[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Реформированная «государыня»
В России возрождены Ленинские премии
Президент РФ Владимир Путин подписал указ о совершенствовании системы государственного премирования. Теперь ученых и инженеров, писателей и художников будут награждать по-новому, которое, как водится, сильно напоминает не всеми забытое старое. Немерянную кучу государственных наград (наряду с собственно Государственными премиями у нас имеются премии президента, обычно присуждаемые за «общий вклад»; Государственными именуются Пушкинская премия, вручаемая поэтам, и премия имени Булата Окуджавы, радующая «бардов») должны заменить всего шесть премий. Три — за науку и технику, три — за литературу и искусство. По пять миллионов рублей каждая. Кроме того, появятся премии, вручаемые правительством РФ (примерно по 300 тысяч рублей) — их будет около пятидесяти.
Модель четко отсылает к позднесоветскому опыту: с 1956 года, когда использовать прежнюю трехстепенную Сталинскую премию стало неловко, в СССР сосуществовали Ленинская премия и премия Государственная. Престиж их был несоизмерим. Конечно, и Ленинскую премию мог получить по-настоящему крупный художник, писатель, режиссер (с еще большей вероятностью — артист, музыкант или ученый, работающий не в гуманитарной сфере), конечно, и при присуждении госпремий ключевое значение имела благонадежность (желательно — переходящая в сервильность) награждаемого лица (а потому и здесь хватало трехгрошовых лауреатов). Но все-таки шансы на «государыню» у приличного мастера были.
Были они и в ельцинскую эпоху, когда власть деньги в культуру вкладывала не шибко (какое-то время денежный эквивалент премии был просто смехотворным), а проблему имиджа передоверила тем, кого почитала экспертами, — представителям либерального истеблишмента, из которых были сформированы (зачастую бестолково) соответствующие комиссии. Как эти шансы использовались? — Вопрос спорный. Кумовства, оглядок на старые заслуги, элементарной недоговороспособности хватало. Многое зависело от состава комиссий, точно отражающих состояние дел в том или ином творческом сообществе. Музыканты и деятели театра в какой-то мере сохранили общность профессиональных критериев — там премии вручались, большей частью, «по уму». В литературе царил раздрай, отягощенный справедливым негодованием на «недоданность» советских времен и постыдным обнищанием писателей, которые хуже всех вписывались в рынок, — там и премии зачастую были соответствующими, бесящими не только те группы, что именуют себя «патриотическими» (характерна энергичная компания против системы госпремирования, систематично ведущаяся нынешней «Литературной газетой»), или радикалов, почему-то называющихся постмодернистами, но и многих приверженцев либеральных ценностей, серьезно относящихся к современной русской литературе и считающих, что ее сегодняшний день не должен подменяться вчерашним.
Как будет обстоять дело теперь? Время покажет. Как водится, все решают кадры. Указ президента предполагает перетряску (на сколько радикальную и осмысленную узнаем позже) прежних «комиссий», преобразуемых в «советы», при которых надлежит функционировать комиссиям экспертным, работники которых будут трудиться за жалованье. Оно и прекрасно, но материальный стимул никогда не гарантировал беспристрастности (внимания к разумно понятым государственным интересам — то есть к творчеству действительно достойных художников). Экспертов у нас хватает, корыстолюбцев и групповых игроков в их среде — тоже. Проблема в том, кто именно из них будет облечен государственным доверием (то есть доверием президентской администрации).
Дальше — детали. Интересно, например, одни и те же ли группы будут ответственны за присуждение (виноват, «выдвижение на») премий Ленинских (виноват, Путинских; опять виноват, Президентских) и премий Государственных (виноват, Правительственных). Интересно, будут ли установлены для наград правительства квоты? Сколько из «примерно 50» наград уйдет ученым, а сколько — художникам? Как эти «доли» распределятся по видам искусства и научным сферам? Под какую эгиду подпадут историки, философы, филологи, искусствоведы? Любопытно, конечно, но не слишком.
Потому что премиальная градация (социалистическая по генезису, капиталистическая по сути; 5 миллионов больше 300 тысяч в 6 раз — и это впечатляет) предполагает (дай Бог, чтобы бессознательно) унижение тех, кто олицетворяет честь нации (или на то претендует). Стимулирует склоку и зависть. (Мало нам их в других премиальных сюжетах. Кроме прочего, можно предугадать, какая рубка начнется за экспертные — тем паче, оплачиваемые — места.) И, подобно отретушированному михалковско-александровскому гимну, обретает символическое значение.
Наверно, представители точных и естественных наук, где параметры качества куда строже, а роль коллектива (позволяющая превратить премию в грант, стимулирующий продолжение работы) куда выше, чем у художников и гуманитариев, отреагируют на реформу приязненней, чем писатели, режиссеры, композиторы и живописцы. Наверно, те, кто почитал себя обиженными в минувшие годы, сочтут президентский указ обещанием компенсации. Наверно, вдохновители премиальной реформы произнесут надлежащее количество совсем не глупых слов о прежних несуразицах. Не наверно, а наверняка указ, содержащий поручения правительству и предполагающий реальное введение нового порядка лишь в 2005 году, обрастет по ходу дела «коррекциями», выражающими интересы разных политических и «культурных» сил. Но знак подан — у нас снова есть Ленинские премии. Резонно будет, если первыми их лауреатами станут Никита Михалков, Валерий Гергиев и Олег Табаков. Если кого-то из них вытеснит Юрий Бондарев, я не удивлюсь.
22/06/04
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]