031-037. Разные были

Оборотничество Сордоок Собруонни

Жил, говорят, один злосчастный одинокий человек, по имени Сордоок Собруоння; всего-то у него на свете богатства семь медных пуговиц было.

Вот однажды он, мимо горы проходя, чьи-то вопли услышал:

- О мои бедствия, мои несчастия! Вот ведь скоро здесь разразится гроза, вот ведь убьет своим громом всех моих трех детей! Хоть бы одного из них спасти я могла, - плача, сокрушается кто-то.

"Что это?" - Сордоок Собруоння подумал, на гору выбежал, там гнездо орлицы увидел, а в нем три яйца. Кругом посмотрев, никого не нашел. Гнездо пожалев, охранить от грозы желая, над ним сруб построил из растущего вблизи дерева. Сделав это, спрятался и стал смотреть.

Лежа, Сордоок Собруония видит: к гнезду орлица-мать прилетела, с плачем говоря:

- О, моих бедных детей гроза погубила ведь! -  Когда же в сделанный Сордоок Собруонней сруб вошла, дети - яйца ее - лежали целые. Увидев это, орлица сказала: - Что это за человек, что избавил моих детей от смерти? Покажись-ка, чтобы я могла равноценным тебя одарить!

На это выскочил, говоря:

- Я есть Сордоок Собруоння!

Орлица к нему:

- Такова тебе моя полезная оплата будет. Вот у меня три птенца орленка, все они в этом железном доме живут. Зайди туда, там много различных кушаний приготовлено будет. Закусив как следует, это письмо на стол положи, а сам спрячься. - Сказав, письмо написала и Сордоок Собруонне вручила. - Прочитав, научат тебя оборотничествам, - так сказала.

Взяв письмо, Сордоок Собруоння в железный дом зашел, от приготовленных кушаний досыта поев, письмо на стол положил и сам спрятался. Когда лежал, прилетели три орла, перья с себя скинули

с.90

и, тремя парнями оборотившись, в дом зашли. Войдя, сказали:

- Кто недобрый поел нашу пищу? - и стали кругом осматривать. Вот нашли письмо и прочитали, позвали Сордоок Собруонню. На улицу вывели и сказали: - Сордоок Собруоння, обними-ка большой этот столб. - Сордоок Собруоння обнял. Сказали: - Превратись в чайку!

Сордоок Собруоння в чайку превратился и, пожадничав,  на юколу прямо к жилищу людей полетел.

- Сордоок Собруоння, плохо ты поступаешь, умрешь ни за что, - сказали орлиные дети; поймав его, с дороги вернули, и в человека превратили. - Следующий раз так не поступай! - поучали.

Опять большой столб обнять заставили и сказали:

- Превратись в тайменя-рыбу.

Превратился наш человек в тайменя. Разве рыбе можно прожить на земле? Спустилась в воду.

- Сордоок Собруоння, плохо ты поступаешь, - орлиные дети сказали и снова его поймали. - Если будешь в воде - пропадешь ни за что! Люди съедят, выловив сетями, - сказали и опять в человека его превратили. - Следующий раз так не поступай! - поучали его.

Снова Сордоок Собруонню обнять большой столб заставили.

- Сордоок Собруоння, превратись в красивого белого оленя с золотым поводком! - орлиные дети сказали.

Сордоок Собруоння в прекрасного белого верхового оленя с золотым поводком превратился и, увидев стадо, туда побежал.

Орлиные дети говорят:

- Вернись, нехорошо поступаешь, - гнались, гнались за ним, да так догнать и не могли.

Сордоок Собруоння назад не вернулся.

Оленье стадо один человек гнал. Увидев Сордоок Собруонню, он говорит:

с.91

- Что это за прекрасный верховой олень? Нужно на него сесть!

Белого оленя поймал, верхом на него сел и бежать пустил. Олень, перескакивая через ручей, себе спину переломил. Всадник очень огорчился:

- Что я теперь скажу владельцу оленя? Лучше оставлю его лежать здесь, скажу - потерялся!

И так ушел.

Сколько времени здесь олень пролежал, неизвестно, но только когда все мясо сгнило, оттуда чайка вылетела. Вылетев, скоро попала в ловушку - чаркан, взяли ее и выкинули. Сколько годов пролежала чайка -  неизвестно. Когда вся она сгнила, Сордоок Собруоння, превратившись в тайменя, в воду спустился. В воде тайменя сетями изловили, и когда ему живот распороли, сразу блеснули семь пуговиц Сордоок Собруонни.

