - узнав об этом, Керенский пишет:
"Там, в России, народные массы, сознавшие великую ценность свободы человеческой, борются, напрягая последние свои силы с тиранами, обагренными с головы до пят
стр. 362
человеческой кровью! Борются не только за хлеб, но и за волю".
Потом, когда оказалось, что "тираны" - большевики не только всякую помощь с благодарностью приняли, но даже еще попросили у европейских правительств денег взаймы для борьбы с тем же голодом, - Керенский тем же пером пишет:
"Ужас пред народной свободой, самодеятельностью так велик у большевиков, что они не задумываются встать на колени перед властителями лондонского Сити...".
А известный ученый Фритиоф Нансен, который доказывал Европе необходимость займа для спасения голодающих, оказался под пером Керенского уже не "благотворителем", а "политиком, уполномоченным Лениным"...
Ну, а когда первая опасность прошла; когда вся страна из последних сил понатужилась и семена в голодающий район доставили, столовые открыли, десятки тысяч детей вывезли и, жертвуя последними пролетарскими грошами, кое-как отбили десяток миллионов людей от голодной смерти... - тогда Керенский, забыв о том акафисте, который он написал, народным массам, сознавшим великую ценность свободы человеческой...", изрек такое надгробное слово:
"Неизбежное свершилось! В стране, где граждане рабы, не может быть никакой общественности, никакой общественной деятельности..."
И поставив крест над "рабами" (что с них возьмешь!), Керенский обращается уже непосредственно к "рабовладельцам":
"Пусть в Москве зарубят себе на носу. Довольно играть жизнями людей!"
Конечно, вся Москва, испугавшись Керенского, поспешила сделать себе на носах зарубки.
---------------
Керенский... теоретик: "Большевизм и Социализм"... Это, собственно, - две стенограммы его речей. Одну речь Керенский произнес на собрании французских социалистов" в Париже, другую - в Брюсселе на заседании "Совета Бельгийской социалистической партии". Французские и бельгийские "социалисты" - народ дошлый. С ними надо говорить по ученому. Стало быть, марксизма надо подпустить.
Что же вы думаете, Александр Федорович ударил лицом в грязь?.. Как бы не так!.. Будучи от природы человеком даровитым, - он прямо взял быка за рога:
"Ленин сказал: "демократический строй - одна из форм буржуазной государственности, которую отстаивают все предатели истинного социализма". Разве мог смутить Ленина такой пустяк, что своим заявлением он зачислил в "изменники" самого Маркса, который, как хорошо всем известно, постоянно твердил о неразрывной органической связи между социализмом и демократией, который глубоко верил, что час провозглашения пролетарской диктатуры одновременно явится величайшим триумфом права и справедливости?!"
"Ленин сказал..." Ну, где Ленину тягаться с Керенским! Тем более, что, "как хорошо всем известно"... Маркс никогда не был изменником, а Ленин - об'явил изменником, именно... Маркса, а не Керенского.
Так, раз'яснив Ленина, Керенский взял под свое крылышко самого Маркса и диктатуру пролетариата.
Это было в пределах Парижа, где живут, как известно, французы...
Потом Керенский поехал в Бельгию. Там, в Брюсселе он говорил на ту же тему.
О, Керенский хороший оратор. Он избегает повторений.
В Париже он "на память" цитировал Маркса относительно диктатуры пролетариата. И как хорошо в то время лежалось костям Маркса в гробу, и как хорошо должна была себя чувствовать вновь народившаяся от "права" и "справедливости" диктатура пролетариата!..
стр. 363
Но в Брюсселе докладчика попутал "один из виднейших теоретиков марксизма", как заявил о Генрихе Штребеле Керенский.
Забыв о том, что в Париже он защищал Маркса и диктатуру пролетариата от Ленина, Керенский, прочтя Штребеля, пустился в Брюссель защищать примат всенародности от диктатуры пролетариата.
"Постоянной песней о диктатуре пролетариат закрыл себе доступ в сердца тех народных слоев, на которые он безусловно мог рассчитывать. Поступая таким образом, он сам себе закрыл путь к "социализму".
"Так, - повествует Керенский, - в только что вышедшей книге: "Социализация, ее пути и предпосылки", совершенно справедливо пишет Генрих Штребель. Английская поговорка гласит: "когда двое говорят одно и то же, это - не одно и то же".
