Ист. предания. 072-074

72. Война с тунгусами

Это не сказка, это старая жизнь. Два бедных старичка были. Один из них шаман. У шамана в чуме много людей. Другой старик даже два чума держит - девок у него много. У шамана-старика три парня. Ночью средний сын шамана пошел в чум к девкам. Пришел к девке и к ней в одеяло залез, спит вместе с ней. Долго спал он, не крепко спал, через некоторое время девка говорит:

- Товарищ, ты что-нибудь слышал? Я как будто слышала, в вашем чуме люди кричат, будто давят их. Не пришла ли война? Кажется мне, что будто войско*129 пришло и в твоем чуме людей убивают. Как будто там все время кричат "Дя! Дя!", как будто убивают их.

- Оу! Ну, я пойду. Я как уйду, ты людей буди.

Парень ушел тут же. Он ушел, девка будит отца:

- Как долго спишь! Не надо спать. Как будто в другом чуме убивают людей. Кажется, тунгусы убивали, так мне слышалось.

Оу! Старик проснулся. Он не очень старый. Быстро обулся. Оу! Лук-то схватил. Прибежал к другому чуму. Куда там - давно весь чум перебит!

"Как это к моему чуму не пришли? - думает старик. - Ну! Люди-то все перебиты, что ли? Нет, как будто войны конца нет еще".

Ну, в это время уже немного снегу было. Ищет он кругом чума дорогу. Ну, по снегу дорога будто ушла. Многих тунгусов дорога будто. Дорогу эту увидав, по ней пошел, пошел старик. Кроме дороги тунгусов из чума будто еще одна дорога идет, одного

с.281.

него человека дорога. Месяц светит, дороги хорошо видно. Шел, шел по ним, озеро нашел. Что слышно? Гуси уже давно улетели. Лебедь ли, что ли, кричит:

- Эюей! Юй! Юй!

- Да, как будто лебедь. На этом озере шамана из другого чума увидел. Стоит он с луком, а тело его все утыкано тунгусскими стрелами. Тунгусов дорога прямо за озеро ушла. Закричал тут пришедший старик:

- Эй, товарищ! Что это с тобой?

- Эй! Не крикнул бы ты, я бы все из своей кожи вытащил. Но теперь мои дямады испугались твоего крика и улетели. Ну ладно! Что поделаешь, умирать буду. Теперь ты мое тело мертвое похоронишь и пойдешь по дороге тунгусов. Дойдешь до тунгусских чумов, только глазами на них смотри, не пробуй их достать. К тунгусам этим, пришедшим к нам, иной парод придет. Ты на это только глазами смотри.

Так сказал шаман и замолчал. Шаман умер. Старик ему ледовку сделал и положил его. Сам теперь за тунгусами пошел. Дошел до края леса, остановился. Видит: здесь, на краю леса, чумы тунгусов были. Отсюда тунгусы дальше в лес ушли. Дальше в лес пошел старик. Тунгусов чумы видно стало наконец. На берегу озера много тунгусов стоит. Как будто они аргишить хотят, оленей ловят. Но шаман говорил - глазами только гляди. Старик только смотрит. Никогда раньше тунгусов не видел.

- Оу! Откуда-то со стороны один олень-пороз пришел. Один только пороз, но какой это пороз! Какой это пороз - тело его, по-моему, все из железа. Рога очень большие, острые, как ножи. Беда как быстро летит, бежит в сторону тунгусов! Ну беда как идет. Набежит на тунгуса, рогами его колет, опять найдет тунгуса, опять колет, опять колет. Стреляют они стрелами, но ничего сделать не могут. Всю кучу тунгусов, всех их убил.

Тунгусов никого не осталось. Вместе с женщинами всех убил этот олень-пороз. Потом, перебив тунгусов, этот пороз неизвестно куда убежал, навсегда исчез. Тогда старик к убитым тунгусам в чумы ушел. Всех тунгусских оленей погнал в сторону своего чума. Все, что было у тунгусов на санках, - среди них богатые тоже были, - всю хорошую еду, все взял старик и табун весь угнал домой.

Домой пришел старик и немного аргишил. Стал на новом месте и ночью не спал. У! В самую полночь два тунгуса пришли. Одеты они в белые песцовые парки, крадутся на четвереньках,

С.282.

на снегу их совсем не видно. Когда тунгусы пришли на расстояние полета стрелы, старик тихонько распорол нюк и из дыры два раза выстрелил из лука. Обоих тунгусов застрелил. Хоть называют его стариком, но очень удалый он, никого не пустит живым.

