Cимченко Ю.Б. Тайга селькупская. М., 1995.
{1}
{Автобиография шамана}
(сс.64-70; 72-76)
- Ты говоришь - почему меня Шаманом зовут?.. У меня отец моего отца был очень большой шаман. Говорили, что всегда только правду говорил, кoгда камлал. К нему все приходили. У кого олень пропадет, то к нему шли. Говорили, что к нему даже хасово - ненцы приезжали из тундры, когда у них олени пропадали. Дед их всегда находил. Как он находил - не знаю. Только он сразу шаманил с бубном или же без бубна с одной медвежьей лапой - и сразу говорил, куда чьи олени ушли.
Однако мой дед никогда не брал подарки за это дело. Он, как люди говорят, сказывал, что его лозы-духи ему не велят брать у чужих. Поэтому дед все время по тайге шарыкал, как соболь, и все промышлял. Он, однако, лучше всех промышлял, и дети его голодом не сидели. И духам своим сам пай давал.
Мой отец - его младший сын был. Когда родился, говорят, дед сразу же сказал: "Чего это я не мог видеть, когда этот еще не родился, что он простой человек вырастет. Не шаман это вырастет. Теперь изо всех моих детей никто больше меня шаманом не будет. Думал - этот последний, может быть, больше меня шаманом будет. Но простой человек к нам пришел - он родился. Наверное, я сразу его, еще не родившегося, не разглядел, потому что его сын большим шаманом будет. Когда он в мамке сидел, казалось, - в ней большой шаман сидит".
После того, как отец родился, убили моего деда.
{Состязание шаманов}
Тогда в нашу сторону пришли люди какие-то с Севера. Всех эти люди убивали. Собрались тогда наши охотники, говорят: "Надо как-то этих плохих людей победить, а то они наших перебьют".
А убили его так. Он, говорят, самым лучшим стрелком из лука был. Его нарочно взяли, как сейчас говорят, чтобы снайпер был. Не слышно далеко. Только тетива о рукавицу стукнет. Луки же сильные были. Лося насквозь пробивали - человека совсем легко стрелы прокалывали.
Однако, когда пошли воевать, то дед мой говорит: "У тех, которые сейчас спрятались, очень сильный шаман есть. Это он им помогает. Они только с этим шаманом сильные. Надо этого шамана победить. Только тогда мы их одолеем".
Так сказал и стал свою шаманскую одежду одевать. Одел, стал в бубен бить. Потом на землю упал. Как упал, смотрят люди - на озеро две больших белоносых гагары выплыли и они друг на друга бросились и стали крыльями и клювами бить. Никто не мог одолеть...
Тогда они снова разошлись и опять друг на друга кинулись - снова били клювами и крыльями... Видел, какой у гагары клюв?
(* Если речь шла о белоносой гагаре, то клюв у нее действительно как шпага, а удар страшенный для такого сравнительно небольшого существа - самая большая гагара едва с дикого гуся. Только она жилистая, крепкая. Посуху ходить не может - лапы далеко в кормовой части. Это - весла, а не ноги.)
- Опять ничего не смогла каждая гагара сделать
(* Шаман сидел возле огня в позе, вполне оправдывавшей его название. Вроде бы камлать собирался: ноги скрещены, руки на коленях, спина прямая, глаза закрыты - куда-то не в этом мире смотрит, голос монотонный - на одной ноте, без модуляций.)
- Долго так гагары опять бились и никто сильнее не стал. Тогда опять разошлись и, в разные стороны проплыв круг, снова кинулись друг на друга... Опять никто сильнее не стал.
Тогда взлетели гагары. Вверху они пролетели над озером - друг на друга кинулись и так сильно сшиблись, что оде в воду попали... Опять они взлетели и опять друг на друга кинулись, сильно сшиблись - в воду упали... Потом снова вверх пошли и снова друг в дружку ударились - никто не победил...
Тогда опять эти гагары по озеру круг в разные стороны проплыли и под воду ушли... Сколько-то времени под водой бились - на воде кровь пошла... Выплыли оба - у обеих грудь пробита. Опять они кругом проплыли и под воду ушли - сильнее кровь на воде пошла. Однако вынырнули они живые обе... В третий раз под воду пошли - кровь прямо наверху бурлит... Только одна гагара наверх вышла, к берегу поплыла. На берег как-то выползла, три раза крыльями себя по бокам ударила - пропала. Лежавший мой дед-шаман встал.
Вся парка у него в крови. Он из груди сломанный гагарий клюв достал, по этому месту только ладонью провел - закрылась рана. Этот клюв был длинный и острый, как нож.