Ну, а когда один Керенский говорит в двух местах одно и то же, разве это - не одно и то же?..
Разделавшись окончательно с Лениным и диктатурой пролетариата, Керенский, справив панихиду по большевикам, взнуздал своих любимых коньков: "право", "справедливость", "Личность Человеческую" (обязательно с большой буквы).
Взнуздал... и давай кататься! Уж чего он только не наговорил?! Большевики... тьфу...
"с совершенной очевидностью явствует одно: большевизм, как догма, как учение, как идеологическое построение, уже разбито. Это мы можем утверждать решительно".
Конечно, вопрос идет не об этих мертвых, разбитых большевиках. Теперь Керенскому некогда о них и думать. Он занят разработкой нового миросозерцания для всей Европы:
"Освобождение сознания от механически-фаталистического понимания исторического процесса - в частности, процесса развития революционно-освободительного движения - было бы само по себе уже величайшим завоеванием, которое приблизило бы процесс рождения нового социально-политического строя и нового в нем Человека!".
Вы думаете, что это Керенский образованность свою хочет показать и поэтому говорит непонятно? Нет. У него целая философия в кармане. И как величайший Крез, скопивший все ценности всех наук, а особенно политических, он вынимает из кармана всякую философскую мелочь и раздает ее направо и налево: смотрите, какой я добрый... Эх вы, бедняжки! Вы слышали о том, что "освобождение трудящихся может быть делом самих трудящихся"... Вот вам, нате:
"Я глубоко убежден, что дело освобождения трудящихся масс будет подвигом величайшей человечности или его совсем не будет".
"Не будет"... Не очень ли уж крепко сказано?.. Но Александр Федорович еще не кончил. Он еще покажет пришибленному человечеству булку с маслом:
"Вихрь военной непогоды, как будто, без остатка смел с лица земли нашу попытку в революционном творчестве сочетать реальные потребности сегодняшнего дня с извечными заветами Человечности и Культуры. Но не отчаялись мы в сердцах наших! И в том, что мы наблюдаем сейчас в Европе, мы находим источник новой бодрости и веры".
"Но не отчаялись мы в сердцах наших!.." Так и сказал. Пусть никто не подумает, что это плагиат. Керенский эту фразу взял не из какого-нибудь манифеста Николая II. Если у Николая тоже попадались такие возвышенные фразы, то только потому, что оба они любили возвышенный стиль. А тут еще у Керенского аудитория была не простая. "Совет бельгийской социалистической партии"... Сам Вандервельде!..
А вы спрашиваете: почему Вандервельде такой умный? Что он такое кушает?..
Теперь вы понимаете, что поумнеть можно от одних речей Керенского.
---------------
стр. 364
Проследить все писания Керенского в одной статье нельзя. Для этого нужен специальный труд, если не психиатра, то, во всяком случае, человека, который умел бы об'яснить те или иные мозговые рефлексы в связи с написанными строками. Глубину "идей" Керенского нам поэтому никогда не постичь. Но Керенский бывает не всегда "глубоким". Когда он говорит не о философском будущем, а о простом, не совсем далеком прошлом, которое проходило на наших глазах, он бывает обыкновенно ясным и понятным, как апельсин. Но не только это. Он бывает иной раз и правдивым. Это, как затмение солнца, бывает не часто, но в такие минуты его читать интересно и полезно.
Вот, например, о периоде его власти во время империалистической войны:
"Перед Россией встал тогда роковой вопрос: или сепаратным миром немедленно спасать себя от ужасов надвигающейся анархии, забывая о союзниках, или во имя великих общих мировых задач продолжать войну, рискуя своим существованием".
"Своим существованием" - это значит, конечно, не существованием Керенского, а существованием всей страны. И уж, конечно, "во имя великих общих (с Антантой) мировых задач" рискнуть "своим существованием" можно было. Риск - благородное дело! А благородства у Керенского - хоть отбавляй. "Рискнул" Керенский. Что вышло из этого риска, всем известно.
Казалось бы, что люди, ради которых он "рисковал", должны были бы быть ему благодарны по гроб жизни. Вышло иначе. Забыла Антанта про заслуги Керенского. Слаба у старушки память стала. Вот и напоминает ей Керенский: не нравится вам, сударыня, что революция в России была и что я - Керенский - тоже руку приложил к этой революции... А вы вспомните:
"Америка не могла вступить в войну, пока Россия была страной самодержавия"...