- Вот этот и есть, значит, Сордоок Собруоння! - сказав, взяли и выкинули.

Вот и всему конец; так, значит, умер Сордоок Собруоння, оборотничествам как следует не научившись.

№ 032

Жена медведя

Одна девушка, круглая сирота, пошла бродить по земле. Вот по дороге, обходя какие-то горы, набрела на какую-то яму; спустившись, шерсть увидала, теплую, теплую.

"К медведю зашла, видно" - думает и ложится рядом.

Тот медведь-самец, оказывается. Проснувшись, обнюхал и, притянув ее голову, дал сосать свою лапу. Она насытилась. Ту девушку медведь женой сделал. Ставши беременной, нарожала она медвежаток. Она век прожила, привыкла, обжилась вместе с медвежатами. Когда медведь приходил (в гости), упрашивали его:

- Приходи, заходи к нам, - говорили люди.

с.92

№ 033

Вольная и воздержанная

В старину две девицы жили, обе очень богатые. Одна вольная; кто бы к ней ни пришел, с собою укладывает, будь то старый, будь то молодой; и кто бы что у нее ни просил, никому не отказывала, все, что было у ней, раздала. Другая девица земного человека к себе не подпускала, очень чисто жила.

Вольной другая говорит:

- Зачем ты без стыда живешь?

Вольная говорит:

- Я тех людей, которые со мной ложатся, отогреваю, как же им откажу?

Вскоре после этого вольная умерла.

После смерти видит: вверх светлая дорога идет, оказывается, вниз темная дорога идет, оказывается.

Пойти бы ей по светлой дороге, да рыбьих костей, чешуи набросано много. "Как же я в верхний мир попаду, - говоря, печалится: - должно быть, это мои несчастья" - думает.

Сзади кто-то ей говорит:

- Куда пойдя, заблудилась?

- Я после смерти дороги своей не найду.

- Ну, в мою сторону оглянись! Ты раньше рыбу, чистя, выбрасывала отбросы?

- Да, выбрасывала.

- Это грешно, - говорит неведомый голос, - но ведь это еще незначительный грех. Может еще у тебя какие грехи, отчего бы ты заблудилась? - говорит имеющий голос.

Девка та говорит:

- Грехи мои куда же денутся? Раньше вольной была. Говорили, что это греховно.

- Нет, это не грех, - говорит имеющий голос, - ты мною создана, чтобы бездетной быть. Между тем, ложась вместе с людьми, многих наверное ты отогрела. Разве тебе непонятно, что это - благо? Ты посмотри-ка над годовой своей!

с.93

Девка та посмотрела: наверху пресветлое-светлое небо раскрылось, по нему, подобные солнца лучам, светлые три веревки спустились.

- Вот это твоя доброта превратилась в нить, ведущую в мир светлых айыы! - Затем голос сказал:  - Ты давала ли у тебя просящим?

- Давала, - ответила та.

- Вот, посмотри, во что превращается твоя щедрость!

Когда взглянула наверх, многие цветные нити спускаются. Так, оказывается, поднялась эта девушка в страну добрых айыы.

Умирает та, другая девица, что оставалась невинной.

После смерти на перепутье придя, также она заблудилась.

Сзади голос послышался:

- Какими грехами грешив, заблудилась, стоишь?

На это говорит: 

- Грехов у меня нет.

- Хорошо ли чистила рыбу?

- Хорошо, - отвечает.

- Я тебя предназначал рожать детей; почему ты, свое детородное место закрыв, никому не отдавшись, жила? Не тот только зовется ребенком, у которого есть законный отец; и без отца рожденному не присуще ничто дурное; это большой твой грех! Ну, а давала ты что-либо людям?

- Одной старухе одну нитку раз подала.

- Где эта нитка твоя?

"Где ж я ее найду?" подумав, огляделась та девка; глядь - ее нитка на плечах человека лежит.

Взяв эту нитку, человек говорит:

- Ну, немного же доброго нашлось у тебя, оказывается! Но все же, давай, попробую, может тебя и выдержит!

Заставив ту девку взяться за конец ее, попробовал было поднять. Где же выдержать? Нитка оборвалась и девка в преисподнюю провалилась.

с.94

№ 034

Приемыш реки

У одного старика женщина умерла. У этого старика осталась единственная дочь. Вместе с дочерью старик кочевал; оленей у них десятка два наберется, Вот, кочуя, старик однажды набрел на чужие чумы. А это было зимой - время кочевья на санках.

- Был у жителей, - придя домой, дочери говорит, - дорога ихняя вон туда, - говоря, указал.