Двух тунгусов убив, старик по их дороге пошел. Оу! Много тунгусов, очень много чумов. Хоть много чумов, прямо пошел он к тунгусам. Оу! Все тунгусы луки подняли. Ну, стали сражаться, стрелять. С одной стороны - один, с другой стороны - как комаров людей все равно. Как их одолеет один старик? Как его оставят живым столько стрел? Всех тунгусов он убил, никого не оставил.

- Ну ладно! Домой надо возвращаться. Я один только, товарищей нет. Были бы товарищи, я ушел бы в сторону Норильских озер. Но нынче я один, поэтому на свою землю надо возвращаться.

Табун этих тунгусов опять угнал старик. Очень тяжело ему стало такой большой табун пасти. У старика только старуха есть да три девки. Пришел в свою землю и говорит:

- Моих товарищей всех убили тунгусы. Я две кучи тунгусов убил, но боюсь я все-таки, будучи один, и воротился назад. Шаман вместе с сыновьями пропал, все пропали. Ну, нынче куда пойдем?

В той куче, куда старик пришел, барба-то есть. Говорит он:

- Ну, не надо идти самим. Будем тунгусов сами ждать. В другой раз на тунгусов идти не надо. Пусть сами к нам придут.

Теперь тунгусов ждали. Несколько лет прошло - тунгусы все не идут. Не идут, да для чего мы сами в их сторону пойдем? Надо перестать воевать. Теперь наши люди с тунгусами ссориться перестали, тунгусы век не идут. Теперь рассказа то только.

73. Похищение женщины

(Вариант 1)

Был один молодой сомату. У него была очень молодая жена. Детей не было. В камне,  в лесу, один живя, промышляет диких. Оленей было пятьдесят голов. Ходя за промыслом, в самый камень

с.283.

в лесу зашел. В этом камне стоял. Очень много диких и чибукунов добывал. Здесь, в камне, три недели дневал. Дожили до первого снега.

- Сломай все кости диких и вытопи из них жир, - сказал сомату жене, - тогда груз легче будет, надо в тундру аргишить.

Оставив жену в чуме, сам ушел на промысел. Через некоторое время послышался женщине лай собаки. Полдень. Она сидит в чуме и молотком кости ломает. Что-то есть. Посмотрела в двери, видит: из леса тунгус идет. Лоб весь расшитый, высокий, ноги очень длинные. Подошел к двери и что-то говорит. Женщина отвечает:

- Тебя я не понимаю.

Так оба друг друга не понимают. Как будет знать она язык совсем лесного человека?

Шитое лицо схватил одной рукой женщину и понес. Земля в это время была пестрая. Частью покрыта снегом, частью черная. Шитое лицо ни разу не ступил на снег. Все время идя по чистому камню, унес женщину, и скрылся.

Вечером муж, возвратясь, кричит на улице:

- Эй! Что-нибудь приготовь. Диких добыл!

Заглянул в чум - ни одного человека нет. Думает: "Однако, оленей собирать ушла". Около оленей кричал. Тоже нет. Кругом в темноте искал - совсем нет.

Ночь искал, день искал - даже дороги нет. Неделю искал. Думает: "Мука! Где найду? Однако, не найду". Оленей совсем замучил. День и ночь ездил. Решил в свою землю вернуться. Плачет, кричит - горло совсем узкое стало. Стал возвращаться в тундру. Перешел камень, вышел на лайду в своей земле. Аргиш сам ведет.

На лайде большие озера увидел. В них один тунгус рыбу промышляет пущальнями. Этой, тундровой земли тунгус. Два матерых быка у него запряжено.

- Здорово! - сомату говорит.

- Ты кто, сомату?

- Да, я промышлял здесь.

- Аргиши почему сам ведешь?

- Жена потерялась. Не знаю, медведь утащил, что ли? Искал, устал и вернулся.

- Ты где почуешь?

- Все время в пустой земле без чума.

- В моем чуме будешь ночевать?

- Нет, поеду дальше, ближе к своей земле.

с.284.

- Почему не хочешь? Будешь ночевать у меня, что-то скажу тебе.

Такая речь поймала ум сомату. "Что-то услышу", - думает. И согласился ночевать. Вместе с тунгусом приехал в его чум. Близко оказалось до шестового чума. Спрашивает сомату:

- У тебя жена есть?