(*Такие клювы я видел. Одному охотоведу, который попробовал гагару из собственной сети выпутать, она ударила в резиновый сапог и пробила толстенную подошву и ногу насквозь. Раньше из гагарьих клювов делали наконечники боевых стрел и копий.)
{Поединок}
- Маленько он отдохнул и сказал своим людям: "Убил я их шамана. Теперь можно остальных пробовать. Теперь скоро темнеть будет - они пока своего шамана хоронить будут... А утром к ним воевать пойдем. Я теперь их самого богатыря как увижу - сразу его подколенную жилу вильчатой стрелой разрежу. Потом так убью...".
Люди удивились совсем - какая сильная рана была и закрылась прямо на глазах. А потом говорили - этот наш шаман, когда камлал, всегда себя ножом протыкал - ничего с ним не было.
Утром они воевать к тем людям-убийцам пошли. Дедушка впереди побежал, стал из лука стрелять. Правда, он самого сильного человека из врагов повалил - ему подколенную жилу своей вильчатой стрелой перерезал. Свалился этот человек на землю. Потом, однако, когда дед близко подбежал, прыгнул на одной ноге высоко и сверху копьем ударил - так прямо неожиданно попал в самое сердце ему одноногий, всю грудь ему ножом распорол и рукой сердце вынул. Только так он деда убил. Сам он упал - весь стрелами оказался утыкан - это наши люди в него стреляли...
Говорят - эти люди все татуированные были - у них на лицах было так нарисовано иглой, нашито на лбу, на щеках...
(* На Таймыре тоже ходят постоянные легенды о неких "шитолицых" разбойниках, хоросочумо - по-нганасански. Эти были вроде бы профессиональными убийцами, местными гангстерами, которые убивали всех подряд. Их обычно считают какими-то дикими тунгусами. Тунгусы и вправду себе лица еще в начале нашего века татуировали.)
{Комментарий}
- Так мой дедушка погиб. Он погиб от того, что заранее сказал: "Я их самого сильного человека сначала подколенную жилу перережу и потом убью". Это ему за эти слова так духи сделали. Он шаман-то шаман, но не лоз, чтобы самому вперед все решать. Так они его убили, что он как лоз хотел стать.
{Приметы шамана, шаманское призывание}
... Это, однако, совсем давно было. Я тогда еще не рожденный отцом был... Тогда потом родился и мне про деда рассказали, когда я уже с луком охотиться начал. Однако меня всегда звали - "это шаманов внук" и "шаманово потомство".
Я уже большой мальчик был, а все не меня смотрели и говорили: он, наверное, для нас большим шаманом будет. Всегда смотрели у меня на голове и показывали, как волосы на затылке отдельным пучком завиваются. Всегда говорили: "Оу! Это он помечен, как шаман". Специально на меня посмотреть дальние люди приезжали, чтобы посмотреть на эти волосы...
Вот еще говорили - смотрите, этот мальчик острый глаз имеет.
(* У старика действительно взгляд был пронзительный, отточенный взгляд. Глянет - в голую кожу упрется.)
- У нас считали, если на голове есть такой завиток на макушке и взгляд острый, - это шаман.
Сколько-то я рос. Дошел, наверное, до лет уже четырнадцать. Тогда стали ко мне разные лозы приходить, когда спал.
Приходят всякие лозы-духи и говорят: "Эу! Вставай. Надо тебе бубен делать. Мы стали без предводителя. Твой дед только в Землю Мертвых шаманит с лозами, которые в Нижней Земле живут... Мы без всего остались. Теперь хотим с тобой ходить...
Я во сне совсем пугался. Тогда я их очень боялся - этих лозов-духов и даже засыпать не хотел... А эти дедовы лозы стали меня во сне водить в разные места - стали меня даже в тундру таскать с собой. И стал я говорить во сне - что я видел. Люди стали слышать. Я говорил во сне: Вот в том лесу лежит подбитый соболь такого-то человека, который его ищет. Или - куда олени пропали... Или кто в гости сюда придет...". Люди тогда стали говорить: "Ты настоящий шаман - тебе надо правда камлать".
Как-то старичок приехал. Маленький такой старичок - кет он. Мы его и не видели никогда. Только слыхали, что есть на Енисейской стороне у кетов такой большой шаман.
Этот старичок говорит: "Нарочно пришел".
(* Значит - специально пришел.)
Говорит потом старичок: "Я теперь немного камлать буду, буду смотреть дорогу этого парня. Теперь, я когда сплю, то мимо меня всегда лозы проходят и громко говорят: ``Как же этот парень-шаман с нами идти не хочет? Может быть, его надо убить, чтобы он своей силой нас не держал, если он шаманить не хочет?''".
