[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Вновь обретенные иллюзии
О книге Самуила Лурье
Смешно сказать, но иногда литературные мечтания сбываются. По завершении журнальной (на два года растянувшейся) публикации трактата Самуила Лурье «О литературных нравах» (он же повесть о судьбе Николая Полевого) грезил я о его книжном издании (см. «Московские новости» от 3 февраля). И вот оно: СПб., «Пушкинский фонд», MMXII! (2012 — перевожу для тех, кто римскую цифирь не жалует.) Как водится, автор иные пассажи перекроил либо вовсе из текста выбросил (стремление к совершенству не умерить — а жаль), но кое-что и добавил. В частности — заголовок. Очень страшный.
Теперь книга называется «Изломанный аршин». Это строка анонимной эпиграммы, которую Лурье справедливо почитает эпитафией. Опережающей. Свалившейся вкупе с другими злосчастьями на живого литератора. «Так сказать: Николаю Полевому — благодарная Россия…» Восстановим контекст: Отродие купечества, / Изломанный аршин, / Какой ты «Сын отечества»? / Ты просто — сукин сын!
Полевой был из купцов, сословие свое почитал, был его просвещенной частью особенно уважаем, а в 1840-м году принял редакторство в журнале «Сын отечества», до тех пор выходившем под эгидой Греча (и Булгарина). Патриотически-гражданственный тавтологичный (по модели Марсельезы) бренд провоцировал вольную (или площадную) шутку не раз. В предпохоронной дразнилке она налилась ядовитой злобой. Бессмысленной и беспощадной.
Дело, однако, обстоит еще печальнее. Ибо «трактат с примечаниями» оплакивает не одного только Полевого — автора изрядных романтических повестей, стяжавших шумный успех исторических драм и водевилей, острых (а то и глубоких) статей, филигранных пародий, неоконченной «Истории русского народа» и великого множества иных популярных сочинений, создателя первого полноценного русского «Гамлета» и первого же настоящего русского журнала («Московский телеграф», прихлопнутый в 1834-м году). Не в меньшей мере это книга о трагедии Пушкина, литературного недруга Полевого и — если оптику должным образом настроить — его «двойника». А также о трагедиях весьма многих русских литераторов. Например, декабриста Александра Бестужева (Марлинского), имя которого вспыхивает нечасто, но в крайне важных пунктах мыслительного (да и сюжетного) маршрута. Марлинскому Лурье глубоко сочувствует. Любит его, как можно догадаться, почти как Полевого. Не любит же он — пылко и убежденно — князя Вяземского (малый антигерой) и Белинского (антигерой главный). Не любит. На чистую воду выводит. Язвит. А судьбы двух «неистовых» (Вяземского в 1820-х звали «неистовым Роландом») от того трагизма не утрачивают.
Лурье пишет о том, как горько, трудно, унизительно быть сочинителем. Может, и не только в России (под каждой крышей свои мыши), но это уже другой сюжет. У нас — свой. В котором поэзия (Не для житейского волненья…) сплетена не только с мерзостями литературного быта (зависть, обиды, мнительность, конкуренция, амбиции…), но еще и с государственной политикой, обслуживающей ее идеологий и национальной метафизикой.
Автор убийственной эпиграммы знать не знал, что годы спустя русская литература прирастет другим «аршинным» четверостишьем — салонным бонмо, обернувшимся священным заветом. Про то, что в Россию можно только верить. Для Лурье это схождение не случайно. Измордованный (властью, собратьями, судьбой) Полевой верил. Не меньше, чем годами задыхавшийся Пушкин. (Думаю, больше, чем Тютчев.) Нам-то — с изломанным аршином да зубной болью в сердце — что делать? Все тот же сон. День за день (век за век), нынче, как вчера…
Думать. И снова думать. Не любуясь своей склонностью к этому занятию и не рассчитывая на скорый успех. Может, до чего-то стоящего и додумаемся. Помня не только о Пушкине, но и о Полевом. Не только о Полевом, но и о зловредном (да и еще и канонизированном большевиками) Белинском. Одна моя мечта сбылась — трактат (роман, исповедь) Лурье вышел книгой. Если наше просвещенное сословие (которое Лурье вослед Солженицыну часто именует образованщиной) «Изломанный аршин» прочитает (не ради того, чтоб нахваливать слог, анекдоты и аллюзии, а вникая в мысль автора и проверяя ее прочность), запишусь в исторические оптимисты.
26/05/12