стр. 44

     ЗАПИСНАЯ КНИЖКА ЛЕФА

     Гони факты в дверь...

     Литература "факта" вырастает. Игнорируя все заклинания псевдо-марксистских руководов "выдумки".
     Журналы суживают зону "вдохновенного". Газета втягивает беллетристов в производственные будни. Праздный вымысел то тут, то там берется под сомнение.

стр. 45

     В Новосибирске есть хороший журнал "Настоящее", и этот журнал работает на полном факте. Недавно состоялся диспут в клубе "Молодого Ленинца" по поводу новосибирского журнала, и вот как краевой орган Сибири (газета "Советская Сибирь", N 157) этот диспут описывает:

     "И докладчик, и оппоненты сошлись на том, что современная художественная литература не удовлетворяет читателя.
     У нас расплодилось видимо-невидимо попугайной, явно подражательной беллетристики. Не имея ничего "за душой", находясь в остром конфликте с правилами орфографии, начинающие "творить" молодые люди поголовно мнят себя "без 5 минут великими писателями земли советской".
     Далекие от жизни, они - в лучшем случае - шпарят по "классическим" шпаргалкам, в худшем - нудно перепевают друг друга. Лозунг: "Учитесь у классиков" наиболее послушные пай-мальчики от литературы восприняли как наказ рабски подражать старым мастерам. Но колхоз - не дворянское гнездо, и формы тургеневского романа ныне неприменимы.
     Взятый в старую литературную форму, прокиснет самый свежий материал. Можно привести тысячу примеров изнасилования фактов писателями-беллетристами, исходившими от традиционных художественных штампов.
     В Новосибирской газете "Молодая деревня" помещаются рассказы из деревенской жизни. Этим дамским рукоделием здесь занимается какая-то институтка, скрывающаяся под псевдонимом Глебов. По институтской своей наивности, она приписывает лошадям исконные свойства коров, и наоборот. Паренек-комсомолец, не сумевший описать для газеты пожара, строчит многотомные эпопеи и печатается в толстом журнале. Другие, чтобы не осрамиться и увильнуть от необходимости работать в окружающей их жизни, которой они не знают, подальше убегают в выдуманную ими фантастическую страну, на некий сибирский экзотический остров Таити".

     Где же выход? Докладчик тов. Резников видит его в следующем: пора бросить писать так называемые романы, - нам нужна литература, опирающаяся на факты; всякая же имитация "смерти подобна".

     "Роман в 24 главах, организованный на судьбе одного героя, сейчас просто-на-просто не подходит к социально-бытовым условиям. Его некогда читать. Его пухлость была утилитарна в свое время, когда барышни на выданьи, лежа на софе, коротали свои длинные девические дни с бесконечным чтивом в руках. Тогда роман выполнял функции вышивания на пяльцах.
     Романная форма сейчас - это архаизм, это - старинного покроя сюртук, в котором тесно и неудобно. Людям, работающим в литературном цехе, надо сменить это старомодное одеяние, с его беллетристическими кружевами и прошивками, на свободную косоворотку газетного жанра: очерки, фельетоны, фактическое сообщение. Тогда драгоценный материал, почерпнутый из жизни, не будет безобразно деформироваться, искажаться до неузнаваемости".

     Аудитория диспута, - добавляет "Советская Сибирь", - была молодая. Но это не помешало появлению на трибуне двух старичков в обличии двадцатилетних юношей. Один из них даже выкрикнул: "Долой Маяковского! Даешь Достоевского!". Впрочем, таких было лишь двое. Большинство же говорило:

     "Нам требуется организующая литература. Настоящая современная литература, помогающая нам переделывать факты, "сделать" их, познавать жизнь и перестраивать ее. И в этом отношении журнал "Настоящее" делает большое дело, борясь за новую литературу, опирающуюся на факт".
     (Н. Ч.)