Мой отец тогда засмеялся и говорит: "Как же ты заставишь этих лозов показывать дорогу вперед, если они не твои?"
- Когда твой отец, а его дед живой был, - говорит, то когда камлал, всегда в мою сторону приходил. Мы с ним никогда дороги друг другу не резали. Мы всегда как хорошие соседи жили. Даже помогали друг другу. Его лозы меня знают - они мне врагами не будут...
Достал этот старичок свою парку шаманскую, свой бубен. Говорит: "Мне место для камлания делайте. Далеко ходить буду..."
Мы возле огня место сделали, как надо для шамана, и стал он камлать. Он, однако, целый день шаманил и целую ночь шаманил. Я сразу же уснул, как он шаманить стал. И так спал, не двигался.
Долго-долго гость с Енисея шаманил, потом кончил и сам свалился спать. Мы с ним вместе так проспали, может быть, целые сутки. Потом он проснулся и говорит всем: "Правда, правда. Это лозы его дедушки к нему пришли. Он умереть может, если не будет шаманить. У него уже есть песни, которые он будет петь. Теперь ему делайте сначала колотушку, потом бубен сделайте - он сам уже ходит в Верхний мир к месту, где семь лиственниц растут. Из одной для его дедушки бубна душа была - он ее взял. А из ее сестры я душу для своего бубна взял. Теперь лозы этого парня к тем лиственницам водили, и он тоже уже от той лиственницы, что дед брал себе душу для бубна, взял. Теперь надо вам идти на Север - где есть урман - чащоба возле трех холмов, как горбы лося. В этом урмане семь лиственниц растет. От третьей лиственницы, от той, где внизу два сука - две руки растут, дерево для обечайки бубна берите. Для него бубен будет".
Люди удивляются: "Как это он этот урман знает. Не с нашей ведь стороны, никогда здесь не бывал, а как точно все рассказывает".
Однако послали молодых охотников дерево для бубна доставить.
Мне сразу же колотушку сделали. Старик, кет-шаман, говорит: "Ну, теперь сам зови лозов, они рядом, к тебе хотят сами придти".
У меня голова как сонная стала. Ударил я себя по левой ноге колотушкой и сам как-то запел.
Люди говорят, удивляются: "Смотрите, как голосом своего деда петь стал. Никогда он деда не видел, а сам точно его песни поет".
Я-то ничего не слышал, что они говорили. Я сразу тэпты-шаман стал. Я как в другой мир пошел, то вокруг меня сразу лозы появились. Они мне говорят: "Вот ты пришел! Хорошо! Теперь мы с тобой ходить будем. Ты теперь наш предводитель будешь! Ты теперь, чтобы силу свою пробовать- проткни себя ножом! Не бойся. Тебе ничего не будет".
Это я вроде как во сне слышал. Люди говорят, что я сам песни пел и колотушкой себя по ногам бил. Потом я нож схватил, парку с себя снял и ножом прямо в живот ударил. Нож выдернул весь в крови и слизи. Мать чуть не закричала. А я сам рукой по животу провел и раны не стало.
Сам-то я ничего этого не помнил. Помнил только, что по приказу лозов ножом себя проколол.
Люди говорят - вот теперь действительно шаман стал. Старый шаман-кет тоже говорит: "Видите, правду говорили, это - сильный шаман родился...".
Тогда люди стали говорит: "Надо ему сделать настоящую одежду, потому что он настоящий шаман. Будет нас хранить".
Как-то женщины сразу же стали мне одежду шить: титык - шапку шаманскую, пояс - сомпыль чу, кутын - нагрудник, три парки с разными лозами - железными помощниками и костяными. Как-то быстро мне эти парки сшили, пока старик кет-шаман у нас был. Сшили мне и одну парку из медвежьей шкуры - чтобы мне сходить в Нижний мир и там смотреть все, что надо... Так они со мной эти парки и живут...
[с.70-72: описание облачения].
- Вот мой самый первый бубен, - сказал старик, ласково проводя корявыми пальцами с покореженными ногтями по гладкой поверхности обтяжки.
(* Бубен был и впрямь старенький. На нем красовались даже две заплатки из оленьей ровдухи, приклеенные рыбьим клеем и пришитые сложным хирургическим швом - проколом на треть толщины кожи.)
- Мне его тот старик-кет оживлял.
(* - Алексий уселся для длинного рассказа в прежнюю позу.)