- Нет. Только старуха мать.

Оленей пустил сомату и остался ночевать. В чуме только худенькая старуха оказалась. Чай пили, матерого чира строгали, юколу и варку ели.

- Сыт, хватит, - говорит сомату.

- У тебя жены нет, почему скоро говоришь - хватит? Ешь еще.

Опять наливает, опять наливает. Перестав пить чай, говорит тунгус:

- Выйдем на улицу.

Вышли оба. Тунгус два очень тугих лука взял. Один сомату подал, другой себе оставил и сказал:

- Вот узкая туркучанка. Ты с одного конца стой, а я с другого стану. Будем друг в друга стрелять. Хорошо цель, в самое сердце, я тоже так буду. Не думай: "Как это в товарища стрелять?" В меня не попадешь. Если у тебя кости легкие окажутся, что-то скажу. Хорошо стрелять будешь - не совру.

Луки настоящие, тугие. Оба выстрелили. Сомату оглянулся. Видит, сзади него в снег попали две стрелы. Тунгус сказал:

- Насилу меня отпустил (т. е. чуть не убил).

У него стрела подол парки сзади пробила.

- Ну, товарищ, - говорит тунгус. - Ты чуть меня не убил. Жену твою я ведь видел.

- Когда?

- В лесу шитые лица есть. Одну женщину-сомату, я видел, как они несли. Эти люди век воруют женщин. Оба мы должны идти и ночью ее вызволить. Можно?

Сомату поклонился и говорит:

- Можно, свою жену как искать не можно?

- Я вижу, что ты мастер стрелять, когда, выстрелив из данного мной лука, ты мне парку пробил и от моих стрел увернулся.

Аргишили оба в лес легким чумом. Большой аргиш здесь, у озера, оставили. Тунгус сказал:

- Своей жены санку захвати. Этих шитых лиц, их землю я знаю. Зимой с ними живу. Далеко-то далеко.

с.285.

- Мне женская санка на что? Очень тяжелая, - говорит сомату.

- Пустая она, почему тяжелой будет? Я для дела ее хотел увезти. Мудреный замысел есть у меня, - сказал тунгус. - Я первый уйду к шитым лицам. Буду говорить, к ним придя: "Ты меня, шитое лицо, не видел, когда женщину-сомату уносил? Я тебя видел. Твою дорогу хочу гонять, думал - где найду жену? Твою дорогу гоняя, я два чума сомату побил, чтобы жену добыть. Одну девку старую нашел. Это моей жены санка", - скажу. Тогда шитые лица к нам придут. А ты, мать, когда шитые лица к нам придут, ты надевай парку, бакари и шапку такие же, как у женщин-сомату, и выходи на улицу. Тебя шитые лица за женщину, увезенную мною от сомату) примут.

- Ладно,- сказал сомату.

Теперь аргишили в самый лес. Всю осень аргишили, все время, когда солнца нет, аргишили. Снег совсем глубокий за камнем, по брюхо. Наконец говорит тунгус: - Земля их близко стала. Три аргиша осталось. Сделали еще два аргиша через камень и через лайду. Один аргиш до места остался. Тунгус говорит:

- Здесь остановимся, только пол-аргиша сделаем к амбарам шитых лиц. Посмотреть надо, есть ли свежая дорога.

Шесть или восемь амбаров увидели. К амбарам из леса дорога идет, укатанная, как лед. Все время, видно, шитые лица к своим амбарам ездят. По этой дороге немного в сторону леса проехали. Дорога глубиной в рост человека, ветру на ней нет. Немного в стороне от нее встали. Говорит тунгус:

- Совсем близко, мать, шитые лица. Полдня езды. Делай чум, какой делают сомату. Белый занавес повесь вдоль задней стороны чума. Кругом занавеса стенки чума тоже белыми сделай. Пусть шитолицым покажется, что это большой чум. За пологом пусть сомату спрячется с луком. Зайдет в дверь шитое лицо - стреляй. Не зайдут, не стреляй. Только когда совсем зайдет - стреляй. Среди шитых лиц очень ловких два человека есть. Я сейчас на одной сапке уеду к шитым лицам и так им скажу: "Я в дело попал. Видел, как ты женщину унес, твой ум гонял и в двух чумах всех сомату из лука убил. Девку взял, привез. У моей и твоей женщины отцы будто братьями были. Все время говорит мне моя женщина: „К той девке унеси, которая у шитых лиц есть. Родню видеть хочу". Сейчас она мне ни парки, ни бакари не чинит. Говорит: „Родню увижу, тогда все дыры починю. Без этого работать не стану". Поэтому я ее

с.286.

