стр. 24
В. Шкловский
О САМОМ ЗНАМЕНИТОМ ПИСАТЕЛЕ
Бывают пятистишия, из которых знаешь две строки, какой-то отрывок отрывка. И сама распространенность таких изречений пересекает попытку их анализировать.
Для меня совершенно загадочно пятистишие, которое печаталось в правом углу изданий литературно-издательского отдела Комиссариата народного просвещения.
Вот это стихотворение:
... Придет ли времячко,
Когда мужик не Блюхера
И не Милорда глупого,
Белинского и Гоголя
С базара понесет.
Н. А. Некрасов.
стр. 25
Я честно признаюсь, что не знаю точно, кто этот Блюхер, которого не нужно таскать с базара? Кажется, это автор так называемых народных комедий.
Что же касается Милорда глупого, то это, очевидно, Георг, английский милорд. Таскают его с базара уже больше ста лет. А для того чтобы его не таскали, нужно, конечно, прежде всего узнать, что это за товар и чем его можно заменить. Приключения Георга, английского милорда, написаны Комаровым, московским жителем.
Комаров был писателем конца XVIII века. В биографических словарях его обыкновенно нет. В словаре Новикова, в том экземпляре, который находится в Ленинской библиотеке, имя Комарова вписано в число русских писателей рукой Николая Полевого. Трудность отыскания Комарова увеличивается тем, что он подписывался Камаров. И его, конечно, везде исправляли. Вся биография о Комарове исчерпывается двумя-тремя упоминаниями.
Приведу из них одно, самое длинное:
"Комаров, Матвей, писатель XVIII века. Обстоятельства жизни его неизвестны; по одному объявлению об его книгах в "Московских ведомостях" за 1783 г., N 7 видно, что он был "служителем в доме г-жи Эйхлер", но какого рода была его служба - неизвестно; сам он называл себя в предисловиях "жителем города Москвы". Первое печатное его произведение: 1) "Письмо к князю А. В. Хованскому" (М., 1771). Затем им изданы 2) "Обстоятельные и верные истории двух мошенников... Ваньки Каина и... Картуша" (Спб, 1779, 1791, 1793, 1794, М. 1781); 3) "Повесть о приключениях Английского Милорда Георга" (П., 1782 - затем выдержала до 30 изданий); 4) "Описание тринадцати старинных свадеб великих князей и государей" (М., 1785 г.); 5) "Старинные письма китайского императора к российскому государю" (М., 1787 г.); 6) "Невидимки, история о Фецком Королевиче" (М., 1789 г.); 7) "Разные письменные материи, собранные М. Комаровым" (М., 1791 г.). Все произведения М. Комарова очень невысокого достоинства, но они вполне пришлись по вкусу малообразованных и неразвитых читателей и выдержали массу изданий. Можно даже сомневаться, был ли М. Комаров автором, по крайней мере, всех известных под его именем произведений, или только являлся их издателем, переработав несколько старинных, анонимных повестей и при этом удачно приспособив их по вкусам известного круга читателей: по крайней мере "История об Английском Милорде" была довольно значительно распространена в рукописях уже в середине XVIII века; собственные имена в печатном издании оказываются измененными, сравнительно с рукописями" (стр. 96).
Русский биографический словарь, Спб, 1903 г., 8 т.
Справка Генади не точная. В ней не перечислены несколько вещей Комарова; что же касается ее резкого тона и выговоров, которые в ней даются Комарову, то это объясняется тем, что
стр. 26
Матвей Комаров был в представлении автора живым писателем. С ним как с представителем лубочной литературы все еще боролись, и поэтому людям было не до справедливости. Судить же Комарова по меркам литературы конца XIX века, конечно, неправильно.
Лучше отозвался о Комарове Белинский:
"Счастье слепо. Сколько поколений в России начало свое чтение, свое занятие литературой с "Английского Милорда". Одни из сих людей пошли дальше и - неблагодарные - смеются над ним, а другие теперь еще читают его и почитывают".
Белинский хотел специально написать о Комарове - и называл его "прелюбопытнейшим в мире человеком".
Лев Николаевич Толстой любил спрашивать:
- Кто самый известный русский писатель?
И на ответ - Лев Толстой - отвечал:
- Нет. Матвей Комаров.
