Е. Перемышлев

Материалы для «Словаря советской культуры»

Стиляги

Определенный тип одежды одновременно выполняет и репрезентативную функцию – выделяет ее носителя из общей массы, свидетельствует о его вкусах и пристрастиях, относит к той или иной общественной группе, и функцию парадигматическую – определяет тип поведения владельца одежды, подчеркивает некоторые особенности фигуры, скрадывая другие, влияет на осанку, походку и проч.

Характерный пример – тип «стиляга», порождение крупных советских городов, сложившийся в пятидесятых и закончивший свое активное существование в начале шестидесятых годов XX в. Тип этот, во многом инспирированный самим государством (фельетон Д. Беляева «Стиляга» появился в журнале «Крокодил» в 1949 году, в разгар борьбы с космополитизмом), наглядная иллюстрация к тезису о тлетворном западном влиянии, оказываемом на слабых в идеологическом отношении членов социалистического общества, молодежь.

Фельетонисты и карикатуристы ведущих сатирических изданий культивировали образ стиляги, внешний вид которого определялся наличием неких обязательных атрибутов: брюки-«дудочки», зауженные снизу до девятнадцати сантиметров, ботинки на белой каучуковой микропоре (так называемая «манная каша»), иногда яркие желтые полуботинки, канареечный (очень интенсивной расцветки) пиджак с подложенными ватными плечами, отчего плечи неестественно раздавались, полы пиджака удлинены, галстук также интенсивной расцветки (так называемый «пожар в джунглях») с изображениями, особенно популярны были обезьяна и пальма, на голове зачастую зеленая велюровая шляпа с длинным ворсом. Длинные, зачесанные назад волосы набриолинены, на губе прилепились тоненькие усики-«мерзавчики». Тип (долгое время только мужской, девушки-стиляги появились позднее) был подхвачен молодежью, и уже в свою очередь культивировался.

Одежда и особенно обувь заставляли особым образом двигаться, не пройти, а «кинуть брэк». Говорил стиляга с особой интонацией, пел – слова на известные западные мелодии писались свои, сюжеты и просодия не выдерживали никакой критики, но это также являлось опознавательным знаком – «довольно противно, чуть в нос», как вспоминает один из первых стиляг. Интерес к западной культуре, особенно джазу, кинематографу и литературе был естественным, однако, утрированным, явления окружающей жизни оценивались в свете малоизвестной западной культуры, проходили языковую перекодировку (так отрезок улицы Горького, где встречались стиляги, назывался Бродвей или сокращенно Брод). По большей части фигура стиляги – фигура карикатурная, вызывавшая насмешку, недаром известный клоун Б. Вяткин (1913-1994) взял для своего сценического образа именно этот облик.

Претензии к обществу, тем более, социальный антагонизм у подавляющего большинства членов этой группы отсутствовал, позднее они были обществом ассимилированы. Некоторая часть уже тогда чувствовала себя в инородном окружении. Музыкант А. Козлов говорил: «У стиляг было такое отработанное бессмысленное выражение глаз. Не потому что мы придурки. Просто если бы мы обнажили свой взгляд, если бы смотрели, как мы чувствуем, – все бы увидели, как мы их ненавидим. За этот взгляд можно было поплатиться. Вот мы и придуривались».

Ориентация на заграничные образцы была очень условной, оригинальные вещи, которые стоили дорого, ввозились в малом количестве и были почти недоступны, их приходилось имитировать, подделывать, используя местные материалы: а потому стиляжничество – не стиль, а стилизация. Опыт был отчасти повторен, когда незадолго до перестройки группа «Браво» стала также культивировать образ стиляги, который затем превратился в стиль – дорогая одежда, прически уже не являлись утрированными, сделались приметой респектабельности.