к вам и привез близко". Может быть, я и приведу сюда твою жену, будто в гости. Как вы услышите приехавших разговор, пусть мать на улицу выйдет в одежде сомату, чтобы ее шитые лица увидели.

Сказав это, уехал тунгус. Двух плохоньких оленей запрягши, уехал. Еще полдень не настал, как чумы увидел. На берегу большого озера по яру много чумов, сорок или пятьдесят. Олени, собранные на озере, лежат, их очень много. Думает тунгус: "Как узнаю, в каком из этих многих чумов сомату-женщина находится?" Оставил среди оленей на озере свою санку и пешком ушел, чтобы люди его не видали. Людей много на озере играет. Один да не смотрит на него, все играют. Одного молодого человека поймал тунгус за спину. Человек не перестает мотаться, кричит:

- На что меня поймал? Кто поймал? Напрасно поймал! - Где здесь сомату-женщина? Я ее еще не видел, - говорит тунгус.

- Ровдужный чум не видишь? В нем сомату-женщина.

На тунгуса не смотрит этот шитое лицо. Только к товарищам тянется. Чтобы люди его как-нибудь не заметили, так спросил тунгус. Теперь в чум ушел. В чуме два шитолицых. У одного ноги очень длинные. Близ этого шитолицего женщина-со-мату сидит согнувшись. Когда тунгус вошел, лежащий шитое лицо бросил женщину себе за спину.

- Зачем боишься, прячешь? - говорит тунгус. - Что плохого, если я ее увижу?

- Нарочно это я. А ты кто? - спрашивает шитое лицо.

- Я тундровый человек.

- Зачем пришел?

- Я в дело попал. Когда вода замерзала, ты меня не видал, женщину унося. После тебя я два чума добыл. Девки не нашел, взял старую бабу. Она твоей сестра. Шить не хочет. Сестру увидит, станет работать. Оттого привез я ее к тебе близко. Говорит мне моя женщина: "У моей сестры муж или два мужа. Пусть они вместе с ней приходят гостевать".

(Шитые лица, говорят, двое с одной женщиной жили.)

Отвечают шитые лица:

- Чего в этом плохого? Гостить станем. Верно говоришь - сестру увидев, у ней ум хорошим станет. Нам нрав сомату-женщин знаком. Ты теперь нам будто родня. У родни надо погостить. Эй! Люди! Оленей поймайте.

Тунгус говорит на языке сомату женщине:

с.287.

- Скоро все по-другому будет. Твой муж у меня в чуме. Ты сейчас будь веселой, чтобы они не передумали.

Шитые лица, не поняв языка сомату, спрашивают:

- Что говорил?

- Нет, это я на своем языке просто так говорил. Тихонько ничего не сказал.

Оленей поймали. Шитые лица оба на одной сапке. Шитые лица лук и стрелы в санку положили. Тунгус думает: "Почему лук и стрелы тащат?" Но сказать - беда будет. Пусть по-своему делают. У обоих шитолицых еще пальмы за спиной. Тунгус с женщиной едет. Шитые лица вместе па другой санке. Близко к чуму подъехало. Тунгус, вперед глядя, говорит:

- Оборачиваться но буду, будто не говорю. Зайдешь в чум, снег сбивай и сразу отходи от двери. Выйдет женщина снег сбивать с санок, ты с ней не говори, иди прямо в чум.

Подъехали. Шитое лицо с длинными ногами говорит другому:

- Товарищ, лук-то пусть готов будет.

Луки на край санки положили. Подъехали к чуму. Видят: женщина в одежде сомату выходит снег с санок сметать, мужчин нет. Приведенная женщина-сомату ушла в чум (тунгус ее торопил). Говорит тунгус:

- Ну! Шитые лица, смотрите на мою жену!

- Сомату-женщина видом хороша,- говорят шитые лица. Тунгус стал оленей распрягать, с лямками возится, руки греет, узлы развязывает. Шитые лица не дождались его, пошли в чум. Тунгус чуть-чуть на них смотрит. Видит: один шитое лицо оборачивается.

"Однако, что-то думают, сюда смотрят", - думает тунгус.

Шитые лица за дверь взялись и входят. Тут тунгус с себя живо сокуй сбросил и у луков шитолицых перерезал тетивы ножом. Лук свой схватил.

