[ предыщущая часть ] [ содержание ] [ следующая часть ]
Судебная практика
Существовала сфера деятельности, в которой Швабский союз сохранял зависимость от императора — судебно-административная. Организация пыталась выступать в роли третейского судьи. Из всех дел, разбиравшихся Союзом, выделяются тяжба Нюрнберга с маркграфами Бранденбургскими, а также конфликты феодалов и городов со швабским ландфогтством.
Спор Нюрнберга с маркграфством тянулся с 1499 по 1507 г. Во время швейцарской войны маркграф потребовал, чтобы нюрнбержцы убрали три башни, построенные на территории, находящейся под его юрисдикцией. Слушание дела было перенесено183. В дальнейшем оно переросло в самую крупную за историю Союза тяжбу. Нюрнберг отстаивал свое право иметь укрепления, поскольку юрисдикция магистрата не ограничивалась стенами, а также оспаривал право маркграфа на сопровождение по дорогам, купленным городом. Требования маркграфа были обширны — он добивался сноса всех укреплений вне стен, выплаты 100 тыс. гульденов, и распространения своей юрисдикции до городских стен. Положение осложнялось постоянными военными столкновениями между Нюрнбергом и курфюрстом, взаимными жалобами и просьбами о помощи.
Три капитана приняли в 1507 г. компромиссное решение: город получал право строить укрепления вне стен, но обязывался снести вал, возведенный во время баварской войны, За маркграфом сохранялось право сопровождения. Последний не опротестовывал вердикт, но магистрат Нюрнберга апеллировал к императору и получил отказ. Вскоре маркграф заявил, что решения Союза не выполняются. Дело перенесли на следующий съезд, но оно [53] больше не слушалось. В 1518 г. союзный съезд признал его неразрешимым. Город и князь перешли к мелким военным стычкам184. Швабский союз не сумел уладить конфликт между двумя членами организации.
Другим затяжным конфликтом хотя и в меньшем масштабе, был спор нескольких феодалов и городов с ландфогтством, принадлежавшим Габсбургам. С 1501 до 1510 г. на присвоение ландфогтством суда в областях их сеньориальной юрисдикции жаловались аббат Вейнгартенского монастыря, граф фон Верденберг, дворянин Мартин Ринклин, города Бухорн, Лейткирх, Ванген (последний боролся за покровительство над несколькими крестьянами с ландфогтом еще в 1488 г.). Равенсбург заявил о притеснениях своих граждан Якобом фон Ландау. Конкретных решений Союз не принимал, а жалобы Вангена и Ринклина направил регименту185.
Конфликт между ландфогтом и Лейткирхом был разрешен императорской привилегией 1502 г. и договорами 1512 г., конфирмированными Максимилианом. Городу удалось отстоять право суда в субурбии, но тяжбы между бюргерами и небюргерами перешли в ведение ландфогта186. Жалобы на действия ландфогта после 1512 г. продолжали поступать от аббатов Кемптенского и Вейнгартенского и от других членов Союза187.
Судебная практика показывает, что высшей инстанцией для Союза оставались имперские органы и сам император. Не справлялась с ролью третейского судьи и будучи не в силах одолеть дворянский разбой (см. главу 3), Союз, прежде всего городская курия, испрашивали у императора расширения полномочий.
Максимилиан добился включения в устав организации двух взаимосвязанных статей: ему была обещана помощь в защите Тироля в обмен на дарование Союзу права пургации (см. главу 4). Кроме того, император был признан высшей апелляционной инстанцией по отношению к союзному суду и получил два голоса при обсуждении дел организации. Наконец, ему передавалось право утверждения командующего войсками Союза188.
Таковы основные события, связанные с судебной практикой Союза. Однако весьма существенна социальная оценка особого института, который формировался определенным кругом лиц. Благодаря исследованию Э. Фрея (см. прим. 8), можно считать установленным, что, кроме нескольких бургомистров и графов, суд Союза состоял из представителей протобюрократии, докторов обоих прав, в чьей биографии, кроме пребывания на посту судей, была еще учеба в Париже, Тюбингене, Базеле, Гейдельберге, Падуе, Болонье, Пуатье, Орлеане, Фрейбурге, Павии, Ферраре, Болонье, Вене, а позднее многие из них стали советниками князей и императора. Это была та самая социальная группа, которая вызывала наибольшую ненависть участников традиционалистских движений во время Реформации, это были носители письменной культуры, противостоявшей культуре обычая и традиции. [54]
183 Ibid. I. S. 353–354.
184 Ibid. S. 388, 392–394, 401–403, 447, 459, 464–467, 472–474, 536, 550–551, 555; 11. S. 9, 11, 16, 154–155, 159, 178; Lünig. X,35. No. LXXV.
185 Klüpfel, I. S. 57–61, 100, 439, 450–451, 462, 484–485, 488, 545, 548, II. S. 24–25, 41.
186 Lünig. IIX,28. No. XII–XIII; /8/. No. XVII.
187 Klüpfel. II. S. 72, 96, 97, 109.
188 Lünig. III. Cont. 1. Fort. 2. No. XLV; Klüpfel. II. S. 54.