- Этот старик велел, чтобы на следующий день все наши люди собрались помогать этот бубен оживлять. "Для вас же этот бубен будет", - он так людям говорил. Собрались люди на следующий день, как на праздник. Все привезли - мяса, птицы, рыбы... Женщины все время на улице еду варили в больших котлах. Для меня снаружи новый чум поставили, чтобы я там сидел, пока старик мне бубен не оживит. Он, этот бубен взяв, камлать стал. Долго-долго в бубен бил, в свой бубен он бил и собрал всех своих духов. Потом он петь стал. В песне он говорил: "Вот теперь мои лозы собрались все... Теперь мои лозы позвали лозов - духов этого нового шамана. Теперь надо в Землю мертвых идти к его деду, чтобы он душу своего бубна одного отдал для этого нового шамана, своего внука, душу бубна...".
Вот теперь пошел этот старик-кет. В песне он все говорил, что по дороге видел. Он сначала одну речку переплывал, потом вторую. Это все речки двух наших родов. Потом он перешел речку черной воды, потом - речку красной воды. Потом нашел одно озеро, которое замерзает, и через море плыл и в горы поднимался, где было дерево прародителей священное. Там он жертвы всем духам-лозам, которые с ним были, принес. Все они поели и отдохнули. Сам старик говорил, что ему тяжело очень - солнце там рядом стоит и жарко - сил нет долго оставаться. Обратно старик совсем быстро пошел - из этого дерева душа перешла в бубен, он сказал. Тогда он этот бубен взял новый и стал в него сильно бить, говорил: "Меня скорее на Среднюю Землю неси". Сам он, однако, три дня так камлал. Люди в это время все веселились, играли. Только самые старые в чуме с нами сидели и смотрели, как незнакомый нам кет камлает для нас.
Я как будто сам тоже с ним ходил. Не помню. Люди потом говорили, что я так лежал в чуме и только тело дергалось, когда старик быстро из речки в речку переходил или же прыгал с одной земли на другую.
Когда он совсем пришел, то только тогда есть попросил. Все три дня ничего не ел он. И я ничего не ел - кажется, только спал.
(* Старик задумался, глядя в огонь неподвижными глазами. Пламя прыгало в его зрачках и он, видимо, перенесся в свое далекое, забыв обо мне.)
- Почему на этом твоем бубне дырки? - вернул я его в этот мир, который шаманы наверное только из вежливости называют "Средним". Его совершенство ниже среднего.
Старик стряхнул с себя оцепенение:
{Случай из шаманской практики}
- Это я его в жертву приносил за одну душу. Бубен можно в жертву приносить, как оленя. Однако не принял лоз - дух болезни мою жертву. Поздно я пришел. Тогда я его опять живым сделал, -
(* старик снова бережно провел рукой по залеченной заплатками обтяжке.)
- Семь дней у нас прожил старик-кет, -
(* повел свой рассказ Алексий.)
- Семь дней у нас все праздник был. Потом этот шаман мне сказал: "Скоро сюда русский шаман - поп придет. Он говорить будет - ты русского Нума - верховного бога признай! Ты говори - ладно... Что он тебе скажет - ты все это делай. Пусть нам тоже русский Нум будет помогать. Если у шамана много лозов-духов, он только сильнее становится. Ты этого русского бога признавай и делай, как тебе шаман-поп скажет... Только потом идола, что он тебе даст от этого бога, хорошенько покорми...".
Так сказал старик-кет и стал в дорогу собираться. Когда собирался, то все люди ему подарки делали, говорили: "Спасибо тебе. Теперь у нас тоже сильный шаман будет. После его деда - это самый сильный шаман будет".
Когда так люди говорят - у шамана силы только больше прибавляется.
Уехал старик-кет, оленей подаренных повел. Подарки вьюком повез, который тунгусский олень понес - его наши соседи-тунгусы дали ему.
{Шаман и поп}
Сколько-то времени прошло, как русский поп по реке приехал на лодке. Наш праздник, оказывается, весной был. Скоро должна река вскрываться. Этот смелый поп прямо за льдом пришел откуда-то сверху.
Он по-нашему не говорил. При нем только один хант был, остяк с Обской стороны, и он все за того шамана-попа говорил. Этот поп нам говорил, что новую веру нам принес. Его лозы-духи были тоже семь: самый большой Нум-бог, сын его Иса, жена его - Маря, Николка - маленький бог, еще Иля - маленький бог, еще Дьябол - маленький бог, еще маленький бог - птица. Я такой птицы у нас не знаю.
Этот поп мне говорит: "Давай крестись. Ты наших богов тоже береги. Чтобы они тебя людбили и слушали, ты давай крестись".
Я ему, как старик-кет сказал, отвечаю: "Давай делай, что сам хочешь. Я этих богов так же хранить буду. Давай мне идолов этих богов-лозов-духов".
