стр. 17

     С. Обрадович.

     ГОРОД.

     (Поэма)

     Славлю Тебя, из гранита и стали,
     Город великих Начал и Дорог!..
     И Тебя, познавшего дали,
     Переступившего тысячелетий порог!..

     I.

     Как погребальные над черным гробом свечи,
     Над городом - огни заводских труб.
     Горели жертвенники - доменные печи,
     Во тьме всю ночь, а поутру -

     Как псу изглоданную кость, бросало солнце
     Свой мутный луч на гнойные дворы...
     Всю жизнь, всю жизнь я буду помнить стон отца
     И к солнцу скованный порыв...

     Подрос и с братьями под голубую кровлю
     Стал также на кирпич кирпич взносить.
     И скоро с Городом нас обручила кровью
     Страданий неизбывных нить...

     II.

     Вспыхнуло сердце, закованное веками:
     Город - наш!.. Город с нами и нами взрос!..
     Не Мы ли крепили железо и камни
     Цементом пота и слез?!

     Вместе непокойной думою мыслим,
     Страдание единое суждено,
     На дороге к Грядущему Мы с Ним -
     Неразрывное, Целое, Одно...

     Но Я - Строитель - гонимый Каином,
     И Творчество Мое - на торгу,
     На долю - задымленные окраины
     И хмурого неба лоскут...

     Там, в гимнах раззолоченной Поэзии,
     Где электрические лучи цвели,
     Искусство, Капитал и Законы грезили
     В радуге золота и мраморных плит.

стр. 18

     С окраин видел Я змеящееся тело,
     И слышал сытый смех и праздный вой...
     Как задыхался Город болью онемелой,
     Шумя раскрашенною мишурой!..

     Охвачен гневными пожарами, порою
     Он медным криком тишину будил,
     И после долго-долго веяло тоскою
     Дыханье каменной груди.

     И черным трауром над Городом сплетали
     Дымы фабричные костенеющий покой...
     Мучительнее были стоны стали,
     Надрывнее заводский вой.

     III.

     Эй, ты, презрение бросающая черни!
     Затаптывающая тех, кто пал!
     Безумствующая в огне вечернем,
     Кафешантанная толпа.

     Коленопреклоненная пред старым богом
     Над золотом и акциями бирж!
     Торгующая напрокат душой убогой
     Горластой глоткою афиш!

     Ты, изолгавший грязью уличные стены,
     Кривляйся, вой, многоязычный шут!..
     Я скоро ревом трудовой сирены
     Базарный шум твой заглушу...

     IV.

     Шуршал осторожно вечер непогожий
     Листопадом всхлипывающих лип.
     К встречному каждому прохожему
     Дождь мерзлыми губами лип,

     Подслушивая, как торговалась громко
     Женщина за-ночь на углу,
     Как нищая, подачку комкая,
     С проклятьями уходила во мглу...

     Улицы пламенные рты разинули,
     В небо вскинули воспаленный зрачок,
     Заглядывая в мутные глаза магазинов,
     Путая болтовню ремингтонов и счет...

стр. 19

     Горланили о войне, о последнем манифесте "Вести"
     О новой симфонии, о папиросах Дюшесс,
     И шептали петитом: "волненье в предместьи
     Подавлено... повешено шесть..."

     А в зареве, над шумноголосым Городом,
     Над вакханалией площадей -
     Сиял окровавленным золотом гордо
     Благословляющий крест церквей...

     Кривлялась толпа, угарная и пьяная,
     Жирным животом крича,
     И сочилась сквозь пудру и румяна
     Черная тревога палача...

     V.

     Был миг один -
     Когда над нами,
     Звеня разорванными звеньями зимы,
     Взметнулось заревеющее знамя
     Крылом Республики,
     И Мы, -
     Рабы, -
     Расправили горбы.
     Пронзая взором горизонт,
     Погоны сбрасывая с плеч,
     Четырехлетней бойни фронт
     Трубил отбой...
     Как сталь, звучала речь
     Над торжествующей толпой
     На митинговых площадях...

     Но Мартом и Апрелем
     Весенний окрыленный Взмах -
     Был опален изменой черной,
     Июльским выстрелом подстрелен,
     И на затоптанный гранит
     Покорным
     Крылом кровавым Он поник...
     ...............
     ...............

     VI.

     Дни, как осенние лужи, тусклы...
     Глухо-вздыхающие трубы...
     Голод-погонщик безжалостно-грубый
     Подхлестывал слабеющие мускулы.

стр. 20

     Жизнь билась путником изнемогающим
     На последней кремнистой версте...
     Из тысячи - тысяча проклинающих
     Копоть фабричных стен...