Мнение о Матвее Комарове, как о писателе низкого пошиба, писателе бездарном, совершенно неправильно. Бездарная книга не выдержала бы нескольких десятков изданий. Нужно отметить, что последнее издание "Английского Милорда", вышло уже при советской власти. Кроме беллетристических книг, Комаров имел, так сказать, книги научные, например, "Описание тринадцати русских свадеб" и "Старинные письма китайского императора к русскому государю". Книги эти по уровню своему не ниже современной литературы.
Лев Николаевич Толстой не объяснял успеха Комарова случайностью. Он называл свои народные рассказы "Мои милорды" и даже возил книги Комарова с собой в поездки. Других исследователей, кроме Толстого, Комаров не имел. В очерках из истории русского романа Сиповский, правда, дал пересказы главнейших произведений Комарова, но свести их вместе Сиповскому не удалось.
Кто такой был Комаров, можно установить с большей точностью, чем это проделал Генади.
Он был услужающий графов Зотовых, и посвящения его адресованы целому ряду преемников имущества Зотовых.
Приведу, например, титул и часть предисловия одной из первых комаровских книг:
"Старинные письма
китайского императора
к российскому государю,
писанные от нынешнего времени слишком за 150 лет, найдены между оставшими письмами после покойного графа Никиты Моисеевича Зотова, который, по известию верных российских писателей, был у государя императора Петра Великого учителем; а ныне изданы в печать бывшим у его наследников служителем М. К.
в Москве типографии Пономарева 1787, стр. 24.
стр. 27
"Сиятельнейший князь
милостивый государь!
Вашему сиятельству известно, что я в прошедшем 1785 году издал в печать книжку о старинных царских свадьбах, которая от меня посвящена была ее превосходительству любезной вашей бабушке Анне Логиновне Эйхлеровой; но к неописанному моему огорчению за кончиною ее не имел я счастия вручить оную ее превосходительству; однако же по крайней мере за счастие почитаю, что я тем исполнил долг моей благодарности, потому что через то почтенное ее имя останется у будущих потомков в незабвенной памяти".
Таким образом мы как будто имеем уже поколение одной семьи, при которой состоял Комаров. В одном из посвящений М. Комаров называет себя "всепокорнейший раб". Производит впечатление, что он был или крепостным или во всяком случае клиентом дома. Судя по Ваньке Каину, Матвею Комарову приходилось ходить по судебным делам. Одновременно, как это мы знаем из одной заметки "Московских ведомостей", Комаров был дворником или управляющим одного дома на Моховой. Дом этот находился в книжном центре тогдашней Москвы. Справа были книжные лари Охотного Ряда, а сзади был мост через Москву-реку. На мосту этом торговали лубками.
Вещи Комарова переиздавались много раз. Если смотреть читательские надписи на его книгах, то видно, что обращались вещи московского жителя среди мещан и "купеческих сыновей".
Сам Комаров хорошо знал своего читателя.
Вот что он пишет в предисловии к своей книге "Невидимка".
"Благосклонные читатели!
Я думаю, вы довольно уже известны, что чтение книг вошло у нас в великое употребление; ибо ныне не только просвещенное науками благородное общество, но и всякого звания люди с великою охотой в том упражняются; чего ради и выходит в публику немалое количество разного сочинения книг, наполненных или нравоучениями, или служащих для увеселения и препровождения от скуки праздного времени, которые охотно читают и самые поселяне, обучившиеся грамоте, которых ныне очень уж довольно.
А что чтение книг просвещает человеческий разум, тому, я думаю, ни один здраво рассуждающий человек противоречить не может.
Я сам, находясь в числе низкого состояния людей и не будучи обучен никаким наукам, кроме только одной русской грамоте, по врожденной склонности моей, с самого моего младолетия упражнялся в чтении книг, сперва церковных, а потом и светских, отчего и пришло мне на мысль, не могу ли я слабым моим пером оказать простолюдинам хотя малейшую услугу, и для того, а особливо чтоб не препроводить время моей жизни в праздности, сделал
стр. 28
я первый в том опыт, сочинивши письмо стихами. А потом упражняясь час-от-часу более, издал в печать описание тринадцати старинных царских свадеб; повесть о приключениях Английского Милорда Георга; обстоятельное описание жизни славного российского мошенника Ваньки Каина, которое напечатано в одной книге с историею французского мошенника Картуша, и старинные письма китайского императора к российскому государю, что все от почтенных наших сограждан благосклонно принято, ободрен будучи сим снисхождением, принял я намерение для любителей чтения таких простых сказок услужить им еще и сею повестью, которую писал я простым русским слогом, не употребляя никакого риторического красноречия, чтоб чтение оной всякого звания люди могли пользоваться.