А историки всякие допытываются причин и целей февральской революции. Эх, вы, горемычные! Не понимаете. Надо было американской республике в войну вступить, а с Николаем рука об руку воевать неудобно... Вот и скинули Николая для этой цели.
Кстати о Николае. В специальной статье Керенский приводит груды доказательств тому, что он сам и все временное правительство стремилось отправить Николая II с семьей за границу.
"Вопреки всем сплетням и инсинуациям, Временное Правительство не только смело, но и решило еще в самом начале марта отправить царскую семью за границу. Я сам 7-го марта в заседании московского совета, отвечая на яростные крики - "смерть царю, казните царя" - сказал: "этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное Правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с его семьей будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска"...
Оказалось, что этому страстному желанию Керенского помешали. Кто?.. Сама Англия.
"Однако уже летом, когда оставление царской семьи в Царском Селе сделалось совершенно невозможным, мы, Временное Правительство, получили категорическое официальное заявление о том, что до окончания войны в'езд бывш. монарха и его семьи в пределы Британской империи невозможен.
"Утверждаю, что если бы не было этого отказа, то Вр. Правительство не только "посмело", но и вывезло бы благополучно Николая II и его семью за пределы России..."
Но о Николае - это между прочим. Многое хотел осуществить Керенский... но, обыкновенно, ему кто-либо да мешал. Вы думаете, почему он не заключил мира?.. Ведь мир был у него в кармане.
"Австрия не выдержала - она должна была во что бы то ни стало
стр. 365
выйти из боя. За ней последовала бы Болгария, где наши агенты вели соответствующую работу. К октябрю Австрия решила вступить с нами в переговоры о мире. Мы были у якоря спасения... И пока австрийское предложение шло к временному правительству... вспыхнула так называемая октябрьская революция"...
Как раз на "ефтом самом месте". Почта там в Австрии скверно работала, что ли?.. Но, во всяком случае, Австрия, за ней Болгария, а потом, конечно, Вильгельм... все готовилось склониться у ног такого гениального главковерха... "Счастье было так близко, так возможно". Проклятая, так называемая, октябрьская революция... она все погубила!
И вот, имея за собой такие заслуги, Александр чуть-чуть не Македонский... Александр Керенский очутился в Лондоне. Лондон... Это большой и богатый город. Но живут там англичане. А Керенский с ними не воевал. Что ему делать в Лондоне?..
"Я хотел сам немедленно вернуться в Россию... Однако, этого мне сделать не удалось. Проехать в то время из Англии в Россию без ведома и помощи (какой?.. билет на дорогу?) союзников было не возможно..."
Керенский пишет Ллойд-Джорджу. Секретарь Ллойд-Джорджа ("сам"-то занят более важными делами) ему отвечает: Не-льзя!.. Это "противоречило бы решению Английского правительства не вмешиваться во внутреннюю политику России"...
---------------
"Лондон!.. И ты молчишь!.." - готов был крикнуть Керенский, в то время, получив это письмо. Но вместо этого он три года спустя написал статью с таким концом:
"Русская же ориентация выразится в сознании, что Россия должна рассчитывать только на себя - и ни при каких условиях не жертвовать жизненными интересами русского народа, хотя бы во имя самых возвышенных целей. Последняя война навсегда научила нас этому!"
Неугодно ли!.. Керенский научился... и больше не желает "жертвовать жизненными интересами русского народа... хотя бы во имя самых возвышенных целей"...
Просим, Александр Федорович! Пожалуйста... ну, что вам стоит... Ведь всем известно, что это за "возвышенные цели!" Не соглашается. Обиделся окончательно. Разве депутацию к нему послать?.. Все напрасно.
Керенский теперь научился соединять "безумно горячее сердце с холодным, бессердечным умом", как любит выражаться его товарищ по партии Виктор Чернов.
И ум его стал настолько "холодным" и "бессердечным", что он решил даже коммерческими доводами доказать "союзникам", настолько они являются "мерзавцами своей собственной жизни".
