стр. 45

     Михаил Левидов.

     АМЕРИКАНИЗМА ТРАГИФАРС.

     Что мы знаем об Америке? Об американизме? Право, знаем меньше, чем они там - о нас. Ибо они не знают ничего, не понимают ничего, а мы знаем неверно, понимаем неверно.
     Мыслим об американизме истерически. С больших букв. Не жизнь - мистерия. Совершенно особые установки и устремления. Мистерия Дела. Лихорадка Созидания. Бред Работы. Дело - Созидание - Работа - имманентны. Цель в себе. Осуществление наконец Perpetuum Mobile.
     И соответственно. Люди монтированы. Обточены. Сверстаны. Экономизированы. Целиком в ритме жизни. Пронизаны целевым началом. Собственным целевым? Идеологии собственной личности вообще нет в этой стране собственности. Ибо нет слабостей общечеловеческих у этой личности - разлитых в могучем процессе.
     Можно было бы удлинить до бесконечности этот каталог крепко - сделанных слов. Но нет нужды. Мысль ясна. Воображаемый нами - в России американизм - дан.
     И этим американизмом восхищаются. Восхищаются интеллигенты - нытики. Импонирует мощная сила. Мускулистость души (воображаемая).
     Проклинают интеллигенты - мистики. Дух живой убит. Душа распята на крестообразной рекламе мази для обуви. Любовь в лифте. Ненависть на четверть часа во время переваривания завтрака. Цветы жизни растоптаны механическим ботинком. Американская опасность. Психическая зараза. Идет гибель. Вырождается земля.

     Ну так вот. Проще все это. Гораздо проще.
     У Гоголя чиновник Поприщин. У алжирского бея под носом шишка. И у неизвестного нам американского писателя Малькольма Каулей - тоже свой американский Поприщин. - Воду - дайте пить, - с безумным отчаянием сумасходящего восклицает Поприщин рассказа "Портрет". И тоже воображает себя Фердинандом 8-ым, mutatis mutandis, и тоже не выдерживает сложности жизни и ее комбинированного напора, и тоже не знает он, на подобие любого чеховского героя - о чем разговаривать с женой, оставаясь вдвоем.

стр. 46

Внешние условия конфликта меняются; но самый то конфликт: жизни - жернова с размалываемым зерном - человеком, - увы, один и тот же, безнадежно тот же.
     Рассказ "Портрет" - дает лишь намек музыкальный, но в симфонию развертывается этот намек в романе "Мистер Беббит - Американец", отрывок из которого тут приводится. Ах, какой же он российский человек этот Беббит, со своим слабоволием, со своей тоской туманной и неудовлетворенной, своим нелепым бунтом, своей способностью к обманному самовнушению. Прочтите приводимый отрывок, самогипноз воображаемой силы и прочность на ногах, которой в реальности не существует - прочтите роман целиком!..
     И какая же благоуханная - не американская, а общечеловеческая пошлость окружает, как воздух, этих американских "busimsmen"'ов с квадратными челюстями... Эта речь Беббита, приводимая в отрывке - которую американец Льюис вложил в уста американца Беббита, - ведь ее с легким изменением мог бы вложить Гейне в уста немца, Франс - француза, Диккенс - англичанина, Салтыков - русского.
     Где же американизм? В чем он?
     Он есть американизма трагифарс. И именно в том, что конфликт вышеуказанный - существовавший во все времена и во всяких проявлениях, - в Америке нынешней доведен до самой выразительной и максимальной нелепости. Это уж не конфликт. Это кричащее безобразие. Все внешние условия жизни - на самом деле сконцентрировались, скомбинировались, сплелись и сошлись для того, чтобы создать человека из мускулов - воли и разума. Жизнь на самом деле механизирована и стандартизирована: для того, чтобы экономизировать расход человеческой энергии, застраховать от непроизводственного сгорания, обеспечить максимум производительности. И как будто бы достигается и это.
     Но где же человек из мускулов - воли, разума? Он лечится этот человек - не только от несварения желудка, но и от неврастении.
     Мускулы? Нет - тряпки. Воля? Нет - рахитизм стремления. Разум? Нет, слепо трусливый инстинкт.
     Это не только американизма трагифарс. Это всей капиталистической культуры трагифарс.