О! есть ли бы успех с усердием сравнялся,
С каким стараюсь я о пользе общих дел,
Давно б читатель мне, давно бы удивлялся;
Но силам положен другой моим предел.
Всяк шествует своей на свете сем дорогой,
Сие предписано судьбиною нам строгой.
Когда ж то выше сил, к чему мой дух пристрастен,
То счастливым себя я буду почитать,
Когда в читателях не буду я несчастен,
Чтоб благосклонно труд могли они принять.
Матвей Комаров,
житель царствующего града Москвы".
Литературный успех не устроил Комарова материально. На одной из книг, хранящихся в Ленинградской библиотеке, есть запись, вероятно, собственноручно комаровская, о том, что автор сей книги ищет места у купца по письменной части.
Матвей Комаров - писатель, факт существования которого перестраивает наше представление о литературе XVIII века.
Это писатель прежде всего массовый, и в своих предисловиях Комаров это отчетливо намечает, говоря о том, что он пишет для купечества и простого народа.
Любопытно, что это влияет на словарь Комарова и на его отношение к тогдашним литературным движениям.
Комаров пишет замечательно простым и ясным русским языком. О теории высокого, среднего и низкого стиля Комаров заявляет, что спор об этих штилях его не касается.
Иностранные слова, встречающиеся у Комарова, и название богов объясняются и переводятся, и эти примечания представляют собой характерную особенность "Милорда".
На основании этого признака я склонен, например, думать, что так называемые "Крестьянские сказки" тоже имеют своим автором Комарова.
стр. 29
Для того чтобы кончить биографию Комарова, скажу, что он был убит уже глубоким стариком в 1812 году в Москве французами.
Авторство Комарова - вещь чрезвычайно интересная для выяснения вопроса о возникновении профессионального писателя в России и вообще для выяснения вопроса об усвоении русской литературой иностранных художественных форм.
Работу свою Комаров начинает с публикаций, т. е. с изданий документов и с поздравительных писем.
Дальше роль его все время колеблется между авторством, компиляцией и, может быть, переводом. Эта сбивчивость представления об авторстве характерна для всего XVIII века.
Федор Эмин подписывал переводные вещи как оригинальные. Иногда в отношениях между автором и переводчиком чувствуется какое-то странное для нас раздражение.
Например "Зеркало для всех", изданное в Калуге в 1795 году, имеет такую странную заметку: "Переведена с того языка, на котором писана".
"Английский Милорд" представляет сложную контаминацию влияний романа приключений и сказок "Тысяча одной ночи", причем разным героям прикреплена разная литературная традиция.
В самом Комарове мы видим возникновение местных литературных форм сперва путем маскирования иностранной формы, потом введением местных форм в противовес иностранным.
"Ванька Каин" ощущается Комаровым на фоне "Картуша", и, наконец, литературная форма со своими инерционными моментами переключается на местный материал и возникает то, что можно условно назвать литературой данного народа.
Колебания состава книги чрезвычайно характерны для этого времени. Первое издание "Похождений нового увеселительного шута и великого в делах любовных плута Совест-Драла Большого Носа" отличается от второго по объему почти вдвое. Это развертывание совершалось самым простым образом. В книгу о бельгийско-польском шуте вставлялись куски с такими мотивировками: "По сходности мысли песнь сия выписана из российских сочинений".
Литературные формы еще не имели своего хозяина, представление о герое иное, чем у нас, и поэтому "Приключения Никанора" (анонимный роман XVIII века) в нашем представлении должны бы принадлежать нескольким совершенно разно живущим людям.
Матвей Комаров - писатель традиционнейший, и изучение его выясняет нам общий арсенал литературного оружия его эпохи. И, конечно, изучая его, мы должны его изучать методами специфическими и не упрекать его за то, что он не писатель нашего типа.
Только тогда мы объясним законы литературной эволюции и поймем четверостишие Некрасова.
стр. 30
Блюхер же не автор, а генерал; речь идет об его портрете, но так как конец четверостишия упоминает двух авторов, а не одного, то Блюхер (прусский генерал) воспринимается как автор.
Синтаксический параллелизм настолько силен, что Блюхера как автора, на мой вопрос о нем, хотели вспомнить несколько квалифицированных историков литературы, привлекая безизвестного автора слезливых комедий.