стр. 46

     Книга и деревня

     Чтобы показать, насколько крестьянину хочется читать, приведу один курьез из книги т. Слуховского. Анкета избы-читальни о прочитанных книгах была принята однажды за бланк заявок на ту литературу, которую желательно выписать. Крестьянин, заказав книгу в графе "названия", продолжал аккуратно отвечать подряд по всем пунктам:

     Сколько времени читал              Даже и не начинал.
     книжку?
     Дочитал ли до конца?               Даже и не начинал.
     Понравилась ли тебе эта            Я их не читал и не знаю,
     книжка. Если нет, то почему?       какие книги ваши.
     Интересует ли тебя то, что         Не знаю, потому что не читаю,
     написано в книжке?                 не имею книг.
     Понятно ли и ясно написано?        Опять не читаю, нету.
     Какие слова непонятны?             Не знаю, не видно для меня
                                       непонятных слов, потому
                                       что не читал и не находил
                                       непонятных слов для меня.  
     Принесла ли эта книжка             Пользы она мне во всяком
     тебе самому какую-нибудь           случае не принесла, потому        
     пользу, твоему хозяйству?          что я не читал. Для меня
                                       это казалось бы великим
                                       гостинцем - почитать
                                       ваших книг.
     Нравится ли тебе размер            Не знаю, потому что не читаю,
     книги, печать, хороши ли           а читать хочется.
     рисунки и достаточно ли
     число их?
     (В. П.)

     Дети

     В Казакстане носят детей не так, как у нас. Их надевают на бок, так что они сидят верхом на одном бедре матери. Кормят грудью их так долго, что ребенок успевает вырасти. Он сидя сосет, уже не нагибаясь к груди, а подымая ее к себе, как бутылку. Рассеянно, как будто он курит.
     К детям здесь относятся с очень большой нежностью.
     Их шапки украшают орлиными перьями и даже конфетными бумажками.
     Больно видеть, когда больной трахомой отец ласково показывает больному сыну на автомобиль, занимает его им, как игрушкой. Для него, для отца, все в сыне, и оба больные и любовь у них такая бесполезная.
     На автомобиль здесь смотрят не так, как у нас в деревнях.
     Здесь садятся на корточки и смотрят под автомобиль.

стр. 47

     Видел я это все в Голодной степи. Для всего Казакстана это, вероятно, не типично.
     Типичней, должно быть, те веретена, при помощи которых казачки (киргизки) прядут на ходу. Это маленький волчок, который запускается на весу и крутится, ссучивая шерстяную нитку. Похоже на какую-то игру.
     Готовка пищи здесь поразительная по простоте. В ковшах поджаривается зерно над огнем. Толкут зерно в ступках. Едят молоко и скучают по хлебу.
     Этот быт можно переменить, если дать к рычагу точку опоры.
     Сейчас Архимед должен был бы сказать:
     - Дайте мне экономическую базу, и я поверну весь мир.

     Лошади и автомобиль

     Конные киргизы относятся к автомобилю, как к конкуренту. Они скачут за ним десятки верст, разговаривая с сидящими в автомобиле.
     Если есть люди вдали - свидетели, - то скачки продолжаются долго. Мы принуждены были останавливать автомобиль, чтобы не загнать чужую лошадь. Впрочем, автомобиль часто останавливался сам от бездорожья.
     У лошадей хвосты подстрижены или просто или ступеньками.
     Иногда в хвосте видишь перышко, - вероятно, это что-то вроде лошадиного ордена.
     На базаре лошади все меченые. Метка родовая. В селеньях лошадей привязывают к стропилам, выступающим из кровли.
     Человек, ищущий другого человека, ищет его по лошади. И расспрашивает, не видали ли вы такую-то лошадь.
     На базаре все конные. Человек едет верхом и тащит с собой сундук или косу на древке.
     Толпа около чай-хане слушает певца, играющего на балалайке что-то толстому баю; толпа эта конная, люди и лошади смотрят через занавеску широких дверей.
     Те, которые не конные, те ездят на быках. Пешком не ходят. Может быть, только женщины, и то при конном муже.
     Русское население тоже ездит на лошадях.
     В маленьких степных городах бегают ребятишки - взрослое население ездит. Причем едут в ряд, разговаривая, так, как в деревне ходят. Лошадь не считается.

     Приказание

     У монголов есть такая легенда о Чингиз-хане.
     Мальчик получил лук и пошел стрелять в степь. Он увидел орла. Но не смог натянуть лук до половины. Стрела упала, почти не поднявшись. Мальчик заплакал. Плакал он долго, потому что ему было некуда торопиться.
     И вдруг он услыхал над собой голос: "Стреляй"!
     Мальчик вскочил, разом натянул лук, в воздухе летел орел. И выстрел был удачен. Мальчик посмотрел, рядом с ним стоял Чингиз-хан.
     Так Чингиз-хан умел приказывать.

home