В "Октябре" (N 7) читателя ждут сразу два романа. Густовато по нынешнему недороду. Зато количество вполне искупается "качеством". "Черный квадрат" Юлиу Эдлиса завершится в августовском номере, но и опубликованного вполне достаточно. Ладно, что в сочинении эксплуатируется банальная антитеза: "ищущий", но, по сути, трусливый и своекорыстный интеллигент - безжалостный, но веривший в "идеалы" партиец-чекист (у первого просто жалкая жизнь; у второго, ясное дело, - трагедия). Ладно, что у "Мефистофеля" цинизм плохо с какой-либо убежденностью сопрягается. Ладно, что пошлость эротических сцен может состязаться с пошлостью "эстетических" и "философских" монологов. В конце концов - у каждого свой вкус, слог и тип мышления. Но ведь есть же еще и факты. "Осенью пятьдесят девятого года" герой совершает свой самый подлый поступок - берет в ЦК заграничное издание "Доктора Живаго", дабы его осудить печатно. Почему-то от этого злого дела героя избавляет присуждение Пастернаку Нобелевской премии. Хороша как хронология (Пастернак был награжден годом раньше), так и сюжетная логика: именно после премии и потребовались голоса советской общественности. Ошибки закономерны. Герой Эдлиса ухитряется в последние сталинские годы писать о Пастернаке (чье имя было почти запретным) кандидатскую на филфаке МГУ. А затем - в интервале между 1953 и 1959 годами еще и докторскую защитить. По живописному авангарду, что якобы в ту пору было "проходимо". Да хоть бы о Шолохове! Право на гуманитарную докторскую выслуживалось годами. Не говоря об очереди на защиту. Или о том, что самая поганая халтура требует изрядного времени, наличием которого не могли похвастаться советские преподаватели. И вырасти за шесть лет в секретаря парткома МГУ (участь жены героя) тоже можно только в "романе". А ведь жил же писатель Эдлис в те баснословные года!

На этом фоне криминально-фантастико-эротико-философский роман Наля Подольского "Книга Легиона" кажется милой побрякушкой. Подумаешь: серия суицидов, страсть брата к нимфоманистой сеструхе, экстрасенсы, новые русские, Сверхразум - все как у людей. А что написано левой ногой, так в подобных опусах не стилевые изыски ищут.

В "Знамени" (N 8) ударным текстом, видимо, считается повесть Романа Сенчина "Минус". После рассказа "Афинские ночи" его автор, сравнительно молодой "разгребатель грязи" и "хранитель душевной чистоты" был пожалован титулом "надежды нашей словесности". Новый физиологический очерк с сильным автобиографическим подтекстом сделан довольно умело. "Минус" - это заштатный анемичный Минусинск, в театре коего герой служит монтировщиком декораций. Бедность, скисшая богема, жуткий общежитейский быт, пьянство, безнадега, наркота, мечты о стильных кабаках и неведомых красавицах. Интеллигентные идеалисты-родители, обреченные крестьянствовать в ближнем селе. Когда-то крутые, а ныне тоже вянущие дружки-неформалы в Абакане, что кажется центром цивилизации. Толика отчаяния, пригоршня добрых чувств, постоянное (невольное) охорашивание героя по имени Роман Сенчин. Мерзок, но не так, как вы, - иначе.

Стоят внимания подборки стихов Елены Шварц и Бахыта Кенжеева, мемуарное эссе Михаила Айзенберга "Ваня, Витя, Владимирович" (в ряду с друзьями молодости стоит Набоков, которым автор зачитывался в те далекие времена), рассказ Анатолия Курчаткина "Воспоминание об Англии" (там рассказчик кантовался в дни августовского путча). Особенно же - размышления о поражениях и победах десятилетней демократической России, которыми делятся в Конференц-зале прозаик Андрей Дмитриев, социолог Даниил Дондурей, философ Андрей Зубов... Очень, кстати, важные вещи ими проговорены.

А между тем: "Исчезла интеллигенция. Исчезла власть. Исчез литературный стиль". Таковыми слоганами стращает нас задняя обложка ежегодника, составленного из материалов сетевого "Русского журнала" (милый подзаголовок - "Хроника демократического кризиса"). Вспомнишь тут Булгакова: ни пива нет, ни нарзана, ни Бога, ни дьявола. Приглядишься, почитаешь - и успокоишься. Власть, вроде бы, как раз только появилась. Если интеллигенции нет, то с кем же выясняет отношения половина авторов "РЖ" и как должно именовать других авторов того же издания? Заверяют нас составители: "РЖ" печатает 2000 серьезных материалов в год. Да если и пятую часть только, все равно нет оснований для кокетливого "нетничания". Правда, со стилем и впрямь перебои. Только где и когда с ним был полный порядок? В общем зря пужают. Сборник не без достоинств. И никто никуда не исчез. Включая главного редактора "РЖ" Глеба Павловского.

21/08/2001