стр. 37

     С. Оленев.

     Семен Оков. Этапы. Сборник стихов. Изд. Политотдела Туркфронта. Ташкент. 1920 г. 96 стр.
     Сборник стихов тов. Окова производит странное впечатление. И без предпосланного к стихам предисловия некоего В. Кия, написанного в неприятно-покровительственном тоне, можно почувствовать, что "Этапы" - это стихи человека, перенесшего все ужасы гнета капиталистического мира и принявшего затем деятельное участие в Революции. Но... это - стихи не пролетария, органически связанного со своим классом, вовлеченного в единую с ним созидательную и товарищескую работу. Поэт-крестьянин, пришедший в город, остается чуждым той новой пролетарской культуре, которой он прикоснулся.

          "Я живу в большом высоком доме,
          В узкой комнатке, в четвертом этаже.
          Ничего из окон мне не видно, кроме
          Крыш да труб, торчащих вкруг настороже.
          Встав поутру, наблюдаю ежедневно
          И сегодня вижу то же, что вчера:
          Трубы копотью плюются в небо гневно,
          Чтоб не видно было света со двора".

     Оков только наблюдатель, только из окна видит он труб харканье и этой позицией постороннего наблюдателя жизни объясняется и не пролетарская идеология Окова, и бледный, тягучий, ничего нового не вносящий в поэзию стих его. Только в двух-трех местах ("Бей молотом", "Песня о комнате", "В царстве труб"), прорывается как будто свой ритм; остальное безжизненно, как плаксивые строки суриковцев.
     Вот Оков встает в позу и заявляет: "песнь... она отныне наша" или:

          "Мы самая высшая честь человека:
          Честь быть пролетарским свободным поэтом".

     И тут же рядом признается:

          "Не учились мы ценить цену скульптуры,
          Ни понятья в нас о стиле, ни манер,

     (Уж, действительно, стиль.)

          Формы песен наших мертвенны-убоги,
          Мысли нашей не хватает рифм и слов.
          Так не будьте-ж к нам придирчивы и строги:
          Наш единственный учебник - часослов".

     Что за убожество чувства и мысли. Таким языком пролетариат никогда не разговаривал, особенно пролетариат-победитель, строитель новой жизни, ведущий человечество в светлое грядущее. В лад унылым песням суриковцев, он подпевает:

          "Равнодушно я бьюсь, равнодушно пою"

стр. 38

и весьма искренно объясняет почему:

          "Сердца богатства бесплодно растрачены,
          Нечем оплачивать жизни счета?
          Воля подавлена... Силы утрачены...
          А впереди нищета... нищета..."

     И в своем равнодушно подавленном настроении, вовсе не свойственном пролетариату, ждет Оков помощи какого-то неведомого Друга (с большой буквы):

          "Среди тинного стоячего болота
          Погибаю я, сын вольных вод реки
          Ежедневно, ежечасно от кого-то
          Жду я с помощью протянутой руки."

и затем взывает:

          "Друг мой верный, Друг мой сильный, поспеши!..

     "Честь быть пролетарским свободным поэтом" тов. Оковым своей книжкой "Этапы" еще не заслужена. Ему нужна упорная работа над собой, над словом, над стихом, нужна действительная близость к пролетариату, чтобы встать в ряды пролетарских поэтов, которые не "рождены для поддержки страдания", а призваны на ряду со всем пролетариатом быть строителями новой жизни, новой культуры, нового искусства.