стр. 1

     С. Третьяков

     ЧТО ПРОИЗОШЛО В ПРОЛЕТЛИТЕРАТУРЕ

     Съезд ассоциации пролетарских писателей кончился объединением ВАППа с Кузницей. ВАПП распался на отдельные национальные ассоциации, образовав ВОАПП - Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей, куда вошла и Кузница, оформившаяся к съезду в качестве всесоюзной литературной группы.
     К моменту съезда ВАПП имел в своем пассиве следующее:
     1) Непомерное количественное разбухание. Вапповское руководство, мобилизовав 4 500 писателей (из них 40% поэтов), не сумело уложить их в систему журнально-газетной работы, создав, таким образом, колоссальные кадры профессионалов-беллетристов, продукцию которых не в силах поглотить ни листаж наших издательств, ни литературные странички газет, этот своеобразный вид "общественных работ". Чисто лотерейное выскакивание удачливых одиночек из этой массы в большие литературные величины также не решало проблемы профессионального пролетписательства.
     2) Организационная деятельность распухала, задавливая творческую писательскую работу. Говорил же Киршон на съезде, что Либединский не может кончить романа, а Фадеев забыл как держать перо, потому что оба заняты организационной работой. Угрожала опасность писателям выродиться в литбюрократов, подобно тем литературным нулям, которые существуют около литературных объединений в качестве спецов по организационным вопросам.
     А в то же время в Федерации советских писателей вместо строительства левого блока вырос предсказанный Лефом парадоксальный организационный контакт между ВАППом и Союзом писателей.
     3) Творческая платформа ВАППа, ставя ударение на "деятельном самоанализе" писателя, на показе живого человека и на психологизме, тем самым давала крен в сторону воронских утверждений о преимуществовании у писателя иррациональных элементов - вдохновения, искренности, проникновенности, подсознательности. Правда, выдвинутая в свое время Ермиловым теория "гармонического человека" к съезду была отброшена. Нужно думать, в этом оздоровляющую роль сыграли выступления Чужака.
     "Учоба у классиков", лишенная элементов формально-социологического анализа классических произведений, превращалась в некритический перенос в наши условия литературных форм иного социального уклада, чуждого специфике нашего времени.
     Этот расцвет пассеизма в творческой платформе, неучет социальной обусловленности литературного приема, предопределил выступления вапповского меньшинства, указывавшего на реакционность творческой платформы.

стр. 2

     Несомненно учитывая эти болезни ВАППа, Кузница к съезду подготовила следующий багаж:
     1) Декларацию, которая била тревогу по поводу количественного разбухания пролетлитературы. Вводя цеховую норму на писателя, Кузница додумалась до института "литературных кандидатов", достаточно нелепого по существу, но симптоматичного.
     2) В плане организационном Кузница выдвинула лозунг объединения пролетарских литературных групп не по количественному признаку, а бросив на весы спора весь многотомный авторитет своих беллетристов.
     3) В области творческой платформы Кузница сделала ряд заявлений, будто бы устанавливающих резкое ее полевение.
     Тезисы Лебедева-Полянского уже утверждают организующую роль искусства (ср. - жизнестроение) и необходимость "перешагнуть" через подражание Достоевскому и т. д. (ср. - "сбросить Пушкина с парохода современности").
     Несмотря на всю путаницу в остальном этих тезисов, они показывают, что в своей теории Кузница достаточно далеко отошла от лозунга "писатель есть медиум своего класса" (1923 г.).
     Кулуарные беседы с делегатами выяснили, что на местах большое количество вапповцев ведет газетную работу, но смотрит на эту работу как на неизбежное зло, воспринимая директивы вапповской верхушки как утверждение, что писатель "выше" журналиста, а рассказ и роман не работа, а "творчество", недоступное простому репортеру или фельетонисту.
     Стремление к беллетристической выдумке в противовес фиксации действительного факта некоторые вапповцы объясняли тем, что, мол, действительность неинтересна.
     - Что я буду писать о заводском директоре, - говорил районный вапповец - что тут интересного? Заведует человек, на заседания ездит, бумажки подписывает, по заводу ходит...
     После съезда фазу пролетарской литературы мы мыслим себе так.
     Вапповские теории "живого человека", "психологизма" и "учоби у классиков", подкрепленные беллетристическими тенденциями практики "кузнецов", будут тянуть пролетлитературу еще более вправо, превращая пролетроманистов в без пяти минут Всеволод-Ивановых или Фединых.
     Но, с другой стороны, огромная периферийная масса пролетписателей, поднявшаяся к литературной работе и, к счастью, не могущая выработаться в профессиональных беллетристов или "станковых" поэтов в условиях беллетристической безработицы, должна будет найти своей профессии место органического применения. Таким местом, нуждающимся в работе тысяч писателей, может явиться только газетно-журнальная сеть. Только она в силах дать писателю постоянную работу, а также хорошую литературную выучку, держа его в жестких и коллективистических условиях газетной публицистики.

стр. 3

     Газета же отвадит от "писательничанья" тех, писательство которых является актом полуфизиологическим, которые считают себя обязанным вывалить на бумагу все, что у них с души прет, из обывательского тщеславия стремясь это вываленное напечатать.
     Как бы ни тащили пролетписательскую массу вправо сочинители платформ о "высокой литературе", как бы ни старались зачурать эту массу от тлетворного лефовского "техницизма и делячества" - Леф будет помогать пролетписателям отойти от беллетристики и перейти на публицистические рельсы, неустанно ища нужные эпохе обновленные методы литературной работы.