стр. 43

     В. Шкловский

     Рецензия

     "МИТИНА ЛЮБОВЬ" ИВАНА БУНИНА

     "Митина Любовь" Ивана Бунина есть результат взаимодействия тургеневского жанра и неприятностей из Достоевского. Сюжетная сторона взята из "Дьявола" Льва Толстого. Тургеневу принадлежит пейзаж, очень однообразно данный. Схема его такая. Небо, земля, настроение. Эта троица идет через все страницы. Небо все время темнеет.
     Стих введен для условного подчеркивания банальности и для разгрузки возможности пародии.
     Краски, как говорят, изысканные. Об них смотри у Достоевского в "Бесах", там они даны в пародии в описании рассказа "Мерси".
     ...Тут непременно растет дрок (непременно дрок или какая-нибудь такая трава, о которой необходимо справляться в ботанике). При этом на небе непременно какой-нибудь фиолетовый оттенок, которого, конечно, никто не успел приметить из смертных, то-есть и все видим и не успели приметить, а "вот, дескать, я поглядел и описываю вам, дуракам, как самую обыкновенную вещь". Дерево, под которым уселась интересная пара, непременно какого-нибудь оранжевого цвета ("Бесы", ч. 3-я. Праздник, отдел 1-й).
     У Бунина сводятся описания к противоречивости.
     "В пролет комнат, в окно библиотеки, глядела ровная и бесцветная синева вечернего неба, с неподвижной розовой звездой над ней. На фоне этой синевы картинно рисовалась зеленая вершина клена и белизна как бы зимняя всего того, что цвело в саду".
     "Бесцветная" и "невыразимое" встречается здесь часто.
     Шмели у Ивана Бунина "бархатно-черно-красные", это оттого, что они заново выкрашены. Это от Тургенева. Тот так настаивал на том, что он (Тургенев) очень четко видит, что самые замечательные слова даже давал курсивом.

стр. 44

     "Это она. Но идет ли она к нему, уходит ли от него - он не знал, пока не увидел, что пятна света и тени скользили по ее фигуре снизу вверх... значит она приближалась. Они бы спускались сверху вниз, если бы она удалялась".
     (Курсивы из глазуновского второго издания 1884 года. Т. IV, "Новь", стр. 175.)
     Вещь Бунина вся взята таким курсивом. Ее описания отталкиваются не от предмета, а от описаний же.
     Пейзаж - вообще понятие литературное, он появился в ней и ощущается благодаря традиции.
     Пушкинские пейзажи архаичны и состоят из упоминаний о предметах.
     "Заря сияла на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидали солнце, как царедворцы ожидают государя". ("Барышня-крестьянка".)
     "Наконец достигнул он маленькой лощины, со всех сторон окруженной лесом: ручеек извивался молча около деревьев, полуобнаженных осенью. Владимир остановился, сел на холодный дерн, и мысли, одна другой мрачней, стеснились в душе его... Долго сидел он неподвижно на том же месте, взирая на тихие течения ручья, уносящего несколько поблекших листьев, и живо представлялось ему подобие жизни - подобие столь верное, обыкновенное". (Дубровский.)
     "Волга протекала перед окнами; по ней шли нагруженные барки под натянутыми парусами и мелькали рыбачьи лодки, столь выразительно прозванные душегубками. За рекой тянулись холмы и поля, несколько деревень оживляли окрестность". (Дубровский.)
     Интересно описание своих чувств человека, научившегося пейзажу.
     Это знаменитый автор воспоминаний Болотов.
     Родился он при Анне Иоанновне, умер при Александре.
     Воспоминания он начал писать под влиянием "Жиль Блаза", а кончил под влиянием Стерна.
     А научился он природе так:
     "...а сверх того попались мне нечаянно две те книжки господина Зульцера, которые писал сей славный немецкий автор о красоте натуры. Материя, содержащаяся в них, была для меня совсем новая, но мне полюбилась... Она-то первая начала меня ознакамливать с чудными устроениями всего света и со всеми красотами природы..." (Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков, год 1789, том I, стр. 864.)
     "И как по счастью въехали мы тогда на одно возвышение, с которого видны были прекрасные положения мест и представлялось очень преузорчатое зрелище, то рассудил я употребить очам их и поводом к особенному разговору и орудием к замышляемому испытанию или, простее сказать, пощупать у него пульсу с сей стороны.
     Для самого сего приняв на себя удовольственный вид, начал я будто сам с собой и любуюсь ими говорить: Ах! Какие прекрасные

стр. 45

положения мест и какие разнообразные прелестные виды представляются глазам всюду и всюду. Какие прекрасные зелени, какие разные колера полей! Как прекрасно извивается и блестит река, река сия своими видами, и как прекрасно соответствует все тому и самая теперь ясность неба и этот вид маленьких рассеянных облачков. Говоря умышленно все сие, примечал я, какое действие произведут слова сии в моем спутнике и не останется ли и он также бесчувственным, как то бывает с людьми обыкновенного разбора..."
     Спутник отвечал:
     "Что я слышу! и, ах! Как вы меня обрадовали... так, что я нашел в вас то, чего искал...
     "Как-то с молодых лет еще имел я счастье познакомиться с натурой и узнать драгоценное искусство утешаться всеми ее красотами и изяществами". ("Записки Андрея Тимофеевича Болотова", том III, стр. 399.)
     Этот же Болотов при жизни ставил себе уединенные мавзолеи, закапывая под ними выпавшие свои зубы.
     Иван Бунин находится в конце этой линии.
     Он омолаживает тематику и приемы Тургенева черными подмышками женщин и всем материалом снов Достоевского.