Оба шитолицых зашли в чум, и оба назад выскочили. У переднего под ложечку стрела вонзилась. Конец у спины торчит. Тунгус два раза выстрелил в другого - и два раза легкий шитое лицо увернулся. Стали оба стрелять в него - тунгус и выскочивший из чума сомату. В глубокий снег шитое лицо уйти не может, дорогу ему загородил тунгус. Приблизился к тунгусу шитое лицо. Тунгус два раза стрелял и разрезал ему жилу на ноге. Шитое лицо раненую ногу руками схватил и лег. Лежит па спине. В него стреляют, он увертывается. Яму в снегу выкопал и под снег залез. Немного далее показался он в яме в снегу,

с.288.

выкопанной оленями. Опять стреляли двое. Сомату в руку попал, жилу порвал. Тут шитое лицо перестал передвигаться. Только крутится на месте. За сажень от него стреляют, все-таки увертывается. Кричит шитое лицо:

- Эй! Силы-то только! Дайте лук мне, я вас попробую. Это ничего, что рука ранена. Ногой натяну лук.

Те двое не хотят дать лук. Говорит сомату:

- Стрелы в него не попадают. Руками схватить надо и ножом заколоть.

- Нет, нет. Так может быть худо, - говорит тунгус.

- Что худого? - сказал сомату.

Подошел близко. Шитое лицо за спиной нож держал. Бросил нож и отсек им сомату ухо. Чуть голову не снес. - Какой такой мудреный человек! - говорит тунгус. Зашли оба с разных сторон и выстрелили. У шитолицего глаза разделились. Полилась кровь, как вода.

Сомату бересту снял и залепил ею свою рану. Так теперь взяли женщину.

- Только ухо потеряли, - говорит тунгус, - это не беда.

- У шитолицых еще людей много осталось. Их всех перебить худо? - говорит сомату.

- Это худо. Такой многочисленный народ как перебьем? Слишком много их. Ловкие удалые люди там тоже еще есть. Не только два этих человека были у них. Лучше вернуться в тундру.

Тогда стали возвращаться.

- Если погонятся, тогда будем драться.

Ночь и день аргишили в тундру. Шитые лица ни разу не появились.

Дошли до своей земли, до озера, где тунгус встретил сомату и где санки оставили. Говорит тунгус:

- Ну, товарищ, я отделиться хочу.

Отвечает сомату:

- Если шитые лица придут, ты что сделаешь один? Иди лучше к нам, нас, сомату, много.

- Это моя родная земля. Рыбные озера здесь есть. Рыбой они каждый год полны. В чуткой земле, не зная ее, я все время голодный буду, - отвечает тунгус.

- Отделившись один, в случае прихода шитых лиц как живой будешь? - говорит сомату.

- Я думаю, - говорит тунгус, - может быть, придут, а может быть, не придут.

с.289.

Сомату собрался аргишить. Тунгус согнувшись на санке сидит, ничего не говорит. Сказал тогда сомату:

- Почему ничего не говоришь? Плохое задумал, что ли?

- Если бы я что-нибудь против тебя худое думал, то не помогал бы тебе. И сейчас ты мой товарищ. Одна просьба есть у меня. Дай мне свою железную парку. Я один остаюсь. Может быть, это железо мне поможет, - сказал тунгус.

Отвечает сомату:

- Товарищ, пожалуйста, возьми. Ты мне помог. Без тебя бы я жены не нашел. Мне не жалко. Что попросишь, все дам.

Теперь разделились. Сомату в тундру ушел. Тунгус остался на озере. Когда аргиш сомату отошел, тунгус привстал на санке и кричит:

- Остановись! Есть что сказать.

- Что скажешь?

- Когда замерзнет опять осенью земля, ты сюда легкой санкой приходи. Мое озеро ты знаешь. Может быть, шитые лица по снегу придут, тогда ты узнаешь что-нибудь про них, - говорит тунгус.

Отвечает сомату:

- Я тоже это думал. Осенью приеду узнать, что делают шитые лица.

Сомату аргишил восемь дней. Потом два дня дневал. В один день добыл пять диких, в другой - четыре. Затем опять аргишил пять дней. Остановился дневать и вперед уехал чум искать. Ничего не увидел. После этого опять день дневал и снова аргишил два дня. Опять остановился промышлять, трех диких убил. После этого пять дней аргишил и нашел аргишную дорогу. По этой дороге поехал и дошел до своих людей, сомату-старика нашел и своих товарищей. С ними жил лето, промышлял. На поколках добывал диких, по тундре за ними гонялись. Наконец вода замерзла.