Тогда шаман-поп говорит: "Вот это на шее носи", и мне крест дал. "Вот, - говори, - тебе еще лоз-идол-дух - на него смотри, когда молиться будешь", - дал мне такую дощечку, где человек нарисован. Совсем не наш человек - борода большая, седая.
Сам шаман-поп красивую парку на себя надел и шапку, взял чайник медный на цепях и в него смолу положил, говорит: "Это - мой бог любит". Мне совсем интересно было - как новый Большой Нум только этот запах смолы ест. Думаю - все равно, как ты уедешь, я этих лозов, что мне оставил, буду жиром кормить. Они тогда меня больше слушать будут.
Потом этот шаман-поп и на меня этим дымом махал. У нас так же очищаются от всего горелой собачьей шерстью. Шерсть собачью лучше жечь. Она ото всего поганого очищает.
Потом мне голову водой мочил и говорит: "Теперь твое имя - Алексий". Так я имя новое нашел. Это совсем хорошо было, что он мне новое имя принес. Как я с новым именем стал, то все лозы, которые со мною драться хотели, меня потеряли. Так это стало. В сельсовете теперь неправильно про меня писали - Алексей. Меня Алексий звать надо.
(* Старик опять надолго задумался, и я не тревожил его, записывая в дневник все сказанное.
Старик очнулся сам.)
- Потом я женился скоро. Детей много пошло. Ты знаешь Агичева Христю - в Салехарде живет?
(* Я слышал про какого-то селькупа Агичева, работающего в Салехарде, но не видел его никогда.)
- Слышал, - ответил я неопределенно.
- Мой старший сын, - сказал старик. - Еще шесть есть от других жен. Все сами отдельно живут... Самая последняя жена только умерла - долго болела, в больнице умерла... Я уже совсем старый стал. Сила кончилась. Уже давно-давно не шаманю. Как колхоз стал - не шаманю. Тогда к нам настоящий врач пришел. Самолет летать стал. Все новости быстро приходить стали... Лозы как-то сами ушли... Не нужен шаман... Теперь даже внук мой говорит: "Надо все эти твои шаманские вещи в город отдать - пусть там в музее хранятся". Я этот музей видел, когда в Салехард к сыну ездил... Совсем старый стану - отдам. Пусть там лежат...
(* Мы еще долго сидели, перебирая его нагрудники и шаманские парки. Одна была действительно из медвежьей шкуры - спецодежда для Нижнего мира.)
Дай-то бог, чтобы старик еще не скоро отправился туда навсегда. Правда, говорят селькупы, что только простые люди уходят в Землю мертвых, чтобы жить там столько, сколько прожито в Среднем мире. А потом их душа вселяется в водяного жука. Сколько жук живет - столько и душа человеческая еще раз в Среднем мире находится. А потом - уходит душа насовсем неизвестно куда.
Шаманская душа не пропадает. Она так и кочует из тела в тело.
{2}
[сс.98-109]
Сказка про Йомпу
* Рассказчица - лесная ненка [с.94], шила одежду Прокофьевым в Яновом Стане, когда училась у них в школе [с.98]. От нее они записали эту сказку и напечатали в первой селькупской грамматике в 1935 г.
(*Это было уже везение - записать ту же сказку, рассказанную одним и тем же человеком через пятьдесят лет. По этой сказке можно определить, что же изменяется в человеке за полсотни лет - почти за всю его жизнь. Редкостное везение".)
-Был такой Йомпу
(* - зажурчал Ленин голос вслед за голосом матери, - )
он со своей бабушкой жил в маленькой земляночке.
Как-то совсем рыба перестала попадаться в его запор. Ему тогда голодно стало. И бабушка его голодная сидит.
А все время сверху, по течению, к нему приносит кости покойницкие.
(* Я буду от этого места в скобках помещать собственный комментарий. Селькупские сказки - это пространные иносказания. Без объяснений всего понять и невозможно.)
{3,4 - хантыйские мифы о медведе [сс.112-113]}
{5}
{о происхождении людей}
[с.133-136]
Рассказчик: Каткилев Пынгу, охотник.
- Помнишь, ты все удивлялся, что никаких сказок про то, как Земля появилась, как люди не Земле жить стали, никто не помнит?
- Помню, - подтвердил я.
- Я все-таки нашел старика, который еще все помнит...
* Самолюбивый Пынгу все-таки реабилитировал местных селькупов, которые, как мне помнилось, позабыли свой собственный фольклор.
- Записал?
- Зачем? - удивился Пынгу, - так запомнил... Давай, пиши, если хочешь.