"Историю Англии для юных" (A Child's History of England) Диккенс написал в 1853 году. Об эту пору он уже был автором "Посмертных записок Пиквикского клуба", романов "Приключения Оливера Твиста", "Лавка древностей", "Домби и сын", "Дэвид Копперфильд", "Рождественских повестей" и других книг, составивших его беспримерную славу. Диккенс был невероятно популярен, в деньгах он не нуждался, "творческим кризисом" и не пахло, замыслов хватало, а Англия (да и весь просвещенный мир) нетерпеливо ждали новых романов. И не долго ждать пришлось: в том же 1853-м появился "Холодный дом", годом позже - "Тяжелые времена", а в 1857-м - "Крошка Доррит".

И все же Диккенс нашел время и охоту, чтобы рассказать о том, какие дела творились на двух островах (большой - Англия с Шотландией, поменьше - Ирландия) со времен римского завоевания (легионы Цезаря двинулись на Британию в 55 году до Рождества Христова) и до Славной революции (1688). Впрочем, по необходимости коротко говорит Диккенс и о том, что было раньше и позже.

"В глубокой древности, давным-давно, еще до того, как наш Спаситель был рожден на свет и положен вместо колыбельки в ясли, эти острова находились на том же самом месте и бурное море бушевало вокруг них так же, как бушует теперь. Но тогда по нему еще не сновали большие корабли с удалыми матросами на борту, бороздя его из конца в конец. Море было пустынно и печально". Строки эти напоминают о начале книги Бытия (мир до сотворения), а у читателей русских возникает еще одна ассоциация (Диккенсом, конечно, не запланированная) - зачин "Медного всадника". Только никакого царя-демиурга, вроде пушкинского не названного по имени Петра, у Диккенса не появится. Божий мир был создан один раз, а народ, культура и государство складывались веками - медленно и трудно. И если бриттов теснили саксы, а потом саксы резались с датчанами, а потом случилось норманское завоевание, от этого история не прерывалась. И как бы худо ни приходилось островитянам, какие бы дурные властители ими ни правили, до какого бы греха ни доходили гордые бароны и отчаявшиеся простолюдины, - все это была история Англии. Каковая со Славной революцией не кончилась, ибо на двух последних страницах Диккенсовой книги умещаются еще полтораста с лишним лет. И последний абзац:

"Королева Виктория, его (Георга IV. - А. Н.) племянница <...> взошла на престол двенадцатого июня 1837 года <...> Виктория замечательная и всеми любимая правительница. И потому я заканчиваю восклицанием: "Боже, храни королеву!" С тех пор минуло еще почти полтора века, мир удивительно изменился (иные утврждают: "как никогда", но, читая Диккенса, в этом сомневаешься), а финальные слова "Истории Англии для юных" в Соединенном королевстве звучат с прежней веселой торжественностью. Правда, время от времени всякие социологические службы сообщают о росте антимонархических настроений в связи с очередными скандалами и бедами в королевском семействе, но, оглянувшись на английскую историю, воспринимаешь эти слухи не слишком всерьез. Кто-то, а островитяне умели разбираться со своими государями. Уж на что негодяй был Иоанн Безземельный, а вытрясли из него Великую хартию вольностей. И, вытерпев многолетнюю войну Алой и Белой розы, не только от монархического принципа не отказались, но и Смутой ее не назвали. Осудив Карла I на казнь (почин положили!), через десяток лет, после смерти Кромвеля (кстати, примеривавшегося к короне), учинили Реставрацию. Ну а в дни Славной революции, по сути дела, позволили Якову II сбежать во Францию.

Про то, что короли бывают разными, в Англии, конечно, хорошо знают. Мало кто из монархов изображен Диккенсом с безусловной симпатией. (Разве что полулегендарный сакс Альфред, правивший в конце IX века.) Вот что пишет он не о ком-нибудь, но о самой Елизавете, государыне, при которой Англия отдохнула от гражданских и религиозных раздоров, обрела статус, как сказали бы теперь, сверхдержавы, преуспела в торговле и ремеслах и обзавелась Шекспиром: "Я думаю, на самом деле была она не так хороша, как о том говорили, и не так плоха. Она обладала многими достоинствами, но была грубой, капризной и вероломной, и в зрелые годы сохранила в полной мере все недостатки честолюбивой молодости. В целом же, на мой взгляд, она слишком много унаследовала от своего отца". Надо полагать, Диккенс рассчитывал, что читатели помнят его мнение об этом самом отце: "Нашлись писатели из числа протестантов, превозносившие Генриха Восьмого за то, что при нем совершилась Реформация. Но важнейшие заслуги в этом деле принадлежат не ему, а совсем другим людям, преступлениям же этого чудовища нет никаких оправданий, и тут уж никуда не денешься. И то, что он был кровопийцей и злодеем, настоящим извергом рода человеческого, и запятнал историю Англии кровью и грязью - чистая правда".

Вот так-то, а низверженный египетский король все равно был прав, когда утверждал: скоро в мире останется пять королей, четыре карточных - и английский.

Монархия - дело не принципа (разговоры о сакральности государей протестант Диккенс счел бы суеверным вздором), не целесообразности (чего только не творили английские короли!), а традиции. Именно потому, что короли - люди, их можно и должно судить. И "воспитывать". Чем и занимался народ Англии, одновременно "воспитывая" себя. Не всегда успешно: Диккенс явно верил в прогресс и был не склонен к идеализации прошлого (Средневековье он видел временем темным, религиозный мистицизм отождествлял с суеверием и нетерпимостью, поэтизации рыцарства скорее чуждался), но это не мешало ему говорить о духовных потерях. Вольно или невольно Диккенс убеждал юных читателей: все дело в людях, в которых (будь они короли, епископы, лорды, горожане или фермеры) всегда сложно переплетены добро и зло, благородство и мелочность, вера и цинизм.

Диккенсова история Англии переполнена всякой скверны, преступлений, измен, бесчестья, корыстолюбия и глупости. (А потому может служить противоядием русскому мазохизму, нашей безграмотной уверенности в том, что хуже, чем в Отечестве, нигде и никогда не жилось.) Но при всем при том - это история великой страны и великого народа. Немыслимая без мужества, великодушия, самоотверженности, любви к ближнему и доверенности к Творцу. История людей, то есть детей Божьих. Чтобы написать ее так наивно, весело и внятно, ужасаясь человеческим безобразиям и восхищаясь человеческим величием, конечно, надо было любить свою Англию. Но не меньше - детей. Детей вообще (то есть людей) и детей собственных, для которых Диккенс и написал свою "Историю...". Надеясь, что "в недалеком будущем она поможет им читать более толстые и более ценные книги на ту же тему".

Такие - толстые (иногда много-многотомные) и ценные - книги по истории России у нас есть. А вот "русского Диккенса" - нет. Может быть, поэтому мы столь часто плохо читаем своих историков и опрометчиво судим об истории России. Понадеемся, что книга Диккенса (удачно переведенная Т. Бердиковой и М. Тюнькиной) поможет нам взглянуть и на историю России без истеричного отчаяния и слащавой идеализации - трезво и сердечно. Как того и заслуживает история людей. Господь хранит не только Англию и королеву - Он хранит все.

11/50/2001