Дочь отца бегать заставляет:

- Лови оленей, к жителям этим поедем! - говорит.

Отец:

- Вечер настал, не езди, - говорит.

Дочь спорит; вышла, сама двух молодых оленей поймала. По-своему сделав, поехала. Вслед ей отец:

- Дитя мое, зачем так спешно поехала? - говорит. "Если с противоположной стороны подъеду к ней, как то выйдет?" - думает.

Так подумав, двух ездовых санных оленей-быков в свою двухкопыльную нарту запряг. Вот старик дорожкою дочерниных следов отправляется. Когда он с другой стороны на дорогу к жителям выехал, заметно стемнело. Вот, едучи дальше, дочь свою встретил. Дочь в темноте не узнала отца, спросила:

- Где проживаешь, откуда едешь?

Отец сказал:

- Издалека еду, здесь близко живу, не поедешь лик нам?

Дочь сказала:

- Ты зачем выехал? Я выехала, имея крайнюю надобность. Я еду мужа себе искать.

Отец сказал:

- Я тоже мужчина; куда ты едешь?

А дочь отца век не узнает, говорит:

- Если ты мужчина, давай, попробуем, - и раскрылась. Когда кончили, отец сказал:

- Ну, что, едешь ли к нам?

- Нет, желанное получила, домой возвращаюсь, - сказала.

с. 95

Оба в разные стороны разъехались. Отец, от дочери отъехавши, повернув домой, раньше приехал. Приехав, развел огонь, дочь свою ожидая, сидел. Дочери век нет. После, после приехала.

У дочери:

- Что у жителей гостевала, что ли? - спросил.

Дочь сказала:

- Нет, я одного человека в дороге встретила; желанное получив, вернулась.

В свое время старикова дочь родила сына; старик с дочерью век кочевали. Ребенок уже ползать стал. До каких же пор старик один кочевать станет? На виденном ранее стойбище жителей разыскал. Не доезжая до этих жителей, ребенка своего в порожистую речку бросил. После с этими жителями век вместе кочует. После один охотник за диким оленем, около речки бродя, видит следы голого ребенка. "Что за чудо?" говоря, подивившись, пригляделся к следам - видит, маленькие они. Этот человек с десяток стрел своих от воды до берега понатыкал, сам в лесу притаился. Разве ожидаемый ребенок так скоро выйдет? Как наступил вечер, ребенок из воды вылез. Переходя от стрелы к стреле, приблизился к этому человеку. Человек, закричав, выскочив, испугал, за поясницу схватил ребенка. Ребенок ревмя заревел: "Налим -  отец мой, налимиха - мать моя!" -  призывал. Вода при этом ведь так поднялась, что прилила чуть не к ногам того человека. Человек только успел заметить хвост налима. Взяв ребенка, человек домой его принес. Ребенок его дома не ест и не пьет, только век плачет.

Где-то живет большой шаман; с ребенком к нему отправляется. Шаману нашедший ребенка рассказывает:

- Я с такими и такими повадками странного ребенка нашел.

Шаман, когда в сон свой впал - ничего не увидел; только сказал, что надо ему камлать пестрым оленьим быком. Быка нашли ему. Пестрым быком камлая,

с.96

раскачивается шаман. К хозяину бабушки-реки прибыв, заставляет заговорить хозяина бабушки:

- Зачем ты ко мне? - говоря, вещает.

- Я возрастил ребенка, которого старик, устыдясь, в воду бросил; вот этого я человеком сделал, нельзя ему умереть. Вот этого ребенка чем мы будем питать? об этом спросить пришел, - запрашивает шаман.

Хозяин бабушки-реки переспрашивает:

- Моего приемыша взявший человек что мне теперь послал? Ты расскажи, хороший шаман!

Шаман ему говорит:

- Ребенка твоего взявший человек пестрого оленьего быка послал тебе - "пусть ребенка своего мне отдаст!" говоря.

- Вот хорошо! Почитающий меня человек тот оказывается! Воспитанного мною пусть же сделает он своим ребенком. Ведь он даже быка подарил мне. Приемыша моего, то ли тунгус, то ли кто другой, обманом завлекши, поймал; пусть имя ему Нюрулаон (обман) нарекут. Я тебе в руки никаких даров не вручу. Но питомца моего дети и детей его дети будут богаты; тем самым даю вам знать, что я его воспитал.

Шаман, возвратившись, стал прорицать:

- Приемыша своего хорошо воспитай! Вот что я слыхал: то ли правда, то ли неправда - обещал хозяин бабушки-реки: вот этого ребенка дети и детей его дети все будут богаты.