"Я позволю себе сделать довольно грубое, но более понятное для умов, привыкших слишком реально мыслить, сравнение: в коммерческой жизни, когда какой-нибудь синдикат решает уничтожить своих конкурентов, некоторым из его участников приходится выбрасывать на рынок товар, по цене иногда далеко ниже себестоимости. Конечно, эти члены синдиката несут убытки, и даже могут разориться. Но на такой акт самопожертвования каждая отдельная торговая фирма пойдет только в том случае, если она совершенно уверена, что синдикат в его целом возместит все ее убытки и учтет все значение такого образа действий своего сочлена в общих интересах. Что бы сказал торговый мир, если бы узнал, что такой-то синдикат вышвырнул из своего состава фирму, содействовавшую, может быть, в большей степени, чем все остальные, победе над конкурентами и растратившую весь свой капитал на эту операцию?".
стр. 366
Читатель нас простит за такую длинную цитату. Тем более, что ее коммерческий язык не совсем понятен даже... при Нэп'е.
"Синдикат" - тут подразумеваются "Союзники". "Фирма" - тут подразумевается Россия. "Выбрасывать на рынок товар, по цене иногда далеко ниже себестоимости" - это значит, воевать, как воевал Керенский. "Товар" - это, конечно, армия - солдаты. "Растратить капитал" - это значит провоеваться. "Вышвырнуть из своего состава" - это значит, что Ллойд-Джордж больше не хочет признавать Керенского.
Ну, что может сказать по этому поводу "торговый мир?"... - Молчание пустыни.
После этого имейте с ними дело!.. Керенский выбрасывал на рынок товар, по цене иногда далеко ниже, чем он ему стоил. Выбрасывал... А потом его самого вышвырнули из "синдиката". Больше Керенский с такими "синдикатами" не хочет иметь дело. Вместо того, чтобы "растрачивать свой капитал", он решил приняться за писание мемуаров.
---------------
Мемуары: "Год 1917-й". "Гатчина".
Керенский - как Керенский!
Подготовляется "так называемая Октябрьская революция"... Керенский готовится к бою:
"24-го октября было уже совершенно очевидно, что восстание неизбежно, что оно уже началось. Около 11 часов утра я явился в заседание Совета Республики и попросил предоставить мне, как председателю Временного Правительства, немедленно слово... Для того, чтобы восстановить себе атмосферу того времени, представить себе настроение собравшихся, достаточно вспомнить, что во время моей речи члены Совета Республики не раз, стоя, с особым под'емом свидетельствовали о своей полной солидарности правительству... В минуты этого всеобщего национального взрыва"...
Тут Керенский с горечью вспоминает, что в эти минуты "всеобщего национального взрыва", Мартов и Милюков не вставали со своих сидений. Надо полагать, что Мартов и Милюков уже давно принесли свои извинения бывшему главе временного правительства. Но дело-то не в этом. Успокоенный и воодушевленный этим "всеобщим национальным взрывом", Керенский, не дожидаясь голосования, вернулся в штаб "к прерванной срочной работе".
Потом оказалось, "взрыв", как и гром некогда, был не из тучи...
Тогда в штабе Керенский повел разговор с представителями казачьих полков. Казаки ерепенились. "Они хотели получить заверение в том, что на этот раз казачья кровь не прольется даром, как это было в июле".
Керенский им сказал:
"Вы отлично знаете, что во время первого восстания большевиков с 3-го по 6-е июля я был на западном фронте, где начиналось тогда наступление; вы знаете, что, бросив фронт, я 6-го июля приехал в СПБ., и сейчас же приказал арестовать всех большевистских вождей; вы знаете также, что тут же я уволил от должности командующего войсками генерала Половцева, именно, за его нерешительность во время восстания. В результате этого разговора казаки категорически заявили мне, что все их полки, расположенные в СПБ., исполнят свой той"...
Как утром в Совете Республики, я еще раз жестоко ошибся..."
Потом Керенский отправился на заседание Вр. Правительства. Заседали до часу ночи. Потом он оставался только со своим заместителем - министром А. И. Коноваловым.
"Между тем, в городе восстание разрасталось с невероятной быстротой"...
Тогда Керенский приступает к делу, с тех пор он "энегрично фукцирует".
стр. 367
Вообще, это "энегрическое фукцирование" Керенского настолько любопытно по его собственным описаниям, что, не следуя в данном случае точно за хронологией событий, мы решили выделить его собственное описание этих "фукцирований".
"Вбежав на третий этаж прямо в кабинет командующего войсками, я предложил полк. Полковникову сделать сейчас же подробный доклад о положении дел"...