Тогда сомату сходку собрал:

- Мне в лес надо ехать, в самый лес. Там у меня товарищ остался. Дайте мне легких людей с собой. Может быть, мой товарищ в лесу пропадает.

Посоветовались. У молодых людей имен нет. С четырьмя молодыми людьми ушел в лес сомату.

Совсем замерзло. Чум тунгуса видно стало. Будто целый стоит. Увидав чум, подъехали и зашли. В нем только старуха плачет:

- Чего плачешь?

с.290

- У сына душа-то насилу держится.

Тут тунгуса увидели. Насилу сидит в одеяле.

- Ты что, живой?

Тунгус почти не может говорить. Мать насилу его понимает и переводит.

- Душа моя близко. В самое то время, когда снег упал, лесные люди пришли. Днем и ночью с ними бился. Их всех перебил. Но одна стрела мне в брюхо попала. Надо мне оставить наказ.

- Что скажешь?

- Мать-старуха без меня муку найдет. Ее кормить надо. Если бы ей все готово было б, моему уму легче будет. Пусть под твоей рукой будет моя мать.

- Можно, - отвечает сомату. - Куда я брошу старуху? Умрет, ледовку сделаю. Ты умрешь, тебе ледовку сделаю.

- Оленей оставляю матери.

- Мы ей запрягать будем.

- У матери братья где-то есть. Если они не захотят с ней жить, не отправляй ее к ним. Как ты, они ее хранить не будут. Я тебе жену вернул. Другие не находили своих жен. Ты теперь моей матери пособи.

Это сказав, умер тунгус. Сомату увез старуху в свою землю. Век свой у сомату прожила старуха. В лес больше не ходили. Можно окончить.

74. Похищение женщины

(Вариант 2)

Один самодин ушел в горы диких промышлять. Жена у него, недавно лишь взятая, очень молодая. Перед горами, к северу от них, много диких видел. Оставив жену в чуме, муж ушел диких промышлять. Уже в темноте домой вернулся. Подошел к чуму, видит: на улице жены нет. Не знает, в чуме сидит, что ли. Развязал ремень, которым были привязаны туши диких к санке, и пошел в чум. В чуме жены тоже нет. Стал осматриваться. Заметно, где сидела жена. Но самой нет. Куда потерялась? Огня тоже не видно. Пересмотрел все в чуме, все кули и одеяла - нет. Прошел по табуну, искал среди оленей - нет. Стал дорогу искать. В темноте не нашел. Дорогу жены упустил. Так прошла ночь. За ночь снег выпал и к утру все следы закрыл. Хоть

с.291.

засветилась заря, все-таки ни одного следа не нашел. Так прожил в чуме три дня. Сидел в чуме.

Вдруг собака залаяла. Тихонько посмотрел в двери. Против двери озеро было. Видит: по берегу озера едет к чуму человек на учаге. Вышел к этому человеку, рассмотрел его. Молодой бедный тунгус.

Теперь сидят в чуме два человека. Самодин говорит:

- Я жену потерял. К твоему чуму об этом какие-нибудь вести не приходили?

Отвечает тунгус:

- Нет, никаких вестей не слыхал. В чуме у меня только жена, товарищей нет. - Потом добавил тунгус: - Сказать мне нечего. Хочу твою удаль с помощью лука испробовать. Буду смотреть, насколько ты удал, который из нас победит. Самодин не хочет состязаться. Тогда тунгус говорит:

- Напрасно не хочешь силу на луках попробовать. Может быть, я что-нибудь тогда и сказал бы. Но ты не хочешь. Тогда я ни одного слова не промолвлю.

Говорит тогда самодин:

- Пусть так. Отведай меня, хоть такой привычки нет у меня.

- На расстоянии пяти сажен будем пробовать, - говорит тогда тунгус.

Вышли они из чума, вынули стрелы. У стрелы самодина древко оловом обделано, у тунгуса - мамонтовой костью. Оба выстрелили друг в друга, и оба увернулись от стрел. Тут тунгус свой лук на землю бросил, сам на землю упал и очень смеялся. Перестал смеяться и говорит:

- Ну, идем в чум сидеть.