     Но теснее сплетали в звено
     Непокорных мучительные Будни...
     И порвались однажды, за окном
     Гудки фабричные нудные.

     Каждое сердце расцвело
     Знойной раскрытой тайной,
     И раной, пламенной раной росло
     Над встревоженной взволнованной окрайной...

     На площади с рабочего плеча
     Сброшенная алая блуза
     Вспыхнула в солнечных лучах
     Знаменем Борьбы и Союза.

     И вдруг... ухнуло глухо что-то...
     Боль раздробили барабанами тревог
     И дробным токаньем пулемета
     Над стремительным топотом ног...

     Кто-то с пулей в сердце и марсельезой
     Пал... и взвился, и загрохотал
     Свинцом, гранитом и железом
     Восстания Девятый Вал...
     ...............

     А там
     Захлебываясь, торопливо разносили
     Вести о паденьи цен
     Биржевые автомобили
     И с почерневших осенних стен
     Плакаты телеграмм...

     VII.

     В жуткой осенней тьме
     По переулкам, на площадях
     Бродит глухая тревога, и месть,
     И страх...

     Шаг осторожных ног...
     Кто там?.. Проклятье... выстрелы... тишь...
     Кто-то кого-то во тьме подстерег, -
     Не различишь...

стр. 21

     Замер зловещих пуль
     Долгий пчелиный ноющий лет...
     Мерно проходит безмолвный патруль
     Пятый обход:

     - Смены, товарищ, нет!..
     Знай: на счету и штык и заряд... -
     Тишь... ночь... сон... Скоро в рассветном огне
     Вспыхнет заря...

     VIII.

     Свершилось...
     Трубами фабричными распята,
     Склонилась над окраиной заря,
     Когда Октябрьскою страницей двадцать-пятой
     Открылась Книга Бытия.

     Когда, встревоженный рабочим батальоном,
     Звеня, гремя, заговорил гранит,
     Над дымною главой Я - Легионный
     Взметнул мятежные огни...

     На грубые ладони площадей Я первый,
     Я первый жертвенную кровь пролил...
     Я, долгой пыткой закаливший нервы,
     Непобедим в Единстве сил...

     О, Город Мой!.. В Грядущее направив поступь,
     Не Я-ль, не Я-ли в Октябре сорвал
     С гранитных плеч, как гнойную коросту,
     Продажно лживые слова?!.

     И не Тобою ли на Запад властно брошен
     Призыв к борьбе набатным языком?!.
     И не в Тебе-ль рожден с великой Крестной Ношей
     Рабочий ИСПОЛКОМ?!.

     IX.

     Славлю Тебя, из гранита и стали,
     Город великих Начал и Дорог!..
     Слышите: откликаются дали
     Грохотом каменных ног...

     Неумолкающей мерной речи
     Я разумею железный язык:
     Путь в Грядущее кровью моею отмечен
     В граните твоих мостовых.

стр. 22

     Каждый Твой шаг - достиженье цели
     Единства рабочих рук,
     И в каждом камне, как язва в теле,
     Горечь жертв необъятных и мук...

     Город!.. Скорбь неуемна...
     Но прославит Твои пути,
     Великим Исходом рожденный,
     Мой окровавленный стих...

     Там, где расчесывал Ветер полоски
     Ржавых, ковыльных, глухих степей, -
     Взвеем улиц бегущих всплески
     На шумный круг площадей.

     Бросят урочно заводы к лазури
     Рабочий зов поутру;
     Но Будни не будут до вечера хмурить
     Небо дыханьем труб;

     Где дымные топки ткали тени -
     Элеваторы солнечных сил взнесем,
     Электродвигателями Круппа сменим
     Плуг полей и клячу сел...

     Болотную гнойную тину
     Скроют бетоном Дворцы Труда...
     Стальною сетью раскинут
     Над планетою телеграфные провода...

     Будут Праздники нашей Жизни
     Радостнее стократ:
     В площади солнцем знаменным брызнем
     Под песенный раскат...

     Заботу буден сдует с лиц
     Песен - весенний звон...
     Громами по мрамору улиц -
     Чугунная поступь колонн...

     Город!.. Встречай Владык достойных!..
     В небо плечами-небоскребами упрись,
     Крича "Осанну" ртом бетонным
     Под бой шагов... Раз!.. два!.. три!..

     О, революционный шаг в граните!..
     Всех морей, всех морей прибой и то -
     И то сравнить ли
     С потоком миллионных толп?!.
     ...............

стр. 23

     Славлю Тебя, из гранита и стали
     Город великих Начал и Дорог!..
     И Тебя, познавшего дали,
     Переступившего тысячелетний порог!..

     Декабрь 1919 г.
     Сентябрь 1920 г.

home