Этот человек ребенка у себя держит и безмерно век богатеет. От этого мальчика пошли и сейчас живут люди рода Нюруклаттар или Лянгярейдер.

№ 035

Злой старик и добрая старуха

Старик со старухой жили, говорят, не имея рождающихся детей. Бедны были так, что когда дома сидят - только один их огонь краснеется. Когда выйдут на улицу - только один снег у них блестит. Совсем без ничего жили. Ихнее состояние -

с.97

единственная одна лошадь, больше скота не имеют. Затем еще охотничье обзаведенье, с грузилами у них маленькие сети. Когда в них попадут водяные гады, то едят, на вертел нанизывая. Вдруг вот умирать приходится: сети порваться задумали. Затем вот старик старухе, войдя, сказал:

- Ну, что, старуха, только одного коня мы имеем; надо бы съесть его. Если умрем от истощения, кому же достанется этот конь?

- Э, как ты думаешь, так пусть будет, - сказала старуха, - если только убьешь, съедим.

Вышел и убил старик; снял шкуру. В это время холодно было, метельно. Старик ее, войдя, сказал:

- Мясо нашего коня все по ту сторону шалашика перетаскай дочиста.

Старуха пойдя, перетаскала. Когда хотела отогреть руки, старик ее сказал:

- Чтобы ты могла есть мясо, во все посуды, в котелки зачерпнув, воды наготовь; наготовишь - дам тебе мяса.

Тогда старуха, выйдя, во все свои подполья, во все посуды воды, зачерпнув, наносила. И вот последний уже котелочек захотела внести, видит - дверь заперта.

- Ну, старик, открой двери, замерзнуть хочу! - сказала.

- Сукина дочь, брось котелок на снег! - закричал.

Старуха его этот котелочек выбросив, вот умирать начинает, замерзает. Взобравшись наверх шалаша, согревает руки там, где выходит дым из трубы и падают искры. Как поглядела через трубу на своего мужа, - взяв себе заднюю часть коня, кишки его разрывает, стоит. И вот, заметив, что хочет отогреться старуха, своей желающей согреться старухе руки из трубы рожном колет. Та, с плачем на землю спустившись, к месту рубки дров, плача, шагает, идет. Вот там, у подножья березки, улечься задумала. Холодно, дрожит, в сердце ей входит мороз!

с.98

Вот когда она так лежала, страшный шум послышался: то как бы погоняют оленей, то и другое, разное, как будто. В ту сторону вот идет она. Вот идя, как на счастье, к застилающим месяц дымом-туманом, к солнце застилающим росою-туманом, к пасущимся оленям приходит. И вот, когда эта старуха, жилье отыскивая, проходит сквозь стадо этих оленей, обе полы ее до конца истерлись. И вот, на равнине жилья - полным-полно - урасы-дома стоят. И вот, очень большая ураса стоит. Вот пришла старуха к этому жилью. Здесь, поперек десяти перелесков растянувшись, набитые имуществом санки стоят. Подойдя, та старуха открыла дверь в этом чум. Как оглядела, совсем пусто, без людей, все котлы на огне стоят, вся еда приготовленная стоит, везде каменные кровати постланы; с таким убранством чум стоит. Та старуха, войдя, то, что никогда не едала, ест, то, что никогда не пробовала - вкушает. И русской еды много, и лесной еды много! Вот эта старуха, умывшись и причесавшись, три собольих одежды надела на себя. За все время ни одного человека не видно. В продолжение трех дней никакого человека не появилось.

Вот как настал вечер, через дымоход посыпались старые человеческие черепа. Этим: "Разламывайтесь!", говоря, кричит старуха; они под сиденья в землю уходят. Старуха там может быть несколько десятков лет прожила; олени ее никуда не разбегались; еда попрежнему не иссякала, велась; рыба, как будто бы только что наловленная была. Старуха, так богатея, все одной-одна живет.

Наконец, вот, старухе такое надумалось: "Надо бы, чем сидеть, старичишку своего проведать пойти!" К старику своему отправиться желая, оделась, хлеба порезав*1, взяла; затем как будто жир дикого оленя хочет снести. Все приготовив, отправилась. Вот, отправившись, пришла к шалашу старика своего. Оказалось, ничего нет, все снегом заметено, развалилось. Но все же залезла она к дымоходу. И вот видит,

с.99

у очага, превратившись в три шерстистых мохнатых червя, лежит старик, лошади своей черные копыта и голени только оставив. Он умел превращаться, говорят; и вот, чтобы не умереть, в трех червей превратился. И вот, старуха в них тем хлебом бросила. На это, шевельнувшись, сказали:

- Видно, и полежать не дает, падает глина с печи!