Зашли в чум, уселись и закусили. Поев, тунгус сказал:

- От гор сюда большое озеро есть. В него я пущальни метал. Стал их высматривать. Очень тихий день был. Когда я пущальни смотрел, вдруг послышался говор. Немного разобрал. Как будто женщина говорит: "Почему меня держишь?" Потом она по-самоедски заговорила. Я, этого языка не зная, не мог понять, что она говорит. Вот о пойманной женщине вести. Ты завтра аргиши. Соединись со мной, и опять аргишить будем. В камень дороги я все знаю. Там, в лесу, очень плохие люди есть, шитые лица.

На другой день самодин аргишил к тунгусу и с ним парился. Вместе аргишили дальше. В камне реку нашли. Очень ямная, ущелистая местность. Здесь дорогу нашли. Далее в горах

с.292.

много дорог нашли. Около дороги снег глубокий. Тут чум поставили.

- Теперь я по этой дороге поеду. Там много худых людей есть. К этим пестролицым я поеду. Завтра, незадолго до темноты, я приеду. Ты, пока еще светло будет, хорошенько приготовь свой лук. Если я к сказанному времени не вернусь, тогда ты со всем чумом возвращайся к своему отцу. Моих двух детей унеси с собой. Если я вовремя не вернусь, это будет значить, что многочисленные люди в лесу меня убили. Тогда моя жена и двое детей в твоих руках останутся. Храни их.

Запряг затем этот бедный человек двух оленей, важенку и быка. Пилой им рога спилил и уехал. Всю ночь ехал по дороге. Когда маленько стала заниматься заря, увидал у берега большого  озера много чумов. На льду озера пляшет, веселится много людей. Тогда свернул тунгус в лес, так что не видно стало чумов, и глубоким снегом, по которому насилу шли олени, объехал озеро. Подъехал к чумам. Увидел, что на самом берегу стоит очень большой чум. Близ этого чума поставил оленей отдыхать и тихонько пошел к чуму. Взявшись за дверь большого чума, осторожно посмотрел в чум.

Увидел одного высокого мужчину. Этот мужчина, увидя пришедшего человека, откинулся назад. Косы заплетены у него, очень длинные. Ноги длинные, как деревья. Около него увидел тунгус женские самоедские бакари. Но хорошенько не успел их разглядеть, потому что Большой человек прикрыл их кокулем.

Зашел тунгус в чум и сел у порога. Остро посмотрел на него через огонь длинноногий человек с косой:

- Какой ты человек?

- Ты меня не знаешь. Я от своих друзей слыхал, что ты в тундру ходил и самоедскую женщину привел. Из-за этого и пришел, -  говорит тунгус.

- Что ищешь у меня? - спрашивает большой человек. - У меня жена тоже самоедка. Давно в самоедской земле я ее взял. Она мне и говорит: "Слышала, что недавно в другой чум наша женщина пришла. Есть такие вести. Она мне подругой будет. Сходи посмотри", - говорит тунгус.

- Таких вестей нет. Нет таких вестей! - ответил шитое лицо.

- Мой чум очень близко, - говорит тунгус. - Раз так, я к веселящимся людям пойду на улицу. Вышел и стал играть с веселящимися людьми.

Поиграл и говорит:

с.293.

- Что у меня спина заболела. А почему это ваш хозяин не играет?

Один из шитолицых отвечает:

- У хозяина в чуме самоедская женщина есть. Век ее сторожит.

- Эх! - говорит тунгус. - Моя жена все время на меня сердится, услыша вести о подруге. Хорошо было бы, если бы самоедская женщина в моем чуме погостила. Сестру увидев, моя жена будет себя хорошо вести.

Говорит тогда шитое лицо:

- Давай вместе пойдем в большой чум.

- Как звать-то тебя? - спросил тунгус.

- Мое имя - Кубаса (Бисерный), - ответил шитое лицо. - Товарищ, с которым я играл, тоже Кубаса. Мы оба - работники*130 нашего хозяина. Вместе с ним мы ходили в самоедскую землю.

- Имеющая плохое настроение женщина, подругу увидев, лучше станет, - говорит гость, бедный тунгус.

Зашли в чум и сели у огня чума большого шитолицего. Гость, бедный тунгус, все время говорит:

- Увидит подругу моя жена - переменится к лучшему. Не увидит, может быть, убежит в пустую землю.

Большой шитое лицо теперь спокойно на огонь сморит и говорит:

- Эти два Кубаса пусть едут к тебе гостевать. Самоедскую женщину пусть уведут к тебе. Пусть держат ее за руки. Придя в твой чум, пусть сразу вернутся. Скоро не придут - ты в дело попадешь.

