стр. 44
ЗАПИСНАЯ КНИЖКА ЛЕФА
Гони факты в дверь...
Литература "факта" вырастает. Игнорируя все заклинания псевдо-марксистских руководов "выдумки".
Журналы суживают зону "вдохновенного". Газета втягивает беллетристов в производственные будни. Праздный вымысел то тут, то там берется под сомнение.
стр. 45
В Новосибирске есть хороший журнал "Настоящее", и этот журнал работает на полном факте. Недавно состоялся диспут в клубе "Молодого Ленинца" по поводу новосибирского журнала, и вот как краевой орган Сибири (газета "Советская Сибирь", N 157) этот диспут описывает:
"И докладчик, и оппоненты сошлись на том, что современная художественная литература не удовлетворяет читателя.
У нас расплодилось видимо-невидимо попугайной, явно подражательной беллетристики. Не имея ничего "за душой", находясь в остром конфликте с правилами орфографии, начинающие "творить" молодые люди поголовно мнят себя "без 5 минут великими писателями земли советской".
Далекие от жизни, они - в лучшем случае - шпарят по "классическим" шпаргалкам, в худшем - нудно перепевают друг друга. Лозунг: "Учитесь у классиков" наиболее послушные пай-мальчики от литературы восприняли как наказ рабски подражать старым мастерам. Но колхоз - не дворянское гнездо, и формы тургеневского романа ныне неприменимы.
Взятый в старую литературную форму, прокиснет самый свежий материал. Можно привести тысячу примеров изнасилования фактов писателями-беллетристами, исходившими от традиционных художественных штампов.
В Новосибирской газете "Молодая деревня" помещаются рассказы из деревенской жизни. Этим дамским рукоделием здесь занимается какая-то институтка, скрывающаяся под псевдонимом Глебов. По институтской своей наивности, она приписывает лошадям исконные свойства коров, и наоборот. Паренек-комсомолец, не сумевший описать для газеты пожара, строчит многотомные эпопеи и печатается в толстом журнале. Другие, чтобы не осрамиться и увильнуть от необходимости работать в окружающей их жизни, которой они не знают, подальше убегают в выдуманную ими фантастическую страну, на некий сибирский экзотический остров Таити".
Где же выход? Докладчик тов. Резников видит его в следующем: пора бросить писать так называемые романы, - нам нужна литература, опирающаяся на факты; всякая же имитация "смерти подобна".
"Роман в 24 главах, организованный на судьбе одного героя, сейчас просто-на-просто не подходит к социально-бытовым условиям. Его некогда читать. Его пухлость была утилитарна в свое время, когда барышни на выданьи, лежа на софе, коротали свои длинные девические дни с бесконечным чтивом в руках. Тогда роман выполнял функции вышивания на пяльцах.
Романная форма сейчас - это архаизм, это - старинного покроя сюртук, в котором тесно и неудобно. Людям, работающим в литературном цехе, надо сменить это старомодное одеяние, с его беллетристическими кружевами и прошивками, на свободную косоворотку газетного жанра: очерки, фельетоны, фактическое сообщение. Тогда драгоценный материал, почерпнутый из жизни, не будет безобразно деформироваться, искажаться до неузнаваемости".
Аудитория диспута, - добавляет "Советская Сибирь", - была молодая. Но это не помешало появлению на трибуне двух старичков в обличии двадцатилетних юношей. Один из них даже выкрикнул: "Долой Маяковского! Даешь Достоевского!". Впрочем, таких было лишь двое. Большинство же говорило:
"Нам требуется организующая литература. Настоящая современная литература, помогающая нам переделывать факты, "сделать" их, познавать жизнь и перестраивать ее. И в этом отношении журнал "Настоящее" делает большое дело, борясь за новую литературу, опирающуюся на факт".
(Н. Ч.)
стр. 46
Книга и деревня
Чтобы показать, насколько крестьянину хочется читать, приведу один курьез из книги т. Слуховского. Анкета избы-читальни о прочитанных книгах была принята однажды за бланк заявок на ту литературу, которую желательно выписать. Крестьянин, заказав книгу в графе "названия", продолжал аккуратно отвечать подряд по всем пунктам:
Сколько времени читал Даже и не начинал.
книжку?
