[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
«А пошли вы — знаете куда!»
Изданы «домашние» сочинения Давида Самойлова
Желаю денег, — говорит скупец. / Желаю славы, — говорит глупец. / Желаю знанья, — говорит ученый. / Хочу свободы! — говорит певец. Имя и фамилия певца — Навидад Кумфи — составлены из тех же букв, что имя и фамилия подлинного автора как бы персидского «Робайята» — Давид Кауфман. Мнимый старинный стихотворец хотел (а не высокопарно «желал»!) того же, что придумавший его Давид Самойлов — свободы. Счастливо бесцельная, откровенно игровая и в то же время полнящаяся интимными смыслами мистификация 1950-х годов — очень «самойловская» вещь. Недаром годы спустя поэт подумывал не приписать ли персиянину страстно исповедальное стихотворение «Кто устоял в сей жизни трудной…».
Ирония и самоирония «строительная» составляющая поэзии Самойлова. Без них не было бы таких значимых стихотворений, как, например, «Старик Державин», «Дом-музей», «Маркитант», «Свободный стих» («В третьем тысячелетье…»), цикла стилизованных баллад (1986), поэм «Последние каникулы», «Струфиан», «Старый Дон-Жуан», «Юлий Кломпус»… Юмор не прописан в надлежащих жанровых квартирах (собственно комических текстов у Самойлова не много), но сквозняком гуляет по всему дому поэта.
Постоянно шутят либо профессиональные пустозвоны, либо тяжелые меланхолики, вроде Свифта, Гоголя и Зощенко. В Самойлове (даже совсем молодом) уживались искрометная легкость и печаль много думающего человека. Он знал, что поэзии потребна игра, но не всякая игра способна обрести высокий поэтический смысл. Бывают и просто шутки, работающие здесь и сейчас, внятные узкому кругу, а то и единственному собеседнику. Строго сортируя серьезные стихи (иные годами существовали вне печати — далеко не всегда из-за цензуры), Самойлов не был склонен рассекречивать «домашние» забавы. Не ясно, как сложилась бы судьба многих игровых опусов, если б не Юрий Абызов (1921–2006), замечательный переводчик, исследователь русской культуры в Латвии, человек редкого обаяния и остроумия.
Абызов и побуждал Самойлова к играм и мистификациям (в диалоге с ним была изобретена страна Курзюпия — со своими историей, языком, нравами и национальным гением Индрисом Палдисом), и коллекционировал кунстштюки друга. Его тщанием был сотворен машинописный свод «домашнего» Самойлова, нареченный по воле втянувшегося в игру поэта «В кругу себя». Пародийная автобиография, эпиграммы, курзюпская история и словесность, афоризмы философа Куурво Муудика, послания друзьям, наставления абитуриентам и девицам, алчущим замужества, анекдоты, хвалы бодрящим напиткам и сетованья на их недостачу, «народные» песни и прочая чудесная галиматья, заставляющая вспоминать то «арзамасские» шутки Жуковского, то Козьму Пруткова и его главного родителя А. К. Толстого, то Олейникова, составили аж четыре «тома». Ныне они сплотились в изящную книгу (М., «ПРОЗАиК»; составитель — Г. И. Медведева). Склад ее не передашь цитатами — тут нужно читать. С конца, с начала и кругом. С чувством, с толком, с расстановкой. Без страха и сомненья. Как стихи Самойлова. Руководствуясь рефреном государственного гимна Курзюпии. Андрей НЕМЗЕР
P.S.
Мы счастливы,
Горе не беда!
А пошли вы —
Знаете куда!Рефрен курзюпского гимна
Андрей Немзер
01/04/11