Жиром бросила.

- Ой, холодно; снег, падая, лежать не дает!

Опять бросила; это брошенное погрыз он, - жир, оказывается. На это:

- Постой, постой, подожди! - говорит.

- Ну, старик, открывай же двери, - сказала старуха.

Двери тогда открывает. Вот гадина! Старуха, накормив его, к себе домой увезла. Вот привезла, умыв, расчесав, в неношенные одежды одев его, на каменную кровать посадила. Затем чаем напоила; затем мясо из котла вынула; жирное варево в деревянную миску налила. Сделав так, золотую ложку и вилку перед ним положила. И вот, когда ложкой зачерпнуть собрался:

- Что же, баба, ложка моя мала? Или большую поварешку, или ковш для воды подай!

Та ему большой ковш-ковшище вручила. За жирной похлебкой гоняясь, втянул в рот целый ковш; при этом-то и поперхнулся. Затем, поперхнувшись, громко стукнул и, лопнув, через три ледниковых земли провалился.

Что же сделается с его старухой? Как жила, так и век живет, век живет.

№ 036

Благодарный змей

Один человек, в тундре промышляя, увидел - дерутся два змея*1. Один из них, будучи побежден, в его сторону быстро пополз (спасался, верно, от победителя). Вот подползши, по-человечьи заговорил:

с.100

- Ты меня, если солнечный человек, от этого чудовища избавь, заступись! Вот здесь я сквозь ямку, в землю вползу, ты эту ямку закроешь, как будто ее и не было. Когда тот, меня победивший, змей уйдет, дай мне знать, придя, раскрыв мою нору.

Человек, как просил его змей, так и сделал. Победивший  змей, не зная ничего, улетел. Когда он скрылся, тот человек выпустил первого змея. Змей с такими словами был:

- Чем же я отплачу тебе за избавление? Если меня не гнушаешься, я вокруг тебя, трижды обвившись, уплачу за доброе дело.

Что делать человеку? Согласился. Змей, трижды обвившись вокруг него, в левое ухо дунул:

- Вот это и есть то, что я тебе даю! Никому не говори, от кого получил свой дар; в час смерти только скажи, иначе не будет добра, - сказав, улетел.

Человек вернулся домой. Вдруг, когда он шел, слышит тонкие голоса, - а это две соломинки разговаривают.

Одна соломинка говорит другой:

- Ты зачем меня отталкиваешь?

На это другая:

- Меня ветер толкает, и я не могу удержаться, потому тебя и отталкиваю.

Человек этот видит, что он разговоры хозяев птиц, и хозяев трав, и хозяев деревьев стал понимать. Домой придя, тот человек: "Все языки я стал понимать!" говоря, рассказал. Этому никто не верил. Однажды вместе со своим другом он охотился, ходил на диких оленей. Тогда друг его упрекнул:

- Ты напрасно всем говоришь, что понимаешь птиц и деревьев слова; зря это говоришь!

Когда так разговаривали, шли, - над ними с криком пролетела ворона. Знающий человек говорит:

- Что за странные слова у этой птицы! В такой-то местности, такого-то вида женщина умерла, - говорит она; как бы нам поклевать ее головы, - говорит.

с.101

Вот эти люди домой приходят. Когда пришли - и правда, оказалась умершей точно такая женщина. С этого и поверили, что действительно этот человек все языки узнал.

№ 037

Собачье озеро

Есть озеро Ыт Кюеле (Собачье озеро); иначе оно называется Абаасылаах (Имеющее абаасы). Его по льду переходить ни юраки, ни самоеды не решаются. Однажды, в старину это было, самоеды увидели - клык торчит из-под льда. Стали его рубить, чудовище*1 шевельнулось, лед разломало, и рубившие клык утонули. С этих пор самоеды объезжают кругом это озеро.

В старину случилось, что зимой юраки ехали вдоль берега; вдруг поднялась сильная пурга, и сдунуло ветром со льда весь снеговой покров, и нарты все понесло на середину, где стояла вода, непокрытая льдом. Людям грозила гибель; юраки перепугались и не знали, что предпринять; нарты их были привязаны одна за другой, и с ними было много оленных собак.

Тогда юрак, сидевший впереди всех, схватил одну собаку, отрезал ножом переднюю ногу и кровью обрызгал лед. Нарты примерзли, за них удержались и все остальные. Юраки переждали пургу, и с тех пор все боятся переходить это озеро.