Дочитал ли до конца? Даже и не начинал.
Понравилась ли тебе эта Я их не читал и не знаю,
книжка. Если нет, то почему? какие книги ваши.
Интересует ли тебя то, что Не знаю, потому что не читаю,
написано в книжке? не имею книг.
Понятно ли и ясно написано? Опять не читаю, нету.
Какие слова непонятны? Не знаю, не видно для меня
непонятных слов, потому
что не читал и не находил
непонятных слов для меня.
Принесла ли эта книжка Пользы она мне во всяком
тебе самому какую-нибудь случае не принесла, потому
пользу, твоему хозяйству? что я не читал. Для меня
это казалось бы великим
гостинцем - почитать
ваших книг.
Нравится ли тебе размер Не знаю, потому что не читаю,
книги, печать, хороши ли а читать хочется.
рисунки и достаточно ли
число их?
(В. П.)
Дети
В Казакстане носят детей не так, как у нас. Их надевают на бок, так что они сидят верхом на одном бедре матери. Кормят грудью их так долго, что ребенок успевает вырасти. Он сидя сосет, уже не нагибаясь к груди, а подымая ее к себе, как бутылку. Рассеянно, как будто он курит.
К детям здесь относятся с очень большой нежностью.
Их шапки украшают орлиными перьями и даже конфетными бумажками.
Больно видеть, когда больной трахомой отец ласково показывает больному сыну на автомобиль, занимает его им, как игрушкой. Для него, для отца, все в сыне, и оба больные и любовь у них такая бесполезная.
На автомобиль здесь смотрят не так, как у нас в деревнях.
Здесь садятся на корточки и смотрят под автомобиль.
стр. 47
Видел я это все в Голодной степи. Для всего Казакстана это, вероятно, не типично.
Типичней, должно быть, те веретена, при помощи которых казачки (киргизки) прядут на ходу. Это маленький волчок, который запускается на весу и крутится, ссучивая шерстяную нитку. Похоже на какую-то игру.
Готовка пищи здесь поразительная по простоте. В ковшах поджаривается зерно над огнем. Толкут зерно в ступках. Едят молоко и скучают по хлебу.
Этот быт можно переменить, если дать к рычагу точку опоры.
Сейчас Архимед должен был бы сказать:
- Дайте мне экономическую базу, и я поверну весь мир.
Лошади и автомобиль
Конные киргизы относятся к автомобилю, как к конкуренту. Они скачут за ним десятки верст, разговаривая с сидящими в автомобиле.
Если есть люди вдали - свидетели, - то скачки продолжаются долго. Мы принуждены были останавливать автомобиль, чтобы не загнать чужую лошадь. Впрочем, автомобиль часто останавливался сам от бездорожья.
У лошадей хвосты подстрижены или просто или ступеньками.
Иногда в хвосте видишь перышко, - вероятно, это что-то вроде лошадиного ордена.
На базаре лошади все меченые. Метка родовая. В селеньях лошадей привязывают к стропилам, выступающим из кровли.
Человек, ищущий другого человека, ищет его по лошади. И расспрашивает, не видали ли вы такую-то лошадь.
На базаре все конные. Человек едет верхом и тащит с собой сундук или косу на древке.
Толпа около чай-хане слушает певца, играющего на балалайке что-то толстому баю; толпа эта конная, люди и лошади смотрят через занавеску широких дверей.
Те, которые не конные, те ездят на быках. Пешком не ходят. Может быть, только женщины, и то при конном муже.
Русское население тоже ездит на лошадях.
В маленьких степных городах бегают ребятишки - взрослое население ездит. Причем едут в ряд, разговаривая, так, как в деревне ходят. Лошадь не считается.
Приказание
У монголов есть такая легенда о Чингиз-хане.
Мальчик получил лук и пошел стрелять в степь. Он увидел орла. Но не смог натянуть лук до половины. Стрела упала, почти не поднявшись. Мальчик заплакал. Плакал он долго, потому что ему было некуда торопиться.
И вдруг он услыхал над собой голос: "Стреляй"!
Мальчик вскочил, разом натянул лук, в воздухе летел орел. И выстрел был удачен. Мальчик посмотрел, рядом с ним стоял Чингиз-хан.
Так Чингиз-хан умел приказывать.