- Зачем будем напрасно время тянуть? - говорит бедный тунгус. - Вернемся скоро.

Теперь достали два Кубаса из-под изголовья в верхней стороне чума самоедскую женщину. Все время плачет женщина. Подвел тунгус свою туркучанку. Два Кубаса вынесли женщину. Один за руки держит, другой - за голову. Говорит бедный тунгус:

- У меня плохие олени. Хозяин же велел скоро свернуться. У вас, наверно, есть сильные олени. Надо на сильных оленях поехать, чтобы скоро обернуться.

Два Кубаса запрягли тут в санку трех хозяйских яловых бангая. На эту санку сели два Кубаса и женщина, тунгус впереди один поехал. Вечер стал. Тунгус по своей дороге пошел по самому густому лесу. У его оленей рога спилены, быстро идут.

с.294.

Кубаса с женщиной отстают. Три человека, три оленя в санке - трудно им в глубоком снегу и по густому лесу быстро ехать по узкой дороге. Боковой олень сошел у них с дороги, запутался в деревьях.

Говорит тунгус:

- Лес мешать будет. Скоро не дойдем. Скоро не дойдем, попадем, может быть, в дело к большому хозяину. Женщину лучше на мою санку положите, тогда скорее уедем.

Один Кубаса говорит:

- Надо отдать. Пусть баба на туркучанке едет. Куда денется? Все равно впереди нас пойдет.

Положили женщину на санку к тунгусу. Он ее рукой толкнул. Женщина подумала: "Этот человек, видно, что-то знает. Пусть я перестану плакать, буду молчать".

Теперь поехал тунгус по своей дороге. Сильно погнал оленей хореем. Теперь его два худеньких оленя очень быстро пошли. В темноте сзади оставил двух Кубаса. Так быстро бедный тунгус ехал, что рано вечером пришел к чуму. Чум увидев, остановился бедный тунгус у его дверей и говорит:

- Ну, самодин! Где ты? Надо лук готовить, гостей встречать.

Женщина в чум зашла. Жена бедного тунгуса перед этим еще огонь закрыла, а теперь его совсем водой залила. Протянула ремень через чум сзади и на нем шкуру повесила. Здесь сидел самодин с луком.

В темноте, уже ночью, пришли к чуму два Кубаса. Бедный тунгус, оставшись на улице, смеется:

- Эй, два товарища! Почему отстали? Может быть, вас долго не будет, хозяин рассердится!

- Зачем ты лукаво говорил, что чум близко? Шибко далеко пришлось ехать, - говорят два Кубаса, охлопывая снег с парок.

Зашли два Кубаса в чум. Тунгус на улице быстро лук приготовил и позади привязанных оленей спрятался с луком. Один Кубаса в чум вошел, другой только за дверь держится, чтобы войти.

Самодин выстрелил в вошедшего - попал в грудь. Тунгус в держащего дверь выстрелил - попал меж лопаток.

Оба Кубаса в одну кучу свалились.

После этого чай пили. Перестали чай пить и аргишили по своей дороге. Три дня очень быстро аргишили. Третий аргиш прошли и стояли.

с.295.

Бедный тунгус на санке сидит, в чум не заходит. Его жена говорит:

- Чего век на санке сидишь?

Зашел тунгус в чум, сел и упал, словно больной. Говорит:

- Как у меня голова болит! Задумываюсь я с тех пор, как у шитых лиц гостевал. Теперь они меня узнали и, наверно, убьют меня. К твоему народу я париться хочу. Но, не имея там родни, погибну и у них я, одинокий человек.

Самодин говорит:

- Не думай худого. Возьми за услугу мою жену. Ты ее освободил от плохих людей. Теперь возьми ее, но не думай худого.

Бедный тунгус засмеялся, сидя у огня:

- Зачем такую плохую речь ты сказал? Мне надо только твою железную парку.

Тут нганасан снял свою парку. Под пей оказалась кольчуга. Снял ее, обошел кругом двери, поклонился тунгусу и отдал ему кольчугу.

Говорит тунгус:

- Товарищ! Дошел я своей родины. Ты в свою землю иди, я в своей останусь. Кольчугу ты мне дал. Если худые люди меня и убьют, ты не в ответе.

После этого самодин пришел к своему народу и рассказал все это им. Теперь вести конец.

с.296.