"Мучительно тянулись долгие часы этой ночи. Отовсюду мы ждали подкреплений, которые, однако, упорно не появлялись"...
"Я остался один и бросился, не раздеваясь, на стоявшую в моем кабинете отоманку... Заснуть я не мог"...
"Не прошло 10-ти минут, как мы оба - Коновалов и я - со всеми моими ад'ютантами мчались назад в штаб округа"...
"Я приказал подать мой превосходный открытый, дорожный автомобиль"...
"Я с самым беззаботным видом сошел вместе со своими спутниками во двор штаба. Сели в автомобиль"...
"Наконец, мы пустились в наше интересное путешествие. Вся привычная внешность моих ежедневных выездов была соблюдена до мелочей.
"Я сел, как всегда, на свое место - на правой стороне заднего сидения, в своем полувоенном костюме, к которому так привыкли и население, и войска.
"Автомобиль пошел своим обычным городским ходом... Нечего и говорить, что вся улица - и прохожие, и солдаты - сейчас же узнали меня...
"Военные вытягивались, как-будто и правда ничего не случилось...
"Я отдавал честь, как всегда, немного небрежно и слегка улыбаясь..."
Тут, как замечает читатель, "энегрическое фукцированье" Александра Федоровича смахивает на такое же "фукцированье" Ивана Александровича... Того самого, что у Гоголя. У того только зеркала не было посмотреть на себя, как он отдавал честь "немного небрежно и слегка улыбаясь"... У Керенского, вероятно, зеркало с собой было. Неизвестно только какой бес тянул Керенского из Питера, когда при виде его "военные вытягивались, как будто и правда ничего не случилось"... А может быть "вытягивались" не по правилам воинского устава?.. Ну, это не важно. Едем дальше!
"Приближаясь к Московской заставе... помчались с головокружительной быстротой"...
Гатчина...
"Выезжая из Гатчины, мы ни о чем не думали; только считали минуты и вздрагивали от каждого толчка"...
Псков... Об'яснение с генералом Черемисовым...
"У меня не было никаких колебаний... Я должен вернуться в СПБ., хотя бы с одним полком"...
"В ожидании автомобиля я прилег отдохнуть"...
"Одним прыжком я оказался в зале, где меня дожидались оба офицера"...
Пусть читатель не улыбается. Керенский принужден был прыгать, как пантера, в залу, потому что там его ожидал генерал Краснов - последний якорь спасения. Тут поневоле прыгнешь!..
"Не даром же сама судьба... толкнула ко мне Краснова"...
Как тут не прыгнуть навстречу своей судьбе?!
Вся беда заключается в том, что, несмотря на все свое искусство акробата, Керенский выше своего носа все-таки прыгнуть не смог. История наступления Керенского - Краснова на Петроград всем довольно хорошо известна. Рассказывать о ней много не приходится. Ее неудачный исход Керенский об'ясняет довольно своеобразно. Вообще, читая мемуары Керенского, замечаешь, что насколько он придавал себе самому исключительное
стр. 368
значение с самого начала борьбы с большевиками, настолько же, если еще не больше, расценивает он и поражение, как свое личное - Керенского поражение.
"Суб'ективный фактор истории!.." Ведь это целая школа. Ведь это не просто Керенский разговаривает, это - эс-эр!.. А в этом вся сущность!
"Безумная идея владела тогда многими умами: без Керенского можно будет легче справиться с большевиками"...
"Офицеры же в свою очередь никак не могли примириться с крахом корниловского начинания и ненавидели всех его противников, в особенности, конечно, меня"...
"Все эти Дутовы, Анисимовы и пр. казаки-политиканы были злейшими врагами всего Вр. Правительства и, в особенности, моими"...
"Руками большевиков Вр. Пр. свергнуто и ненавистный человек больше не у власти"...
Так оценивал Керенский свою собственную персону в ходе исторических событий. И нет ничего удивительного в том, что, придавая себе самому такое роковое значение, он готовился самым роковым образом покончить свои счеты с жизнью. По крайней мере, он так рассказывает. Неизвестно, по чьей именно вине этому неудачнику не удалось самоубийство, но во всяком случае голос Ницше витал над Керенским в то время: "Если тебе не удастся жизнь, то знай: удастся смерть..." Смерть ему тоже не удалась. Но за то ему удалось удрать за границу, а там удается писать мемуары.
Пусть пишет!.. В свое время он достаточно "навоевался".