[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Кое-что про Петербург
Литераторы поведали о роковой любви к городу-юбиляру
Появление этой книги предсказуемо, как белые ночи в начале петербургского лета. Или осеннее наводнение. Или промозглый ветер на январском Невском. «Марсово поле не видно за Летним садом, но зато Петропавловка как на ладони. Спас на крови, Исаакий, на который уже давно никого не пускают, Ростральные колонны. Их вид и даль Финского залива вызывают немедленную потребность излить переполняющие души чувства, и мы начинаем наперебой фантазировать». Фантазируют не только детишки из рассказа Андрея Басова «Голоса», но и все авторы сборника «Мой Петербург», совместного продукта журнала ELLE и издательства «Вагриус». «Сбиваясь и завираясь», они рассказывают «немыслимые приключенческие истории», но не о дальних странах (то удел малышни), а о городе, всякое определение которого разом непреложно и сомнительно, первозданно и литературно, предельно личностно и общедоступно. Рассказывают, прекрасно понимая, что все уже проговорено.
«К юбилею Петербурга журнал ELLE задумал провести конкурс на лучший прозаический опус о великом городе объемом не больше 200 компьютерных строк… Конечно, нас предупреждали, что это безумие». Так Сергей Николаевич (автор идеи конкурса) объясняет, откуда и зачем взялся новый «петербургский хор». Спонсоров нашли, конкурс провели, премии раздали. И тогда Николаевич вкупе с Татьяной Толстой и Александром Тимофеевским сформировали концепцию будущего сборника: «Ради них, ради этих голосов, ради маленького хора петербургских любителей, прозвучавшего на этих страницах, был задуман наш конкурс и собрана эта книга». Составляла ее Елена Шубина, но «любителями» дело, конечно, не обошлось. Во втором разделе — «Конкурс–ru» — приметны неплохо знакомые имена (например, Ксения Букша, Кира Ласкари, Дарья Симонова, Татьяна Москвина, Самуил Лурье, Юрий Петкевич…), но есть ведь еще и первый раздел — «Лица».
Лица — это, понятное дело, VIP'ы, без которых и юбилея не отпразднуешь, и книги не продашь. Все на своих местах: Андрей Битов (будто не читали мы «Пушкинского дома») и Борис Гребенщиков, Александр Кушнер и Сергей Юрский, Генриетта Яновская и Кама Гинкас. От «ахматовских сирот» — Дмитрий Бобышев и Анатолий Найман, от Поповых — Валерий и Евгений, от музеев — Михаил Пиотровский и Владимир Гусев, от «авторов концепции» — Толстая, Тимофеевский и (за компанию, иначе нельзя) Дуня Смирнова. От постсоветского информбюро — Леонид Парфенов, который в ленинградском университете болгарский язык выучил. Одни сами эссе сочинили, другие расщедрились на интервью.
В общем и целом все красиво. Изысканно. Тонко. Белая бумага, нетривиальная гарнитура, импозантные фотографии и классические стихи ненавязчиво иллюстрируют новейшую прозу. Конкурсная, право слово, не хуже внеконкурсной. Правдиво свидетельствует Николаевич: «Литературы» почему-то совсем не хотелось. Хотелось жизни!» Хотелось «про нищие анфилады питерских коммуналок, про страшные черные пещеры, в которые превратились некогда роскошные парадные, про бледную наготу ленинградских бань…» Месседж был уловлен. Или иначе: заказ соответствовал общественным настроениям. «Чтобы получить премию, нужна «самостоятельность и оригинальность». То есть писать об уютном «фабержовом» детстве, монокле отца, материной шали, Тенишевском училище и прочих постнатальных радостях (вариант: сломанные коньки, вязаная шапочка, первый раз в Эрмитаже или секции шахмат Дворца пионеров) — ход проигрышный.
Цитаты тоже отменяются». Вы думаете, Сергей Полотовский и впрямь рассуждает о том, как можно получить премию? Или что он над конкурсной затеей измывается? Ничуть не бывало. Это все про Петербург. Про невозможность писать о нем и равную невозможность не писать. Про общую беду (счастье) всех, кто заражен Петровым наваждением, состоящим из вязаных шапочек, роскошных фасадов, испаряющихся денег, больных сновидений и неумолкающих стихов. И не проверяя скажу: «Адмиралтейская игла» была и остается царицей цитат. Даже если не упоминается вовсе.
«Поезд из Петербурга в Москву идет девять часов. Она говорит, что за эти девять часов меня разлюбила». Финал рассказа Валерия Панюшкина «Еся» может почитаться смысловым итогом коллективного литераторского приношения городу нашей мечты.
23/05/03
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]